Нет ничего страшнее одиночества. Лиля, прожившая в детском доме долгие тринадцать лет, знала это наверняка. Она рано осиротела: мама умерла, когда ей не было еще и пяти, отца просто никогда не видела. Другой родни, способной повлиять на судьбу ребенка, тоже не нашлось. Не было никого, кого могла заинтересовать сама Лиля. Почему так произошло, Лиля не понимала. Даже теперь, уже будучи студенткой педагогического колледжа, она искала ответ на этот вопрос. Слишком много боли накопилось в душе, и не представлялось возможным от нее освободиться.
Она изнутри знала, что такое, когда юные годы убиты горем и неизгладимой тоской ― это время уже никогда не вернется, его ничем нельзя восполнить, даже если стараться всю оставшуюся жизнь. Приходится учиться жить с глубокой дырой в душе, и это обстоятельство обесценивает любые достижения. Она, Лиля, вынуждена жить с отчуждением к миру, к самой себе.
О себе знала немного: остались воспоминания о квартире, где они жили вдвоем с мамой и несколько фотографий. Кстати, Лилей она была не всегда. Раньше ее звали Настей, а мама ласково называла Настеной. Но в детском доме документы потерялись, а свое настоящее имя девочка никому не назвала. От шока, наверное. Так и молчала первое время, растянувшееся на четыре месяца. Никто не мог добиться от нее ни слова. А когда вновь заговорила, обнаружилось, что Настя в ней потеряна навсегда. Настю любила мама, а Лиля была не нужна никому. Так поменялось имя, и поменялась судьба.
Тот, кто назвал ее Лилей, несомненно, попал в точку, сам того не подозревая. Потому что душа у девушки была чистая, совсем не соответствующая этому жестокому миру. Когда Лиля появилась в казенных стенах, то ощущала себя невероятно потерянной: загнанным зверьком, который всего боялся. Безликим существом ― без места, без надежды, без будущего.
Долгие тринадцать лет оказались непростыми. Пришлось учиться строить отношения с соседками по комнате. Часто возникали ссоры, вспыхивали драки. Вначале Лиля не умела постоять за себя, поэтому ее считали слабой, легко отталкивали, обманывали и унижали. Девочки были сложными, каждая со своей личной драмой и проблемами. Но между драками и оскорблениями находилось место и дружбе. После хороших разборок все угощались сигаретами, а потом старательно прятали пачку от воспитателей. Для этой цели место выбрали особенное ― под матрасом у тихони Маши. Так они учились рассчитывать друг на друга, понимая, что не нужны взрослым.
Воспитатели мало обращали внимание на то, что творилось между детьми, да и как можно уследить за каждым? Ведь главное, чтобы носы и лбы себе не расшибли, а к вечеру фактическая численность соответствовала общему количеству. Постепенно и сама Лиля приобрела репутацию сложного ребенка. Она научилась прятать слезы глубоко внутри, научилась курить вместе со всеми и ругаться матом, когда это необходимо. Оставаться безропотной одиночкой было слишком опасно.
Восемнадцатилетней девушкой Лиля выпустилась из детского дома. С девочками по комнате она, в конечном итоге, научилась ладить ― другого выхода не оставалось. Теперь же каждая из них получила отдельную комнату в общежитии. Лиля поступила в педагогический колледж и мечтала о том, каким чудесным специалистом станет через несколько лет.
Вскоре в ее жизни появился Матвей. Парень был видный, из хорошей семьи. Он угощал мороженым, приглашал на свидания. Планы на жизнь у Матвея были огромные: окончить институт, переехать в столицу, добиться оглушительного успеха. К тому же, Матвей увлекался музыкой. Молодой человек искренне делился с ней мечтами. Поначалу Лиле казалось, что все это он рассказывал, чтобы произвести впечатление. Полагал, что раз она из детского дома, значит, наивная и ничего не смыслит в жизни. Нет, Лилю не обмануть. Она-то знала, что материальные ценности находятся на первом месте. Ведь не зря же они с подружками постоянно соперничали за право обладать лучшими вещами.
И хотя девушка действительно больше всего радовалась подаркам и нарядам, которые ей покупал Матвей, пользоваться другим человеком, манипулировать его чувствами ― в ее планы не входило. Она слишком хорошо знала, что значит быть одинокой. Где-то внутри родилось искреннее чувство ― не сразу, постепенно ― и стало согревать теплыми, ласковыми лучами. С подругами переживаниями она не делилась, просто не умела, ввиду собственной замкнутости. Но неожиданно Матвей стал для нее чем-то большим. Внезапно вспыхнули чувства. В какой-то момент они сделались настолько сильными, что их стало невозможно контролировать. В любви объясняться она не умела, как и принимать подобные объяснения. Ей было достаточно просто ощущать тепло.
Парень предложил встречаться. Лиля согласилась. Спустя полгода решили жить вместе. Матвей снял для них квартиру. И в этот момент, когда отношения с парнем перешли на новый уровень, Лиля внезапно вспомнила, что у ее мамы была младшая сестра, вспомнила даже имя, фамилию, отчество, смутный образ ее лица… Вспомнила ― и больше эта мысль ее уже не отпускала. В голове билось счастье, которым Лиля поспешила поделиться с избранником: у нее тоже есть кто-то на белом свете! Надо просто найти эту тетю и все будет хорошо!
Однако Матвея подобная мысль почему-то совершенно не обрадовала:
― Твоя тетушка ― просто мифическое существо, ― объяснял Матвей. ― Она существует в каких-то неподтвержденных фантазиях. Возможно, это все большая иллюзия.
