Рита и Игорь развелись после почти тридцати лет совместной жизни — просто внезапно, в один день пришли к обоюдному решению, что порознь им будет лучше. Не то чтобы ничего этому не предшествовало, напротив: у обоих накопилась чрезвычайная усталость друг от друга. Делить им было нечего, у каждого — своя квартира, дочь Арина давно выросла и уже сама собиралась замуж, так что и препятствий для развода не было никаких. Так зачем мучиться в этом обоим опостылевшем браке?
Поначалу Рита чувствовала себя непривычно и неуютно в одиночестве, квартира казалась ей пустой и холодной. Никто не смотрел телевизор по вечерам, никому не нужно было готовить ужин, заваривать свежий чай. Уборки тоже стало значительно меньше, и первое время она попросту не знала, чем себя занять, и сидела по вечерам на кухне, слушая мерный, тихий стук часов. Наверное, последний раз одна дома она была… уже и не помнила, сколько лет назад.
Игорь съехал еще до развода. Рита молча помогла ему собрать вещи, даже сама вызвала такси, проводила взглядом из окна; Игорь же ни разу не поднял голову, пока шел по узкой дорожке к машине. Спокойными, уверенными движениями уложил чемодан в багажник, сел в салон. Машина зафырчала, тронулась с места и исчезла из виду, сверкнув красными задними фарами.
Рита глубоко вдохнула, на несколько секунд задержала воздух в легких. Ну вот и все. Кончилась прежняя жизнь. Начнется ли новая? И если да, то какой она будет? Рита чувствовала острый дискомфорт, страх перед будущим, неопределенность. Ей казалось, что из ее жизни внезапно исчезло что-то важное, что составляло огромную часть, если не всю жизнь. Хотелось срочно сделать что-то, вернуть на место то, что ушло, и, хоть Рита и понимала, что это временно, и скоро она привыкнет, душа металась, точно в клетке, не находя выхода.
Рита даже порывалась позвонить Игорю, поговорить с ним, попытаться помириться, исправить то, что пошло наперекосяк, но каждый раз усилием воли останавливала себя. Нет. Вряд ли у них получится начать все с начала, ведь разлад только казался внезапным, на самом деле, все разрушалось понемногу, поэтапно, пока они не пришли к тому, что есть. А можно ли из груды битых кирпичей заново возвести дом?
* * *
— Ритка, ну ты даешь, конечно! — восклицала в трубку подруга Таня. — И, главное, никому не сказала ничего, партизанка! По-английски развелась!
— А что, мне нужно было объявление в газету дать? — кисло спросила Рита и усмехнулась. — Не хочу, знаешь ли, лишнего внимания к своей персоне, охраняю от чужих глаз свою личную жизнь. А то папарацци набегут!
— Ага! — захохотала Таня. — А как же без этого? Ну ты там как? Надеюсь, в депрессию не впала?
— Я в депрессии была до развода. А теперь я счастлива! Наверное…
— Это самое главное. Не раскисай, выше нос. Что ни делается, все к лучшему. На выходных подъеду к тебе, поговорим. Или, если хочешь, ты ко мне.
— Приезжай лучше сама. У меня теперь квартира пустая, можешь даже с ночевой остаться.
— Договорились.
Рита положила трубку и долго смотрела в одну точку на стене, сидя на пуфике перед зеркалом. Напускная веселость слетела с нее в один миг, натянутая улыбка погасла, уголки губ опустились, а меж бровей пролегла глубокая складка. Обычно Рита запрещала себе хмуриться, но тут даже не обратила на это внимания. И зачем она врет? Ладно бы подруге, но она ведь и самой себе тоже врет, буквально заставляет радоваться, не понимая, что делает только хуже. Но взглянуть правде в глаза, признать и принять ситуацию такой, какая она есть, Рите не хватало смелости.
Она и правда погружалась в депрессию, но, даже понимая это, никак не могла остановить процесс. Попытки радоваться через силу делали только хуже. Как в болоте. Будешь дергаться — утопнешь быстрее.
Рита снова и снова гоняла по кругу одни и те же мысли, порой уставая от них донельзя, но никак не могла остановиться, словно мозг свело судорогой: успокоиться и переключиться не получалось. Шутка ли, прожить с человеком почти три десятка лет, а ближе к пенсии вдруг остаться одной. Привычка — она ведь, как говорят, страшная сила… или это про красоту? Да какая разница!.. В любом случае, от нее вот так просто, по щелчку пальцев, не избавишься.
