— Юля, передай, пожалуйста, соль, — голос Нины Васильевны прозвучал обманчиво мягко.
Юлия протянула руку к солонке, но замерла, услышав продолжение фразы свекрови:
— Хотя, может, тебе и не стоит. С солью ты такая же неуклюжая, как и с готовкой.
Михаил Фёдорович хмыкнул, не отрывая взгляда от тарелки. Кирилл сделал вид, что не услышал колкости матери, сосредоточенно разрезая мясо на своей тарелке.
Юлия глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Это был не первый выпад в её сторону за вечер, и она чувствовала, как внутри закипает раздражение.
— Нина Васильевна, я прекрасно справлюсь с солью, не волнуйтесь. И с готовкой тоже, — Юлия старалась говорить ровно, но в голосе всё равно проскользнули нотки вызова.
— Ох, милая, — Нина Васильевна покачала головой с притворным сочувствием, — не обижайся. Я просто хочу помочь. Ты же знаешь, как важно для женщины уметь всё делать хорошо.
Юлия почувствовала, как краска заливает щёки. Она бросила быстрый взгляд на мужа, но Кирилл продолжал увлечённо изучать содержимое своей тарелки.
— У меня есть карьера, — начала Юлия, но Михаил Фёдорович перебил её:
— Карьера? — он усмехнулся. — Разве это занятие для женщины? Твоё место — дома, рядом с мужем.
Юлия сжала кулаки под столом. Она чувствовала, как внутри нарастает буря эмоций, готовая вырваться наружу.
— Папа, — наконец подал голос Кирилл, — давай не будем…
— А что не будем? — резко ответил Михаил Фёдорович. — Я говорю правду. Ты должен быть хозяином в доме, а твоя жена — слушаться тебя.
Нина Васильевна кивнула, поддерживая мужа:
— Правильно, Миша. Юля, дорогая, ты должна понять: мужчина — глава семьи. Его слово — закон.
Юлия почувствовала, как к горлу подступает ком. Она посмотрела на Кирилла, надеясь на поддержку, но он лишь неловко поёрзал на стуле.
— Знаете, — Юлия медленно поднялась из-за стола, — я, пожалуй, пойду.
— Куда это ты собралась? — возмутилась Нина Васильевна. — Мы ещё не закончили ужин.
— Я закончила, — твёрдо ответила Юлия. — Спасибо за… Гостеприимство.
Она направилась к выходу, чувствуя на себе осуждающие взгляды родителей Кирилла. У самой двери она обернулась, надеясь, что муж последует за ней. Но Кирилл остался сидеть, избегая её взгляда.
— Кирилл? — тихо позвала Юлия.
— Иди, — коротко бросил он, не поднимая глаз. — Я… Я скоро буду.
Юлия почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Без лишних слов она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Оказавшись на улице, Юлия глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Она шла быстрым шагом, не разбирая дороги, пытаясь унять бурю эмоций внутри. Обида, гнев, разочарование — всё смешалось в тугой узел, который, казалось, вот-вот разорвёт её изнутри.
Дома Юлия механически сняла пальто, прошла в гостиную и опустилась на диван. Она сидела в темноте, глядя в одну точку и прокручивая в голове события вечера. Каждое слово, каждый взгляд, каждое молчание Кирилла — всё это жгло её изнутри, оставляя горький привкус предательства.
Прошло около часа, прежде чем она услышала звук открывающейся входной двери. Кирилл вошёл в комнату, включил свет и замер, увидев Юлию.
— Ты чего в темноте сидишь? — спросил он, пытаясь говорить непринуждённо.
Юлия медленно подняла на него взгляд:
— Почему ты не пошёл за мной?
Кирилл вздохнул и опустился в кресло напротив:
— Юль, ну ты же знаешь моих родителей. Не стоит обращать внимание на их слова.
— Не стоит обращать внимание? — Юлия почувствовала, как внутри снова закипает гнев. — А на твоё молчание тоже не стоит обращать внимание?
— Я не хотел обострять ситуацию, — начал оправдываться Кирилл.
— Не хотел обострять? — Юлия встала, чувствуя, как дрожат руки. — Ты позволил им унижать меня весь вечер!
— Они не хотели…
— Нет, Кирилл, — перебила его Юлия. — Они прекрасно понимали, что делают. И ты тоже.
Кирилл провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость. Он смотрел на Юлию, не зная, что сказать. В этот момент зазвонил его телефон. На экране высветилось имя отца.
— Не смей брать трубку, — процедила Юлия сквозь зубы.
