— Начни бегать по утрам, что-то ты вялая, — Тамара Павловна презрительно смотрела на дочь. — Ну что за распущенность, не следишь за собой совершенно!
— Мам, у меня времени нет, — отмахнулась Марина.
— А ты найди, нечего жаловаться! — Тамара Павловна была бескомпромиссна, она буквально подпрыгивала от возмущения, как мячик. — От лени только размер одежды растет, а движение — это жизнь.
Тамара Павловна заглянула в квартиру дочери, словно небольшой торнадо, потрясая пакетом, из которого вываливались мандарины и торчала коробка с тортом.
— Мариночка, мама пришла!
На пороге она остановилась, оглядывая беспорядок в прихожей. Туфли, брошенные как попало, детская куртка на полу… Тамара поджала губы. В свои шестьдесят пять она никогда не позволяла себе такой небрежности.
Марина выглянула из кухни, ее русые волосы были собраны в неряшливый пучок.
— Мам, ну ты чего без звонка-то? У меня тут… Не прибрано.
— Вижу, — Тамара прошла вперед, скидывая пальто прямо на руки дочери. — А когда у тебя прибрано? Никогда!
Марина поморщилась. Мать всегда появлялась именно тогда, когда меньше всего хотелось ее видеть. В воскресенье, единственный день, когда можно было просто полежать.
— Я… Это… Устала просто, — пробормотала она, засовывая материнское пальто в шкаф.
— Устала? — Тамара Павловна развернулась так резко, что едва не сбила с тумбочки фигурку слона. — В тридцать восемь лет устала?
Марина закатила глаза.
— Мам, ну давай не начинай, а? Работа, двое детей, Костя в командировке третью неделю…
— Я в твоем возрасте, между прочим, работала на полторы ставки, твоего отца тащила из запоев, тебя растила и еще маму свою на руках таскала! — Тамара Павловна двинулась на кухню, не снимая сапог. — И ничего, не жаловалась!
Она принялась распаковывать свои гостинцы, выкладывая мандарины в миску и торт на блюдо.
— А вы, нынешнее поколение, только и знаете, что скулить. Устала она! Да ты просто не умеешь себя организовать!
Маринино лицо вытянулось. Она уже жалела, что дала матери ключ.
— Слушай, у меня к тебе дело, — продолжала Тамара Павловна, разрезая торт. — Нужно шкаф на балконе разобрать. Ты же знаешь, какая у меня спина, и суставы болят. А у тебя руки молодые.
— Мам, пожалуйста, — взмолилась Марина, опускаясь на стул. — Не сейчас. Я едва на ногах стою. Может, когда Костя вернется на выходных?
Тамара Павловна замерла с ножом в руке. В ее глазах мелькнуло что-то опасное.
— Так, — сказала она тоном, от которого у Марины по спине побежали мурашки. — Раз моя дочь такая уставшая, тебя надо спасать. И я знаю, как именно.
Марина Соколова с детства привыкла, что мама всегда права. Тамара Павловна не просто организовывала свою жизнь, она командовала работой, домом, семьей. И дочка должна была поступать так же.
Но время шло, и Марина все чаще чувствовала, что задыхается. Работа бухгалтером в строительной фирме, двое погодок-школьников, муж-экспедитор, который месяцами в разъездах… Она честно старалась все успевать, но силы таяли быстрее, чем мороженое в руках ребенка.
— Так, — сказала Тамара Павловна, доставая из сумки блокнот. — Я давно об этом думала, что с тобой не все в порядке.
— Мам, ты о чем вообще? — Марина почувствовала, как в груди неприятно заскребло предчувствие… беды.
— О том, что нельзя просто так взять и устать в тридцать восемь! — Тамара Павловна достала из кармана очки и водрузила их на нос. — Это все от неорганизованности. Надо тебя перевоспитать. Пока не поздно.
Марина скептически смотрела, как мать записывает что-то в блокнот крупным учительским почерком.
— Мам, мне тридцать восемь, какое перевоспитание?
