НЕ СОВСЕМ ЛЮБОВЬ

— А может, начнём всё заново? – спросил Наталью бывший муж, застыв в дверном проёме, не переступая порога её квартиры.

— Заново – что? – спросила равнодушно она, устало прислонившись к дверному косяку.

— Заново нашу с тобой жизнь. Точнее – судьбу. Я чувствую, что мы что-то в ней не доделали.

— И как ты это представляешь – начать заново? Когда нам уже обоим за пятьдесят.

— Очень просто. Начнём всё с самого начала.

— С какого момента?

— А с того, когда ты вошла в наш класс. Седьмой «А». Помнишь?

— Не очень.

— У тебя были косички. Тоненькие, жиденькие, смешные. Они торчали в разные стороны, как у первоклассницы.

— Косички помню. Над ними все мальчишки смеялись. И ты тоже.

— Вот и нет, — заулыбался он. – Я как раз и не смеялся. А больше всех смеялся Вовка Петров. И получил от меня за это в глаз.

— Так это ты ему дал в глаз? А я думала, что это Мухин.

— Нет, не Мухин.

— Но ведь Мухин же мне всё время глазки строил.

— А он за это тоже от меня в глаз получил.

— Да? Как интересно. – Наталья тоже улыбнулась. — Значит, ты прямо с седьмого класса в меня был влюблен?

— Нет. В седьмом мне тебя просто было жалко. И я решил тебя взять под свою защиту.

— Но ведь Мухину же ты дал в глаз, за то, что он мне строил глазки? Значит, ты был в меня влюблён.

— Ну, может быть, чуть-чуть.

— А когда ты в меня влюбился по-настоящему?

— По-настоящему? Это как?

— Ну, когда ты понял, что тебе без меня плохо.

— В девятом. Когда ты заболела. И целый месяц не приходила в школу. Вот тогда я и почувствовал, что мне чего-то не хватает.

— Да, я помню. Ты залез по пожарной лестнице на четвёртый этаж больницы, и смотрел на меня через окно. Строил мне весёлые рожицы.

— На третий этаж я залез, а не на четвёртый.

— Нет, на четвёртый. Я точно помню, на каком этаже находилась моя палата.

— Да? – Он пожал плечами. — Но мне же тогда было всё равно, куда лезть. Хоть на луну. Мне главное было тебя увидеть.

— И тебя тогда за это в милицию забрали. Потому что ты долго не хотел спускаться. Помнишь, как на тебя кричали снизу? Прямо, вопили.

— Не-а. Не помню.

— Ну, как? Даже я это помню. А потом, когда ты всё-таки спустился, тебя посадили в милицейскую машину, и куда-то повезли. И вся наша палата за тебя переживала. Мне тогда все, кто это видел, говорили: «Ой, Наташка, мальчишка-то от тебя без ума. Смотри, когда-нибудь, он точно твоим мужем станет».

— Надо же… Без ума… А мне просто было без тебя тоскливо, и всё. А вот по поводу мужа – они не соврали.

— Ага. Но почему тогда мне не сказали, что ты станешь ещё и моим бывшим мужем.

— Погоди, Наташа, об этом. Мы же ещё не всё вспомнили. А помнишь, как я из армии вернулся?

— Конечно, помню. Ты приехал, и сразу уехал.

— Так я же завербовался на Север.

— А зачем? Я же тебя из армии так ждала.

— Ну, ждала. А я хотел ещё и заработать много денег, чтобы построить нам свой собственный дом. А ты психанула, и без меня чуть не вышла замуж за другого.

— Но я же не вышла.

— Потому что ты заболела. А он тебя сразу бросил.

— Да, — кивнула она, грустно улыбнувшись. – Он оказался ненадёжным человеком. А потом вдруг появился ты. Почему ты тогда приехал? Так неожиданно.

— Как почему? Ты же умирала.

— Ну и что? Ты же уже тогда перестал думать обо мне.

— Сначала перестал, потом начал снова. И решил спасти тебя.

— Ты? Меня? Спасти?

— Ну, да. У меня же тогда появились деньги. И я мог тебе помочь. Если честно, твоя болезнь была такой страшной, что я приехал от испуга. Лейкемия, это же не шутка.

— Ну, да… — Наташа, почему-то, опустила глаза и очень печально вздохнула.

— Вот поэтому я и вернулся. Мысль о том, что тебя вот-вот не станет, меня там, на Севере, сводила с ума.

— Но я ведь чуть не вышла замуж за другого! Зачем тебе нужно было меня спасать? Ты что, всё ещё любил меня?

— Да вроде, нет. Мне это было не важно, Наташа.

— Как это? А что тебе было важно?

— Чтобы ты осталась живой. А когда ты вылечилась, я опять уехал. А твой жених так к тебе и не вернулся.

— Потому что вернулся ты.

— Я вернулся, потому что началась перестройка. И всё начало рушиться. На Севере перестали платить большие деньги, а здесь родителям нужно было помогать. Всё сломалось, и нужно было как-то выживать. Да и у тебя умерла мама, и ты осталась совсем одна, без какой-либо поддержки.

— Погоди! – Наташа вдруг в недоумении посмотрела на бывшего мужа. – Ты хочешь сказать, что ты взял меня в жёны только для того, чтобы помочь мне?

— Нет, не только.

— Что значит – не только? Ты что, меня совсем не любил?

— Наташ, я не знаю, что это такое – любил, не любил. Мне ведь важно было, чтобы ты была жива и здорова. И чтобы тебя никто не посмел обидеть. Понимаешь?

— Не понимаю.

— Что ты не понимаешь? – спросил он, глядя на неё честными глазами.

— Я не понимаю — в те моменты, когда ты говорил мне, что любишь меня, ты что – врал?

— Нет, я тогда не врал. Но сейчас я задумался, впервые, что же это такое за штука такая – любовь? И понимаю, что то чувство, которое я испытывал к тебе, оно – не совсем любовь.

Оно – совсем другое чувство.

— Значит, правильно, что мы с тобой развелись. — Наташа зябко поёжилась. – Ладно, бывший… Тебе не кажется, что мы с тобой заболтались? Столько лет ты не объявлялся, и вдруг…

начнём всё заново… Смешно… У меня завтра важные дела. Иди уже к себе, в свою мужскую берлогу.

— Погоди. Сейчас я уйду. — Он полез в карман, и достал оттуда пачку денег. – Вот. Это тебе на первое время. Я знаю, у тебя снова проблемы. Если что, я буду класть деньги ещё и на твою карту. Но наличка тебе сейчас нужней.

— Что? – Она посмотрела на него растерянно. – Не придумывай. Я от тебя ничего не возьму. Я работаю, и обеспечиваю себя сама.

— Бери, говорю! — почти грубо сказал он, и засунул деньги в карман её халата. – Работает она, как же. Мне твой врач позвонил, и всё рассказал. Нам с тобой опять предстоит тяжёлая борьба. И знай, Наташка, пока ты жива, жив и я. Поэтому, я всё сделаю для того, чтобы ты поправилась. А вот когда ты поправишься — я от тебя сразу отстану. Но пока — извини — я буду постоянно ошиваться где-то рядом.

Он улыбнулся ей, затем ободряюще подмигнул, и побежал по лестнице вниз.