никита— Юра, я развод не подпишу! — Ольга стояла у кухонного стола, сжимая в руках какую-то бумагу. — Думаешь, так просто меня на улицу выставить?
— Оль, ну что ты мелешь? — Юрий протёр лысину рукой. — Какую улицу? Квартира же твоя остаётся!
— А прописка? А если что случится? — Голос у неё дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Тридцать лет прожили, а ты меня как последнюю дуру считаешь!
Юрий неловко переминался с ноги на ногу у порога. В старой куртке, с помятым лицом — совсем не похож на того красавца, за которого она когда-то выходила замуж. За его спиной маячила какая-то молодая особа в ярко-розовой курточке.
— Познакомь хоть, — ехидно бросила Ольга, кивнув в сторону коридора. — Или стесняешься?
— Оля там, в машине ждёт, — пробормотал он. — Мы просто документы забрать приехали…
— Документы! — фыркнула Ольга. — А где ты жить собрался? У неё, что ли? А если она тебя выгонит завтра?
— Не выгонит.
— Откуда такая уверенность? — Она подошла ближе, заглянула ему в глаза. — Или думаешь, в шестьдесят два года невестам нет числа?
Юрий покраснел.
— Я не могу больше так, Оль. Понимаешь? Мы же чужие люди стали. Живём как соседи по коммуналке.
— Зато крыша над головой есть, — отрезала Ольга. — А у твоей Оли квартира хоть имеется?
— Снимает она… — Юрий запнулся, поняв, что сказал лишнее.
— Ага! — торжествующе воскликнула Ольга. — Снимает! А на что снимает? На твою пенсию? Так я же знаю, сколько ты получаешь — копейки!
— У неё работа есть…
— В магазине за прилавком? — Ольга язвительно усмехнулась. — Ну-ну, посмотрим, как долго ей такой жених понадобится.
За окном затормозила машина, и раздался нетерпеливый гудок.
— Тебя зовут, — сухо сказала Ольга. — Беги к своей принцессе.
— Оль, ну будь человеком! — взмолился Юрий. — Мне же жить где-то надо! А ты меня держишь, как собаку на цепи!
— Собаку! — Ольга аж задохнулась от возмущения. — Да я тебе тридцать лет жизни отдала! Стирала, готовила, детей растила! А теперь я собака?
— Я не то хотел сказать…
— Именно то! — Она махнула рукой в сторону двери. — Вали отсюда! И документы свои забирай! Только развода не дождёшься!
Юрий постоял ещё немного, потом тяжело вздохнул:
— Думаешь, мне легко? Думаешь, я не понимаю, как тебе тяжело? Но мы же уже не муж и жена, Оль. Мы… просто люди, которые друг друга раздражают.
— Значит, раздражаю? — Глаза у Ольги заблестели. — А когда болел два года назад, кто за тобой ухаживал? Оля твоя, что ли?
— Ольга, прекрати…
— Не прекращу! — Она подошла к плите, где стояла кастрюля с остывшим борщом. — Вот, смотри! Каждый день варю. Для кого? Для себя одной? Нет, на всякий случай — вдруг ты заглянешь, проголодавшься…
— Я же не просил…
— Не просил! — Ольга с силой поставила кастрюлю на плиту. — Конечно, не просил! Зачем просить, когда и так всё готово?
Снова гудок с улицы, на этот раз длинный и требовательный.
— Иди уже, — устало сказала Ольга. — Только запомни: пока я жива, развода не будет. И прописки твоей отсюда тоже.
— Почему ты так со мной? — растерянно спросил Юрий. — Ведь раньше была другой…
— Раньше ты не бросал меня ради какой-то девчонки, — тихо ответила Ольга. — А теперь беги. Твоя принцесса ждать не любит.
Юрий медленно направился к выходу, но у самого порога обернулся:
— Оль, а если бы я остался… мы бы смогли всё наладить?
Ольга на мгновение замерла, её лицо дрогнуло. Но она быстро отвернулась к окну:
— Поздно об этом думать, Юра. Поздно.
Дверь хлопнула, и Ольга осталась одна. Она подошла к окну и выглянула вниз — у подъезда стояла красная иномарка, в которой виднелась блондинка в солнцезащитных очках. Даже отсюда было видно, как та нетерпеливо барабанила пальцами по рулю.
— Тридцать пять лет ей максимум, — пробормотала Ольга. — А может, и меньше.
Юрий вышел из подъезда, сел в машину. Они о чём-то поговорили, потом машина резко тронулась с места.
Ольга отошла от окна и посмотрела на квартиру свежим взглядом. Старый диван, который они покупали ещё когда Ирина в школу пошла. Потёртый ковёр с выжженным пятном от утюга — это Юрий когда-то рубашку гладил, отвлёкся на футбол. На стене висели фотографии: их свадьба, дети маленькие, отпуск в Сочи…
— Вся жизнь здесь, — сказала она пустой комнате.
