— Костя, ты солёненького будешь? — Ирина пододвинула тарелку с маринованными огурцами к мужу.
Константин даже не поднял глаз от своей тарелки.
— Нет.
Одно слово, сухое, как вчерашний хлеб. Ирина мысленно вздохнула. Тридцать пять лет вместе, а последние годы как с чужим человеком живёт.
— А я возьму, — улыбнулась Валентина, соседка с пятого этажа. — Ириш, огурчики — пальчики оближешь! Сама солила?
— Сама, как всегда, — кивнула Ирина.
Вечер субботы. Обычные посиделки у Сергея и Нины с третьего этажа. Собрались старые друзья — кто уже на пенсии, кто ещё работает. Восемь человек за столом, разговоры, шутки, вино. Ирина любила эти встречи. Здесь она отдыхала душой.
— Эх, хорошо у нас мужики живут, — подмигнул Сергей, подливая всем вина. — Костя, вот скажи, тебя Ира балует?
— Как положено, — пожал плечами Константин.
— Как положено? — рассмеялся Николай, сосед справа. — Это как? По закону или по любви?
Все засмеялись. Ирина тоже улыбнулась, но что-то внутри сжалось. Константин посмотрел на неё. В его взгляде мелькнуло что-то холодное.
— Валя вон и борщ сварит, и рубашки погладит, — продолжил Сергей. — А твоя как? Все семейные обязанности выполняет?
Константин медленно поставил вилку. Ирина знала этот жест — сейчас скажет что-то резкое.
— Ты мне никто, перебьёшься.
Тишина упала на стол, как камень в воду. Все замерли. Нина открыла рот и тут же закрыла. Валентина уставилась в свою тарелку.
Ирина почувствовала, как щёки горят. В голове пусто. Она подняла глаза и увидела, как все смотрят на неё.
— Что-то я не поняла шутки, — тихо сказала она.
— Да ладно вам, — вмешался Сергей. — Кость, ты чего такое говоришь? Выпил, что ли, много?
— А что такого? — Константин отвернулся к телевизору. — Обычное дело.
Ирина смотрела на мужа и не узнавала его. Тридцать пять лет вместе. Дочь вырастили. Внуку скоро три. И он сказал такое? Прилюдно?
— Давайте о хорошем, — Нина встала. — Я сейчас торт принесу! Сама пекла.
— Я помогу, — Валентина подскочила и побежала на кухню.
— А помните, как мы на майские на рыбалку ездили? — громко начал Николай, явно пытаясь сменить тему.
Ирина сидела не шевелясь. Глаза защипало. Не заплакать, только не здесь.
— Ты мне никто, — эхом отдавалось в голове.
— Ир, ты как? — шепнул Сергей, наклонившись к ней.
— Нормально, — она заставила себя улыбнуться.
Константин будто и не заметил, что произошло. Смотрел в телевизор, пил напиток.
— Торт! — объявила Нина, внося большое блюдо.
Вечер продолжился. Все старались делать вид, что ничего не случилось. Шутили, вспоминали молодость. А Ирина сидела и думала: когда? Когда стало возможным вот так?
Домой они шли молча. Два этажа вниз, ключ в замок.
— Ты зачем так сказал? — спросила Ирина, когда дверь за ними закрылась.
— О чём ты? — Константин снял ботинки.
— Ты сказал при всех: «Ты мне никто, перебьёшься».
— А, это? — он махнул рукой. — Шутка просто. Чего ты завелась?
— Шутка? — Ирина смотрела на него. — Это… так шутят?
— Ну сказал и сказал. Забудь уже.
Он прошёл в комнату и включил телевизор. Ирина осталась в прихожей. Руки дрожали.
В ту ночь она не спала. Лежала рядом с мужем и смотрела в потолок. Когда всё изменилось? Раньше он цветы дарил. В кино ходили. Разговаривали обо всём. А теперь? Живут как соседи. Нет, с соседями и то теплее.
Утром телефон разбудил её рано.
— Мам? Ты чего трубку не берёшь? — голос Татьяны звучал встревоженно.
— Таня? Доброе утро. Я спала.
— Мне Лена звонила. Сказала, что папа вчера… Это правда?
Лена — дочка Нины и Сергея. Быстро же новости разлетаются.
— Мам, ты слышишь? Что случилось?
— Ничего, Тань. Всё нормально.
— Лена говорит, он тебя при всех… унизил.
Ирина закрыла глаза. В комнате было пусто — Константин уже ушёл куда-то.
— Мам, ты меня слышишь? Не молчи!
Ирина вдруг заговорила. Сначала тихо, потом громче. О вчерашнем. О том, как стало холодно между ними. Как она старается, а он будто не замечает.
— Приезжай ко мне, — сказала Татьяна. — Прямо сейчас.
— Не могу я всё бросить.
— Почему? Что держит? Он же…
— Тань, я подумаю. Правда.
Положив трубку, Ирина долго сидела, обхватив колени руками. Тридцать пять лет. Можно ли просто встать и уйти? А что делать? Терпеть?
Константин вернулся после обеда. Прошёл на кухню, открыл холодильник.
— Обед есть? — спросил он, как будто ничего не случилось.
Ирина стояла у окна. Целый день она думала, перебирала в голове их жизнь. Тридцать пять лет — это не шутка. Но и такие слова — тоже.
— Есть, — ответила она. — Разогрей себе суп.
Он хмыкнул, но ничего не сказал.
— Кость, — Ирина повернулась к нему. — Нам надо поговорить.
— О чём? — он даже не поднял глаза.
— О вчерашнем. О том, что ты сказал.
— Опять ты за своё, — Константин поставил тарелку в микроволновку. — Ну сказал и сказал. Что теперь, всю жизнь помнить?
— Да. Такое не забывается, — Ирина сжала кулаки. — Ты меня предал этими словами.
— Чего?! — он наконец посмотрел на неё. — Какое ещё предательство? Не выдумывай!
— Не выдумывай? — внутри что-то надломилось. — Ты сказал мне при всех: «Ты мне никто». Понимаешь? Никто! После тридцати пяти лет брака!
— Это была просто шутка! — Константин стукнул ладонью по столу. — Ты что, совсем юмор потеряла?
— Юмор? — Ирина горько усмехнулась. — А мне не смешно. И никому за столом смешно не было. Все замолчали, все на меня смотрели. Знаешь, как это… больно?
Микроволновка пикнула. Константин достал суп, сел за стол.
— Ты вообще меня слышишь? — спросила Ирина.
— Слышу-слышу, — он взял ложку. — Только что я должен ответить? Извини, ляпнул не подумав. Всё, забыли.
— Нет, не всё, — Ирина села напротив. — Я хочу знать, почему ты это сказал. Что я сделала, чтобы ты так думал?
— Да ничего ты не сделала! — он с раздражением отодвинул тарелку. — Это просто слова!
— Слова не берутся из ниоткуда, Костя. Ты правда так думаешь? Я для тебя — никто?
Константин молчал. Смотрел в сторону.
— Скажи мне в глаза, — настаивала Ирина. — Я правда для тебя никто?
— Нет, — буркнул он. — Но ты… ты всё усложняешь. Вечно драму разводишь.
— Драму? — голос Ирины дрогнул. — Ты меня унизил при всех друзьях, а я драму развожу?
— Да что ты прицепилась к одной фразе! — он вскочил. — Ты мне жизнь испортила своими придирками! Тридцать пять лет одно и то же!
— Я… я тебе жизнь испортила?
Ирина смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек спал с ней в одной постели, растил с ней дочь, держал за руку, когда уходила её мама.
— Вот опять! — он махнул рукой. — Вечно ты так! Глаза на мокром месте, и я сразу виноват!
— Знаешь что, — Ирина встала. — Я больше не буду тебе мешать.
Она пошла в спальню, достала сумку.
— Ты куда собралась? — Константин появился в дверях.
— К Тане. Переночую у неё.
— Из-за одной фразы? Ты с ума сошла?
— Не из-за фразы, — Ирина сложила в сумку вещи. — Из-за всего. Из-за того, что я для тебя стала никем. Когда это случилось, Костя? Когда?
Он смотрел на неё растерянно. Впервые за долгое время в его глазах было что-то кроме раздражения.
— Ир, ну хватит, — его голос стал тише. — Куда ты пойдёшь?
— Я же сказала — к дочери.
— А если я извинюсь? — он сделал шаг к ней.
— Уже поздно, — она застегнула сумку. — Мне нужно время подумать.
— Ир, ну не дури, — Константин попытался взять её за руку. — Куда ты на ночь глядя?
Ирина отстранилась. Слёзы текли по щекам, но она больше не пыталась их скрыть.
— Пусти. Я всё решила.
— Да что ты решила? — он встал в дверях. — Из-за одной дурацкой фразы весь дом перевернуть?
— Не из-за фразы, — Ирина посмотрела ему в глаза. — Из-за всех этих лет, когда ты отдалялся. Когда перестал меня замечать. Когда начал говорить со мной, как с… прислугой.
— Чего? Какой ещё прислугой?
— «Обед есть?» — передразнила она его. — Не «как дела», не «что нового», а «обед есть». Будто я только для этого существую.
Константин растерялся. Он не ожидал такого напора.
— Да я просто проголодался, — пробормотал он.
— А я одиночеством голодаю. Годами. Ты хоть раз спросил, как я? Чего я хочу?
— Ну… — он запнулся. — Я думал, тебе и так нормально.
— Нормально? — Ирина горько рассмеялась. — Мне не нормально быть невидимкой в собственном доме. И уж точно не нормально слышать: «Ты мне никто».
Она обошла его и вышла в коридор. Константин пошёл следом.
— Ир, ну хватит! — его голос звучал уже не так уверенно. — Давай спокойно поговорим.
— Мы годами не говорили. А теперь вдруг надо?
Она надела плащ, взяла сумку.
— Я позвоню Тане, скажу, что выехала.