«Может, изменить что-то в себе? — думала Рита, пристально разглядывая свое отражение в зеркале. — А вдруг поможет? Новая я — новая жизнь!» Но, подумав еще, откинула эту идею. Для чего? Кавалеров привлекать? А на кой?
Спасало из этой бесконечной, мучительной круговерти только общение с дочерью. Арина звонила каждый день, подробно расспрашивала как дела, старательно обходя тему развода, рассказывала про свою учебу и отношения с женихом, Виктором. Несколько раз они даже приезжали в гости, и тогда Рита словно оживала: энергично крутилась по кухне, готовила угощения, прибиралась, подбирала наряды. И потихоньку приходило понимание: ей так одиноко и неуютно именно потому, что она не привыкла уделять время себе. Всю жизнь семья, семья и еще раз семья, все на благо семьи.
Этими выводами она осторожно поделилась с подругой. Таня восторженно поддержала:
— Конечно! Ты, например, когда в последний раз в салоне красоты была? И была ли вообще?
— Не помню, — удивленно протянула Рита и наморщила лоб: — Слушай, правда не помню.
— А одежду новую когда себе покупала?
— Ой! Да зачем мне все это, Тань? Чтобы мужиков очаровывать? В моем-то возрасте?
— Еще скажи, что ты старая, — поддела ее Таня.
— Скажу. Я старая уже!
— Так, короче, собирайся. Едем в салон. А потом — на шопинг!
— Отказаться, я так понимаю, возможности нет?
— Нет. Потому что это не предложение, а, считай, приказ! И что только не сделаешь для лучшей подруги…
* * *
Парикмахерша уверенно и ловко щелкала ножницами, вилась вокруг Риты, перебирая пальцами пряди мокрых, только что выкрашенных в платиновый блонд волос. Таня скучала на кушетке у стены, лениво перелистывала какой-то глянцевый журнал, закинув ногу на ногу, и попивала чай из тонкой фарфоровой чашечки. Рита иногда глядела на нее через отражение в большом, от пола до потолка, зеркале. Подруга ловила ее взгляд и улыбалась.
Настроение и правда поднималось — даже несмотря на то, что новая стрижка и цвет волос казались Рите излишне дерзкими и броскими для ее возраста. Да и обновки, которые они с Таней целый день выбирали по всем магазинам — от самых дорогих до самых дешевых — были непривычными, будто не из Ритиного гардероба. Но, признаться, шли ей чрезвычайно, она и подумать раньше не могла, что такой фасон, крой и оттенок будут так ей к лицу.
— Просто ты закопалась в своей семье, — тоном наставницы вещала Таня полчаса назад, когда они выбирали одежду. — О себе вообще не думала.
Рита молча соглашалась. А что тут скажешь? Это ведь правда.
— Я вот, например, всегда себе время уделяю, — продолжала подруга. — Иначе выгорю. И тогда никому хорошо не будет. Да и вообще, кому нужны все эти жертвы в виде твоего времени, здоровья и красоты? Никому! Вот и Игорек твой попользовался и свалил. Уверена, он себе уже кого-нибудь завел. Даже нет, не так. Он еще до развода завел.
— Что ты такое говоришь! — округлила глаза Рита. — На что намекаешь?
— Не намекаю, прямым текстом говорю. Мужики подобного типажа всегда себе на стороне женщину находят. И всем говорят, что просто жена стала клушей в халате… И как ты думаешь, хоть один из них оценил все принесенные на благо семьи жертвы? — она презрительно фыркнула. — Да в жизни не поверю!
Рита ссутулила плечи, понуро поглядела на подругу и повесила обратно на вешалку платье, которое собиралась примерить. Она не могла, не умела быть такой же неунывающей оптимисткой, как Таня.
— Правильно, — кивнула та. — Оно не очень. Присмотрись лучше к вот этому, — она сунула ей в руки вешалку с ворохом струящейся полупрозрачной ткани, — это как раз для твоей фигуры. Хватит ее прятать. Подчеркивай!