― Почему ты так говоришь? ― обиделась Лиля. ― Это часть моей семьи, следовательно, меня самой. Ты предлагаешь мне отказаться от собственной истории?
― Потому что никто не знает, существует ли эта тетя на самом деле. А если она есть в природе, то какова вероятность того, что ты ей на самом деле нужна? Вы ведь чужие, никогда не общались. Стоит ли рассчитывать на что-то?
― Понимаешь, я не могу сдаться. Пока существует хотя бы малейшая надежда, я буду искать. Мне хочется обрести хотя бы одного родного человека.
― Я понимаю… Но мне не хочется, чтобы тебя кто-то обидел. Не хочу, чтобы кто-то опять причинил тебе боль, тебе от жизни и так досталось. Почему бы тебе просто не начать строить жизнь по собственным правилам? Я ведь рядом. Мы многое сможем вместе.
― Милый мой, ты только не обижайся, но для меня это действительно важно. У меня нет других родственников. Рассчитывать в жизни, кроме тебя, мне действительно не на кого. Но у кого нет прошлого ― нет и будущего. Вот почему мне так важно найти хотя бы какую-то зацепку.
Матвей не был в восторге от мысли искать непонятную тетушку, но в конечном итоге уступил. Его глубоко тронули ее слова о собственной ненужности и желании обрести семью. И в то же время он знал, что такое искреннее стремление может легко разбиться, соприкоснувшись с реальностью.
Матвей решил поделиться своими переживаниями с собственной матерью. Тем более, она уже заметила, что ее единственный сын в последнее время ходит как в воду опущенный. В их семье не было принято наседать на человека с расспросами, поэтому мать ждала, когда Матвей сам ей откроется. И не ошиблась: вскоре сын заговорил с ней в очень деликатном тоне:
― Я не знаю, как помочь Лиле. Она все время говорит про эту свою тетю. Хочет искать ее и найти во что бы то ни стало.
― И что же тебя в этом тревожит, сынок?
― Мне просто страшно, что какая-то чужая тетка обидит мою девушку, причинит ей боль. Лиля и так много страдала в жизни. За что же ей снова такие переживания?
― Понимаешь, ты не можешь решать за нее. Это было бы нечестно и несправедливо. Прежде всего, нужно уважать ее решение. Вероятно, Лиле на самом деле важно разобраться с тайнами своего прошлого, пересмотреть болезненную травму детства. Об этом она сможет поговорить только с тетей, поскольку матери нет в живых. А отца искать она не собирается?
― Нет, но это только потому, что она не знает, кто этот человек. А так она упертая. Все-таки детский дом на ней очень сказался. Знаешь, недавно увидел, как она курит в форточку. Разозлился на нее, даже отобрал сигареты. А потом вижу, она расстроилась, и не из-за сигарет вовсе, а потому что я с ней так поступил. Ну и попросил прощения.
― А ты как хотел? Ее опыт стоит многого. Но ты молодец, что стремишься ее понять. Я тебе скажу только одно: у таких людей очень много боли в душе. Внешне ее не видно, но душа всегда будет болеть. И эту пропасть ничем не заполнить.
― Но я все равно ее не брошу. Я буду рядом. Может быть, мы даже поженимся. Ты ведь не будешь против нашей свадьбы?
― Я поддержу любое твое решение, сынок. Только не торопись, прошу тебя.
Матвей был благодарен матери за то, что она не навязывала ему свое видение жизни, позволяя набить свои шишки. Он прекрасно понимал: у него жизнь только начинается, но хотелось сделать счастливым не только себя.
Через неделю Матвей нашел для Лили адрес тети. Помог один знакомый, что работал в прокуратуре.
― Вот, возьми, ― он протянул Лиле бумажку. ― Хочешь, поедем вместе. Это за городом. Главное, не переживай и ничего не бойся.
А Лиля и не боялась. Она ничего не чувствовала. Так волновалась все это время, что в какой-то момент внутри что-то словно перегорело, и ей стало казаться, что чувства вовсе атрофировались. В дороге ее укачивало, руки тряслись, такого не было никогда. Сейчас еще немного и она познакомится с родным человеком. Быть может, в дальнейшем они будут общаться, помогать друг другу. Из машины вышла практически не дыша. Нужный дом отыскался не сразу, пришлось поплутать, но…
Дверь им открыла посторонняя женщина лет пятидесяти. Дохнуло перегаром и немытым телом. Лиля не могла говорить от волнения, поэтому Матвей сам объяснил, зачем они здесь. Женщина долго вглядывалась в лицо Лили… а потом с силой захлопнула дверь перед незваными гостями.
Изнутри дома донеслись крики:
― Пошла вон! Пошла вон! Чтобы духу твоего здесь не было! Я тебя уничтожу, пошла вон!
Лиля поняла, что тетушка пьяна. И что все это время ее мало заботила судьба племянницы.
Так закончилось путешествие в прошлое. Домой добирались молча. Матвей, нахмурившись, смотрел на дорогу. Лиля сдерживала подступающие слезы. Уже у подъезда, когда машина остановилась, она разрыдалась ― горько и неудержимо. Матвей ласково обнял ее.
― Я больше никому не позволю тебе сделать больно! Надо вычеркнуть из жизни всех, кто тебя отвергал, кому ты была не нужна. Я буду с тобой всегда, буду помогать во всем. Только и ты обещай, что перестанешь гоняться за призраками прошлого. Давай начнем жизнь с чистого листа. Мы всего сумеем добиться сами.
И Лиля кивнула, не переставая всхлипывать. А потом доверчиво положила голову ему на плечо.
