— Как ты не понимаешь, что мне тоже тяжело целый день вкалывать? — Дмитрий раздраженно открыл холодильник, достал бутылку воды. — Я под машинами горбачусь, домой прихожу — сил нет.
— А я, значит, не устаю? — Марина поставила на стол тарелку с недоеденным ужином. — У меня тоже рабочий день с девяти до шести, между прочим.
— Ну так у тебя же офис, сидишь в тепле, за компьютером, — он сделал глоток, поморщился. — Не то что я — то масло, то солярка, то железки тяжеленные таскаешь.
Марина глубоко вздохнула, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. За окном моросил типичный осенний дождь, серый и унылый, как их вечерние разговоры последнее время. Попугай Кеша в клетке встрепенулся, почувствовав напряжение.
— Дим, давай начистоту, — она присела на краешек стула. — Когда ты переезжал ко мне, мы договаривались, что будем все делать вместе. Помнишь?
— Помню, конечно, — буркнул он, отводя взгляд. — Только я как-то не думал, что «вместе» значит, что я должен превратиться в домработницу.
— В домработницу? — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — То есть помыть за собой тарелку или загрузить стиральную машину — это значит стать домработницей?
На кухне повисла тяжелая тишина. Где-то на улице просигналила машина, в соседней квартире громко залаяла собака. Кеша негромко свистнул, переминаясь с лапки на лапку.
— Знаешь, — Дмитрий поставил бутылку на стол, — мой отец никогда не занимался домашними делами. И ничего, жили нормально. Мама все успевала — и готовить, и убирать, и за мной с сестрой следить.
— И где они сейчас? — тихо спросила Марина.
Дмитрий дернулся, как от удара. Развод его родителей три года назад стал для всей семьи болезненной темой.
— Это другое, — отрезал он. — У них свои причины были.
— Конечно, другое, — Марина встала, подошла к окну. За стеклом расплывались огни фонарей, размытые дождем. — Только знаешь, что я думаю? Твоя мама просто устала быть прислугой для всей семьи. Двадцать пять лет — и ни слова благодарности, ни помощи, ни поддержки.
— Ты не имеешь права… — начал Дмитрий.
— Имею, — она повернулась к нему. — Потому что не хочу через двадцать лет оказаться на ее месте. Я люблю тебя, Дим. Правда люблю. Но я не хочу быть твоей домработницей или второй мамой. Я хочу быть партнером.
Он молчал, глядя в пол. На его руках еще виднелись следы машинного масла — не отмылись до конца. Эти руки умели творить чудеса с двигателями, но почему-то считали зазорным взять в руки губку для мытья посуды.
— Знаешь, что самое обидное? — продолжила Марина. — Когда на прошлой неделе у меня сломалась машина, ты не задумываясь остался после работы, провозился три часа, но все сделал. Потому что «мужская работа». А когда я прошу помочь с уборкой — это вдруг становится чем-то унизительным.
— Так это же разные вещи, — Дмитрий поднял голову. — Машину починить — это серьезное дело, тут опыт нужен, знания. А уборка что? Тряпкой помахать?
— Серьезное дело — это то, что тебе удобно считать серьезным, да? — горько усмехнулась она. — А то, что я каждый день готовлю, стираю, убираю — это так, ерунда? Знаешь, сколько времени у меня это отнимает? А ведь я тоже устаю на работе, тоже хочу иногда просто прийти и отдохнуть.
За окном дождь усилился, забарабанил по карнизу. Кеша издал протяжный свист и спрятал голову под крыло — он всегда так делал, когда хотел спать.
— Я не говорю, что ты должен все делать сам, — уже спокойнее сказала Марина. — Просто помогай иногда. Без напоминаний, без обид, без этого вечного «это не мужское дело». Неужели так сложно?
Дмитрий встал, прошелся по кухне. В его движениях чувствовалось напряжение — он явно боролся с собой, с какими-то внутренними установками.
— Ты не представляешь, как на работе пацаны реагируют, когда узнают, что кто-то дома убирается или готовит, — наконец произнес он. — Сразу начинается: «под каблуком», «тряпка», «не мужик».