В прихожей на тумбочке лежала стопка документов — те самые, за которыми приезжал Юрий. Ольга взяла их, пролистала. Паспорт, пенсионное удостоверение, какие-то справки… И там, в самом низу, лежал договор аренды квартиры на имя некой Прохоровой Ольги Викторовны.
— Значит, и правда снимает, — усмехнулась Ольга. — И на улице Строителей. Знаю я эти новостройки — сорок тысяч за однушку просят.
Она вернулась на кухню, села за стол. Борщ в кастрюле совсем остыл. Надо было разогреть, но не хотелось. Не хотелось ничего — ни есть, ни убираться, ни включать телевизор.
Зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Ирина».
— Алло, мам! — весёлый голос дочери сразу развеял мрачные мысли. — Как дела? Папа заехал?
— Заехал, — сухо ответила Ольга.
— И что? Поговорили нормально?
— Поговорили. Он документы забрал и укатил к своей пассии.
— Мам, ну зачем ты так? — в голосе Ирины появились укоризненные нотки. — Может, оно и к лучшему? Вы же действительно друг другу не подходите…
— Ага, — фыркнула Ольга. — Тридцать лет не подходили, а сейчас вдруг выяснилось.
— Мам, я серьёзно говорю. Ты молодая ещё, красивая. Может, и тебе кого-то встретить пора?
— Кого встретить? — Ольга рассмеялась без радости. — В моём возрасте? Да все нормальные мужики давно разобраны.
— Не все. Есть разведённые, есть вдовцы…
— Которым нужна бесплатная сиделка и кухарка, — перебила Ольга. — Спасибо, проходили.
— Мам, ты что, собираешься всю жизнь одна сидеть? И папе развод не давать из вредности?
— Не из вредности! — вспыхнула Ольга. — А из здравого смысла! Что будет, если его принцесса надоест? Он сразу ко мне побежит — накорми, обогрей, пожалей…
— Так не пускай, если побежит.
— А если заболеет? Если что случится? — Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — Он же мне не чужой совсем…
— Мам, ты его жалеешь? — осторожно спросила Ирина.
— Не жалею, — быстро ответила Ольга. — Просто… привыкла уже. За столько лет.
— Тогда отпусти его. Подпиши развод, и живи спокойно.
— А прописка? — Ольга встала, начала расхаживать по кухне. — Он же официально здесь зарегистрирован. Значит, имеет право в любой момент вернуться.
— Мам, ну он же порядочный человек…
— Порядочный! — Ольга остановилась у холодильника. — Порядочные люди семьи не бросают ради молоденьких дурочек!
— Может, ему действительно плохо было с тобой?
Эти слова прозвучали как пощёчина. Ольга на секунду онемела.
— Ирка, ты чью сторону принимаешь?
— Мам, я просто хочу, чтобы вы оба были счастливы…
— Значит, я во всём виновата? — голос Ольги становился всё выше. — Это я плохая жена, это из-за меня он сбежал?
— Я не это имела в виду…
— А что имела? — Ольга села обратно за стол, крепко сжав телефон. — Говори прямо, не юли!
— Мам, ну ты же сама знаешь… Последние годы вы только ссорились. Ты постоянно его пилила…
— Пилила! — Ольга аж подскочила. — А за что пилила? За то, что работать не хотел? За то, что пенсию пропивал с соседями? За то, что дома пальцем о палец не ударил?
— Но ведь и хорошее что-то было…
— Было, — тише сказала Ольга. — Давно было. А в последние годы… — Она замолчала, вспоминая.
Действительно, что хорошего было? Юрий приходил с работы, садился к телевизору с пивом. На выходных встречался с друзьями, опять пил. Дома молчал, на вопросы отвечал односложно. А она варила, стирала, убиралась — и злилась всё больше.
— Мам, ты там?
— Тут я, — вздохнула Ольга. — Слушай, Ир, а может, действительно пора отпустить?
— Конечно, пора! — обрадовалась дочь. — Мам, ты такая умная, красивая! У тебя вся жизнь впереди!
— Какая жизнь в пятьдесят восемь?
— Нормальная жизнь! Знаешь, сколько женщин в твоём возрасте второе счастье находят?
Ольга хотела было ответить, но тут в дверь позвонили. Резко, требовательно.
— Кто-то пришёл, — сказала она дочери. — Перезвоню.
Она подошла к двери, глянула в глазок. На лестничной площадке стоял незнакомый мужчина в костюме, с папкой в руках.
— Кто там? — спросила Ольга.
