— Ничего не понимаю, не знаю и не умею. Этим занимался ваш отец

Вера в чёрном платке, повязанном наглухо, чтобы ни один локон светлых волос не пробился наружу, стояла у окна и смотрела в пустоту. Её не радовал любимый двор, который так старательно облагораживал долгие годы покойный супруг, напротив, стали ненавистны эти клумбы, беседка, качели, зона барбекю. Борис, если делал что-то, то делал на совесть, аккуратно, по-современному. Вон его гараж, утеплённый, с роллетами вместо дверей, и внутри — всё по полочкам, по порядку, с иголочки.

Вере так хотелось пойти и разнести там всё кувалдой. Они с мужем могли тратить драгоценное время на другое! На детей, на себя, если бы только знали… знали, как мало им отпущено было для двоих — всего 20 лет. Она вытерла сухие, воспалённые глаза мятым носовым платком, слёз давно нет, только тяжёлое несчастье на сердце и пустота внутри. И её не в силах заполнить ни дети, ни родные, ни друзья — никто. Бориса больше нет.

— Он был так молод, — подумала Вера, стоя у окна, продолжая вытирать свои выцветшие от слёз глаза.

— Мам, тётя Инга пришла, спрашивает про посуду, — обратился к маме 16-ти летний Валерий.

— Что? — вышла мама из дремоты на секунду.

— Посуду. Соседка спрашивает про свою посуду.

— Пусть забирает всё что хочет.

Вера отвернулась от сына, посмотрела в окно, потом поправила платок на голове и ушла в другую комнату, ничего не ответив. Валера тоже расстроен, но заботы по дому, о младшей сестре, общение с соседями, родственниками по телефону, вживую шевелили его, не давали возможности впадать в отчаяние.

Валера завёл соседку на кухню. Горы перемытой посуды стояли на столах, уложены в тазах. На полу стояли упаковки с напитками.

— Это столько осталось? — поинтересовалась тётя Инга у парня, взглянув на упаковки с водой.

Валера пожал плечами: наверное.

— Вы ищите посуду, а я пойду, Таню надо позвать.

— Беги, Валерик, я найду своё. Как мама?

Валера опять пожал плечами.

— Ну, понятно, — вздыхая и качая головой, скорбно добавила соседка. — Такая любовь была у них. Э-э-эх. А Борис? Таких, как твой отец сейчас днём с огнём не сыщешь! Не пил, не курил, работящий, а красавец какой был? И так молод, чуть за сорок, э-э-э-эх! Мы же Вере все завидовали по молодости. Красивая пара была. Да и отцом Борис был отменным. Бедная Вера. А дом? Дом мама не будет продавать?

— Я пойду, Таню надо найти, вы берите, что вам надо, — Валера посмотрел на упаковки с напитками, куда так пристально смотрела тётя Инга. — Берите, берите. Куда нам столько.

Вопрос про дом остался без ответа.

Валера подросток жил обычной, максимально активной для небольшого посёлка жизнью, до случившегося с отцом. Тусил с друзьями, бегал на тренировки, гулял с девочкой со своей улицы, учился в школе — он даже и не думал, что придётся так быстро повзрослеть. Он стал главный в семье, само вышло. Мама пока не в состоянии думать о чём-либо.

Валера побежал искать сестру. Она тоже прячется от всех плачет и повторяет: папы у нас больше нет. Она два раза при маме так сказала, мама в сердцах на неё накричала, вот и прячется 10-летняя Таня, не зная, как и кому выразить своё необъятное горе, но у мамы оно всё равно больше.

Прошло две недели.

Дом с зелёной крышей и высокими воротами выглядел опустевшим. Машина не выезжала со двора по утрам и не возвращалась вечерами обратно. Улыбающаяся тётя Вера не ходила на работу, она словно пропала без вести за воротами дома. Исчезла. Валера бегал в магазин и по другим делам по посёлку, а мама его не выходила на улицу. К Танюше приходили девочки-подружки, стояли у двора и уходили — Таня гулять не выйдет, брат не пускает.

— Мы уезжаем! — объявила Вера детям.