— И поэтому ты готов портить наши отношения? Из-за того, что скажут какие-то люди? — Марина покачала головой.
— Да не какие-то! — вспыхнул Дмитрий. — Я с ними каждый день работаю. Вот Серега, например…
— А, это тот Серега, который третий раз женится? — перебила его Марина. — Отличный пример для подражания, конечно.
В этот момент в дверь позвонили. Они переглянулись — гостей не ждали. Марина пошла открывать. На пороге стояла соседка, Анна Петровна, женщина лет шестидесяти.
— Извините за поздний визит, — улыбнулась она. — Просто слышу, вы разговариваете… Может, чаю попьем вместе? У меня пирог есть, только из духовки.
Марина хотела отказаться, но что-то в глазах соседки — понимающее, мудрое — заставило ее согласиться.
Через пять минут они уже сидели втроем за столом. Пирог действительно оказался восхитительным — с яблоками и корицей. Кеша проснулся от запаха выпечки и теперь с интересом наблюдал за происходящим.
— Я вот что скажу, — начала Анна Петровна, разливая чай. — Прожила с мужем сорок два года. Всякое было. Но знаете, почему мы до сих пор вместе?
— Почему? — тихо спросила Марина.
— Потому что научились уважать друг друга. Не делить работу на мужскую и женскую, а просто помогать друг другу, — она отхлебнула чай. — Мой Василий Иваныч, царствие ему небесное, был сварщиком. Работа тяжелая, грязная. Но приходил домой — всегда спрашивал: «Нюра, чем помочь?» И не думал, что его уважать меньше станут.
Дмитрий хмыкнул, но промолчал, задумчиво глядя в чашку.
— А сын у нас поначалу тоже фыркал — не мужское это дело, посуду мыть да полы подметать, — продолжала соседка. — Только знаешь, что я заметила? Те мужики, которые громче всех кричат про «не мужское дело» — они чаще всего самые неуверенные в себе. Будто боятся, что если тарелку помоют — так сразу всю свою мужественность растеряют.
— Анна Петровна, — начал было Дмитрий.
— Погоди, дай договорю, — мягко перебила она его. — Сын мой потом женился, уехал в другой город. Я как-то приехала к ним в гости — глазам не поверила. Он и готовит, и с детьми сидит, когда жена на дежурстве, и в магазин ходит. И ничего, уважения не потерял. Наоборот, на работе его ценят — говорят, если человек в семье ответственный, то и в работе на него положиться можно.
За окном постепенно стемнело. Дождь превратился в легкую морось, едва слышную за разговором. Кеша, набравшись смелости, перелетел на спинку пустого стула и теперь внимательно следил за происходящим.
— Вот ты, Дима, машины чинишь, — продолжала Анна Петровна. — Это же тонкая работа, внимательность нужна, понимание. Так ведь?
— Конечно, — кивнул он. — Там каждая деталь важна, все проверить надо, все продумать.
— Вот! — соседка улыбнулась. — А семья — она чем хуже машины? Тут тоже все детали важны, все проверять надо, обо всем думать. И если одна часть не работает или работает с перегрузкой — вся система может сломаться.
Марина почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она никогда не думала об этом в таком ключе, но сравнение показалось удивительно точным.
— И знаешь, что я еще скажу? — Анна Петровна допила чай. — Настоящий мужчина — это не тот, кто боится потерять уважение других, если возьмет в руки веник. Настоящий мужчина — это тот, кто не боится делать то, что правильно, несмотря на чужое мнение.
В кухне повисла тишина. Было слышно только, как тикают часы на стене да изредка пощелкивает клювом Кеша. Дмитрий сидел, опустив голову, и крутил в руках чайную ложку.
— Ладно, пойду я, — соседка встала. — Спасибо за компанию. И вы это… подумайте над моими словами. Молодые вы еще, жизнь впереди длинная. Лучше сейчас все решить, чем потом годами обиды копить.
Когда соседка ушла, Марина и Дмитрий еще долго сидели молча. Каждый думал о своем, но оба понимали — этот разговор что-то изменил между ними.
