— Не приезжай на дачу, никто здесь гостей не ждет! — заявила я в трубку, стараясь говорить спокойно, хотя руки дрожали от злости. — Хватит уже, еще последствия вашего вчерашнего погрома не убраны.
— Но, мама, я уже пригласила гостей! — возмутилась дочь. — Что же теперь, все отменять из-за твоих капризов?
— Отменяй! — не выдержала я. — И больше никаких визитов с шумными компаниями! Надоело!
Мне шестьдесят два года, и я, наконец-то, свободна. Полгода назад ушла на пенсию досрочно — врач сказал, нервы не выдерживают. А в мае перебралась на дачу жить, а не просто приезжать на выходные спину гнуть.
Две недели я здесь корячилась, приводя в порядок участок, доставшийся от родителей. Руки в мозолях, спина ноет, но когда встаю посреди своих владений — сердце замирает от красоты.
Клумбы пылают яркими пятнами настурций и петуний, беседка блестит свежей краской цвета молодой листвы, каменные дорожки извиваются между кустами роз, как серебряные ручейки. Даже воздух здесь особенный — пропитанный ароматом жимолости и свежей земли. Я вдыхаю его полной грудью, и кажется, что впервые за много лет по-настоящему дышу.
— Лен, ты где там? — раздалось с крыльца недовольное рычание. — Чего молчишь, а?
Игорь появился в дверях, зевая и почесывая пивной живот. На нем те же растянутые шорты неопределенного серо-коричневого цвета, в которых он последние лет пять только и ходит. Футболка с пятнами, сланцы на босу ногу.
— Вот… — я обвела рукой участок, надеясь хотя бы на капельку восхищения. — Видишь, как все преобразилось? Две недели не разгибалась…
Он окинул взглядом территорию равнодушно, как официант осматривает стол после клиентов.
— Угу, хорошо. А завтрак готов или как?
Двадцать семь лет одно и то же. Я тут потом истекаю, а его волнует только содержимое кастрюли. Хотя чего я ждала? За все эти годы ровным счетом ничего не изменилось — ни его интерес ко мне, ни благодарность, ни элементарное внимание.
— Сейчас сделаю, — вздохнула я привычно. — Только… может, сам сегодня что-нибудь…
— Да ладно, Ленка, — перебил он, даже не дослушав. — Ты же лучше готовишь. А мне быстрее надо, Катька скоро приедет с компанией. Потом толкотня начнется, понимаешь? Давай, поторопись.
Да, Катя. Наша двадцатипятилетняя принцесса, которая дачу воспринимает исключительно как место для бесплатных тусовок. Работает она, между прочим, в какой-то айти-компании, зарплата приличная, но от родителей все равно ждет полного сервиса.
К двум часам дня они нагрянули. Шесть человек с рюкзаками, портативными колонками и пакетами с алкоголем. Катя влетела в дом как летний ураган — шумно, ярко, разрушительно.
— Мам, привет! Ой, тут у тебя прямо как в санатории, стерильно же! — она засмеялась звонко. — Мы с ребятами решили пикничок устроить, день классный! Ты не против?
— Катя, только осторожно, пожалуйста, — попросила я, чувствуя, как внутри все сжимается от предчувствия беды. — Там розы молодые посадила, газон засеяла заново, пока не топчите…
— Мам, что ты! — махнула рукой дочь, уже направляясь к своим друзьям. — Мы же не варвары. Все будет культурно, не переживай!
Через час я смотрела из окна кухни и чувствовала, как что-то внутри медленно рвется, как перетянутая струна.
Эти «не варвары» разожгли костер прямо на газоне, где позавчера взошла молодая трава за мои кровные. Музыка ревела на весь поселок, заглушая пение птиц. Пустые бутылки валялись среди моих петуний, как мусор после урагана. А кто-то из парней справлял нужду прямо за моей любимой яблоней — той самой, которую сажал еще мой отец.
— Игорь! — позвала я мужа, сжимая кулаки, чтобы не сорваться на крик. — Посмотри же, что творится!
— А что такого? — он даже не оторвался от телевизора, только махнул рукой. — Молодежь веселится… Нам бы их энергию.
— Энергию?! — у меня от возмущения голос сел. — Да они весь участок в труху вытопчут! Я две недели…
— Лен, не драматизируй. Трава вырастет, что ты как маленькая…
Я потратила половину пенсии на семена и саженцы. Дни напролет ползала на коленях, поливала, пропалывала, выхаживала каждый росток. А ему — «вырастет». Как будто речь о стрижке на голове.
К вечеру картина стала апокалиптической.
Катина компания оставила после себя настоящее поле боя: горы мусора, вытоптанные клумбы, сломанную ветку на молодой черешне. И мою любимую садовую фигурку…
Керамический ангелочек лежал разбитый у крыльца. Мамин подарок. Последний от нее, за год до смерти. Она так долго выбирала его в магазине, поворачивала в руках, улыбалась…
— Кать, — позвала я дочь дрожащим голосом, показывая на осколки. — Смотри, что случилось…
— Ой, мам… — она бросила рассеянный взгляд, даже не остановившись. — Прости, это Максим, кажется, споткнулся. Мы же не специально. Нечаянно получилось.
