Никогда не пытайтесь выжить свекровь из дома. Особенно если она искренне верит, что делает вашу жизнь лучше. Поверьте, она найдёт способ остаться рядом. Очень рядом.
Мы с Игорем как раз закончили обновлять зал. Новый диван цвета кофе с молоком идеально вписался в интерьер, а модные подушки, которые я неделю выбирала в магазине, придавали комнате осадобый уют. Именно в этот момент позвонила свекровь.
— Дети, я тут подумала к вам заехать на пару дней, — голос Лидии Петровны звучал непривычно робко. — У вас же найдется где переночевать?
Игорь просиял:
— Мам, ты что! Конечно, приезжай. У нас как раз новый диван — опробуешь!
Я тоже обрадовалась. Почему бы и нет? Свекровь у меня не самая плохая, готовит божественно, да и погостит пару дней — не страшно. Тем более, что работаем мы с мужем много, возвращаемся поздно, так что особо мешать друг другу не будем.
Лидия Петровна приехала на следующий день с огромной сумкой продуктов и внушительным чемоданом. Но кто обращает внимание на размер багажа, когда по квартире плывёт аромат маминых котлет?
Первые дни были похожи на праздник. Утром нас ждали горячие блинчики, на работу мы уходили с контейнерами, полными домашней еды, а вечером возвращались к накрытому столу. Свекровь светилась от счастья, что может позаботиться о «детях».
— Вы же совсем замотались на работе, — приговаривала она, подкладывая очередную порцию. — Вот поживу немного, откормлю вас…
Слово «немного» должно было насторожить, но мы с Игорем были так заняты поглощением маминых вкусняшек, что пропустили этот тревожный звоночек мимо ушей.
А потом начались странности.
Вы абсолютно правы — нужно сделать ситуацию более реалистичной. Вот переработанный эпизод:
В один прекрасный день я вернулась с работы раньше обычного и услышала причитания свекрови из ванной:
— Ой, что же это… Как же так…
Сердце ёкнуло — не то слово. Оно просто рухнуло куда-то в район желудка, когда я увидела, что достает Лидия Петровна из стиральной машины. Мой свитер, который раньше был размера M, теперь годился разве что на куклу. А следом за ним появилась моя любимая шерстяная кофта, некогда свободная и уютная, а теперь… Господи, да в неё даже рука не пролезет!
— Лидия Петровна, — я старалась дышать глубоко и размеренно, — что случилось?
— Ой, Мариночка, я решила разобрать ваш шкаф… Смотрю — столько тёплых вещей, и все немножко затхлые — решила обновить. Я и подумала постирнуть. Там значок такой на машинке горел, вроде для шерсти… А оказалось, что это хлопок был. Они рядом, эти значки-то, я и не увидела. У меня дома старенькая машинка, там просто ручку повернул и всё…
Я смотрела на гору севших вещей и чувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Боже мой, ну как можно не посмотреть внимательно, не спросить… Стоп. Вдох-выдох. Она же правда хотела помочь. Просто не разобралась в значках. Но мой гардероб! Любимые вещи, которые я собирала годами, выбирала, заказывала из разных стран…
— Ничего страшного, — выдавила я улыбку, больше похожую на гримасу. — Бывает.
Вечером, когда Лидия Петровна уже легла спать, мы с Игорем сидели на кухне и тихо обсуждали ситуацию.
— Игорь, — я старалась говорить как можно мягче, — прошло уже десять дней. Ты не хочешь спросить у мамы, когда она планирует вернуться домой?
Муж неловко повертел в руках чашку с чаем: — Знаешь, я пытался намекнуть. Говорю ей: «Мам, наверное, дома дела накопились? Цветы там полить надо…» А она отвечает: «Не переживай, сынок, я соседку попросила за цветами присмотреть. Можно не торопиться».
— И что теперь делать? — я откинулась на спинку стула. — Понимаешь, я очень ценю её заботу, но… У меня такое чувство, что мы снова превратились в детей. Каждый шаг под контролем, каждое действие с комментариями.
— Может, еще немного потерпеть? — Игорь выглядел виноватым. — Она же на всегда к нам приехала — давай еще подождем! Я не могу и не хочу выпроваживать маму.
Я молчала. Что тут скажешь?
