— Сколько раз я должен объяснять? Эта квартира — мёртвый груз! Деньги лежат мёртвым капиталом, пока ты цепляешься за стены и занавески!
Ирина Петровна вздрогнула. Голос сына звучал как чужой — резкий, деловой. Совсем не тот, которым он просил пирожки с яблоками в детстве.
— Мишенька, мы с папой всю жизнь…
— Опять папа! — Михаил нервно забарабанил пальцами по столу. — Третий год как похоронили, а ты всё про папу. Мне тридцать пять! Я живу в съёмной квартире, пока здесь пустует трёшка в центре!
Он швырнул на стол глянцевый буклет.
— Смотри! Новый «Лексус»! Продашь квартиру — хватит и на машину, и на первый взнос за бизнес. Через год утрою капитал!
Ирина Петровна посмотрела на сверкающую машину на картинке. Такая чужая и холодная.
— А где я буду жить? — тихо спросила она.
Михаил закатил глаза.
— Снимешь комнату. Я помогу найти. Да хоть у меня поживёшь, пока не раскрутимся! — Он изобразил улыбку. — А потом купим тебе квартиру получше!
Ирина Петровна перевела взгляд на фотографию мужа. Они купили эту квартиру тридцать лет назад. Обои клеили вместе. Каждая трещинка на потолке была родной.
— Миша, я не могу… Это наш дом.
— Который стоит пустой! — Сын хлопнул ладонью по столу так, что чашки подпрыгнули. — Ты одна в трёшке, а мы с Кариной в однушке теснимся!
— Переезжайте ко мне, — робко предложила Ирина Петровна.
— Мама! — Михаил поднял руки вверх. — Мы молодая семья! Нам нужно личное пространство! К тому же, я хочу начать своё дело. Ты что, не веришь в меня?
Последняя фраза попала в цель. Ирина Петровна опустила глаза.
— Верю, конечно…
— Тогда почему не поддерживаешь? — В голосе сына зазвучали обиженные нотки. — Я прошу помощи у родной матери, а ты…
— Но это единственное, что у меня есть, — прошептала Ирина Петровна.
Михаил резко встал.
— Значит, старые обои дороже будущего сына? Отлично! — Он направился к двери. — Подумай хорошенько. Если любишь меня, конечно.
Дверь хлопнула. Ирина Петровна долго сидела, не двигаясь. Потом подошла к серванту, где хранились альбомы с фотографиями. Вот они с Виктором получают ключи от квартиры. Вот маленький Миша делает первые шаги в этой самой комнате.
Телефон пиликнул. Сообщение от Миши: «Агент по недвижимости придёт завтра в 15:00. Просто поговори с ним».
Ирина Петровна отложила телефон. В прихожей до сих пор хранились старые Мишины игрушки. Муж всё собирался сделать для них полку. Не успел.
— Витя, что же мне делать? — спросила она фотографию мужа.
С портрета улыбался Виктор Иванович, совсем молодой, ещё с тёмными волосами. Он всегда говорил: «Сына поднимем, тогда для себя поживём».
Не успели пожить.
Телефон зазвонил снова.
— Мамуль, не обижайся, — голос Миши звучал мягче. — Я же о нас всех думаю. О нашем будущем. Ты же хочешь, чтобы у нас всё было хорошо?
— Конечно, хочу.
— Ну вот видишь! Завтра просто послушай, что скажет риэлтор. Обещаешь?
Ирина Петровна посмотрела на фотографию мужа.
— Обещаю.
— Вот и умница! Ты у меня самая лучшая!
Положив трубку, она медленно опустилась на диван. Все её накопления ушли на лечение мужа. Пенсия маленькая. А сын… у него ведь скоро будет ребёнок. Карина на шестом месяце.
— Ради внука, — прошептала она, поглаживая подлокотник старого дивана. — Витя бы понял.
Риэлтор оказался молодым мужчиной с цепким взглядом. Он мгновенно оценил квартиру, пока Ирина Петровна заваривала чай.
— Отличный вариант! — Он щёлкал фотоаппаратом, не спрашивая разрешения. — Хрущёвка, конечно, но локация бесподобная. Три комнаты, раздельный санузел. Вы даже не представляете, какие люди за такие квартиры бьются!
— Я живу здесь тридцать лет, — тихо сказала Ирина Петровна, расставляя чашки.
Риэлтор на секунду остановился.
— Да, чувствуется… — Он запнулся. — В смысле, квартира с историей. Это ценят.
Мужчина сел за стол, достал планшет.
— Значит так, предварительно можем выставить за восемь миллионов. Продадим быстро, район востребованный.