— Специально или нет, а ангелочка уже не вернуть.
— Ну мам, не расстраивайся так. Ерунда же! Купим тебе нового, еще красивее. В магазине таких куча…
Купим…
Она не понимает, что дело совсем не в деньгах. Этого ангелочка мне мама подарила. Своими руками выбирала, глаза светились от радости…
— Лена, хватит ныть из-за ерунды, — встрял Игорь, проходя мимо с очередной бутылкой пива. — И вообще, хорошо, что убрали эту дурацкую штуковину. Вечно за нее газонокосилкой цеплялся…
И тут что-то в моей душе окончательно надломилось — тихо, почти беззвучно, как тот керамический ангелочек.
— А может… сами купите? — осторожно предложила я. — У вас же зарплаты приличные… А у меня пенсия до копейки расписана.
— Ой, мам, ну что ты! — она даже рассмеялась. — Мы же к родителям приезжаем, а не в ресторан. Само собой, что хозяева угощают. Это нормально…
Мне захотелось заплакать. Или заорать. Или исчезнуть.
Вечером, когда Игорь орал на футбол по телевизору, а Катя красилась перед зеркалом, я вышла в сад. Сидела среди осколков своей мечты и вдруг поняла: больше не хочу быть удобной. Не желаю, чтобы мой труд воспринимали как воздух, незаметно и бесплатно. Не хочу быть прислугой в собственном доме.
— Лен! — крикнул Игорь с веранды. — Чего там в темноте копаешься? Иди чай ставь!
— Сам поставь! — крикнула я в ответ.
Наступила такая тишина, что даже сверчки замолчали.
— Что? — переспросил он.
— Сказала — сам поставь чай! У тебя руки есть, ноги есть. Кухня не заперта!
Игорь высунулся из дома и уставился на меня, будто я объявила о намерении полететь на Луну.
— Лен… ты чего это? Что-то случилось?
— Ничего особенного, — ответила я удивительно спокойно. — Просто устала. Очень-очень сильно устала.
Он постоял, почесал живот, пожал плечами и исчез в доме. Впервые за много лет поставил чайник сам.
На следующий день Катя уехала рано утром. А к обеду позвонила.
— Мам, привет! Мы к двум приедем с ребятами. Продукты купила? Мясо не забыла? А то вчера не наелись толком…
— Вы ко мне в гости едете или в бесплатную столовую с обслуживанием?
— Мама! — голос стал визгливым. — Что вообще происходит? Ты какая-то странная стала. С папой поругалась?
Может, и странная. Только вот это ощущение быть живым человеком, а не обслуживающим персоналом мне вдруг понравилось.
— Знаешь, Кать, не приезжай, — выпалила я неожиданно для себя. — У меня сегодня… генеральная уборка. Привожу в порядок то, что вы вчера разрушили.
— Ну мам, ты совсем! — взвизгнула дочь. — А что я людям скажу?
— Скажи, что мать с ума сошла и никого видеть не хочет, — рявкнула я и отключила телефон.
Прошло две недели тишины. Я наводила порядок на участке — снова, в который раз за лето. Катя больше не появлялась, жила в городе. Игорь тоже уехал, не понравились ему новые порядки.
И тут в калитку постучали.
Молодая пара стояла на пороге, он — с ноутбуком под мышкой, она — с небольшим чемоданчиком. Чистенькие, вежливые, смущенные.
— Извините, пожалуйста, — сказал парень. — Мы тут рядом жилье снимали, но хозяева нас выгнали, внуки приезжают. А нам некуда податься. Случайно не знаете, где можно дачу на лето арендовать? Мы тихие, не пьем, не курим…
— Мы студенты… — добавила девушка застенчиво. — То есть уже выпускники. Антон программист, работает удаленно. А я художница, картины пишу на заказ. Очень аккуратные, честное слово.
Я посмотрела на них — молодые, искренние, воспитанные. Потом перевела взгляд на свой участок, на дом. И вдруг подумала: «А если это судьба? Знак какой-то?»
— А сколько готовы платить? — спросила я.
— Пятнадцать тысяч в месяц потянем, — ответил Антон честно. — Больше, к сожалению, не получится.
Пятнадцать тысяч… Приличная прибавка к пенсии. И главное — покой от собственной семьи.
— Хотите дом посмотреть?
Они осматривали все с неподдельным восхищением. Света чуть не плакала от умиления, глядя на беседку и розарий. Антон восхвалял планировку, интернет, удобство для работы.
— Можем заехать завтра? — спросила Света робко. — Очень нужно…
— Можете сегодня, — решилась я. — Только… у меня семья иногда приезжает…
— Мы не против! — обрадовался Антон. — Можем познакомиться, подружиться даже.