— Судебный пристав, — ответил мужчина. — Откройте, пожалуйста.
У Ольги ёкнуло в груди. Что-то недоброе.
— А что случилось?
— Откройте, я объясню.
Ольга нехотя открыла дверь, оставив цепочку.
— Вы Рыбакова Ольга Семёновна?
— Я.
— Вот повестка, — мужчина протянул бумагу. — Ваш супруг подал в суд на принудительное расторжение брака.
Ольга взяла бумагу дрожащими руками.
— Как это — принудительное?
— Поскольку вы отказываетесь подавать на развод по обоюдному согласию, он обратился в суд. Дата заседания указана в повестке.
— А если я не приду?
— Разведут заочно, — равнодушно сказал пристав. — Всего доброго.
Ольга закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. В руках у неё дрожала злополучная бумага.
— Значит, война, — прошептала она. — Ну что ж, Юра. Посмотрим, кто кого.
Она пошла в комнату, достала из шкафа старую записную книжку и стала листать страницы.
— Седова Люба… Она же в юридической консультации работала. Может, посоветует что-нибудь.
Через три дня Ольга сидела в маленьком кабинете юридической консультации напротив своей школьной подруги Любы Седовой. Люба выглядела представительно — строгий костюм, аккуратная причёска, золотые очки.
— Оль, ну что ты мучаешься? — Люба покачала головой, просмотрев документы. — Отпусти его и живи спокойно.
— Легко сказать, — мрачно ответила Ольга. — А если потом пожалею?
— О чём пожалеешь? О том, что освободилась от обузы?
— Люб, да мы же тридцать лет прожили…
— И что толку? — Люба сняла очки, протерла их. — Помнишь, как в школе мечтали? Замуж за принцев, детей красивых, дома полная чаша…
— Помню, — улыбнулась Ольга. — Ты ещё говорила, что выйдешь за лётчика.
— А я вышла за сантехника, — засмеялась Люба. — Правда, хорошего. Вот уже двадцать лет живём душа в душу.
— А у меня не получилось. Не получилось души в душу.
— Потому что терпела, что попало, — Люба наклонилась вперёд. — Оль, я тебе как подруга говорю: не цепляйся за прошлое. Подпиши развод, выпиши его из квартиры — и начинай новую жизнь.
— Новую жизнь, — повторила Ольга. — В пятьдесят восемь лет.
— А что, мало времени осталось? — Люба встала, подошла к окну. — Моя тётка в шестьдесят пять замуж вышла. За вдовца. Теперь путешествуют, внуков воспитывают…
— Твоя тётка и я — разные люди.
— Оль, ты просто боишься, — Люба повернулась к ней. — Боишься, что одна не справишься. Но ты же справлялась все эти годы! Кто детей воспитывал? Кто хозяйство вёл? Кто деньги считал?
— Я…
— Вот именно! А он что делал? Пил пиво и телевизор смотрел!
Ольга помолчала, потом тихо спросила:
— А вдруг я больше никого не встречу? Так и останусь одна до конца дней?
— А вдруг встретишь? — Люба села обратно. — Оль, да ты посмотри на себя! Фигура сохранилась, лицо приятное, руки золотые. Да за такую женщину мужики драться будут!
— Не смеши, — отмахнулась Ольга.
— Не смешу, говорю как есть. Помнишь Катьку Волкову из нашего класса? Тоже в пятьдесят с мужем развелась. Год прошёл — замуж за бизнесмена вышла. Теперь в Турцию каждый месяц ездит.
— Катька всегда красавицей была…
— А ты чем хуже? — Люба открыла сумочку, достала зеркальце. — На, посмотри на себя. Ну что, страшилище какое?
Ольга взяла зеркальце, посмотрела. Отражение показалось ей незнакомым — усталая женщина с грустными глазами и опущенными уголками рта.
— Вижу измотанную тётку, — сказала она.
— А я вижу женщину, которая просто забыла, как улыбаться, — возразила Люба. — Оль, да ты попробуй хоть месяц пожить для себя! Не думай о Юрке, не жди его, не готовь впрок…
— Не знаю, — растерянно сказала Ольга. — Не знаю, смогу ли…
Тут зазвонил её телефон. На экране высветилось: «Алексей».
— Сын, — пояснила она Любе и ответила. — Алёш, привет!
— Мам, что за история с судом? — голос сына звучал взволнованно. — Папа звонил, говорит, ты хочешь с ним воевать…
— Это он со мной воюет! — возмутилась Ольга. — Это он в суд подал!
— Мам, ну зачем тебе это? Ну отпусти его, Бога ради!
— Алёша, а ты чью сторону принимаешь? — тем же тоном, что и с Ириной, спросила Ольга.