Кирилл колебался секунду, но всё же ответил:
— Да, пап.
Юлия отвернулась, чувствуя, как внутри всё сжимается от обиды и злости.
— Сынок, ты должен поставить свою жену на место, — голос Михаила Фёдоровича был жёстким и требовательным. — Её поведение сегодня — это неуважение к нам и к тебе.
Кирилл молчал, не зная, что ответить.
— Ты слышишь меня? — повысил голос отец. — Если ты не можешь контролировать свою жену, то грош тебе цена как мужчине. Ты что, тряпка?
— Нет, пап, я не тряпка, — тихо ответил Кирилл.
— Тогда докажи это! Заставь её извиниться перед нами. И чтобы больше такого не повторялось. Ясно?
— Да, пап, — Кирилл сглотнул. — Я… Я поговорю с ней.
Он положил трубку и повернулся к Юлии. Она стояла у окна, обхватив себя руками.
— Юль, нам нужно поговорить, — начал Кирилл.
— О чём? — не оборачиваясь, спросила она. — О том, как ты собираешься «ставить меня на место»?
Кирилл вздрогнул:
— Ты слышала?
— Трудно было не услышать, — Юлия наконец повернулась к нему. — И что теперь? Будешь доказывать папочке, что ты настоящий мужик?
— Перестань, — Кирилл нахмурился. — Ты же знаешь, что для меня важно мнение родителей.
— А моё мнение для тебя не важно? — в голосе Юлии звенела обида.
— Важно, конечно, — Кирилл подошёл ближе. — Но пойми, мои родители… Им нужно, чтобы всё было по-их.
— И ты готов прогнуться под них? — Юлия посмотрела ему прямо в глаза. — Готов заставить меня быть кем-то, кем я не являюсь?
Кирилл отвёл взгляд:
— Я просто хочу, чтобы все были довольны. Чтобы в семье был мир.
— Мир? — Юлия горько усмехнулась. — За счёт того, что я буду молчать и подчиняться?
— Юль, ну зачем ты так? — Кирилл попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Я же не прошу ничего невозможного. Просто… Будь немного мягче с моими родителями. Уважай их мнение.
— А они будут уважать моё? — Юлия скрестила руки на груди. — Или только я должна прогибаться?
Кирилл вздохнул:
— Ты же знаешь, что они не изменятся. Они уже немолоды…
— А я, значит, должна измениться? — перебила его Юлия. — Стать «нормальной женой», как они говорят? Тихой, послушной, без своего мнения?
— Я этого не говорил, — попытался оправдаться Кирилл.
— Но ты это подразумеваешь, — Юлия покачала головой. — Я не буду этого делать. Я не стану другим человеком только потому, что твоим родителям так хочется.
Кирилл почувствовал, как внутри нарастает раздражение:
— А как же компромисс? Ты вообще знаешь это слово?
— Компромисс? — Юлия рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Где был твой компромисс, когда твои родители унижали меня? Где он был все эти годы, когда ты молчал, позволяя им критиковать каждый мой шаг?
— Я всегда был на твоей стороне! — воскликнул Кирилл.
— Нет! Ты ни разу за весь наш брак не становился на мою сторону! Для тебя всегда были на первом месте только твои родственники и друзья, но не я!
Кирилл застыл, пораженный её словами. Он открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов.
Юлия направилась к шкафу и достала чемодан.
— Я устала. Устала быть единственной, кто борется за наши отношения. Устала чувствовать себя чужой в собственной семье.
— Что ты делаешь? — Кирилл наблюдал, как она начала складывать вещи.
— Ухожу, — коротко ответила Юлия. — Мне нужно время подумать. И тебе, кстати, тоже не помешает.
— Ты не можешь просто так уйти! — Кирилл попытался остановить её. — У нас семья, обязательства…
Юлия остановилась и посмотрела на него:
— А у тебя есть выбор, Кирилл. Ты можешь быть мужем, который поддерживает свою жену. Или можешь остаться послушным сыночком своих родителей. Но оба эти роли одновременно ты играть не сможешь. Пора решить, кто ты на самом деле.
С этими словами она закрыла чемодан и направилась к выходу. Кирилл стоял, не в силах пошевелиться, глядя, как закрывается за ней дверь.
Звук захлопнувшейся двери эхом разнёсся по пустой квартире. Кирилл стоял, не двигаясь, глядя на место, где только что была Юлия. Реальность происходящего медленно проникала в его сознание.
Он опустился на диван, чувствуя, как внутри нарастает паника. Что он наделал? Как позволил этому случиться? Кирилл потянулся к телефону, намереваясь позвонить Юлии, но остановился. Что он ей скажет? Что изменилось за эти несколько минут?
