никита– Ты не справишься, Витя, у тебя ума не хватит, чтобы бизнес поднять! – вот что сказала мне моя мать, когда я заявил, что буду заниматься перепродажей автомобилей.
Это стало очередным спусковым крючком в моей уверенности, что я во что бы то ни стало, добьюсь своего и буду при деньгах. На тот момент я уже имел пока еще не слишком удачный опыт с шиномантажной мастерской, но по-настоящему развернуться планировал именно с перепродажей бывших в употреблении машин из-за границы. Автомобили всегда мне нравились – еще в детстве с отцом я предпочитал прибегать в гараж, а не писать сочинение по литературе. Учился, звезд с неба не хватая, поступил в кулинарный колледж, но бросил, в итоге оставшись без образования. На тот момент отца давно не было на этом свете, я съехал на съемную квартиру от матери и сестры. Обе в меня не верили и постоянно бросали по телефону что-нибудь обесценивающее мои способности и мечты.
За полтора года в моем небольшом городе я добился очень и очень многого. На моем счету стремительно росли круглые суммы, распухающие нулями, я перебрался в более крупный город, перевез туда сестру и мать. Алена на новом месте поступила в ВУЗ, потихоньку грызла гранит науки, мама работала архивариусом в ЗАГСе, получая копейки. Но я уже зарабатывал столько, что спокойно перечислял им суммы, которые покрывали средние зарплаты по рынку.
А потом я встретил Ее. Мне было уже за тридцать тогда, я имел просторный дом, две квартиры, которые сдавал хорошим квартирантам, купленные не в долг, а за наличные. Сестра, закончив университет, даже не думая работать, мама постоянно намекала на то, что хочет уволиться, а у меня был такой график, что я дома разве что ночевал и наспех ужинал каким-нибудь фастфудом.
Однажды, после очередной успешной сделки, я остановился у пиццерии. Сто лет не ел пиццы, и зашел в уютное заведение с большими окнами, приятными ароматами и потрясающе красивой девушкой за стойкой.
–Здравствуйте, сейчас часы «Пицца от шеф-повара»! Желаете нашу фирменную? –девушка лучезарно улыбнулась, показывая идеально ровные белоснежные зубы.
И во мне словно щелкнуло что-то, искрануло, закоротило – я смотрел, и не слышал что она говорит. Светлые локоны, нежная кожа, огромные, какие-то нереально большие бирюзовые глаза. Я согласился на пиццу, а заодно и бежать за ней на самый край света и сражаться со всеми драконами, что готовы претендовать на мою принцессу. Ее звали Светлана, и это имя необычайно шло ей.
На какое-то время я даже бизнес забросил – благо, все уже было поставлено на поток, а мои помощники понимающе усмехнулись, поняв, что босс влюблен. Раньше со мной такого не случалось. Мы поженились без особых церемоний, в кругу семьи – причем, моей. Родители Алены жили в далеком каком-то селе за тридевять земель, и приехать не смогли.
– Ты подарил ей на свадьбу машину! – шипела моя сестрица, узнав, какой подарок я сделал жене.
– Ален, она моя супруга. Мы еще и в медовый месяц в Испанию поедем.– попробовал отмахнуться я, но не тут-то было.
– А нас с самой что? С воза, чтоб твоей легче было? Увеличь тогда ежемесячные суммы нам на карту! – настаивала Алена, и я, не желая спорить в такой счастливый день, согласился.
Отдых в Испании пролетел незаметно, а по приезду супруга начала требовать с меня все большие и большие суммы, да сверх того еще и подарки. Да, зарабатывал я более, чем достаточно, но и аппетиты моих женщины стремительно росли. Женитьба на Светлане словно стала сигналом начать соревнование между моими женой, матерью и сестрой. Сестре пришлось купить машину, которая была дороже той, что я подарил Свете. Света тут же начала требовать шубу, мать пожелала новые серьги, и так без конца и края.
Я потихоньку начинал звереть, особенно, когда жена ушла из пиццерии.
– Я решила, что не солидно жене такого важного человека пиццу продавать.– заявила мне Света. – Буду жить в свое удовольствие, в бассейн и на фитнес ходить, на маникюр и с подругами в кафе, пока ты занят. Буду красивая и счастливая тебя встречать.
Я только зубами скрипнул, потому что весь этот праздник жизни моей супруги снова намечался за мой счет. Мама уволилась тоже.
– Сынок, ну, что там мои три копейки? Ты ведь итак мне не откажешь в деньгах. Я ведь твоя мать, я тебя растила, ночей не спала.
Да – старая песня о главном, о том, что всю-то жизнь молодую на меня положили, и теперь я обязан-обязан-обязан.
Восемь месяцев брака стали настоящим испытанием. Марафон «кто вытянет из меня больше» продолжался, набирая обороты. Я, хмурясь, смотрел на свои пустеющие банковские счета и уже всерьез собирался поговорить со своими самыми важными женщинами, как вдруг, однажды вечером жена не совершила ошибку, которую я уже просто не мог стерпеть.
– Вить, ты ведь знаешь, что мои мама с папой живут в селе, да? – порадовав меня роскошным ужином, ласково спросила Света.
– Конечно, они даже на свадьбу из своей дали не приехали. И что? В гости хотят? – делая большой глоток гранатового сока из красивого бокала, осведомился я.
