Джулька работала диспетчером в местном таксопарке. Она часто захаживала в автосервис, расположенный в соседнем ангаре, садилась на продавленный диван в курилке, флиртовала с автомеханиками и присматривала очередную жертву.
Почти все мужчины были семейными, но её это не смущало — как раз наоборот — такие не станут устраивать скандалы, если что.
«Джулькой» Юлия стала, по-настоящему влюбившись в одного из водителей автопарка, где работала. Эту историю после долго мусолили. Говорят, с того самого времени «крыша» у неё и поехала.
***
Константин был красив, но женат. Юлия давно положила на него глаз, но мужчина сопротивлялся. Делал вид, что не замечает глубокий вырез, купленной специально для него блузки, не понимает намёков, которые Юлия сексуальным шёпотом делала ему, «случайно» попадаясь на его пути. Над ней смеялись, пытались образумить — всё зря.
Наконец, когда девушка в очередной раз поймала Константина у его машины, он не выдержал.
— Юля, я прошу. Оставь меня в покое, — сказал он, стараясь не смотреть на её грудь, которая почти полностью была видна под прозрачным платьем.
— Неужели я… тебя не привлекаю? Твоя жена красивая, я слышала. Ну, а я? — можно я тебя просто поцелую, и отстану, — сказала она, уверенная в своей неотразимости.
— Нет, — он снял её руку со своей груди, — Уходи.
На следующий день Юлия не вышла на работу. Просочился слух, что она наглоталась таблеток, и виной тому жестокость Константина.
Врачи пожалели молодую женщину, и не отвезли куда следовало бы, но предупредили, что в следующий раз она поедет в психиатрическую больницу, а не в обычную.
Константин был потрясён случившимся. На следующий день пришел навестить Юлию. Принёс букет цветов. Гуляя с девушкой по парку, он уверял её, что она очень красивая, молодая, что она может сделать счастливым какого-нибудь достойного мужчину.
Юлия слушала всё это с кислой улыбкой.
— Мне нужен только ты, — сказала она, проникновенно заглядывая ему в глаза.
— Прости, не следовало мне приходить, — сказал он изменившимся голосом. — Поправляйся, Юлёк.
И пошёл к выходу.
— Константин, постой! Я люблю тебя! Слышишь?! — крикнула она, и сев на лавку, вытерла злые слёзы. Тогда ей в голову пришла мысль рассорить Константина с женой.
Но, когда она вышла на работу, то узнала, что Константин одним днём уволился и отбыл в неизвестном направлении.
Это был удар. Юля побежала в отдел кадров, хотела раздобыть адрес Константина, но женщина-кадровичка развела руки в стороны и заявила, что ничем не может помочь. При этом она смотрела на Юлию с плохо скрываемым презрением.
Оно и понятно, кто она, эта Елена Семёновна? Замужняя, рыхлая тётка, замученная бытом, — что ей вообще известно про любовь? Про всепоглощающее чувство, которое, как лавина, накрывает тебя с головой… и ты готова на всё, только бы заполучить предмет своей страсти?!
Тогда Юлия пошла к коллегам Константина, таксистам, но и они, все как один, сделали вид, что не знают, где живёт их товарищ.
Юля была в отчаянии. На работу стала одеваться, как на поминки — никаких открытых плеч, никаких декольте. Мини-юбки сменили джинсы. Женщины, работающие с ней рядом, боялись, как бы она опять не сотворила чего-нибудь с собой.
Но старшая смены, Нина, успокоила общественность, предположив, что «caмoyбийствo» было «театром одного зрителя», к тому же Юля сама вызвала скорую тогда. И про таблетки все узнали опять же, от неё.
А сейчас нет зрителя, нет проблем. И все выдохнули. Прошёл месяц, страсти поутихли.
Однажды Юля приняла звонок:
— Такси «Мечта», оператор Юлия. Куда подать машину? — сказала она заученную фразу.
— Юля? — уточнил таинственный голос.
— Да, — удивилась она, — откуда и куда едем?
— Юля… я знаю, где живёт Константин, — сказал голос.
Сердце её забилось сильнее.
— Правда? И где? Назовите адрес, — она приготовилась записывать.
— Какая шустрая, — хохотнул мужчина, — скажу, если ты…
Услышав непристойное предложение, Юлия бросила трубку. Но, после пожалела. Она упустила шанс… Она могла бы обмануть: выманить адрес и убежать.