— Восемь миллионов, — повторила Ирина Петровна. Сумма казалась нереальной. На пенсию в двенадцать тысяч такие деньги не заработаешь и за сто лет.
— А можно вопрос? — Риэлтор отпил чай. — Куда сами планируете переезжать?
Ирина Петровна замешкалась.
— Сын говорит, снимем комнату. Пока не купим новую квартиру.
Риэлтор поднял брови.
— А документы на покупку уже готовите?
— Нет, пока нет… Сын хочет сначала машину купить и в бизнес вложиться.
Мужчина отложил планшет.
— Я обычно не лезу в семейные дела, но… Вы уверены, что хотите продавать? Цены растут, а без закреплённого договора на покупку…
Входная дверь хлопнула, и на кухню влетел Михаил.
— О, вы уже общаетесь! — Он улыбался, но глаза оставались холодными. — Как оценка?
— Предварительно восемь миллионов, — повторил риэлтор.
— Отлично! — Михаил потёр руки. — Мама, я же говорил! А ты переживала.
Он повернулся к риэлтору:
— Когда можно выходить на сделку?
— Ну, нужно документы подготовить, убедиться, что нет обременений…
— Отлично, займёмся! — Михаил положил руку на плечо матери. — Мама у нас молодец, всё понимает.
Ирина Петровна поёжилась под его рукой.
— А когда мы будем смотреть квартиру для меня? — спросила она.
Михаил поморщился.
— Мам, давай сначала с продажей разберёмся, а? Шаг за шагом.
— Да, конечно, — она опустила глаза. — Ты лучше знаешь.
Когда риэлтор ушёл, Михаил достал из портфеля бутылку шампанского.
— За новую жизнь! — провозгласил он, наполняя бокалы. — Ты представляешь, какие перспективы открываются?
— А внуку скоро родиться, — тихо сказала Ирина Петровна. — Где он будет жить?
Михаил махнул рукой.
— Поэтому и нужны деньги! Развернусь с бизнесом — купим дом. С садом! Представляешь, как внук будет бегать по лужайке?
— Представляю, — улыбнулась Ирина Петровна, глядя в окно на старый тополь, посаженный ещё Виктором.
— Ну-ка, давай этот сервант отодвинем. — Михаил деловито осматривал комнату. — Покупатели приедут завтра, нужно, чтобы было просторнее.
Прошла неделя с визита риэлтора. Ирина Петровна медленно перебирала фотографии, решая, какие взять с собой.
— Может, не стоит двигать? Он тяжёлый, — робко предложила она.
— Мам! — Михаил закатил глаза. — Ты что, специально саботируешь? Я же объяснял: покупатели должны видеть потенциал помещения, а не бабушкин комод с сервизами!
— Это папин сервант, — тихо поправила Ирина Петровна. — Он сам выбирал.
— Начинается, — буркнул Михаил. — Опять папа, папа… Ты когда-нибудь начнёшь жить настоящим?
Он подошёл к серванту и с силой потянул. Стеклянная дверца распахнулась, и чашка, та самая, «папина», грохнулась на пол, разлетевшись осколками.
— Ой, — механически сказал Михаил.
Ирина Петровна бросилась подбирать осколки.
— Ничего, ничего… — бормотала она, хотя руки её дрожали.
— Да выброси ты эту рухлядь! — раздражённо бросил Михаил. — Купим тебе новый сервиз, современный!
Зазвонил его телефон.
— Да, Карина. Нет, я занят. У мамы разбор вещей… Что значит «когда вернёшься»? Я же сказал — поздно!
Он отключился и повернулся к матери:
— Послушай, я не могу тут весь день возиться. Выбрось всё, что не нужно. То, что хочешь сохранить — упакуй. Адрес склада я скинул.
— Склада? — Ирина Петровна подняла глаза. — Какого склада?
— Ну, для хранения вещей. Пока будешь на съёмной жить.
— Я думала, ты говорил… я смогу пожить у вас…
Михаил вздохнул, демонстративно сдерживая раздражение.
— Мам, ну сколько можно? Я же объяснял — у нас маленькая квартира. Карина на сносях. Куда тебя девать?
— Девать, — эхом повторила Ирина Петровна.
— Ой, ну не цепляйся к словам! — Михаил схватил куртку. — Я договорился, хорошая комната, чистая. Бабушка-соседка адекватная, не пьёт. Район спокойный.
— Комната?
— Да, комната! Пятнадцать квадратов, между прочим. Некоторые семьями в таких живут!