— Знаешь, — наконец произнес Дмитрий, — я ведь правда люблю свою работу. Когда машина сломана, а ты понимаешь причину, знаешь, как починить — это особое чувство. Гордость какая-то.
— Я знаю, — тихо отозвалась Марина. — Я же вижу, как у тебя глаза горят, когда ты о работе рассказываешь.
— Вот… А еще знаешь, что? — он поднял на нее взгляд. — Когда клиент приходит забирать машину, и ты видишь его благодарность — это дорогого стоит. Понимаешь, что не зря старался.
Марина кивнула, не совсем понимая, к чему он ведет. А Дмитрий вдруг встал и начал собирать со стола грязные чашки.
— И вот я думаю, — продолжил он, включая воду. — Ты каждый день готовишь, убираешь… А я даже спасибо не говорю. Получается, я сам к твоей работе отношусь как к чему-то… не важному.
Он принялся мыть посуду, а Марина смотрела на его спину и чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Столько времени она ждала от него понимания, а оказалось — достаточно было просто поговорить по душам.
— Дим, — позвала она. — Ты правда считаешь, что твои коллеги будут хуже к тебе относиться, если узнают, что ты помогаешь мне дома?
Он помолчал, вытирая последнюю чашку.
— Да черт его знает, — наконец ответил он. — Наверное, будут шутить сначала. Но знаешь… Когда Леха из второй смены развелся, все ржали — мол, не мог бабу держать в узде. А потом как-то по пьяни он рассказал, что жена ушла, потому что устала быть прислугой. И знаешь, что самое паршивое? Он сейчас один живет, сам и готовит, и убирает. Получается, все равно пришлось научиться, только уже поздно было.
Кеша вдруг встрепенулся и произнес своим скрипучим голосом:
— Дима хороший!
Они оба рассмеялись — попугай явно выбрал подходящий момент.
— Слышишь? — улыбнулась Марина. — Даже Кеша за тебя.
— Да уж, — Дмитрий подошел к ней, обнял за плечи. — Знаешь, я ведь правда не хочу, чтобы у нас все закончилось, как у родителей. Когда мама ушла, отец месяц жил на пельменях и консервах. А потом начал сам готовить. Сейчас даже пироги печет, представляешь? Только кому теперь эти пироги нужны…
За окном совсем стемнело. Дождь закончился, и в разрывах туч показались звезды. Где-то вдалеке сигналили машины — обычный вечер в спальном районе.
— Давай договоримся, — Дмитрий развернул Марину к себе. — Я буду стараться помогать. Без напоминаний. Просто потому, что это правильно. Только… не жди, что я сразу стану идеальным. Ладно?
— Не буду, — она прижалась к его груди. — Главное, что ты понимаешь.
— И еще, — он улыбнулся. — Может, научишь меня готовить что-нибудь? А то вдруг ты задержишься на работе — я хоть ужин смогу приготовить, а не пельмени разогреть.
— Правда хочешь научиться?
— Ну да. Вон, отец же научился. Значит, и у меня получится.
В этот момент в дверь снова позвонили. На пороге стоял сосед сверху, Игорь.
— Извините за поздний визит, — начал он смущенно. — Тут такое дело… Жена в командировке, а я с этой плитой никак разобраться не могу. Может, поможете? А то дети голодные, а я даже яичницу пожарить не могу.
Марина хотела ответить, но Дмитрий ее опередил:
— Пойдемте, разберемся. Заодно и готовить научитесь. А то нельзя же всё на жену перекладывать, правда?
Прошел месяц. За окном уже полностью облетели листья с деревьев, и утренние заморозки покрывали лужи тонкой коркой льда. В квартире Марины и Дмитрия тоже многое изменилось.
— Мариш, я сегодня пораньше домой приду, — раздался звонок Дмитрия, когда она собиралась на обед. — Давай я в магазин заеду? Что купить надо?
— Да вроде все есть, — Марина улыбнулась, вспоминая, как раньше приходилось буквально умолять его заехать за продуктами. — Хотя нет, постой. Можешь хлеба взять и молока? Я завтра блины хочу приготовить.