Валера обрадовался. Наконец-то мама о чём-то другом говорит, а не о похоронах и смерти отца, — лицо её оживилось, бодрость в теле появилась. Сын и дочь смотрели на маму в ожидании.

— На днях Костя Иванов приедет, заберёт папину машину и мы сразу уедем.

— Куда? — спросил Валера.

— Не знаю.

— Нам через месяц в школу. У меня 11-й класс, у Тани 5-й.

— Школы везде есть.

— Не продавай машину дяде Косте. Он перекуп, за бесценок заберёт.

— Ты откуда знаешь? Мал ещё так о взрослых говорить, — посчитав за оскорбление слово «перекуп», сказала мама.

— Он сам рассказывал, когда к папе приезжал, — при упоминании об отце у мамы опять блеснули глаза от слёз, но Валера безжалостно продолжал. — Сколько он впаривал папе иномарки из-за границы, папа просто отшучивался, а мне потом говорил: никогда с такими не связывайся! И объяснял почему.

— Мне что с ней делать? Прав у меня нет. Пусть гниёт в гараже?

— Я уже могу отучиться на права, получу в 18, и машина снова будет на ходу. Нам всем будет легче.

— А на какие деньги мы уедем отсюда? — интересовалась мама у смышлёного сына-подростка. — У нас ничего нет, кроме этого дома и машины.

— Не надо уезжать — это наш дом.

Вера упала на диван, как подстреленная птица. Валера почувствовал себя браконьером, ведь мама только что была в отличном настроении, думала, а тут опять провалилась в своё горе. Таня подсела к маме, она давно перестала плакать, ей просто скучно дома, лето всё-таки, а брат не пускает за двор.

— Мам, а поехали к морю, — Таня гладила по руке маму, — помнишь, как там хорошо. Помнишь?

Вера через время пришла в себя и согласилась.

— Конечно, поедем, дорогая. Море залечивает любые раны.

Валера больше не лез с неуместными предложениями о машине, доме, участке, о работе: где мама будет работать? Чувствовал, он опять напомнит маме об отце. Валера ушёл в гараж, открыл папину машину, сел в неё, погладил по рулю, по приборной панели, потрогал обивку на потолке, тронул болванчика перед лобовым стеклом, он закачал головой. Вот и расплакался Валера, и его подкосили воспоминания. Борис учил водить сына на этой машине, в прошлом году разрешил прокатиться по улице за рулём, одному! На глазах у друзей, девочки, которая ему так нравилась, она потом и гулять с Валерой начала.

Валере тоже было больно, очень-очень больно, но ощутил он это несколько раз. Сейчас и позже. Когда выезжал из гаража папин универсал, а за рулём развесёлый шутник — дядя Костя, лицу видно — он доволен покупкой. И ещё больнее было Валере, когда запирали гараж навсегда, на все калитки во дворе вешали маленькие навесные замки и закрывали, будто это поможет. Беседку деревянную накрывали брезентом, чтоб не засыпало её листьями и мусором осенью, и запирали ворота дома, уезжая на вокзал. И никто не знал, вернуться ли они сюда ещё раз или нет.

Мама ожила в поездке, посветлела, жизнь заиграла в её глазах. Они переезжали из одного города в другой. Весь август Вера с детьми колесила по Югу в поисках места, где они почувствуют себя дома. Мама не скупилась на жильё в лучших районах, ей хотелось быть в центре событий, чтоб её кружило в городской суматохе и она забыла обо всём, начала с чистого листа.

Но первый прочерк на чистом листе получился с конца — деньги закончились, и Вера объявила это детям будучи в маленьком приморском городке — они будут жить здесь. Дом пришлось снять очень далеко от центра и тем более от побережья — на что хватило. Никто не унывал, обустраивались, обживались, радовались новому повороту. Валера тоже был рад, частный сектор в горах городка, расположенного в морской бухте, куда лучше, чем их посёлок в 50-км от райцентра. Единственное, до школы далековато от их нового дома. Валера и этому был рад — дополнительная тренировка для ног, но вот сестрёнке будет трудно 2 км по гравийке вниз по улице до остановки, а потом автобусом. Ничего, привыкнут.