— У меня есть старый вагончик, летний домик. Мне хватит. А дом в вашем распоряжении.
Мы ударили по рукам и подписали договор.
Игорь звонил в тот день трижды.
— Лен, как дела? Скучаешь?
— Нормально все. По хозяйству хлопочу.
— Правильно. Мы с Катькой на выходных приедем. Она опять друзей тащит. Ты там меню продумай заранее…
— Игорь, — сказала я спокойно, — не приезжайте.
— Почему?
— Дача занята.
— Как это занята?!
— Сдала дом на лето. Хорошим людям.
— Ты что?! — взорвался он. — Какое право имела?!
— Самое прямое, — ответила твердо. — Дача оформлена на меня. Наследство от родителей. Хочу — живу сама, хочу — сдаю.
— Лена, немедленно отменяй эту чушь! Завтра приезжаем разбираться!
— Нет. Места для вас нет.
И впервые за двадцать семь лет брака я повесила трубку первой.
Утром меня разбудил звук мотора. Выглянула в окно — белая «Камри» Игоря. За ней еще одна машина, набитая Катиной молодежью.
— Началось, — подумала я.
Игорь выбрался из машины красный от злости. Катя следом, лицо недовольное. Из второй машины высыпали друзья с рюкзаками и планами на пьянку.
— Лена! — рявкнул муж. — Выходи! Разговаривать будем!
Я неторопливо вышла на крыльцо. В беседке сидели мои жильцы — Антон с ноутбуком, Света с альбомом. Наблюдали за драмой с любопытством.
— Это кто? — кивнул Игорь в их сторону.
— Арендаторы.
— Так, ребята, — повернулся он к паре с видом начальника, — быстро собираемся и убираемся. Дача нужна хозяевам.
Антон медленно поднялся.
— Извините, но у нас договор аренды.
— Какой договор?! — взвизгнула Катя. — Это наша семейная дача!
— Нет, — сказала я твердо. — Это моя дача.
— Мать, ты что? — Катя всплеснула руками. — Мы каждые выходные сюда ездим!
— Знаю. И каждый раз после вас я неделю мусор убираю.
— Лена, прекрати цирк, — Игорь попытался взять меня за руку. — Людей жалко, но семья важнее.
— Семья? — переспросила я и усмехнулась. — А когда вы интересовались моими делами? Помогали по дому? Просто спасибо говорили?
— Мы же… Это само собой разумеется, — замялся Игорь. — Ты жена, мать…
— Вот именно — само собой. А я устала быть прислугой.
Света тихо подошла.
— Елена Сергеевна, может, нам лучше уехать? Не хотим создавать проблемы…
— Никуда вы не уедете, — сказала решительно. — У нас договор. А проблемы в семье были и до вас.
— Мам, что с тобой?! — Катя готова была заплакать. — Мы планы строили, друзей пригласили…
— А меня спросить забыли?
— Мы же всегда приезжаем… Что не так?
— Приезжаете, едите, мусорите, уезжаете. А я за вами прибираю.
Игорь покраснел.
— Хватит спектакля! Собирайся, едем домой!
— Никуда не еду. Остаюсь жить здесь.
— С чужими людьми?!
— С людьми, которые мой труд ценят и за него платят.
Следующий час был сплошным кошмаром. Игорь орал, Катя рыдала, друзья стояли с рюкзаками в растерянности. А я впервые за много лет чувствовала себя хозяйкой собственной жизни.
— Ты понимаешь, что творишь?! — надрывался Игорь. — Двадцать семь лет вместе!
— Вспомнил? — посмотрела я на него внимательно. — Игорь, а когда ты последний раз помог с уборкой? Заметил новое платье? Просто обнял без повода?
— Я работаю, устаю…
— А я что? Тридцать лет пахала и дома, и на работе! А что получала? Претензии и требования!
— Мама, мы не нарочно, — всхлипывала Катя. — Просто привыкли…
— Вот именно! К тому, что мама все сделает, приготовит, уберет. А когда устала — сразу скандал!
Антон со Светой молчали, но в их глазах читалось понимание.
— Хватит! — стукнул Игорь кулаком по перилам.
— Почти тридцать лет я была удобной женой и мамой. Все для семьи, ничего для себя. Но действительно хватит, — я встала во весь рост. — Хочешь доступ на дачу — научись уважать меня. А пока поживите без бесплатной прислуги.
Катя заплакала громче. Игорь развернулся, хлопнул дверцей так, что стекла задрожали. Через минуту они уехали в облаке пыли.
А я осталась там, где хотела быть. И чувствовала себя прекрасно.
Света подошла ко мне, когда пыль осела.
— Елена Сергеевна… Вы такая смелая.
— Не смелая, — улыбнулась я, глядя на свой сад, залитый вечерним солнцем. — Просто наконец научилась себя ценить.