— А деньги от продажи…
— Пойдут в дело! — отрезал Михаил. — Я что, зря экономический заканчивал? План расписан на два года вперёд. Сначала машина — это инвестиция. Потом закупка оборудования…
— А моя квартира? Ты обещал…
— Будет тебе квартира! — Он раздражённо дёрнул молнию на куртке. — Через год, максимум два. Да, кстати, договор купли-продажи завтра подписываем. Я за тобой заеду.
Когда сын ушёл, Ирина Петровна осталась одна среди разбросанных вещей. На столе белел конверт — документы на сделку. Сервант стоял покосившись, с распахнутой дверцей, будто немой укор.
— Ну вот, Витя, — прошептала она, обращаясь к фотографии мужа, — скоро переезжаем.
В дверь позвонили. На пороге стояла соседка, Елена Степановна.
— Ириш, ты чего? Миша твой пронёсся мимо, чуть с ног не сбил, даже не поздоровался.
— Занятой он, — вздохнула Ирина Петровна. — Бизнес планирует.
— Какой ещё бизнес? — Елена Степановна прошла на кухню. — Что это у тебя? Коробки?
— Переезжаю я, Лена. Квартиру продаю.
Соседка охнула:
— Куда? Зачем?
— Мише на бизнес. И машину.
Елена Степановна помолчала, потом спросила тихо:
— А ты-то где будешь?
— Комнату снимать буду. Пока.
— Пока — что?
Ирина Петровна отвернулась к окну.
— Пока Миша на ноги не встанет. Квартиру мне купит.
Елена Степановна покачала головой, но промолчала.
— Чаю хочешь? — предложила Ирина Петровна. — Правда, чашек почти не осталось…
Ирина Петровна сидела в офисе нотариуса как во сне. Вокруг неё сновали люди, что-то говорили, подсовывали бумаги. Михаил стоял рядом, положив руку ей на плечо. Со стороны они выглядели как заботливый сын и пожилая мать, но рука на плече давила тяжёлым грузом, не позволяя отступить.
— Вот здесь распишитесь, — указала девушка-нотариус. — И здесь. И ещё на третьей странице.
Михаил протянул ручку:
— Давай, мам.
Она смотрела на документ – такой официальный, с печатями. «Договор купли-продажи квартиры». Тридцать лет жизни превратились в канцелярскую бумагу.
— А если я передумаю? — вдруг спросила Ирина Петровна, подняв глаза на нотариуса.
В кабинете повисла тишина. Михаил вздрогнул и сильнее сжал её плечо.
— Мама шутит, — нервно улыбнулся он. — Давай, мам, не задерживай людей.
— Если вы передумали, — медленно произнесла нотариус, — то сделка не состоится. Это ваше право.
Ирина Петровна посмотрела на покупателей — молодая пара с ребёнком. Они выглядели взволнованными и счастливыми. Наверное, мечтали об этой квартире, копили деньги.
— Мама! — В голосе Михаила звучало плохо скрываемое бешенство. — Мы же всё обсудили. Покупатели внесли задаток. Я уже заказал машину. Не позорь меня!
— Да, конечно, — Ирина Петровна опустила глаза и подписала документ.
Остаток дня прошёл как в тумане. Михаил помог довезти вещи до склада. Самые необходимые уместились в двух чемоданах — с ними она поехала в свою новую комнату.
— Вот, смотри, — Михаил открыл дверь маленькой комнатки с обшарпанными обоями, — всё что нужно есть: кровать, шкаф, стол. Соседка тихая, в основном дома сидит. Ванная общая, но чистая.
Ирина Петровна молча поставила чемоданы. В комнате пахло сыростью и чужой жизнью.
— Деньги я получил, — продолжал Михаил, нервно поглядывая на телефон. — Вот, держи на первое время.
Он протянул конверт.
— Здесь на полгода вперёд за комнату и немного на продукты. Потом ещё подкину.
— А когда мы будем смотреть квартиры для меня? — тихо спросила Ирина Петровна.
Михаил поджал губы.
— Мам, я же объяснял. Сначала нужно развернуть бизнес. Через год-два, максимум…
— А если бизнес не пойдёт? — Она сама удивилась своему вопросу.
Сын раздражённо дёрнул плечом.
— Куда он денется? У меня всё просчитано! К тому же, ты за кого меня принимаешь? Я что, мать на улице оставлю?
Он постоянно смотрел на часы, явно торопясь уйти.
— Ладно, обживайся тут. Я позвоню на днях.
Когда за ним закрылась дверь, Ирина Петровна медленно опустилась на скрипучую кровать. В маленькое окно были видны крыши соседних домов и кусочек серого неба. Ни тополя, ни привычного вида из окна.
Она достала старую фотографию мужа и поставила на стол. Тот смотрел на неё с укоризной.
