— Мы же с ним – с детства вместе и понимаем друг друга с полуслова! Знаешь, он какой, мой Илья?
Так что лучше скажи мне правду и я, может быть, тебя прощу!
Хотя, в этом я уже не уверен! Ну, так что? Я тебя внимательно слушаю!
— Так, значит, ты категорически не хочешь мне поверить? – сказала девушка.
— Это ты имеешь в виду выдвинутую тобой легенду? Да, ты поняла абсолютно правильно: в это вранье я поверить не могу! – подтвердил свои прежние слова Женя.
— Ну, что, вроде мОлодежь приехала и пОдростки, — сказал Трофимыч. – Может, на этот раз обойдется! Может, у них проблем будет поменьше, чем у остальных!
— Не исключЁно! – ответила баба Капа.
— А то я что-то запарился разгребать эти Авгиевы конюшни.
Такое чувство, что все нарочно собираются у нас, чтобы и мы с тобой смоли поучаствовать в этих удивительных хитросплетениях судеб!
— Аркадий, друг, не говори красиво! — ответила начитанная старушка очередной цитатой.
Они опять шли к причалу – встречать новых отдыхающих. Речь шла о трех друзьях: двух братьях и невесте младшего из них – Алине.
Пара заняла комнату наверху, старший Илья разместился внизу.
Дни шли, как обычно: пляж, обеды в кафе, прогулки, иногда – вечерние посиделки в саду.
И тогда старики, чтобы не мешать молодежи, уходили в дом или шли пройтись к морю.
— Как думаешь, будет что-нибудь на этот раз или не будет? – спросила Капитолина Дмитриевна Трофимыча: они фланировали по вечерней набережной, заполненной отдыхающими.
— Будь или не будь – делай же что-нибудь! – дурашливо затянул сосед: на них стали оборачиваться.
И бабуля привычно ткнула его локтем в бок.
— Это буллинг! – возмутился дед Сергей.
— Это бабуллинг! – поправила его баба Капа.
— Ты меня все время притесняешь, а я так не могу! – возмутился Трофимыч. – У меня потом недомогание на нервенной почве!
— Дома.гаться, что ли, тебя перестали? И «тебя взяла нервенная дрожь»? – спросила старушка. – А ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо, ста.рый лов.елас. И как конкретно я тебя притесняю?
— Всяко-разно, но не заразно! – опять понесло Трофимыча.
— Да другая тебя давно поубивала бы, ерник ты …енов! – ответила Капитолина Дмитриевна. – Ты же измучил меня со своим словесным по..ом!
Еще и вякаешь про какой-то буллинг! Ты, прямо, как Шариков: Что-то Вы меня притесняете, папаша!
Ты хоть знаешь, вообще, что такое буллинг?
— Это то, что ты со мной делаешь!
— Тогда уж это – оладьинг, если все принимать во внимание! – опять поправила соседа старушка. – А своими оладьями я тоже наношу вред твоему нежному организму?
— Оладьи, наоборот, компенсируют вред и исцеляют!
— Так получается, что в сухом остатке мы имеем полное равновесие: плюс и минус взаимно уничтожаются! Значит, у тебя все хорошо?
— Хорошо тому живется, у кого одна нога…- опять понесло Трофимыча.
-Тьфу! – В сердцах сплюнула Капитолина Дмитриевна. — Угораздило же меня с тобой связаться! Что я, без твоей тачки не обойдусь?
— Просто ты уже без меня не обойдешься, о, Капелла а капелла! – произнес Трофимыч. — А тачка – лишь предлог!
Да, утром мажешь маслом хлеб – думаешь: а как там дед, и икра не лезет…
— Все – я нагулялась! – перебила его не на шутку разозлившаяся соседка. – Хватит – сплошная срам от ень!
На нас давно уже люди оборачиваются! Ты еще колесом пройдись!
— Чертовым? – пытался еще шутить дед Сергей, но подруга, которой уже надоели его трам-блям.сы, тащила его домой.
А по возвращении домой их ожидало увлекательное светопреДставление, как назвал происходящее Трофимыч: мОлодежь и пОдростки оказались ничуть не лучше остальных!
Потому что дома бушевали настоящие шекспировские стр.асти: молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Баба Капа с соседом сразу прошли в бабы Капину комнату и затаились. А там, после сравнительно небольшого прислушивания, выяснили, из-за чего, собственно, и разгорелся весь сыр-бор.
Оказалось, что внешне приятная и очень стеснительная Алинка попыталась соб лаз.нить брата своего жениха!
А он, естественно, будучи глубоко женатым — жена с ребенком уехала к матери! — честным и воспитанным человеком, решился все рассказать брату и открыть глаза на недостойное поведение этой особы и ее настоящую сущность.