— Вот поэтому у тебя все и валится из рук, — парировала Тамара Павловна. — Нельзя так распускаться! Посмотри на меня! Пенсионерка, а бодрее тебя!
Она захлопнула блокнот и торжественно подняла палец:
— С завтрашнего дня начинаем программу «Марина 2.0»! Подъем в шесть утра, обливание холодной водой, пробежка, а потом…
— Стоп-стоп-стоп! — Марина замахала руками, чуть не опрокинув чашку. — Какая пробежка? Ты что? Мне детей в школу собирать! К тому же я с ними одна, пока Костя не вернется!
— Вот! — Тамара Павловна ткнула в дочь пальцем. — Все отговорки ищешь! Собрала детей и побежала. А то они видят, что мама только ныть умеет. Кстати, когда муж твой возвращается?
— В пятницу вечером должен быть, — вздохнула Марина.
— Ну и прекрасно! До пятницы я тебя в форму приведу, — кивнула Тамара Павловна, отламывая кусок торта. — Он жену и не узнает.
Марина глубоко вдохнула, зажмурилась, надеясь, что это только сон. Не помогало, мама все еще была здесь.
— Мам, слушай, я ценю твою заботу, но…
— Никаких отговорок! — отрезала Тамара Павловна. — Завтра в шесть я буду здесь. С ведрами холодной воды. А то без меня ты найдешь сто причин откосить!
— Ведрами? — Марина представила себе эту картину и хихикнула. — Ты шутишь?
— Я никогда не шучу про здоровый образ жизни, — сурово ответила мать. — И вот еще что… Будем ходить за картошкой пешком на рынок. Семь километров туда, семь обратно. С рюкзаком, для выносливости.
Марина тяжело опустилась на стул. Эта сумасшедшая идея была так похожа на то, что обычно предлагала мама, что даже спорить не имело смысла.
— И на сколько рассчитана эта… программа?
— На месяц! — бодро отрапортовала Тамара Павловна. — За месяц любого можно в человека превратить.
Марина открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент в родительский чат прилетело сообщение. Писала учительница младшего, он снова что-то натворил. Марина набрала ее номер:
— Алло? Да, Елена Викторовна, слушаю…
Краем глаза она видела, как мать довольно кивает, складывает свой блокнот и направляется к двери.
— Завтра в шесть! — донеслось из прихожей. — И не вздумай не открыть, у меня ключ есть!
Когда дверь за Тамарой Павловной закрылась, Марина все еще автоматически отвечала учительнице. Но в голове билась только одна мысль: «Господи, она это серьезно…»
Без пяти шесть утра Марина уже сидела в прихожей с чашкой кофе. Спать она, конечно, не могла, ворочалась всю ночь, представляя, как мать вломится с ведрами ледяной воды. В какой-то момент даже пришла в голову идея забаррикадировать дверь. Но… Это же мама. Она будет звонить, пока не разбудит весь подъезд.
— Доброе утро, соня! — громко объявила она и протиснулась мимо дочери в ванную, зашумела вода. — А ты что, не готова? Где спортивная форма?
— Мам, может, ну его? — попыталась Марина. — Давай лучше чаю попьем и…
— Никаких чаев! — отрезала Тамара Павловна. — Сначала работа, потом развлечения. Марш переодеваться!
Марина вздохнула и поплелась в спальню. Уже через пять минут она вернулась в старых трениках и футболке.
— Ну вот, совсем другое дело! — одобрила мать. — Теперь быстренько — обливание холодной водой, и пошли!
— Куда пошли? — опешила Марина. — Дети же еще спят! И… Я же буду мокрая!
— Пробежка, милая, пробежка! — Тамара Павловна нетерпеливо притопнула ногой. — Разбудим детей, когда вернемся. Пятнадцать минут нам хватит.
— А если что-то случится, пока я бегаю? — возразила Марина. — Петьке всего восемь, Димке десять. Я не могу их оставить!
Тамара Павловна на мгновение задумалась.
— Хм, резонно… — она почесала подбородок. — Тогда разбудим их и возьмем с собой! Детям полезно!