Через несколько принятых заказов, «хриплый», как назвала его про себя Юля, снова позвонил, и назначил свидание в выселенном здании неподалёку.
— Одна приходи, — приказал он, я буду ждать.
— Если со мной что-то случится, вас вычислят. У нас все разговоры пишутся, — на всякий случай предупредила она.
— Всё будет по-честному. Просто бабы у меня давно не было. Вот и поможем друг другу, — беззаботно сообщил голос.
Несколько раз Юля поворачивала назад. Дом выглядел зловеще. В окнах первого этажа была видна мебель, на потолке криво висела люстра — всё это осталось от прежних жильцов.
Юля взялась за ручку двери подъезда, но передумав, сделала шаг назад, и упёрлась спиной в человека, который как тень вырос сзади. Открыв дверь, он легонько толкнул её внутрь.
Одним движением мужчина опустил себе на лицо балаклаву, после чего она, обернувшись, не смогла его узнать.
— Ну, здравствуй, дорогая. Начнём? — прохрипел он, — выпить хочешь?
Она пыталась узнать его по блестевшим глазам, но не могла.
— Сначала адрес, — попросила она и протянула руку.
— Ты думаешь, я дypaчок? — засмеялся человек в балаклаве, — сперва ты должна выполнить свою часть договора! Может, тебе даже понравится, и адрес станет не нужен!
Он самодовольно посмеялся, и провёл рукой в перчатке по её груди. После чего, перчатку всё-таки снял и убрал в карман.
— Ладно, — сказала она и зажмурилась. Грубо развернув её к стене, он громко засопел, надевая пpeзepвaтив. Когда он опёрся своей ладонью о стену, она, приоткрыв глаза, заметила татуировку: небольшой треугольник между большим и указательным пальцем.
Сделав своё дело, мужчина бросил Юлии бумажку с адресом. Хлопнула дверь. Только после этого она повернулась. Подняв бумажку, она положила её в карман и побрела домой.
Каждый день она откладывала визит к Константину, его образ почти стёрся из памяти.
Что-то в ней сломалось, и она мечтала теперь о том, в балаклаве. Чувствовала его руки у себя на бёдрах, слышала его стоны. Воображение рисовало ей брутального красавца, и она высматривала приметный треугольник у всех водителей.
Но спрашивать не решалась, ждала звонка. Но мачо всё не звонил, заставляя её мучится ревностью.
Однажды в столовой к ней за свободный столик подсел механик, Захар. Лысый, худощавый мужчина, лет пятидесяти, с хрящеватым носом и целым выводком родинок на лице. Неприятный тип.
— Свободно? — спросил он, прокашлявшись.
— Да, — кивнула она, и допивая свой сок, подумала: — «а ведь и этого дикобраза кто-то любит. Женщина, должно быть, героиня, или знакомы с детства. Я б с таким ни за что…»! — её передёрнуло. —»Интересно, он женат»?
Она переключила внимание на его руки и поперхнулась, увидев злосчастный треугольник между большим и указательным пальцами.
С тех пор понеслась Юля по наклонной плоскости, кличка «Джулька» намертво приклеилась к ней. То с одним её увидят, то с другим. Она сама выбирала кавалеров по вкусу: одного автомеханика из семьи увела, да наигравшись, на другого перекинулась.
Старожилы парка смотрели, как Джулька обхаживает новеньких, «свеженьких», тех, кто не знает её сущности, и молчали. Но однажды, всё-таки вмешались.
Иван Чепурной устроился в автосервис недавно. Хороший семьянин, он, тем не менее, не осуждал своих товарищей по работе, вравших, что «сегодня завал» с тем, чтобы выкроить себе время на пьяные посиделки в гараже.
Вокруг Ивана кипели страсти — создавались и разрушались семьи, рождались дети. Только в его семье ничего не происходило. В Сочи съездили в отпуск. Как в прошлом году. Как и в позапрошлом… или, кажется, в позапрошлом были в Абхазии?
Жена Чепурного, Анна, постоянно обращалась к разным врачам, сдавала в сотый раз одни и те же анализы, и его, Ивана, с собой таскала. Но врачи разводили руками и причину, по которой долгожданная беременность не наступала, назвать не могли.
На врачей, анализы, процедуры и лекарства ушла такая гигантская сумма, что, подсчитав её, Анна схватилась за сердце, и, наконец, решила покориться судьбе.