Чтобы предотвратить уж.асные последствия, которые могли бы возникнуть в случае их женитьбы. Что, собственно, и сделал! Во как!
Этого друзья не услышали: это была первая часть Марлезонского балета. А они появились позже. Но все поняли из последующих криков.
А теперь началась вторая. И вот тут уже можно было занимать места в зрительном зале.
— Это мы удачно зашли! – негромко сказала баба Капа. – Скажи мне спасибо, а то так бы и кривлялся без толку на набережной!
— А спасибо – некрасиво: надо денежки платить! – начал, было, дед, но соседка запечатала ему сухой ладошкой род и предложила: — Может, домой пойдешь? Покривляешься перед зеркалом? Оно у тебя еще не треснуло?
— Не оп.ош.ляй! – ответил Трофимыч. – Я, это, к тому, что я тебя потом поощрю!
— Грамоту пожалуешь, а еще — ковер и телевизор? — предположила бабуля.
— Значок! И сам его приколю…
— Молчать, поручик! – остановила его злым шепотом Капитолина Дмитриевна. – Мы с тобой и так пропустили самое интересное.
И они стали прислушиваться…
— Как ты могла? — кричал младший Женька. – Я же тебя любил и верил тебе!
— Что я могла, что? – плачущим голосом спрашивала невеста. — Ну, почему ты мне не веришь, Женечка? Это же не я к нему приставала!
— Ну, конечно! А кто тогда – баба Капа? — ехидно поинтересовался жених.
— Вот …, — прошептал Трофимыч, — на личности переходит! – Может я выйду – навешаю ему? А то – стр.асть, как охота!
— Сиди, еще возбудишься на ночь – давление подскочит, как давеча! — остановила его бабушка.
— Я уже не помню, когда я на ночь воз.буж..дался! – ответил сосед. — А это от твоего кофею: очень вкусно ты его варишь!
— Это он ко мне приставал! – пыталась объяснить произошедшее Алинка: все произошло, когда младший Женя пошел в шестом часу искупаться.
— Ты думаешь, я тебе поверю? – рассмеялся жених. — Чтобы мой тридцатилетний брат, руководитель отдела, женатый и приличный мужчина начал к тебе приставать?
Да он в твою сторону даже не посмотрит!
И, если бы он хотел заняться чем-нибудь подобным, то поехал бы отдыхать один, пока его Лидуша с сыном уехала к матери.
А он специально напросился с нами, потому что ему, кроме жены, никого не надо! Понимаешь ты, …?
Мы же с ним – с детства вместе и понимаем друг друга с полуслова! Знаешь, он какой, мой Илья?
Так что лучше скажи мне правду и я, может быть, тебя прощу! Если ты предоставишь мне для этого нужные аргументы!
Хотя, в этом я уже не уверен! Ну, так что? Я тебя внимательно слушаю!
— Так, значит, ты категорически не хочешь мне поверить? – сказала девушка.
— Это ты имеешь в виду выдвинутую тобой легенду? Да, ты поняла абсолютно правильно: в это вранье я поверить не могу! – подтвердил свои прежние слова Женя.
— И даже не хочешь меня выслушать?
— Я выслушаю, если ты мне скажешь не эту ерунду, а что-то другое, более вменяемое!
А эти твои … подробности мне ни к чему: вполне достаточно того, что мне рассказал Игорь!
— Да не мог он ничего тебе рассказать! То есть, конечно, мог, но про себя! Это же он ко мне приставал!
— Ну, хватит! – возмутился жених. — Вешай на уши лапшу кому-нибудь другому! Хорошо, что я узнал обо всем еще до свадьбы – хорош бы я был…
Ну, что, наверное, придется нам расставаться! Какая уж тут свадьба?
Через несколько секунд плачущая девушка выскочила из дома.
— Беги за ней, — приказала баба Капа Трофимычу, — и пока уведи к себе!
— Хорошо сказать – беги! Как ты себе это представляешь? – запротестовал дед, но противиться не рискнул и «побежал», крича: — Доча, погоди!
А потом увел всхлипывающую Алинку к себе. И, наказав никуда не уходить до его прихода, вернулся к соседке:
— Не плачь, девушка – мы сейчас все порешаем!
И они стали пытаться «все порешать».
— Как думаешь, кто из них врет? — спросила баба Капа.
— Я думаю, что женатый братец-кролик! – ответил сосед. – Уж больно у него хитрый взгляд.
— И я так думаю! – согласилась Капитолина Дмитриевна. – на Алинку не похоже: чистая и наивная девчонка.
Да и любит своего Женьку. Зачем ей этот прожженный мужик с сальными глазами?
— И то! Значит, остается Илья. Ну, а ему-то это зачем? Ты же, вроде, слышала, что у него есть любимая жена – Лидочка!