Через двадцать минут Марина, задыхаясь, трусила по парковой дорожке вслед за матерью. Рядом, еще более сонные и несчастные, плелись дети. Тамара Павловна бодро семенила впереди, время от времени оглядываясь и командуя:
— Выше ноги, дыши глубже! Не горбись!
Вернувшись домой, Марина еле стояла на ногах. А впереди еще был целый день… И завтра то же самое.
— Мам, — прохрипела она, опершись о стену в коридоре. — Я не могу… Так… каждый день…
— Ерунда! — бодро ответила Тамара Павловна, вытирая пот с шеи. — Первый день всегда тяжелый. Потом втянешься!
— Но работа… Дети…
— А вот мы сейчас и деток приобщим к здоровому образу жизни! — загорелась новой идеей Тамара Павловна. — Пусть тоже бегают! А то сидят в своих компьютерах.
Петька, младший, жалобно посмотрел на маму:
— Мам, я не хочу завтра бегать. Можно я лучше в школу пойду?
Кошмар продолжался весь день. Тамара Павловна перерыла шкафы, составила список «ненужных вещей на выброс», перераспределила полки в холодильнике и даже попыталась составить график посещения ванной комнаты.
— Мам, это уже слишком, — не выдержала Марина, когда мать вытащила на середину кухни старый велотренажер.
— Ничего не слишком! — отрезала Тамара Павловна. — Завтра после пробежки начнем делать зарядку на нем. По пятнадцать минут каждая! А потом еще гимнастику!
Когда вечером мать наконец ушла, пригрозив прийти завтра еще раньше, Марина в изнеможении опустилась на диван. Дети смотрели на нее круглыми глазами.
— Мам, это что, теперь каждый день будет? — спросил Димка.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Но похоже на то. По крайней мере, до пятницы, пока папа не вернется.
Ночью ей приснился кошмар. Марина бежит по бесконечной дорожке парка, а Тамара Павловна едет рядом на розовом велосипеде и кричит в мегафон:
— Выше ноги! Дыши глубже!
Проснулась Марина в холодном поту. На часах была половина шестого утра. В замке поворачивался ключ.
— Так рано?! — ужаснулась она и поползла в прихожую.
За дверью стояла Тамара Павловна, но на этот раз не с ведрами, а с огромным рюкзаком.
— А почему на полчаса раньше? — только и смогла выдавить Марина.
— Так ведь на рынок пора! За картошкой! — бодро отрапортовала мать. — Я же говорила, семь километров туда, семь обратно. С рюкзаком, для осанки! В семь утра там можно подешевле урвать. А еще нужно успеть вернуться к восьми, чтобы детей в школу отправить!
И в этот момент Марина поняла, с нее хватит. Никто никуда не пойдет.
— Нет, — вдруг тихо произнесла Марина, глядя на мать в упор.
— Что такое? — не поняла Тамара Павловна, уже протягивая дочери рюкзак.
— Я никуда не пойду, — Марина скрестила руки на груди. — И ты тоже. Мы сейчас сядем и поговорим.
Тамара Павловна опешила. Марина никогда ей не перечила ни в детстве, ни во взрослой жизни.
— Ты что это, дочка? — ее брови взметнулись вверх. — Разве так можно с матерью?
— Еще как, — Марина кивнула в сторону кухни. — Пошли, сейчас будет кофе готов. Заодно и поговорим.
— Да какой кофе в такую рань?! — всплеснула руками Тамара Павловна, но под тяжелым взглядом дочери все-таки двинулась на кухню.
Они сидели друг напротив друга. Марина — собранная, с прямой спиной. Тамара Павловна — немного растерянная, но все еще готовая к обороне.
— Мам, я понимаю, ты хочешь как лучше, — начала Марина, отпивая кофе. — Но ты не можешь просто ворваться в мою жизнь и перекроить все под себя.
— Да я же для вас всех стараюсь! — возмутилась Тамара Павловна. — Ты сама говорила, что устала!