Вместо этого он набрал номер отца.
— Папа, — голос Кирилла дрожал, — Юля ушла.
— Ну и хорошо, — ответил Михаил Фёдорович. — Пусть остынет и поймёт, где её место.
— Но… — Кирилл запнулся, — а что если она не вернётся?
— Вернётся, куда она денется, — уверенно сказал отец. — А не вернётся — найдёшь другую, более покладистую.
Кирилл почувствовал, как внутри всё сжалось от этих слов.
— Пап, но я люблю Юлю, — тихо произнёс он.
— Любовь? — фыркнул Михаил Фёдорович. — Сынок, ты что, в сказку попал? Женщина должна знать своё место, а мужчина — быть главой семьи. Всё остальное — ерунда.
Кирилл молчал, не зная, что ответить. Слова отца, которые раньше казались правильными и мудрыми, теперь звучали жестоко и чуждо.
— Ладно, — продолжил отец, — не раскисай. Будь мужиком. Покажи ей, кто в доме хозяин.
Кирилл положил трубку, чувствуя себя опустошённым. Он встал и подошёл к окну, глядя на ночной город. Где сейчас Юля? О чём она думает? Жалеет ли о своём решении?
Он вспомнил их первую встречу, первое свидание, предложение руки и сердца. Юлия всегда была яркой, независимой, с собственным мнением. Именно это его и привлекло в ней. Когда же он начал воспринимать эти качества как недостаток?
Кирилл вернулся к дивану и заметил на полу фотографию, выпавшую из альбома. На ней они с Юлией, счастливые, в день свадьбы. Он поднял снимок, вглядываясь в их лица. Что изменилось? Когда они начали отдаляться друг от друга?
Внезапно зазвонил телефон. Кирилл вздрогнул, надеясь увидеть имя Юлии на экране. Но это была мать.
— Кирюша, — голос Нины Васильевны звучал обеспокоенно, — как ты? Отец сказал, что эта… Юля ушла.
Кирилл поморщился от того, как мать произнесла имя жены.
— Да, мам, ушла, — устало ответил он.
— Ну и слава богу, — в голосе матери послышалось облегчение. — Может, теперь ты найдёшь себе нормальную девушку. Знаешь, дочка моей подруги…
— Мам, — перебил её Кирилл, — я не хочу другую девушку. Я хочу вернуть Юлю.
— Что? — возмутилась Нина Васильевна. — После того, как она себя вела? Как она относилась к нам? Кирилл, ты что, совсем ум потерял?
— Мам, — Кирилл почувствовал, как внутри нарастает раздражение, — а как вы к ней относились? Вы хоть раз попытались её понять, принять?
— А что её понимать? — фыркнула мать. — Женщина должна знать своё место. Мы с отцом хотели как лучше…
— Нет, мам, — твёрдо сказал Кирилл, — вы хотели, как лучше для себя. Но не для меня и уж точно не для Юли.
— Кирилл! — в голосе матери зазвучали слёзы. — Как ты можешь так говорить? Мы же твои родители!
— Да, вы мои родители, — согласился Кирилл, — но Юля — моя жена. И я должен был защищать её, а не позволять вам её унижать.
— Ты выбираешь её вместо нас? — голос матери дрожал от обиды.
Кирилл глубоко вздохнул:
— Я выбираю свою семью, мам. Семью, которую мы создали с Юлей.
Он положил трубку, чувствуя странное облегчение. Впервые за долгое время он чувствовал, что поступил правильно.
Кирилл снова взял в руки фотографию, вглядываясь в счастливое лицо Юлии. Он должен всё исправить. Должен доказать ей, что может быть мужем, которого она заслуживает.
Он набрал номер Юлии, но телефон был выключен. Кирилл оставил голосовое сообщение:
«Юля, я… Я понял. Ты была права. Я не был на твоей стороне, но теперь… Теперь я знаю, что должен делать. Пожалуйста, давай поговорим. Я люблю тебя».
Отправив сообщение, Кирилл почувствовал, как внутри зарождается надежда. Он знал, что путь к примирению будет нелёгким, но был готов бороться за их любовь и за их семью.
Прошла неделя. Юлия не отвечала на звонки и сообщения Кирилла. Он чувствовал, как с каждым днём надежда на примирение тает. Квартира, некогда наполненная жизнью и смехом, теперь казалась пустой и чужой.
В пятницу вечером раздался звонок в дверь. Сердце Кирилла подпрыгнуло — неужели Юля? Но на пороге стояли его родители.