Иван её поддержал. Ну, нет детей, и нет. Глядя на подрастающих чад своих друзей, он иногда ловил себя на мысли, что может, и к лучшему.
Однажды его заметила уже неделю скучающая без кавалера Джулька. И стала потихоньку подкатывать: — то в столовой подсядет, то просто придёт в сервис, где Ваня с машиной возится, и смотрит, смотрит.
Чепурному, давно забывшему, что такое женское внимание, это льстило. Он любил переброситься словом с Джулькой, лёгкой, красивой, как экзотическая бабочка, девушкой.
Заметив, что Иван больше смотрит на её ноги, Джулька назавтра явилась в таком мини, и на таких каблучищах, что даже бывалые шеи посворачивали.
— Ваня, — хлопая ресницами, сказала она, — у меня сегодня важный день. Мне нужно в кое-куда, довезёшь с ветерком? Ты же в пригороде, на Заборовском где-то, да? У меня там сегодня встреча с одним человеком. О-очень надо!
Разумеется, никакого человека не было, и проходивший мимо слесарь Оленчук презрительно хмыкнул и посмотрел на Ивана, который чесал затылок.
— Ладно, но только если по пути, — сказал Иван, — я тестю обещал партию в шахматы.
После окончания рабочего дня, радостная, красивая «девочка-весна» села в машину Ивана и повернула к нему счастливое лицо:
— Поехали!
Иван сильно устал, работы в тот день хватало, но улыбнулся. Приятно угодить красивой девушке.
Всю дорогу он наблюдал её колени, и его бросало то в жар, то в холод. А она, то и дело касалась его: гладила то по плечу, то по волосам.
Наконец, машина остановилась.
— Спасибо, Ванечка, ты даже не представляешь, как ты меня выручил! — прощебетала она и поцеловав его в щёку, тут же извинилась… ой, я помадой тебя испачкала… тебя жена заревнует, дай вытру!
Она взяла платок, и нависла над ним, вытирая помаду. Её гpyдь касалась его. Почувствовав, что её движения вoзбyдили его, она продолжала ёрзать на нём и наконец приникла к его губам.
После, когда ошалевший Чепурной, пытался привести себя в порядок, и собрать мысли воедино, она проворковала:
— Прости… со мной такое впервые.. не знаю, как получилось! Прости!
И он поверил, что впервые. А она, с каждым днём всё плотнее и плотнее внедрялась в его жизнь. Дошло до того, что он решил сознаться жене и подать на развод, но так и не решился. Жалел Аню и боялся обидеть тестя, которого очень уважал. Так и мучился, разрываясь между семьёй и Джулькой.
Она не торопила его, считая, что Иван никуда от неё не денется. Но однажды он прошёл мимо неё с каменным лицом. Даже не поздоровался. Почуяв неладное, она побежала к нему в сервис, но дорогу ей перегородили коллеги Ивана.
— Ты вот, что, Джулька. Пока сюда не ходи. И Ваньку в покое оставь!
— Пустите! — рвалась она, но мужики закрыли у неё перед носом дверь.
Тогда она, невесть как, раздобыла рабочий телефон Анны, жены Ивана. Позвонила и заявила, что Иван теперь её.
Жена, ничего не ответив, положила трубку.
Джулька стерегла Ивана у въезда в гараж, поджидала его в столовой, но ему, каждый раз удавалось избегать встреч с ней.
Но после её звонка жене, он сам подошёл и отвёл Джульку в сторону, к пожарному выходу.
— Посмотри на себя, — сказал он, где твоё самоуважение?
— Ванечка, когда дело касается любви… — трагическим голосом сказала Джулька, — все средства хороши! И ещё… каждый сам за себя! Как на войне!
— Дypa ты, — он ласково потрепал её по плечу, — у нас с тобой всё закончилось. Прощай. И жене моей звонить не смей. Моей Анечке сейчас лишние переживания ни к чему. Мы ребёнка ждём, ясно?
Она стояла, опираясь на перила пожарной лестницы и рыдала. Вдруг кто-то нежно коснулся её спины.
Она обернулась, уверенная, что Иван передумал и вернулся. Но на неё смотрели горящие глаза Захара.
— Ничего, ничего, — ласково увещевал механик, а его ладонь с татуировкой нежно потрепала её по волосам, — Всё пройдёт, сладенькая! Всё пройдёт…
