— Света, ты же понимаешь, что я только на недельку? Пока с квартирой вопрос решу. Будешь меня вспоминать — не заметишь.
Светлана Петровна поставила чайник и повернулась к подруге юности. Наташа сидела на кухонном стуле, теребя ручку потрёпанной сумки. Помада на губах слегка расплылась, но глаза смотрели всё так же — с этой детской беспомощностью, которая когда-то покоряла всех парней в их дворе.
— Да ладно тебе, Наташ. Когда мы виделись последний раз? Лет десять назад? А дружили-то как! Поживёшь, сколько нужно.
— Светик, золотце! — Наталья вскочила, чуть не опрокинув стул. — Знала, что выручишь! У тебя же всегда было золотое сердце!
Чайник забулькал, выпуская пар из носика. Светлана достала две чашки — одну с отколотой ручкой, вторую почти новую.
— Держи целую, — она протянула лучшую чашку Наташе. — Чувствуй себя как дома.
— Вот-вот, именно так и надо! — Наташа схватила чашку. — А у меня и гостинчик есть!
Она полезла в сумку и выудила оттуда мятую коробку конфет.
— Твои любимые, помнишь? Ты их всегда в школе у меня выпрашивала.
Светлана улыбнулась, хотя ничего подобного не помнила. Скорее наоборот — это Наташка вечно клянчила у неё то линейку, то бутерброд.
— Здесь кухня, — Светлана обвела рукой небольшое помещение. — Ванная там. Комнаты две — моя и гостевая. Бельё чистое в шкафу.
— Благодетельница! — Наталья прижала руки к груди. — Знаешь, а мне ведь много не надо. Я тихонько, как мышка.
Вечером, после того как Наталья устроилась в гостевой, Светлана перемыла посуду и села перед телевизором. Мысли путались — она уже сомневалась, правильно ли поступила, пустив полузабытую подругу. Но не выгонять же человека на улицу.
На следующее утро Светлана проснулась от странных звуков. Выглянув из спальни, она увидела, как Наталья пытается втащить в коридор огромный чемодан.
— Наташа, что это?
— А, Светик, ты уже проснулась! — Наташа лучезарно улыбнулась. — Не могла же я все вещи сразу притащить, верно? Там погода портится, вещи отсыреют…
Светлана помогла занести чемодан, хотя внутри что-то неприятно кольнуло.
— Слушай, но ты говорила только на неделю…
— Боже, Света, ты что — считаешь дни? Я думала, мы подруги! — Наталья картинно всплеснула руками. — У меня там, между прочим, вещи знаешь какие? Твои ровесницы! Бабушкин сервиз, платья шёлковые…
— Сервиз? — Светлана удивлённо подняла брови. — Зачем его тащить?
— Не бросать же! — Наташа сняла куртку и тут же прошла на кухню, стуча каблуками. — А у тебя яичница на завтрак? Я так соскучилась по домашней еде!
Не дожидаясь ответа, она открыла холодильник и принялась там хозяйничать.
В тот момент Светлана не придала значения ни чемодану, ни бесцеремонности. Это же Наташка, взбалмошная, но душевная.
Через три дня в квартире появился второй чемодан. Потом пакеты с одеждой. Наташа объяснила, что разругалась с квартирантами, которым сдавала комнату, и те грозились все вещи выкинуть.
— Знаешь, я ведь могу и заплатить за хранение, — скороговоркой выпалила Наташа, заметив тень сомнения на лице Светланы. — Вот как только пенсию получу, сразу отдам. Ты же знаешь, мне просто деваться некуда.
— Да брось, какие деньги между своими, — отмахнулась Светлана. — Разберёшься со своими делами, тогда и поговорим.
Наташа кинулась её обнимать.
— Ты настоящая подруга, Светик! Представляешь, мне даже родная сестра отказала! Такие люди пошли — чёрствые, неблагодарные!
А вечером в квартире появились первые гости.
— Это Игорёк, мой старый знакомый, — представила Наталья потрёпанного мужчину с громким голосом. — Он нам вина принёс!
Светлана не успела и слова вставить, как на кухне уже гремела музыка, а её любимые стаканы наполнились дешёвым вином.
Шумные посиделки с Игорьком повторились через день. Потом появились Маринка и Зинаида — такие же «старые друзья» Натальи. Они приносили дешёвые закуски, громко смеялись и уходили далеко за полночь, не убирая за собой.