– Да, но не только. Ты ведь зарабатываешь достаточно, чтобы купить моим родителям здесь хороший дом миллионов за пятнадцать, да? – голосок супруги журчал, словно ручеек по светлым от солнечных лучей камушкам.
Я аж подавился соком – за пятнадцать миллионов? Она меня за Абрамовича считает, что ли?
– Это дикая сумма, Свет. Я не рисую деньги, я пашу, как конь на целине!
– Но это же мои родители, неужели ты совсем не любишь меня, Витюша?
И тут прилетело сообщение от сестры. Я сцапал телефон, открыл мессернджер и прочел: «Ты не мог бы мне на ремонт машины сбросить тысяч сто, братиш?» я сжал челюсти так, что аж желваки заходили. Достали!
Нахлебницы видели во мне только толстый кошелёк, и я принял решение, которое изменило мою судьбу.
– Светлана.–сказал я нарочито спокойно. – Завтра ты уезжаешь к матери и отцу, я подаю документы на расторжение брака.
– Да что я такого попросила? Ты ведь своим матери и сестре не жалеешь ничего, а моим ни копейки не положено? – вскинулась моя без пяти минут бывшая красавица.
– Светлана, благотворительный фонд для мамы и Алены прикроется с завтрашнего утра. Вам на меня плевать, во мне видят только кошелек, из которого можно доставать нужные купюры. У вас праздник жизни, а я зашиваюсь, чтобы его оплачивать. Мне даже спасибо никто ни разу не сказал!
Меня по-настоящему прорвало. Я все это обрушил на Светлану, и та, плача, и упрекая меня, уже не стесняясь в выражениях, вызвала такси, и уехала в ночь в отель, номер в котором я ей наскоро снял – лишь бы больше не видеть. Все, баста! Хватит с меня.
Утром я пришел в родительский дом, «обрадовал» младшую сестру и маман, что больше ни копейки от меня не получат. Скандал был такой, что стекла в двушкедрожжали и чудом не разлетелись в дребезги. Но мне было уже все равно. Я вышел на улицу, повернул ключ в своем черном верном «гелике» и помчался просто кататься по городу. А потом свернул за город, и остановился только в лесу, где шумели вековые сосны и березы подметали кронами высокое синее небо. Конец августа стоял теплым, и я шагал по сухому подлеску в дорогом строгом костюме, в котором обычно встречался для важных переговоров. Я бесцельно шагал, твердо намереваясь больше никому не позволять себя использовать. Вдруг под ногой хрустнул гриб. Огромный, крепкий, словно репа груздь, рассыпался под подошвой кожаных ботинок. Рядом прятался под листочком еще один. И что-то всколыхнулось во мне мальчишеское, из далекого, забытого детства. Я сорвал груздь, разломил его, и, убедившись, что гриб хороший, положил его прямо на снятый пиджак. Тот стал мне своеобразным мешком, в который я шел и срывал грибы – волнушки, лисички, грузди, маленькие крепенькие рыжики и сыроежки. С последних сдувал хвоинки, и клал маленькими кусочками в рот. Ножки на вкус мне никогда не нравились, а вот шляпки были очень даже ничего.
До вечера я пробыл в лесу. Гулял, собирал грибы, думал, вспоминал свои отношения с женой, мамой, сестрой. Во мне и правда стали видеть лишь источник денег. Никто не думал, как я устал, что обо мне следует позаботиться, хотя бы приготовив завтрак. Это было лишним, потому что в глазах этих нахлебниц человеком я если и был когда-то, то было это давно и забылось. Горько, обидно, но я был уверен в правильности своего поступка, отказав платить за хотелки своих близких. И со Светой правильно распрощался – не хочу я такую женщину видеть рядом. Тепла хочу, искренности, уюта. Я начинал не с нуля, я начинал с опыта, а значит, все у меня впереди.
И через полгода я действительно встретил Веру. В очередной выходной я снова махнул в лес. Шел с корзинкой, но грибов толком не было, и я просто гулял. Мы вышли друг к другу из-за берез, и девушка, улыбнувшись, бросила мне яблоко. Я поймал и тоже улыбнулся.
– Угощайтесь! – просто сказала она, и собралась, было, уходить.
Но я решил, что вместе гулять будет веселее. Теперь у меня идеальная жена – та, о которой я мечтал, которая стала моей настоящей семьей. У нас растут двое мальчишек, которых моя мама, лишенная содержания, даже не пожелала увидеть. Сестрица моя младшая тоже со мной не общается, чему я скорее даже рад. А с Верой мне правда повезло. Она была совершенно равнодушна к деньгам, скромна в запросах, потому я готов был положить к ее ногам весь мир. Я зарабатывал все больше и больше, осыпал супругу подарками, и она мягко и светло улыбалась мне, как тогда, при первой встрече. Переводя ей очередную крупную сумму или даря золотое колье с аметистами, я знал – останься я без гроша, она пойдет со мной хоть на край света. Ей нужен был только я. Она вставала пораньше, чтобы приготовить мне завтрак, работала скромным библиотекарем в детской библиотеке, вечерами старалась с ужином. Вера стала моей тихой гаванью, в которую мне хотелось возвращаться снова и снова. Я верил ей и любил ее. И моя жена отвечала мне взаимностью каждый день нашей совместной жизни.