— Хорошо, — наконец произнесла я. — Подождем.
На следующий день я специально задержалась на работе — просто чтобы побыть в тишине, без причитаний и советов. Когда вернулась домой, Лидия Петровна уже спала, а Игорь сидел за компьютером. На кухонном столе меня ждал ужин под полотенцем и записка почерком свекрови: «Не забудь разогреть, доченька!» Я смотрела на эту записку, и внутри боролись раздражение и чувство вины. Ведь правда же заботится…
Мы как-то притерлись к этому странному режиму сосуществования. Я научилась глубоко дышать и считать до десяти, прежде чем реагировать на очередную «помощь». Игорь старался больше времени проводить дома, чтобы разряжать обстановку. Лидия Петровна… была собой. И, возможно, всё так и продолжалось бы в этом шатком равновесии, если бы через неделю не случилась история со сковородкой. Моей любимой сковородкой, купленной в престижном магазине по цене месячного проездного.
— Представляешь, — возбуждённо рассказывала свекровь за ужином, — жарю котлеты, а они возьми и пригори! Я такая думаю — как же теперь отчищать? А потом вспомнила, что мы всегда металличской губкой такой нагар чистили — у вас в ванной такую губку заметила…
Игорь побледнел. Я закрыла глаза.
— Мам, это была антипригарная сковородка, — тихо сказал он.
— Была? — переспросила Лидия Петровна. — Ой, извините… Я вам новую куплю!
Естественно, никто не стал требовать новую сковородку.
Вечером, когда свекровь уже спала, мы снова сидели с Игорем на кухне. Я молча крутила в руках чашку с остывшим чаем, а муж виновато разглядывал испорченную сковородку.
— Игорь, — наконец тихо сказала я, — так больше не может продолжаться. Сначала одежда, теперь посуда… Что дальше?
— Знаю, — он тяжело вздохнул. — Но как сказать маме? Она же хочет как лучше…
— А получается как всегда. Нужно что-то решать. И чем дальше, тем будет сложнее.
Игорь молчал, и в этом молчании читалось его полное бессилие перед ситуацией.
Дни шли. Свекровь прочно обосновалась у нас, находя всё новые и новые занятия. То решит пересадить все цветы, то затеет генеральную уборку на балконе, то начнет перебирать книги на полках…
И вот тут случилось непоправимое.
Я как раз разогревала ужин, когда услышала вскрик Игоря из комнаты:
— Мама, где моя коллекция? Где все диски?
— Какие диски, сынок? А, эти старые компьютерные игрушки? — беззаботно отозвалась Лидия Петровна. — Я их выбросила. Ты же не ребёнок маленький, чтобы в игрушки играть. Вот книги — другое дело! Я полки освободила, теперь есть куда нормальную литературу поставить.
Да, вы правы! Давайте сделаем речь более естественной, особенно в такой стрессовой ситуации. Вот как это можно переписать:
В комнате повисла тишина. Игорь собирал эту коллекцию больше десяти лет. Каждый диск имел свою историю, свои воспоминания из студенческой жизни. Да и денег они стоили прилично — коллекционные экземпляры стоили десятки тысяч.
— Мам, когда ты их выкинула? — голос Игоря дрожал.
— Да вот днем, пока вы на работе были. Часов в пять. Всё в коробку сложила сложила аккуратненько…
— В какой бак?
— Господи, сынок, ну что ты как маленький? Тебе уже тридцать лет, а ты всё в игрушки…
Но Игорь уже натягивал куртку. Я схватила свою и побежала за ним. Вот уж точно — благими намерениями дорога не только в ад вымощена, но и к помойке.
Соседи шарахались от нас — ещё бы, картина та ещё: приличные вроде люди в мусорном баке копаются.
— УРА, нашёл! — Игорь вытащил коробку, с которой стекало что-то бурое. Пахло прокисшим борщом.
— Может, ну его? — начала я, но муж уже доставал диски один за другим, аккуратно вытирая салфетками.
— Да нормально всё, отмою. Хоть что-то спасти надо.
В свете фонарика я видела его лицо — упрямое и сосредоточенное.
— Слушай, — сказал он, заворачивая последний диск в салфетку, — так больше нельзя. Это уже не забота, а…, я даже не знаю что.