Светлана лежала в своей комнате, прислушиваясь к хохоту с кухни, и не могла уснуть. Сквозь тонкую стену доносились обрывки разговоров.
— А хозяйка-то у тебя со странностями, — гудел мужской голос. — Чего не выходит к нам?
— Да она всегда такая была, — с лёгкостью отвечала Наташа. — В школе тоже в углу сидела, книжки читала. А сейчас вообще отшельницей стала.
Утром Светлана обнаружила на кухне бардак. Липкие пятна на столе, крошки на полу, её любимая кружка с отбитым краем. А в раковине — гора немытой посуды.
— Наташ, — Светлана постучала в дверь гостевой комнаты. — Нам надо поговорить.
— М-м-м, Свет, сейчас не могу. Голова раскалывается, — донеслось из-за двери. — Давай потом, ладно?
Светлана вздохнула и пошла убирать кухню. Вечером, когда Наташа наконец соизволила выйти, Светлана всё же решила прояснить ситуацию.
— Я не против твоих друзей, — начала она, стараясь говорить спокойно. — Но у меня работа, мне нужно высыпаться. И потом… всё-таки убирать за собой надо бы.
— Ой, да ладно тебе! — Наташа махнула рукой. — Подумаешь, посидели культурно. А ты сразу в бутылку. Знаешь, тебе общаться больше надо, а то совсем одичала в четырёх стенах.
— Я не одичала, просто…
— Светик, — Наташа вдруг стала серьёзной, — ты же видишь, у меня жизненный кризис. Я столько лет горбатилась, а теперь одна осталась. Разве я могу ещё и веселья себя лишить?
Светлана промолчала. Да, подруга развелась два года назад — сама рассказывала, как муж ушёл к молодой. Может, и правда, не стоит лишать её немногих радостей?
А на следующий день часть гостиной заняли картонные коробки с надписью «ХРУПКОЕ».
— Это совсем ненадолго, понимаешь, — объясняла Наташа, расставляя их вдоль стены. — Там всякие семейные реликвии, продать жалко, выбросить тем более. А ты же одна живёшь, места много.
— У меня не склад, Наташ, — попыталась возразить Светлана.
— Конечно не склад! — подхватила Наталья. — Это же временно. Кстати, помнишь, я говорила про оплату за хранение? — Она понизила голос: — На той неделе племянник должен перевести приличную сумму за бабушкину дачу. Я тебе половину отдам. Ты только представь — сможешь себе отпуск устроить!
Светлана хотела возразить, но Наташа уже щебетала о морском курорте, о пользе солнечных ванн для женщин «их возраста» и о том, какая Светлана «добрая душа».
Так прошла ещё неделя. За ней — вторая. «Племянник» всё не переводил деньги, коробки в гостиной множились, а гости стали приходить почти каждый вечер.
Телефонный звонок прервал утренний кофе. Светлана неохотно взяла трубку — звонила соседка с третьего этажа.
— Светлана Петровна, это что за цирк вы устраиваете? — без приветствия начала она. — Вчера до двух ночи музыка гремела, а потом ваши гости ещё и в подъезде орали!
— Нина Васильевна, простите, я…
— Я на пенсии, мне отдыхать надо, а не ваши концерты слушать! — перебила соседка. — Ещё раз такое повторится — вызову полицию!
Светлана положила трубку и обессиленно опустилась на стул. С кухни доносился шум воды — Наташа принимала душ, напевая какую-то песенку.
Когда она вышла, завёрнутая в Светланино полотенце, хозяйка решительно поднялась.
— Наташ, нам серьёзно надо поговорить.
— О чём, солнышко? — Наташа беззаботно доставала из холодильника йогурт.
— О твоих друзьях. Соседи жалуются, мне на работу рано вставать. И вещи… — Светлана обвела рукой заставленную коробками комнату. — Когда ты говорила о временном хранении, я не думала, что речь идёт о складе.
Наташа отложила йогурт и отвернулась. Её плечи слегка задрожали.
— Значит, выгоняешь, — голос звучал надломленно. — А я-то думала, мы подруги, что ты понимаешь… — Она всхлипнула. — Куда мне теперь с вещами? Опять к этим ужасным квартирантам?
Светлана почувствовала знакомый укол вины.