— Сынок, мы решили тебя проведать, — улыбнулась Нина Васильевна, проходя в квартиру.
Михаил Фёдорович похлопал сына по плечу:
— Как ты тут? Всё ещё страдаешь?
Кирилл молча прошёл на кухню, поставил чайник. Родители расположились за столом, обмениваясь многозначительными взглядами.
— Кирюша, — начала мать, — мы тут подумали… Может, пора двигаться дальше? Юля ясно дала понять, что не ценит тебя и нашу семью.
Кирилл резко повернулся:
— Что?
— Сынок, — вступил отец, — твоя мать права. Нельзя позволять женщине так себя вести. Ты должен показать характер.
Кирилл почувствовал, как внутри закипает гнев:
— Показать характер? А где был мой характер, когда вы унижали Юлю? Когда я молчал, позволяя вам вмешиваться в нашу жизнь?
Родители застыли, ошеломлённые его реакцией.
— Кирилл, — строго произнёс Михаил Фёдорович, — следи за языком. Мы твои родители.
— Да, вы мои родители, — Кирилл глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Но это не даёт вам права разрушать мою семью.
— Какую семью? — фыркнула Нина Васильевна. — Эта девица бросила тебя при первой же трудности!
— Нет, мама, — твёрдо сказал Кирилл. — Это я её подвёл. Я не смог защитить нашу семью от вашего вмешательства.
Михаил Фёдорович встал, его лицо покраснело от гнева:
— Ты обвиняешь нас? Мы всегда хотели для тебя лучшего!
— Лучшего для себя, — тихо ответил Кирилл. — Но не для меня.
В этот момент снова раздался звонок в дверь. Кирилл открыл, и на пороге стояла Юлия. Она выглядела уставшей, но решительной.
— Юля, — выдохнул Кирилл, — ты вернулась.
— Я пришла забрать остальные вещи, — ответила она, проходя в квартиру. Увидев родителей Кирилла, она напряглась. — Я не знала, что у тебя гости.
— Мы не гости, — отрезала Нина Васильевна. — Мы семья. А вот ты…
— Хватит, — перебил её Кирилл. Он повернулся к Юлии: — Прости меня. Я был трусом и эгоистом. Я не защищал тебя, нашу семью.
Юлия смотрела на него с удивлением:
— Кирилл, что ты…
— Нет, послушай, — он взял её за руки. — Ты была права. Я никогда не становился на твою сторону. Но теперь я понял. Ты — моя семья. И я выбираю тебя.
— Кирилл! — воскликнул Михаил Фёдорович. — Ты не можешь отвернуться от родителей ради этой…
— Папа, — Кирилл повернулся к отцу, — я не отворачиваюсь от вас. Но я больше не позволю вам вмешиваться в нашу с Юлей жизнь. Если вы не можете принять мой выбор и уважать мою жену, то… Может, нам стоит меньше общаться.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Нина Васильевна всхлипнула:
— Кирюша, ты не можешь так с нами…
— Могу, мама, — мягко ответил Кирилл. — И должен. Ради нашей с Юлей семьи.
Юлия смотрела на мужа широко раскрытыми глазами:
— Кирилл, ты уверен?
Он кивнул:
— Абсолютно. Я люблю тебя, Юля. И я готов бороться за нас.
Михаил Фёдорович схватил пальто:
— Пойдём, Нина. Нам здесь больше нечего делать.
Родители Кирилла вышли, громко хлопнув дверью. Юлия и Кирилл остались одни.
— Я не ожидала, — тихо сказала Юлия. — Думала, ты выберешь их.
Кирилл покачал головой:
— Я слишком долго выбирал не тех людей. Теперь я знаю, что важно.
Юлия колебалась:
— Кирилл, я не хочу, чтобы ты жертвовал отношениями с родителями ради меня.
— Я не жертвую, — ответил он. — Я выбираю нашу семью. Если мои родители смогут это принять — прекрасно. Если нет — это их выбор.
Юлия смотрела на мужа, пытаясь осмыслить произошедшее:
— Нам предстоит многое обсудить.
— Знаю, — кивнул Кирилл. — И я готов. Готов слушать, понимать и меняться. Ради нас.
Юлия сделала шаг к нему:
— Это будет нелегко.
— Но мы справимся, — Кирилл обнял её. — Вместе.
Они стояли в тишине, чувствуя, как начинается новая глава их жизни. Глава, в которой им предстояло заново научиться доверять, понимать и поддерживать друг друга. Но теперь они знали — они на одной стороне. И это главное…