— И что делать будем? Объяснять маме про личное пространство? — я хмыкнула. — Легче с мусорным баком договориться.
— А может… — он вдруг замер с диском в руках, — может, её как-то развести надо? Ну типа… чтоб сама она уехала?
Я с удивлением уставилась на мужа. Первый раз за всё время он не просто признал, что достало, но и предложил что-то сделать. Видать, когда до любимой коллекции дело дошло, даже самые любящие сыновья теряют терпение .
Вечером, лёжа в постели, мы шёпотом обсуждали план.
— Она же не со зла, — вздыхал Игорь. — Но я не могу больше. Это была последняя капля.
— И что делать?
Игорь помолчал.
— Знаешь, я сам не смогу её выставить. Не поднимется рука.Слов не найду.
Но вот если бы ты…
План родился не сразу. Мы перебрали кучу вариантов: и «срочную командировку», и «ремонт с токсичной краской», и даже «полчища тараканов от соседей».
— А что если… — Игорь замялся, — что если ты психанёшь? Ну, типа, на нервной почве. Выгонишь нас обоих.
— И куда ты с мамой пойдёшь? — я приподнялась на локте.
— К ней домой, куда ещё? Поживу там пару дней, типа даю тебе остыть, а потом «помиримся» и вернусь. Мама же не сможет там меня вечно держать — у неё однушка, да и явно не захочет, чтобы её «мальчик» с женой надолго поссорился.
Я обдумывала этот вариант. Звучало… не так уж и плохо.
— Слушай, а ведь может сработать. Только скандал нужен знатный. Чтоб прямо с надрывом, с битьём посуды…
— Только не мамины котлеты! — притворно ужаснулся Игорь. — А то она точно не уедет, пока новых не нажарит.
— И текст нужен посильнее. Что-нибудь про «невозможно дышать», «личное пространство»… О! И про то, что это МОЙ дом.
— Ты хоть раз в жизни так орала?
— Неа. Но ради такого случая придётся вспомнить все серии «Санта-Барбары», что бабушка смотрела.
Два дня мы репетировали. Точнее, я репетировала, а Игорь критиковал:
— Не, вот это про «достало» слишком театрально. Давай естественнее. И руками больше размахивай — мама любит сериалы, оценит.
И вот наступил тот самый день. Я сидела за ноутбуком, доделывала важный отчёт, когда Лидия Петровна решила «навести порядок» на моём рабочем столе.
— Лидия Петровна, пожалуйста, не трогайте документы. Они разложены в нужном порядке.
— А что я такого делаю? Я же просто чтобы красивее было! — свекровь продолжала перекладывать папки.
— Да пусть раскладывает, — подключился Игорь по плану. — Ничего страшного.
— Что значит «ничего страшного»? — я резко развернулась. — Это мои рабочие документы! На моем рабочем столе! В моей квартире! Я что, должна теперь спрашивать разрешения их трогать?
— А что ты всё «мои» да «мои»? — Игорь встал. — Мама просто помочь хочет, а ты… Она тут убирается, готовит, стирает — всю работу за тебя по дому делает!
Лидия Петровна растерянно смотрела на нас:
— Деточки, ну что вы…
— Да-да, помогает она! — я почувствовала, как внутри поднимается настоящая злость. — Половину моих вещей уже угробила своей «помощью»! Я не могу больше так! Каждый шаг под контролем, каждое движение с комментарием!
— Как ты с мамой разговариваешь? — Игорь повысил голос. — Она о нас заботится, а ты…
Я сидела за ноутбуком, досчитывая про себя до десяти — момент настал. Мы с Игорем обменялись быстрыми взглядами.
— Да что ты вечно в этом ноутбуке сидишь? — начал он по плану. — С утра до ночи в своих бумажках. Домой приходишь – и опять за работу!
— А что тебе не нравится? — я резко развернулась. — Что я работаю? Что я чего-то добиваюсь?
— Да при чем тут работа? — перебил он. — Ты просто… просто невыносимой стала! Вечно недовольная, вечно раздраженная…
— Я невыносимая? — я почувствовала, как от обиды перехватывает горло. — А ты? Когда мы в последний раз куда-то вместе выбирались? Когда ты вообще спрашивал, как у меня дела? Что я чувствую?