— Знаю, Витя, знаю, — прошептала она. — Ты бы так не поступил.
Дни потянулись медленно и однообразно. Михаил не звонил. На третий день Ирина Петровна решилась и набрала его номер.
— Да, мам? — Он звучал раздражённо, на фоне играла громкая музыка.
— Мишенька, как у тебя дела? Как Карина?
— Нормально всё. — Кто-то позвал его, он прикрыл трубку рукой, что-то ответил, потом снова обратился к матери: — Слушай, я перезвоню, ладно? Тут важная встреча.
И отключился.
На пятый день она снова позвонила, но он не взял трубку. Вечером пришло сообщение: «Прости, занят. Машину забрал из салона! Красавица!»
На следующий день Ирина Петровна доехала до их старого дома. Новые жильцы уже делали ремонт — из окон доносился стук молотков.
В подъезде она столкнулась с Еленой Степановной.
— Ирочка! — Та всплеснула руками. — Ты как? Где живёшь-то?
— Комнату снимаю, — Ирина Петровна попыталась улыбнуться. — Миша обещает квартиру купить, как бизнес пойдёт.
Елена Степановна поджала губы, но ничего не сказала.
— А Миша как? — спросила она наконец.
— Хорошо, — механически ответила Ирина Петровна. — Машину купил. Дела налаживает.
— Правда? — Елена Степановна странно прищурилась. — А я слышала, он за границу уехал. С женой. Говорят, квартиру продали, всё забрали и уехали.
Ирина Петровна покачнулась и прислонилась к стене.
— Что? — прошептала она. — Не может быть…
— Наверное, ошибаешься, — прошептала Ирина Петровна. — Он обещал… Бизнес… Квартиру…
— Ириш, — Елена Степановна взяла её за руку, — пойдём ко мне. Чаю попьём.
Ирина Петровна послушно пошла за соседкой. В знакомой кухне, за чашкой чая, она немного пришла в себя.
— Он не мог так поступить, — повторяла она. — Миша не такой.
Елена Степановна молча достала планшет, открыла страницу в социальной сети.
— Смотри. Три дня назад выложил.
На фотографии Михаил и Карина позировали на фоне моря. Подпись гласила: «Новая жизнь! Барселона встречай! #переезд #новаяжизнь #навсегда»
— Навсегда, — эхом повторила Ирина Петровна.
Её руки безвольно опустились на колени.
— Он даже не сказал… — Голос дрогнул. — Восемь миллионов… Наша квартира…
Елена Степановна вздохнула.
— Позвони ему. Прямо сейчас.
Ирина Петровна достала телефон, набрала номер сына. Ни гудков, ни автоответчика — механический голос сообщил, что абонент недоступен.
— Попробуй через интернет, — предложила Елена Степановна.
Сообщение отправилось, но ответа не последовало. Второе тоже осталось без внимания. После третьего Ирина Петровна увидела, что сын заблокировал её.
— Он меня заблокировал, — произнесла она бесцветным голосом. — Собственную мать.
Она подняла глаза на подругу:
— Что же мне теперь делать, Лена?
Через три недели Ирина Петровна собрала свои немногочисленные вещи и вышла из съёмной комнаты в последний раз. Хозяйка удивлённо посмотрела на неё.
— А деньги за следующий месяц?
— Я съезжаю, — тихо ответила Ирина Петровна.
— Куда? — растерянно спросила хозяйка.
— В деревню. К сестре.
На вокзале её ждала Елена Степановна.
— Точно решила? — спросила она, помогая с чемоданом.
— Что мне здесь делать? — Ирина Петровна пожала плечами. — Денег нет. Квартиры нет. Сына… — Она запнулась. — Сына тоже нет.
— А если вернётся?
Ирина Петровна горько усмехнулась.
— Ты видела его фотографии? Счастливый такой… Без меня. В чужой стране.
Поезд подали. Елена Степановна крепко обняла подругу.
— Ты держись там! И звони, не пропадай.
Уже в вагоне, глядя на удаляющийся город, Ирина Петровна достала последнюю фотографию мужа. Та, что стояла у них в серванте.
— Прости, Витя, — прошептала она. — Не уберегла ни квартиру, ни сына.
Поезд набирал ход. В окне мелькали пригороды, потом поля, леса. Чем дальше от города, тем легче ей дышалось.
Телефон пиликнул — сообщение от бывшей соседки: «Держись там. Помни, дом не в стенах, а в сердце».
Ирина Петровна улыбнулась сквозь слёзы. Может быть, там, в деревне, среди яблоневых садов и тишины, она найдёт покой. А сына… сына придётся отпустить.
Как и всё остальное.