— Да, именно так, — кивнула Марина. — И знаешь, от чего больше всего? От того, что я постоянно пытаюсь соответствовать чьим-то ожиданиям. Вот смотри. Это мое расписание на неделю. Работа, уроки детей, репетиторы, стоматолог, родительское собрание, отчет квартальный…
Тамара Павловна нахмурилась, разглядывая экран.
— Я не говорю, что мне не нужна помощь, — продолжила Марина мягче. — Необходима, мам. Но не такая. Не ведра воды в шесть утра.
Тамара Павловна поджала губы, но промолчала.
— И еще кое-что, — Марина подвинула телефон ближе к матери. — Посмотри на дату. Сегодня третье апреля. А знаешь, что будет пятнадцатого?
— Ты о чем? — Тамара Павловна непонимающе моргнула.
— Твой день рождения, мам. Шестьдесят пять — красивая дата! И у меня для тебя уже есть подарок. Я давно его готовила, хотела сделать сюрприз.
Тамара Павловна неуверенно взяла телефон. День рождения, подарок? В этом хаосе ранних подъемов и физических упражнений она как-то забыла о собственном юбилее.
— Что еще за подарок? — подозрительно спросила она, возвращая телефон дочери.
Марина улыбнулась — впервые за эти сумасшедшие дни.
— Путевка в санаторий «Активное долголетие». Две недели, все включено. Бассейн, массаж, тренажерный зал — то, что ты так любишь. Я три месяца откладывала, чтобы подарить этот отдых.
Тамара Павловна моргнула. Потом еще раз.
— В санаторий, меня? — не голос перешел в шепот. — А как же… твое перевоспитание?
Марина вздохнула и налила матери еще кофе.
— Мам, я думаю, что твоя энергия просто… Ну, направлена не туда. Тебе скучно на пенсии, вот и придумываешь, кого бы спасти. А в санатории будет полно людей, которым действительно нужен такой… Организатор, как ты.
Тамара Павловна хотела возразить, но вдруг замерла с открытым ртом. Что-то в словах дочери зацепило ее.
— Думаешь, там оценят мой… Организаторский талант? — осторожно спросила она.
— Еще как! — с энтузиазмом закивала Марина. — Ты же представь, целый санаторий таких же пенсионеров. И все вялые, не знают чем заняться. А тут ты! Со своими идеями, энергией и жизнелюбием!
Глаза Тамары Павловны вдруг загорелись.
— А ведь и правда… — протянула она задумчиво. — Можно организовать утренние пробежки… И кружок оздоровительной гимнастики… И походы за грибами!
— Вот именно! — обрадовалась Марина, видя, что ее план работает. — И людям польза, и тебе занятие. А то со мной… Ну, я же работаю целыми днями. Какая же тут радость? Ты вон уже сама еле стоишь.
Тамара Павловна вдруг посмотрела на дочь другим взглядом. Не как на неразумное дитя, которое надо направлять и воспитывать, а как на взрослую женщину. С которой, возможно, стоит считаться.
— Но ты ведь… Действительно устала, да? — спросила она тихо.
Марина кивнула.
— Устала. Но мне не нужны пробежки и обливания. Только немного свободы. И пространства. И чтобы иногда можно было просто полежать без дела. Особенно сейчас, когда Кости нет дома, а вся нагрузка на мне.
— А он вернется когда, напомни?
— В пятницу вечером.
Тамара Павловна глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я поеду в этот твой санаторий. Но при одном условии.
— Каком? — напряглась Марина.
— Ты отдашь мне свой велотренажер, — серьезно сказала Тамара Павловна. — Он идеально подойдет для моего будущего кружка спортивных пенсионеров!
Прошло две недели. Марина лежала на диване с книгой, наслаждаясь воскресным утром. Дети играли в своей комнате, Костя вернулся из командировки и возился на кухне с завтраком.
На телефон пришло очередное сообщение от мамы. На фотографии Тамара Павловна в розовом спортивном костюме стояла в центре группы пожилых людей, которые держат над головой гантели. Она была абсолютно счастлива.