Когда они вышли из салона, то нос к носу столкнулись с Игорем. Он шел под руку с какой-то мадам, неся несколько бумажных пакетов. Та весело щебетала что-то, указывала пальцем на витрины, капризно, как маленькая девочка, дула явно подкачанные, накрашенные губы. Рита остолбенела. Игорь еще не заметил их, и Таня резко дернула ее за руку, прошептала на ухо:
— Улыбайся.
Сама не зная, зачем, Рита заулыбалась во все свои тридцать два. «Господи, я наверняка нелепо выгляжу!» — в панике подумала она и что было сил сжала Танину ладонь. Та пискнула от боли, но тут же потянула ее за собой.
— О, кого я вижу! — деланно радостно воскликнула она, поравнявшись с Игорем и его новой пассией. — А вы, Игорь Васильевич, смотрю, времени-то зря не теряете?
Игорь повернул голову, удивленно посмотрел на них, приподняв бровь. Рита почувствовала, как краснеет, и поспешно отвернулась.
— Кто это? — нарочито громко спросила «пассия».
— Знакомые по работе, — поколебавшись, ответил Игорь, и вдруг отвесил комплимент: — Маргарита, прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — пробормотала Рита и опустила глаза.
Одернула себя: ну и чего засмущалась, как школьница? Собралась с духом, посмотрела бывшему мужу прямо в лицо и улыбнулась. Тот глядел на нее так, будто видел впервые. Хотя, может, так оно и было? Он-то привык к ней в домашнем, с гулькой на голове и уставшим видом готовящей ужин, а тут вдруг — эффектная дама.
Рита вздернула подбородок. Танины глаза сияли, искрились веселым смехом. Она потянула ее за руку, и они пошли дальше.
— Только не оглядывайся. Ни в коем случае не оглядывайся!
А Игорь стоял и смотрел им вслед. Рита это точно знала: всей спиной чувствовала его изумленный донельзя взгляд. А еще слышала сердитый голос пассии. Та явно была недовольна — наверное, догадалась, что никакие они не «знакомые по работе».
* * *
Игорь позвонил следующим утром. Рита еще спала — у нее был выходной, и вставать раньше десяти она не планировала, поэтому звонок выдернул ее из сладкой пелены сна. Она нехотя потянулась к прикроватной тумбочке, где вибрировал телефон, не глядя на экран, нажала зеленый кружок.
— Рита? — неуверенно, будто звонил кому-то другому, спросил Игорь. — Разбудил, да?
— Разбудил, — еще пребывая в полусне ответила Рита. — Что ты хотел?
— Извиниться.
— Что? — она резко раскрыла глаза, приподнялась на локте. — Извиниться?
— Угу.
— За что?
— За все. В общем… я понял, что совершил ошибку. Может, попробуем начать все сначала?
«Боже! Как же банально!» — мелькнула смазанная, нечеткая мысль. Рита села в постели, отбросила в сторону тонкое одеяло, большим и указательным пальцем свободной руки потерла глаза. Наверное, она еще спит. Дурацкий сон!
— С чего тебе вдруг пришла такая мысль? — спросила она.
— Я о тебе думал с той встречи в торговом центре, — признался Игорь. — Я не знал, что ты можешь быть такой красавицей.
Рита недоверчиво хмыкнула.
— Знал. Это в браке с тобой я стала чудовищем с гулькой. А до этого была красавицей, да… Помнишь, как там у Маяковского? — она напрягла память. — Свою жену не ругаю, ее никогда не брошу, это ведь со мной она стала плохая, брал-то я ее хорошей.
— Это не Маяковский, — после короткой паузы ответил Игорь. — Это Олег Григорьев.
— Какой Олег Григорьев? — не поняла Рита.
— А, неважно. Марго, что ты думаешь о моем предложении?
— Пока ничего. Обдумаю и отвечу.
Она специально лукавила, чтобы подержать его, как говорится, в подвешенном состоянии, хотя уже знала свой ответ: ни о каком возвращении отношений и речи быть не может. Хватит. Наелась. И вчера оно очень хорошо это поняла, когда поймала на себе несколько восхищенных взглядов проходящих мимо мужчин. Правильно Таня говорила: не оглядывайся, ни за что не оглядывайся! Иначе пропустишь то прекрасное, что ждет впереди.