— Блины это хорошо, — в трубке послышался какой-то шум. — Слушай, а может, вместе приготовим? Ты же обещала научить.
Марина чуть не поперхнулась чаем. Дмитрий, конечно, старался выполнять свое обещание помогать по дому, но готовкой пока не интересовался. И вдруг — блины?
— Конечно научу, — ответила она. — А что случилось-то?
— Да понимаешь… — он замялся. — Пацаны с работы узнали, что я научился яичницу готовить. Ну, помнишь, когда соседу помогал? В общем, теперь просят их тоже научить. Представляешь?
Марина рассмеялась:
— То есть теперь ты у нас кулинарный гуру в автосервисе?
— Да какой там гуру, — хмыкнул он. — Просто Серега, ну тот самый, который три раза женат был… В общем, он сейчас один живет, все на доставке. Говорит, надоело уже. Вот и спрашивает, что да как.
В этот момент в кабинет заглянула Светлана, коллега Марины:
— Ты идешь обедать?
Марина кивнула:
— Дим, давай вечером договорим? Мне на обед пора.
— Конечно. Люблю тебя.
— И я тебя.
В столовой Светлана сразу набросилась с расспросами:
— Ну как там твой Дмитрий? Все еще сопротивляется домашней работе?
— Представляешь, нет, — Марина улыбнулась, размешивая сахар в чае. — Знаешь, что вчера было? Прихожу домой — а он полы помыл. Сам. Просто потому что заметил, что грязные.
— Да ладно! — Светлана даже вилку положила. — И как это тебе удалось?
— Знаешь, я думаю, дело не во мне, — задумчиво ответила Марина. — Просто он сам понял, что все эти разговоры про «не мужское дело» — ерунда полная. Вон, теперь даже коллег своих готовить учит.
— Серьезно?
— Ага. Правда, пока только яичницу, — Марина рассмеялась. — Но процесс пошел.
Вечером, когда она вернулась домой, ее ждал сюрприз. На кухне вовсю хозяйничал Дмитрий — что-то жарилось на сковородке, на столе лежали нарезанные овощи.
— Это что? — удивленно спросила Марина.
— Это… эксперимент, — немного смущенно ответил он. — Я сегодня пораньше освободился, думаю — дай попробую. Правда, не уверен, что получилось…
Она подошла к плите — на сковородке шкворчал самый обычный омлет с помидорами и сыром.
— Ну как? — тревожно спросил Дмитрий. — Очень страшно выглядит?
Вместо ответа Марина обняла его и поцеловала:
— Выглядит замечательно. И пахнет тоже.
— Правда? А то я боялся, что все испорчу… Кстати, знаешь, что сегодня на работе было?
— Что?
— Серега этот… Ну, который все про «не мужское дело» говорил. Знаешь, что учудил? — Дмитрий разложил омлет по тарелкам. — Принес на обед котлеты. Сам приготовил! Говорит, достало каждый день в столовой питаться.
Кеша, который все это время наблюдал за происходящим из своей клетки, вдруг выдал:
— Молодец, Дима! Молодец!
— Вот, даже птица меня хвалит, — усмехнулся Дмитрий. — Слушай, а может, на выходных родителей позовем? Я им покажу, чему научился.
Марина замерла с вилкой в руке:
— Ты серьезно?
— А что такого? — он пожал плечами. — Пусть отец видит, что в этом нет ничего страшного. Может, с мамой помирятся… Знаешь, я тут подумал — ведь они же любят друг друга. Просто отец слишком поздно понял, что был неправ.
Выходные наступили как-то незаметно. В субботу с утра Дмитрий был непривычно молчалив и сосредоточен — готовился к приходу родителей. Марина помогала ему с готовкой, но больше советами — он настоял, что все сделает сам.
— Как думаешь, нормально получилось? — в десятый раз спросил он, глядя на накрытый стол.
— Все отлично, — Марина поправила салфетки. — Перестань волноваться.
Первой пришла мама — Татьяна Сергеевна. Она выглядела немного растерянной, когда Дмитрий встретил ее в переднике.
— Дима? — удивленно произнесла она. — Ты что, готовил?
— Да, мам, — он улыбнулся. — Решил вас удивить.
В этот момент в дверь снова позвонили — пришел отец, Николай Петрович. На пороге он столкнулся с бывшей женой, и на секунду в прихожей повисла неловкая тишина.
— Проходите, — Марина попыталась разрядить обстановку. — Мы вас ждали.
За столом сначала было тихо. Родители осторожно пробовали приготовленные Дмитрием блюда, украдкой поглядывая друг на друга.
— Вкусно, — наконец произнесла Татьяна Сергеевна. — Сынок, я и не знала, что ты умеешь готовить.
— Научился вот, — Дмитрий посмотрел на Марину. — Понял, что нельзя все на жену сваливать. То есть… — он осекся, вспомнив, что они еще не женаты.
— Все правильно понял, — вдруг сказал отец. — Я вот тоже… поздно понял.
Татьяна Сергеевна вздрогнула и опустила вилку.
— Знаешь, Таня, — Николай Петрович повернулся к бывшей жене. — Я ведь каждый день вспоминаю, как ты приходила с работы уставшая, а я даже не думал помочь. Все считал — мужчина я или кто? А получается, что как раз мужчиной-то и не был. Настоящий мужчина должен о семье заботиться, а не о своей гордости.
— Коля… — тихо произнесла Татьяна Сергеевна.
— Погоди, дай договорить, — он сжал кулаки. — Я ведь теперь все умею — и готовить, и стирать, и убирать. Только вот… поздно научился. Когда тебя уже рядом не было.
В кухне повисла тишина. Кеша в клетке замер, будто тоже прислушиваясь к разговору.
— А помнишь, — вдруг улыбнулась Татьяна Сергеевна, — как ты в первый раз пытался пельмени варить? Вода через край побежала…
— Помню, — усмехнулся Николай Петрович. — Я тогда чуть плиту не спалил. Но научился ведь.
— Научился, — она вздохнула. — Жаль только, что…
— Что поздно? — он накрыл ее руку своей. — А может, не поздно? Может, еще можно все исправить?
Марина почувствовала, как Дмитрий сжал ее ладонь под столом.
— Знаете что, — вдруг сказал он. — А давайте я вам кофе сварю? Тот самый, по маминому рецепту. Помнишь, пап, как ты его любил?
— Помню, — тихо ответил отец, не отпуская руку бывшей жены.
Когда они остались вдвоем на кухне, Дмитрий обнял Марину:
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не сдалась. За то, что заставила меня задуматься. Может, и родители теперь…
— Разберутся, — улыбнулась она. — Главное, что все друг друга услышали.
Через несколько дней Дмитрий вернулся с работы необычно возбужденный:
— Знаешь, что сегодня было?
— Что? — Марина оторвалась от ноутбука.
— Серега этот… который все про «не мужское дело» говорил. В общем, собрал нас всех и говорит — давайте кулинарный кружок организуем. Представляешь? Оказывается, у него дочка растет, а он даже завтрак ей приготовить не может, когда с ней на выходных видится.
— И что решили?
— Будем учиться, — он рассмеялся. — Уже список составили, кто что умеет. Оказалось, Витька из покраски пироги печет, представляешь? А молчал все время.
— Надо же, — улыбнулась Марина. — Революция в автосервисе?
— Ага. И знаешь, что самое интересное? Никто даже не шутит по этому поводу. Наоборот, все загорелись идеей.
В этот момент зазвонил телефон — Татьяна Сергеевна.
— Дима, сынок, — голос у нее был взволнованный. — Мы с отцом решили попробовать начать сначала. Только… ты не мог бы его научить борщ варить? А то у него пока не очень получается…
Дмитрий рассмеялся:
— Научу, мам. Обязательно научу.
Вечером они сидели на кухне, пили чай. За окном падал первый снег, Кеша дремал в клетке.
— Знаешь, что я понял? — задумчиво произнес Дмитрий. — Не важно, какая работа — мужская или женская. Важно, чтобы люди друг друга любили и уважали. Вот и весь секрет.
Марина молча обняла его. А Кеша, словно подтверждая эти слова, сонно пробормотал:
— Дима хороший… Марина хорошая…