Да хоть разлидочка! – ответила бабуля. – Зачем Косте Остенбакену нужна была Инга Зайонц? Зачем вам, мужикам, вообще, все это нужно? Но, ведь, нужно же!
— Чуть что — сразу обобщать! – возмутился дед Серега. – Ядовитый ты человек, Капля! Транслируешь отдельно взятый негативный случай на всех мужчин!
Ну, попался один … – я же у тебя не такой! Мне, знаешь, как давеча наша почтарка улыбалась, а я — ни в какую!
— Так она тебе улыбалась потому, что ты ей всегда чаевые даешь, когда она тебе пенсию приносит. Пенсия, ведь, вчера была? – Трофимыч кивнул. – Ну, и вот!
В доме было тихо: то ли братья продолжали шепотом обсуждать произошедшее, то ли тема была исчерпана. Скорее, второе.
— А не испить ли нам кофею? – поинтересовался Трофимыч.
— Перевоз..будишь..ся еще на ночь – девятый час! Лучше – квасу! – предложила баба Капа.
— Ни в коем разе, — запротестовал дед. – Пусть уж лучше перевоз..будю..сь, чем станет пучить. Вот давеча…
— Все, хватит! – перешла на повышенный тон соседка. – Не пора ли тебе домой? Там у тебя – хорошенькая девушка! Пойди, утешь – старый про.казник!
— Эх, ты, — укоризненно произнес дед Сергей. — Не думал я, что ты – такая свод.ня!
И вдруг встрепенулся:
— Слушай, мы же совсем забыли про твои камеры, два ста.рых …а!
— Почему это два? — уточнила соседка. — А с камерами ты прав! Ну, что приглашаю тебя на вечерний киносеанс под простоквашу: очень способствует, знаете ли.
Как думаешь – разочаруемся или окажемся правы?
— Сейчас увидим, сказал слепой! — произнес Трофимыч, и друзья пошли смотреть кино.
Алинка оказалась права: приставала не она, а к ней. Причем, очень профессионально и четко: так действуют не неумелые неискушенные дилетанты, а опытные обольстители.
Все началось с комплиментов, улыбочек и взглядов. Потом – ненавязчивые прикосновения.
А потом Игоряша начал девушку натурально «ма..цать», как называла это баба Капа: трогать за все возможные места.
Алинка, молча, уворачивалась, а когда мужчина попытался ее поцеловать, рас.цара.пала ему лицо.
А до этого можно было понять, что лицо она ему рас.цара.пала потому, что он ей отказал!
Да, накинулась в гневе и рас.царапала! Так объяснил свою идущую через всю щеку царапину Игорь: такова была его трактовка происходящего.
На этом все и закончилось. На прощанье потенциальный деверь обозвал невесту брата нехорошими словами и пообещал, что она еще обо всем сильно пожалеет.
А если бы согласилась, …, то получила бы уйму разных плюшек!
— Ну, да – резюмировал Трофимыч. – Подарил бы пакетик леденцов и покатал на шарабане!
— Вот, …! – изрекла баба Капа. – И это – приличный человек, хороший семьянин и руководитель какого-то там отдела.
Интересно, куда может завести этот… со своим руководством?
— Да, бедные его подчиненные дамы!
Наверное, уже продырявили весь «режиссерский диван»!
— Да, — поддержала его баба Капа, — и переели леденцов!
И предложила:
— Ну, что, пойдем, как всегда, восстановим справедливость, благородный рыцарь Айвенго?
Трофимыч постучал к отдыхающим и вежливо поинтересовался:
— Сможет ли тяжело раненый в колчаковских боях Игорь посетить их киносеанс?
— Что-нибудь интересное? – поинтересовался мужчина, демонстративно намазавший царапину зеленкой.
— Тебе понравится! – нехорошо усмехнувшись, пообещал Трофимыч, и, кивнув на царапину, спросил: — К маскараду готовиться изволите?
— Ага! – поддержал деда Игорь, находящийся в хорошем настроении: «кинувшая» его де.вка получила по заслугам! – Вот, маску себе подходящую присматриваю!
— Так тебе обычная маска не поможет! – сказал дед Сергей. — Тебе хоккейная нужна – в которой вратари на воротах стоят!
— Зачем это? — удивился мужчина.
— А чтобы удары отражать! Ну, что, хлопчики, готовы? Тогда – камера, мотор!
И интересное, как всегда, кино началось. После окончания все немного помолчали, а потом Женька тихо сказал:
— Ну, ты и…ь, братец! А как же Лидочка?
— А что Лидочка? – нагло ответил Игорь. — Что не так? И это на ней совершенно не отражается!
И с твоей … тоже ничего бы не случилось – не мыло, не измылится! Подумаешь, какие китайские церемонии!
Баба Капа с Трофимычем посмотрели друг на друга: вот она – зашкаливающая наглость-то! Еще и возражает!