Вера оформила детей в школу, но вот с работой не торопилась, не могла найти. У себя она работала кассиром в РКЦ за минимальную зарплату, у неё был свой дом и муж, который хорошо зарабатывал, она ходила на работу ради удовольствия — любила общаться с людьми, а сейчас у неё ничего нет, даже выбора! Пришлось идти в супермаркет на кассу, на 12-ти часовой день. Так что труднее всего пришлось ей. Работа в центре, почти на побережье, в разгар бархатного сезона, график ненормированный, а посетители и начальство безжалостны. Плакала Вера ночами, но не от горя по усопшему мужу, а от безысходности: работу свою ненавидела, но бросить не могла — денег в семье почти не осталось, а у неё двое детей, они в чужом городе. Подымалась утром и шла, как миленькая на остановку, потом садилась за кассу и улыбалась всем, а на душе непроглядная мгла.

Тогда Валера впервые заговорил о продаже родного дома в посёлке, видел, как тяжело маме, пытался помочь. И клиенты на дом были, та же тётя Инга хотела купить. Вера наотрез отказалась торговаться за единственную память о любимом супруге.

Прошло пять лет.

Валера окончил училище, отслужил в армии, большие планы были у парня, но он здесь в курортном городке с мамой и сестрой.

— Валера, у нас на кассе вчера прям беда была с мелочью, сможешь наменять сегодня? — спрашивала мама — Вера сына. — Принеси, а то меня съедят на кассе и жалоб накатают, показатели мои упадут.

— Постараюсь.

— И Таню встреть с тренировки.

— Я сама! — капризничала симпатичная, высокая, стройная Танюша, она становилась девушкой.

— Пускай встретит Валера, сейчас отдыхающих понаехало, у тебя тренировка допоздна. Валер, и завтра у меня ревизия в другом супермаркете, уеду вечером, буду утром.

— Но у тебя же выходной…

— Я не могла отказать. У одной дети маленькие, у другой машины нет.

— У тебя тоже.

— Мне такси оплачивают, и никто так не нуждается в деньгах, как мы.

— Неправда! Я давно говорил, давай вернёмся. Живём тут на даче, работаешь без выходных, как вы вообще без меня обходились, пока я был в армии? Тебя же до полуночи дома не бывает.

— Это в туристический сезон, зимой легче, зато зарплата хорошая. Ладно, я на работу, ты постарайся мелочь мне привезти, не хочу, чтобы у меня все показатели упали. Ты всё равно по городу мотаешься.

— Я не таксист, а водитель, у меня отгрузка на отгрузке.

Мама Вера словно не слышала сына, её беспокоили озлобленные курортники в очереди на её кассе в час пик, нарезка в сырном отделе, маленький ребёнок сотрудницы, из-за которого та ушла на больничный; приближающаяся дата платежа за дом. Грело душу приятное ощущение, что рано или поздно всё наладится. Вера откладывала все эти годы, сколько могла и скоро они возьмут ипотеку — у них будет свой дом. Вот только взрослый сын достаёт — дом у них есть.

Вера слышать не хотела о том доме, прошлой жизни и о многом другом. У неё работа, у неё мечта, она незаменима в своём отделе и в других, она уже наставник — её хвалят, вручают грамоты, её фото часто мелькает на стенде «лучший работник месяца».

Но тут новый удар судьбы и письмо из прошлого: уведомление из суда о задолженностях по коммунальным платежам за брошенный дом, на десятки тысяч рублей. Самое ужасное, что увидел его первым Валера.

— Мам, ты не платила всё это время? Было же судебное решение по мусору в прошлом году, я давал тебе денег, помнишь? Ты оплатила?

— Нет. За что платить, если мы там не живём.

— Неужели ты не понимаешь? Арестуют твои карты и будут снимать ещё больше с пенями и штрафами.

Вера об этом не задумывалась, но на следующий же день ощутила это на своей шкуре — карту арестовали. Она опять погрузилась в слёзы и печаль, волновалась о другом счёте, о котором детям не говорила. Сыну вновь стало жалко маму, к концу месяца он достал деньги. Закрывали долг вместе с мамой у судебных приставов, что б уж наверняка. Остальные долги он тоже взял на себя и на свою зарплату водителя. Это позволило Вере осуществить их общую мечту. Через несколько месяцев он торжественно сообщила детям, что они переезжают, она взяла квартиру в ипотеку.