— Подожди, — он взял её за плечи. — Не уходи. Я… я был не прав.
— Да, ты был не прав. Очень.
— Тогда давай всё исправим.
— Не сейчас, — она высвободилась. — Мне нужно время подумать. И тебе тоже.
Ирина открыла дверь. Константин смотрел на неё растерянно.
— А если я не хочу, чтобы ты уходила?
— А если я не хотела, чтобы ты говорил те слова? — парировала она. — Но ты сказал. И я ухожу.
Дверь захлопнулась. Ирина спустилась по лестнице, вышла во двор. Сердце колотилось как бешеное. Она никогда так не поступала. Никогда не уходила.
Такси приехало через десять минут. Всю дорогу до квартиры дочери она думала: правильно ли поступила? Может, надо было остаться? Но что-то внутри говорило: нет, хватит терпеть.
Таня встретила её с распростёртыми объятиями.
— Мам! Я так рада, что ты решилась!
— На что решилась? — спросила Ирина. — Я просто переночую у тебя.
— Да нет, — Таня забрала у неё сумку. — Ты решилась сказать «нет». Постоять за себя.
Они сели на кухне. Таня заварила чай.
— Рассказывай, — попросила она.
И Ирина рассказала. Про вчерашний вечер. Про сегодняшний разговор. Про годы холода и одиночества.
— А я всё гадала, почему вы с папой такие… отдельные друг от друга стали, — вздохнула Таня. — Думала, это нормально. Возраст такой.
— Возраст тут ни при чём, — покачала головой Ирина. — Просто мы… разучились быть вместе.
— И что теперь? — спросила Таня. — Ты вернёшься домой?
Ирина задумалась. Вернуться? К чему? К тому же холоду и безразличию?
— Не знаю, — честно ответила она. — Впервые в жизни.
— Оставайся у нас сколько нужно, — Таня сжала её руку. — Никуда не торопись.
— Спасибо, доченька.
Той ночью Ирина спала спокойно, как не спала уже давно. А утром её разбудил звонок телефона. Константин.
— Ир, — его голос звучал непривычно. — Ты как?
— Нормально, — ответила она.
— Ты… вернёшься?
— Не знаю.
— Я тут подумал, — он помолчал. — Ты права была. Я… я много чего наговорил лишнего.
Ирина молчала. Ждала.
— Послушай, — продолжил он. — Давай встретимся. Поговорим. Я… соскучился.
— Соскучился? — она не верила своим ушам. — За одну ночь?
— Да. Дома пусто без тебя. И я много думал. О нас. О том, что ты сказала.
— И что надумал?
— Что я… был неправ. Очень неправ. Я хочу извиниться. По-настоящему.
Они встретились в кафе через три дня. Ирина пришла с новой причёской — Таня настояла сходить в салон.
— Ты… изменилась, — заметил Константин.
— Да, — кивнула она. — Изменилась.
Он выглядел уставшим, но каким-то новым. Смотрел на неё внимательно.
— Ир, я хочу сказать… Прости меня. За те слова. За всё. Я был… дураком.
— Почему ты так сказал тогда?
— Не знаю, — он покачал головой. — Правда не знаю. Может, хотел казаться крутым перед друзьями. Может, просто… отвык замечать твои чувства.
Ирина смотрела на него и видела того Костю, которого когда-то полюбила. Искреннего. Настоящего.
— Я не хочу больше так жить, — сказала она. — Как будто я невидимка.
— Я понял, — он кивнул. — Я всё понял, Ир. Можешь дать мне шанс?
Она вернулась домой через неделю. Но теперь всё было по-другому. Она записалась на курсы рисования — мечтала об этом с молодости. Завела новых подруг. А главное — научилась говорить «нет».
— Костя, я сегодня не буду готовить ужин, — сказала она как-то. — У меня встреча с группой.
Раньше он бы возмутился. Но теперь только кивнул:
— Хорошо. Я сам что-нибудь сделаю.
Однажды вечером они снова пошли в гости к соседям. Ирина немного волновалась.
— Ой, как хорошо, что вы пришли! — обрадовалась Нина. — Мы скучали!
За столом было шумно и весело. Ирина заметила, как Константин смотрит на неё — совсем по-другому. С уважением.
— Костя, а правда, что твоя Ирина теперь художница? — спросил Сергей.
— Правда, — улыбнулся Константин. — И очень талантливая.
— Не преувеличивай, — Ирина смутилась. — Я только учусь.
— Нет, ты действительно талантливая, — он взял её за руку. — Я горжусь тобой.
Все за столом замолчали. Но теперь это была другая тишина — удивлённая, тёплая.
— Вот это да, — хмыкнул Николай. — Константин, ты что, влюбился в собственную жену?
— А что тут такого? — пожал плечами Константин. — Она мой самый близкий человек.
Ирина улыбнулась. Не всё ещё наладилось. Иногда он забывался, иногда она обижалась. Но главное — она больше не молчала. И он — тоже.
Иногда нужно уйти, чтобы вернуться. И сказать «нет», чтобы услышать «да».