А потом Игорь вышел из кухни, и, собрав рюкзак, из дома.
— Ну, что жених Женя, что делать будешь? – спросила баба Капа поникшего молодого человека.
— Даже не знаю! – выдавил из себя Женька. — Разве я мог такое представить? Чтобы мой родной брат и так без.образно себя вел! И с кем? С моей невестой!
Он же всегда был для меня примером! И что теперь делать? И Алинка ушла!
— Не ушла, а ты ее выгнал! – подключился сосед. — Но, как говорится, … – счастье: недалеко ушла твоя Алинка, я ее приютил!
Поэтому, скоро будешь ползать у нее в ногах и вымаливать прощение – положение у тебя незавидное!
Твою любимую оболгали, а ты поверил! Мы ее совсем не знаем, но даже по виду ее поняли, что она – девушка приличная и на такое никогда не пойдет.
Да и любит она тебя. Или любила, — поправился Трофимыч.
— Думаю, что с невестой твоей все можно будет уладить! – сказала баба Капа. — А теперь, внимание – вопрос: что делать с братом-акробатом?
Это – противник серьезный и, как я поняла, легко может отравить вам жизнь.
И если ты, сынок, думаешь, что все плохое сейчас для тебя закончилось, то ты жестоко ошибаешься: он на этом не успокоится. И, может быть, начнет мстить!
Ну, как же – ведь его, такого … отвергла какая-то девчонка! И даже, думаю, ему удастся склонить на свою сторону вашу маму, «запорошив» ей мозги: она, конечно же, примет сторону любимого сына, а не какой-то пришлой де..вки, прошу прощения!
А Игорь не тот человек, который извинится, попытается забыть об этом и сделать так, чтобы и вы об этом забыли.
Ведь, в противном случае, общаться вам будет невозможно. Так что, думай: с кем останешься?
Да, придется сделать выбор: ведь сейчас у тебя — это самое амбара де рише!
— Это – по-французски! – гордо сказал сосед. – Она у меня – полиглот!
— Да, выбери того, кто тебе по сердцу – вариантов у тебя немного. – продолжила Капитолина Дмитриевна. — И уже тогда будешь от этого отталкиваться.
— Да, вот влип, так влип! – вздохнул Евгений.
— А коли влип, не переходи на всхлип! – опять понесло деда. — А не сдавайся и потихоньку выбирайся! – сказал Трофимыч и с опаской посмотрел на соседку: в каком состоянии локоть…
Но, на этот раз, все прошло без осложнений: ведь его стишок оказался по делу.
– Но надо же было додуматься и установить везде камеры! – с ноткой восторга в голосе произнес жилец. – А Вы, Капитолина Дмитриевна, вообще, большая умница!
— Да, она у нас — первая по уму! – подтвердил Трофимыч.
— И вторая по красоте, — добавила старушка.
— И, вообще — продвинутые вы люди! – подытожил Женька.
— Это не мы продвинутые, это нас жизнь в такие места задвигает! – опять пошутил Трофимыч. – А в этих местах без съемки находиться нельзя!
Вот и фиксируем, как говорится. И пока пригождается.
Вскоре дед привел девушку домой, и ребята долго о чем-то говорили у себя в комнате. И, вроде, все наладилось.
Только Алинка все больше молчала и уже не улыбалась так часто, как раньше.
А Игоря дед встретил на улице с какой-то блондинкой: тот сделал вид, что они незнакомы.
— Представляешь, — возмущенно рассказывал бабе Капе Трофимыч, — он еще и отворачивается! А мне не больно-то и хотелось!
И какой под.лец оказался – так поднагадить родному брату – ничего у человека святого!
А ребята дожили до конца отдыха. И на прощанье, вместе со словами благодарности, подарили старикам бутылку кагора: выпейте за нас – вино лечебное!
— Ну, что, полечимся, Капсуленция? Исключительно по паре капель в чай? – предложил тем же вечером Трофимыч.
— Господи, опять! – вздохнула его боевая подруга. – Когда же, наконец, твоя пипетка-то сломается?
— Никогда — она у меня вечная! – хохотнул сосед. – Слыхала что-нибудь о вечности?
— Канешна! – ответила бабуля. — Это то, к чему мы должны с тобой готовиться!
— Вот и давай: сейчас примем по паре капель и начнем гораздо спокойнее воспринимать «уходящую нату.ру», как говорят у нас, киношников- режиссеров!
— Ладно, — согласилась старушка, — открывай, ал.кон.авт – убедил!
Оказалось, что тут нужен штопор, а его у бабушки не было.
— К себе не побегу, — заявил дед, — придется пробку пропихУвать!
— Тебе бы только пропихувать, ста.рый – не надоело еще? – сказала баба Капа.
— Нечего, мы привыкшие! – ответил Трофимыч, но быстро поправился: Натюрлих, конечно!