— О, началось! — Игорь закатил глаза. — Давай, расскажи мне про чувства! Про то, как я тебя не понимаю, как мало внимания уделяю…
— Да какое там внимание! — я уже кричала. — Ты даже не замечаешь, что происходит! Что я задыхаюсь здесь! Что мне просто… просто жить невозможно стало!
— Ах, невозможно? — Игорь шагнул ко мне. — А может это твои вечные претензии невозможны? Твоё постоянное недовольство? «Ты мало зарабатываешь», «ты не такой успешный, как Ленкин муж»… Думаешь, я не слышу, как ты по телефону подругам жалуешься?
— Да как ты смеешь! — задохнулась я от возмущения. — Это я, значит, вечно недовольна? А ты? «Ой, вот у Сережки жена и готовит, и убирает, и борщи каждый день варит». Может, к Сережкиной жене и переедешь?
— А что? Может и перееду! Надоело быть вечно виноватым! Знаешь что… — он резко развернулся. — Это я уйду! Достало всё это!
— Вот и проваливай! — я схватила папку и швырнула её в стену. — Катись к своему Сережке! Или к мамочке под крылышко! Ты же только и умеешь, что бегать жаловаться! Ненавижу! Достало! Я больше не могу! Не хочу так жить!
— Знаешь что? — процедил он сквозь зубы. — Пойдём, мам. Поживём у тебя, раз уж здесь нам так не рады.
Он демонстративно направился к шкафу собирать вещи. А я сползла по стенке, изображая рыдания — вышло даже убедительнее, чем мы репетировали…
Свекровь в шоке смотрела то на меня, то на сына. Игорь, изображая смертельную обиду, молча собрал сумку.
Лидия Петровна собирала вещи молча, только иногда тяжело вздыхала и бросала на меня полные укоризны взгляды. Игорь демонстративно не смотрел в мою сторону, старательно изображая смертельную обиду. Получалось у него, надо признать, убедительно — я даже на секунду испугалась, что он и правда разозлился.
После ухода мужа и свекрови я ещё час сидела на полу, приходя в себя. Нервы были натянуты до предела — всё-таки даже разыгранная ссора выматывает не по-детски. Особенно когда в неё вкладываешь настоящие эмоции.
Первый день без них прошёл в странной тишине. Я бродила по квартире, наслаждаясь возможностью оставить кружку на столе или разбросать рабочие документы, и не слышать ни одного комментария. Игорь прислал только одно сообщение: «Всё идёт по плану. Мама в шо.ке».
На второй день позвонила свекровь — извиняться. Я включила громкую связь и минут сорок слушала про то, какая я хорошая девочка, как она меня понимает, и как ей жаль, что так вышло. С трудом сдерживая смех, бормотала что-то невнятное в ответ.
Игорь писал каждый вечер. «Мама готовит борщ — говорит, надо тебя откормить, когда помиримся», «Представляешь, она уже третий раз пересказывает соседке наш скандал — каждый раз новые подробности», «Кажется, начинает уставать от моего присутствия в её однушке».
А на третий день он позвонил и сказал, что возвращается. Голос у него был довольный: «Всё, не выдержала. Сказала, что мне надо срочно с тобой мириться, а то ты там одна с тоски умрёшь. И что ей уже пора домой — цветы полить, с соседками поговорить…»
Я как раз успела забежать в кондитерскую за огромным тортом — надо же было отпраздновать успешно проведённую операцию. Игорь ввалился в квартиру с видом победителя, расцеловал меня и плюхнулся на диван:
— Гениально всё прошло! Ты бы видела её лицо, когда я вещи собирал! А как она вчера убеждала меня, что все молодые семьи ругаются, и что нам надо обязательно помириться…
Мы как раз нарезали торт, предвкушая спокойную жизнь, когда зазвонил телефон.
— Сынок, — голос Лидии Петровны звучал непривычно бодро, — я всё поняла! Вам нужно Жить одним. Поэтому я продам свою квартиру и куплю чудесную студию… в вашем доме! Теперь буду рядом, но не буду мешать. Здорово я придумала?
Мы с Игорем переглянулись: кажется, наша «гениальная операция» только что вышла нам боком. Причем в прямом смысле — по соседству.