— Я не выгоняю, Наташ. Просто давай как-то по-другому всё организуем. Тише, аккуратнее…
— Ладно, — Наташа резко успокоилась и повернулась, вытирая сухие глаза. — Я поняла. Никаких больше друзей. А вещи… — Она деловито постучала по ближайшей коробке. — Знаешь, что тут? Сервиз «Мадонна». Ему цены нет! Он один покроет расходы на квартплату за полгода!
— Мне не нужна твоя квартплата, Наташа, — устало сказала Светлана. — Я просто хочу…
— Пустяки! Всё понимаю! — перебила Наташа. — Деньги лишними не бывают. Кстати, — она понизила голос, — племянник звонил. Деньги будут не на этой неделе, а на следующей. Зато сумма вдвое больше!
Светлана только вздохнула.
Вечером, вернувшись с работы, она обнаружила, что вещей в квартире стало ещё больше. Теперь коробки занимали и часть коридора.
— Что это? — Светлана в ужасе смотрела на новые ящики.
— Посуда, светильники, ещё кое-какие мелочи… — Наташа суетилась у плиты. — Я тебе ужин приготовила! Смотри, твои любимые котлеты!
— Откуда ты знаешь, какие котлеты я люблю? — Светлана не сводила глаз с коробок. — Наташа, это переходит все границы. Куда ты столько вещей набрала?
— Всю жизнь собирала! Не на помойку же выбрасывать! — Наталья поставила на стол тарелку с котлетами. — Кушай, остынет. И не злись. Вот деньги придут — я тебе кругленькую сумму отвалю.
Светлана молча села за стол. Котлеты пахли аппетитно, но есть совершенно не хотелось.
А ночью её разбудил хлопок входной двери. На кухне горел свет. За столом сидели Наташа и тот самый Игорёк, шумно обсуждая что-то над бутылкой вина.
— Ой, Светик! — Наташа не выглядела смущённой. — Мы тебя разбудили? Прости, родная! Игорь тут вернулся, документы забыл…
— Какие документы? — Светлана стояла в дверях кухни, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Три часа ночи!
— Не кипятись, хозяюшка, — Игорь поднял бокал. — Присоединяйся лучше. Жизнь коротка!
— Вон! — вдруг выкрикнула Светлана, удивив саму себя. — Оба! Немедленно!
Наташа округлила глаза, а потом рассмеялась.
— Ну ты даёшь! А как же наша дружба? Как же моё бедственное положение?
— Ты… ты просто пользуешься мной, — голос Светланы дрожал. — Притворяешься несчастной, а сама…
Наташа встала, подошла вплотную.
— Что «сама»? — её тон изменился. — Что, думаешь, я должна плакать круглыми сутками? Да, мне нужно где-то жить. Да, мне нужно где-то хранить вещи. Но я же обещала заплатить! Или тебе дружба только на словах важна?
Светлана попятилась. В глазах Наташи было что-то холодное, чего она раньше не замечала.
— Игорь, оставь нас на минутку, — Наташа скользнула холодным взглядом по Светлане. — Нам с подругой нужно кое-что обсудить.
Мужчина неохотно поднялся, подхватил недопитую бутылку и вышел на балкон. Наташа жестом предложила Светлане сесть.
— Знаешь, я всегда считала тебя настоящей подругой, — начала она вкрадчиво. — Доброй, понимающей. Готовой помочь в беде.
— Я и помогла, — Светлана старалась говорить твёрдо. — Но ты говорила о неделе, а живёшь уже месяц. Вечеринки, куча хлама…
— Хлама? — Наташа резко повысила голос. — Это фамильные ценности! Между прочим, — она понизила тон, — некоторые вещи тут стоят больше, чем вся твоя квартира.
— Тогда почему их владелица ютится у меня, а не снимает нормальное жильё? — Светлана почувствовала прилив отчаянной смелости.
Наташа откинулась на спинку стула и долго изучала подругу, словно видела её впервые.
— Вот значит как, — медленно произнесла она. — А я-то, дура, считала тебя бескорыстной. Думала — Светка не такая, как все эти жадные твари.
— При чём тут жадность? — Светлана всплеснула руками. — Ты превратила мою квартиру в проходной двор, притащила кучу хлама, не даёшь спать по ночам! И никаких обещанных денег я не видела!
Наташа вдруг улыбнулась, но улыбка эта не коснулась глаз.
— А, так тебе всё-таки деньги нужны? — она достала из кармана халата смятые купюры. — Нá, держи. Здесь тысяча. За постой.
Она швырнула деньги на стол. Светлана отшатнулась, словно от пощёчины.
— Забери свои деньги, — тихо сказала она. — И своего друга. И завтра же освободи комнату.
— Что ты несёшь? — Наташа театрально всплеснула руками. — А вещи? Мои вещи куда? На улицу выбросишь? Или сама продашь втихаря?
— Вывози свои драгоценные коробки хоть завтра, — Светлана поднялась. — Хватит мной манипулировать, хватит врать.
— Всё равно никуда не денешься, — Наташино лицо исказилось. — Потому что добренькая наша Светочка не выгонит старую подругу на улицу. А если и выгонит, — она прищурилась, — то ей придётся вывезти отсюда двадцать коробок. Но я не буду забирать их просто так. Ты хранила — тебе и платить за хранение.
Светлана застыла от такой наглости.
— Чего молчишь? — Наташа ухмыльнулась. — Признайся, тебе же самой одиноко было. А я скрасила твою жизнь. Считай, что это была арендная плата — моё общество.
— Ты… — Светлана задохнулась от возмущения.
— Да-да, я такая, — Наташа снова бросила взгляд на деньги на столе. — И знаешь, что? Я никуда не уйду, пока не захочу сама. Потому что тебе меня жалко. Ты уже двадцать лет одна. Ни детей, ни внуков. А я вот она — шумная, весёлая, бесшабашная. Оживила твоё болото.
Она подошла к балконной двери и окликнула Игоря:
— Возвращайся, дорогой! Мы всё выяснили.
Мужчина шагнул на кухню, держа в руке почти пустую бутылку.
— Светочка решила, что выгнать нас в три часа ночи было бы негостеприимно, — со сладкой улыбкой произнесла Наташа. — Так что мы продолжаем.
Игорь осклабился:
— Да я за это выпью!
Светлана стояла, чувствуя, как по её щекам катятся слёзы бессилия. В этот момент она ненавидела себя за слабость, за бесхребетность, за то, что позволила сесть себе на шею, а теперь не может скинуть этот груз.
— Знаете что, — вдруг сказала она неожиданно спокойным голосом. — Вы правы. Сейчас три часа ночи. Никуда я вас не выгоню.
Наташа триумфально улыбнулась.
— Допивайте своё вино, — продолжила Светлана. — А я иду спать. И утром… — она сделала паузу, — утром я пойду в полицию. Напишу заявление о незаконном проживании, шуме, может даже о краже. И посмотрим, как ты объяснишь, откуда у тебя сервиз «Мадонна».
Ухмылка сползла с лица Наташи.
— Ты… ты не посмеешь, — она дёрнула плечом. — Мы же подруги!
— Были подругами, — поправила Светлана. — В юности. Сейчас я тебя не знаю. И ты права — я слишком добрая. Но только не настолько глупая, как ты думаешь.
Она повернулась и пошла к двери.
— А завтра, после полиции, я вызову грузчиков, — добавила она, не оборачиваясь. — И всё твоё барахло будет стоять на улице. Любой сможет взять, что понравится.
— Сука! — выкрикнула Наташа, теряя самообладание. — Думаешь, я правда нищая? У меня было своё жильё, пока муж не отнял! И вещи ценные есть! Я просто экономлю, дура ты старая!
Светлана остановилась, глядя на бывшую подругу через плечо.
— Вот и хорошо. Значит, у тебя есть средства снять жильё. Можешь начинать искать прямо сейчас.
Она вышла из кухни под гневные крики Наташи.
Светлана не спала всю ночь. Сначала с кухни доносились громкие голоса, потом что-то упало, зазвенело, хлопнула входная дверь. Наконец, настала тишина. Лишь ближе к утру из комнаты Наташи послышались странные звуки — шуршание, стук, приглушённая ругань.
Проснувшись после короткого беспокойного сна, Светлана вышла на кухню и обнаружила разгром — грязные стаканы, окурки в чашке, пятна вина на скатерти. Но Наташи нигде не было видно. Светлана осторожно приоткрыла дверь гостевой комнаты — та оказалась пуста. Кровать заправлена, на тумбочке — ключи от квартиры.
— Наташа? — неуверенно позвала Светлана, выглянув на лестничную клетку.
Никто не ответил. Захлопнув дверь, она медленно обошла квартиру. Странное ощущение пустоты заполняло комнаты. Светлана подошла к гостиной и замерла в дверях — коробок не было. Совсем. Ни одной. Словно и не стояли они здесь, загромождая пространство, собирая пыль.
— Не может быть, — прошептала Светлана, прикрывая рот ладонью.
Она заглянула в каждый угол, под диван, на балкон. Никаких следов ни коробок, ни Наташи, ни её «ценных вещей».
Вернувшись на кухню, Светлана опустилась на стул. В голове крутилась странная мысль, которую она не решалась оформить до конца. Рука машинально потянулась к сумке. Кошелёк лежал на месте, как и документы. А вот шкатулка…
Светлана вскочила и бросилась в спальню. Там, в верхнем ящике комода, хранилась старинная шкатулка из карельской берёзы — подарок покойной матери. В ней лежали украшения: обручальное кольцо, жемчужные серьги, золотая цепочка с кулоном.
Ящик был выдвинут. Шкатулка стояла на месте, но внутри — пусто.
Светлана медленно закрыла её. Рука дрожала. Она поднялась и подошла к шкафу. Пальто — на месте. Сапоги — тоже. А вот в коробке на антресолях, где она хранила крупную сумму «на чёрный день», образовалась брешь — исчезла половина купюр.
В этот момент в прихожей зазвонил телефон.
— Алло, — голос Светланы звучал глухо.
— Ну как, хозяюшка, выспалась? — Наташин смех резанул по ушам. — Ты всё спрашивала, где мои деньги с «племянника»… А они уже здесь, со мной!
— Ты… ты обокрала меня, — Светлана едва могла говорить.
— Не говори глупостей, — фыркнула Наташа. — Разве можно назвать кражей долг за проживание? Ты бы видела свою рожу, когда я вещи притаскивала! Неужели правда поверила, что у меня есть какой-то антикварный сервиз?
— Но зачем? — только и смогла выдавить Светлана.
— Затем, что жизнь несправедлива, дорогуша, — в голосе Наташи звучала презрительная усмешка. — Ты всегда была «правильной Светочкой». Отличница, передовик производства… А я каждый день горбатилась на трёх работах. Так что считай это маленькой компенсацией от судьбы.
Связь оборвалась. Светлана стояла, сжимая трубку в руке. Где-то на краю сознания билась мысль, что нужно позвонить в полицию, рассказать об ограблении, написать заявление. Но внутри разрасталась пустота.
Соседка сверху постучала по батарее — их старый сигнал, когда нужно зайти по-соседски. Через минуту она уже стояла на пороге, сжимая в руках банку варенья.
— Света, а где твоя… гостья? — спросила она, озираясь.
— Уехала, — механически ответила Светлана.
— И слава богу! — соседка всплеснула руками. — А то вчера такой шум был, я уж собиралась полицию вызвать.
— Надо было, — эхом откликнулась Светлана.
— Что такое? — соседка наконец заметила выражение её лица. — Случилось что?
Светлана оперлась о дверной косяк.
— Представляешь, Нина, я всегда считала себя умной женщиной. А оказалось — доверчивая дура.
Соседка молча поставила банку на тумбочку и обняла её за плечи.
— Ограбила она меня, — едва слышно продолжила Светлана. — Всё, что копила на старость…
— В полицию надо, — решительно сказала соседка.
— Да, конечно, — Светлана вдруг выпрямилась. — Только знаешь, что самое обидное? Не деньги. А то, что я так и не научилась видеть фальшь. Пустила в дом врага, думала — подруга. А она не просто деньги забрала, а как будто и часть меня с собой унесла. Веру в людей.
Светлана медленно прошла на кухню и поставила чайник.
— Слушай, а вдруг ты ещё успеешь? — всполошилась соседка. — Она же не могла далеко уйти с коробками.
— Какие там коробки, — горько усмехнулась Светлана. — Пустые были, для отвода глаз. Наверное, у подъезда мусорщикам и оставила.
Чайник закипел, и Светлана машинально достала с полки две чашки. Одну — с отбитой ручкой, вторую — почти новую.
— Знаешь, — она протянула лучшую чашку соседке, — я всегда старалась для других всё самое хорошее припасать. А что в итоге? Кто-то этим пользуется, а кто-то этого даже не ценит.
Она взяла чашку с отбитой ручкой, внимательно осмотрела её со всех сторон и решительно выбросила в мусорное ведро.
— С сегодняшнего дня пью только из новой посуды. И живу только со своими правилами.
Хрупкий фарфор тихо звякнул, ударившись о дно ведра — как последнее напоминание о доверчивости, которая разбилась вместе с надеждами на старую дружбу.