— Мам, я ничью сторону не принимаю. Я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился.
— Какой кошмар?
— Ну как какой? Вы же уже год как чужие люди! Папа мается у этой… как её… Оли. А ты сидишь в квартире и злишься на весь мир!
— Я не злюсь…
— Злишься, мам. И знаешь что? Мне жалко вас обоих. И его, и тебя.
Эти слова ударили больнее всего. Ольга почувствовала, как слёзы подступают к глазам.
— Алёш, а если я подпишу развод… ты меня видеть будешь?
— Мам, ты что говоришь? — удивился сын. — Конечно, буду! Ты же мне не чужая!
— А папа?
— А что папа? Он мой отец, ты моя мать. Развод тут ни при чём.
Ольга закончила разговор и посмотрела на Любу.
— Дети считают, что я неправа.
— А ты сама как считаешь?
Ольга долго молчала, глядя в окно на серый осенний день.
— Наверное, и правда пора отпустить, — тихо сказала она наконец.
Вечером того же дня Ольга сидела за кухонным столом с ручкой в руках. Перед ней лежали документы на развод — те самые, которые принёс Юрий.
— Ну что, Оля, — сказала она себе вслух. — Решайся.
Она поставила подпись в нужном месте, потом ещё раз внимательно перечитала всё написанное. Юрий предлагал ей оставить квартиру, а себе забрать только личные вещи и старую дачу в Подмосковье.
— Честно поступает, — пробормотала она. — Мог бы и на долю претендовать.
Документы были готовы. Оставалось только передать их Юрию. Ольга взяла телефон, набрала его номер.
— Алло, — осторожно ответил он.
— Юра, это я. Документы готовы. Можешь забрать.
Молчание.
— Оль, ты… серьёзно?
— Серьёзно. Завтра с утра будешь дома?
— Буду, буду обязательно, — быстро сказал он. — Оль, спасибо…
— Не за что, — сухо ответила она и повесила трубку.
На следующее утро Юрий пришёл один. Постучал тихо, почти робко.
— Проходи, — сказала Ольга, открывая дверь.
Он выглядел смущённым, растерянным. Всё время переступал с ноги на ногу, не знал, куда деть руки.
— Вот, — Ольга протянула ему папку. — Всё подписано.
— Спасибо, — он взял документы, но не спешил уходить. — Оль, я… хотел тебе сказать…
— Что? — она стояла у двери, давая понять, что разговор окончен.
— Я не хотел, чтобы так получилось. Не хотел тебя обижать.
— Но получилось, — спокойно сказала Ольга.
— Получилось, — согласился он. — Оль, а если бы… если бы я тогда не ушёл… мы бы смогли?
Она посмотрела на него — седого, усталого, уже немолодого мужчину. И вдруг поняла, что злости больше нет. Есть только усталость и какое-то странное облегчение.
— Не знаю, Юра, — честно ответила она. — Наверное, нет. Мы слишком разные стали.
— Да, — кивнул он. — Разные.
Они постояли ещё немного молча.
— Ну, я пойду, — сказал наконец Юрий.
— Иди. И… будь счастлив.
— И ты, — он улыбнулся грустно. — И ты, Оль.
Дверь закрылась, и Ольга осталась одна. Но одиночество теперь ощущалось по-другому — не как наказание, а как… свобода?
Она подошла к окну, выглянула на улицу. Октябрьский день был ясным, солнечным. На лавочке у подъезда сидела соседка с внучкой, кормила голубей. Женщина примерно её возраста — тоже одинокая, но весёлая, общительная.
— А может, и правда познакомиться? — подумала Ольга. — Хотя бы поговорить с кем-то…
Она отошла от окна, посмотрела на квартиру. Теперь это был именно её дом — полностью, безраздельно. Можно переставить мебель, поменять обои, выбросить наконец этот ужасный ковёр…
— Можно жить, — сказала она вслух и впервые за долгое время улыбнулась.
В кармане зазвонил телефон. Ирина.
— Мам, как дела? Папа говорит, ты документы подписала?
— Подписала, — ответила Ольга. — И знаешь что, доченька? Мне вдруг стало легко. Как будто камень с плеч свалился.
— Вот и правильно! — обрадовалась дочь. — Мам, а давай сегодня встретимся? Погуляем, в кино сходим?
— Давай, — согласилась Ольга. — Только сначала я хочу в магазин. Себе что-нибудь красивое купить.
— Отличная идея! — засмеялась Ирина. — Мам, я так рада, что ты наконец решилась!
Ольга повесила трубку и ещё раз оглядела свою квартиру. Свою жизнь. Своё будущее.
— Пятьдесят восемь, — сказала она зеркалу в прихожей. — Это же совсем не старость.
И пошла собираться на прогулку.