— И где? — сдержанно поинтересовался сын. — На каких условиях?

— Долевое строительство, компания надёжная. Не на побережье, конечно, но тоже в красивом регионе, на Юге. Дом будет прямо на берегу реки.

— А зачем сейчас переезжать? Тут работа и у тебя и у меня. Ипотеку ведь платить надо.

— Стройка быстро движется, я видела в интернете. В середине следующего года сдадут дом и можно заселяться.

Мама и сестра обсуждали переезд, а Валера ждал подвоха. А вот и он: цена на квартиру, ну очень низкая для туристического региона и заповедного расположения высотки.

— Сколько? — переспросил Валера.

И мама назвала эту нереально низкую цену.

— Мам, так не бывает!

— Бывает, мой юный скептик, — радовалась Вера, а Таня её поддерживала.

Мама и дочь уехали, Валера остался. У него тут работа, девушка, да и маме с сестрой пора стать самостоятельными. Вроде так и было, мама работала, Таня училась, но вместо ключей от квартиры в новостройке мама получила уведомление о приостановке строительства их дома. В один миг она превратилась в обманутого дольщика. И вновь море слёз и паника. Валере пришлось всё бросить и ехать к ним. Он пытался объяснить маме, что надо делать, но она его не слышала, только рыдала, страдала, вспоминала покойного мужа, если бы он был жив, такого с ними не случилось.

Валера ходил на собрания обманутых дольщиков, писал во всевозможные инстанции, занимался бумагами, ответами на отписки, сборами подписей, а мама просто всплёскивала руками, еле сдерживая слёзы, утверждала, что ничего не понимает и не умеет.

Дальше была сомнительная работа мамы без оформления и гарантий, зато зарплату обещали о-го-го! В итоге она осталась ещё и должна. Кредит на обучение Тане, тоже достался Валере. Новые долги за старый дом и очередной отказ мамы продавать единственную память об их отце, балласт, за который копились и копились ежегодно долги. Платить мама тоже отказывалась, никто там не живёт. Ехать и разбираться в этих вопросах она не планировала, это могло пробудить в ней очередной стресс.
Удивительно, как умудрился Валерий и свою жизнь строить, и занимаясь мамиными проблемами. Он женился, работает, у него родился сын. Уже и жена Валерия начала возмущаться, просила немного обособить семью его мамы и сестры от своей, ведь пока он решает их проблемы, свои никуда не деваются.

Пришлось маме Вере в свои 56 взрослеть, становиться самостоятельной, брать ответственность за себя и дочь в свои руки. Но у неё не получается! Чуть что звонит сыну и плачет: я ничего не могу, ничего не понимаю, я не разбираюсь в телефоне, в документах. Помоги!
По сей день, втайне от жены Валера помогает маме и сестре. Он добился выплаты для мамы как для обманутого дольщика, она с сестрой смогла исполнить свою давнюю мечту. Сейчас у мамы своя однокомнатная квартира на окраине, живёт с дочерью, которая не может наладить свою жизнь и съехать.

Мама Вера работает в той же сети супермаркетов в этом городе и Таня с ней. Она «подарила» старый дом в посёлке сыну, разрешила делать с ним всё, что он захочет, но тут выяснилось, что документально всё запущенно, и мама сразу открестилась:
— Я ничего не понимаю, не умею, бумажными делами занимался ваш отец.
За эти годы дом пришёл в упадок, двор разрушился и зарос, никому эта недвижимость в селе не нужна, даже соседям. Они давно поменялись, теперь в посёлке живут одни пенсионеры и выходцы из соседних республик.

Валера бьётся за него, разбирается с бюрократией, но, пока даже не предполагает насколько лет это затянется. Для него это уже не память об отце, а единственная возможность продав дом, приобрести что-то своё. Он работает на двух работах, жена печёт тортики на заказ пока в декрете. Они откладывают понемногу и верят в свою мечту, в своё чудо.

Вот только мама Вера позвонила вчера и сообщила: Тане нужна операция на глаза. Срочно, — пояснила она, как всегда дрожащим от волнения голосом. И Валера вновь стоял перед выбором…

Источник

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: