— Извините, а это место не занято? — голос у неё дрогнул, когда она увидела его профиль.
Мужчина в тёмной рубашке поднял голову от газеты и посмотрел на неё так, будто видит впервые в жизни.
— Проходите, конечно. Билет ваш?
Нина протянула дрожащей рукой билет, не в силах поверить происходящему. Олег. Тот самый Олег, с которым она когда-то гуляла по набережной и мечтала о совместном будущем. Прошло тридцать лет, но эти карие глаза, этот чуть вздёрнутый нос — всё было таким же.
— Да, вот… место тринадцать, — прошептала она, усаживаясь напротив.
Он кивнул и снова уткнулся в газету, словно ничего особенного не произошло. А у Нины колотилось что-то внутри, руки тряслись, когда она пристраивала сумочку на полочке.
— Далеко едете? — спросил он, не поднимая глаз.
— К сестре, в Воронеж. А вы?
— Туда же.
Повисла тишина. За окном мелькали фонари, и Нина чувствовала себя как в кино — нереально и странно. Неужели он правда её не узнаёт? Или делает вид?
— Акция у них хорошая была, билеты почти даром, — проговорила она, просто чтобы заполнить паузу.
— Да, я тоже поэтому и решился. Обычно на машине езжу.
Голос такой же, чуть хрипловатый. Только теперь в волосах седина, а морщинки у глаз… Но это точно он. Нина была уверена на все сто процентов.
— А у вас в Воронеже родственники?
— Брат живёт. Давно не виделись, решил навестить.
Он сложил газету и посмотрел на неё прямо. Нина затаила дыхание — сейчас, сейчас узнает!
— Вы не из наших мест случайно? Лицо знакомое.
Сердце у неё чуть не выскочило. Знакомое! Значит, что-то всё-таки помнит.
— Из Калуги я. А вы?
— Оттуда же. Хотя давно уже в Москве живу. Может, где-то и пересекались.
— Может быть, — осторожно согласилась Нина.
В вагоне было душновато, пахло чаем и чьими-то бутербродами. Проводница прошла мимо, проверяя билеты в соседних купе. Где-то за стенкой кто-то негромко разговаривал по телефону.
— Работаете в Калуге? — продолжил он.
— В школе. Математику преподаю. Уже тридцать лет.
— Ого, стаж приличный. А я в строительной фирме. Проекты делаю.
Нина кивнула, не зная, что ещё сказать. Как же хотелось спросить: «Олег, неужели ты меня не помнишь? Мы же с тобой…» Но что, если он действительно не узнаёт? Было бы так неловко.
— Чай будете? — предложил он, доставая из сумки термос.
— Спасибо, с удовольствием.
Он налил ей в пластиковый стаканчик горячий чай. Пар поднимался, и Нина обхватила стаканчик ладонями, чувствуя тепло.
— Ой, а у меня сахар есть, — спохватилась она, роясь в сумочке.
— Не надо, я без сахара пью.
— А раньше… — начала было Нина и осеклась.
— Что раньше?
— Ничего, показалось.
Он внимательно на неё посмотрел, и в этом взгляде промелькнуло что-то… неуловимое. Как будто он пытался что-то вспомнить.
— А в какой школе работаете?
— В тринадцатой. Там, где раньше была старая гимназия.
— А-а-а, — протянул он. — Знаю это место. Красивое здание. Я в детстве рядом жил.
— На Театральной улице?
— Да, именно там.
Нина почувствовала, как что-то ёкнуло внутри. Он жил на Театральной! Там же, где и она познакомилась с ним на танцах в Доме культуры. Неужели и правда не помнит?
— Маленький мир, — проговорила она.
— Очень маленький.
Поезд мерно покачивался, и в купе становилось всё уютнее. Олег убрал газету и устроился поудобнее, а Нина украдкой разглядывала его, пытаясь найти хоть что-то, что выдало бы его узнавание.
— А семья у вас есть? — спросил он, прихлёбывая чай.
— Была. Муж умер пять лет назад. Дочка в Америке живёт, внуков редко вижу.
— Сочувствую, — искренне сказал он. — У меня тоже не сложилось с семейным счастьем. Развёлся давно, сын изредка звонит.
Нина кивнула. Почему-то эти слова её успокоили — значит, он тоже одинок. Хотя какая разница, если он её не помнит?
— А что дочка в Америке делает?
— Программистом работает. Умная очень, ещё в школе по математике лучшей была. Наверное, в меня пошла.
— Гордиться есть чем.
— Есть. Правда, скучаю страшно. Особенно сейчас, когда дома одна.
Он помолчал, глядя в окно на проносящиеся мимо огоньки.
— Понимаю. Тоже бывает тоскливо. Работа, дом, работа… А раньше казалось, что жизнь только начинается.
— Да, раньше всё было по-другому, — тихо согласилась Нина. — И мечты другие, и люди…
— А о чём мечтали? — он повернулся к ней, и Нина заметила, что морщинки у его глаз стали глубже, когда он улыбнулся.
— Ой, глупости всякие. В молодости все мечтают о любви до гроба, о доме полной чашей…
— И что, не сбылось?
— Частично. Дом был, любовь тоже была… Правда, не та самая первая.
Она сказала это и тут же испугалась — вдруг он поймёт, о чём речь?
— Первая любовь — это особенное, — задумчиво произнёс Олег. — Я до сих пор иногда вспоминаю… Была у меня одна девочка в молодости. Нина звали.
У неё перехватило дыхание. Он помнит! Помнит её имя!
— И что с ней стало? — едва выдавила она.
— Не знаю. Расстались мы как-то… глупо. Я в армию ушёл, а когда вернулся — она уже замужем была. Так и не решился подойти.
— А почему не решились?
— Да что толку ворошить прошлое? Она счастливой выглядела. Зачем мешать?
Нина опустила глаза в чашку. Счастливой… Если бы он знал, как она мучилась первые годы замужества, думая о нём! Как жалела, что не дождалась!
— А может, она не была счастливой? — тихо спросила она.
— Откуда мне знать? — он пожал плечами. — Дети у них были, дом… Всё как полагается.
— Но ведь внешнее благополучие не всегда означает счастье.
— Это точно, — согласился он и вдруг пристально посмотрел на неё. — А вы что, тоже кого-то не дождались?
— Может быть, — призналась Нина, чувствуя, как краснеют щёки.
— И часто о нём думаете?
— Бывает. Особенно в последние годы. Всё чаще задаёшься вопросом — а что, если бы…
— Знаете что, — сказал Олег, откладывая пустую чашку, — а давайте сыграем в игру. Попробуем угадать, где мы могли пересечься в Калуге.
У Нины екнуло сердце. Игра? Или он всё-таки что-то подозревает?
— Хорошо, — согласилась она. — Только это может затянуться надолго.
— Время у нас есть. До Воронежа ещё часов шесть. — Он устроился поудобнее. — Итак, школа тринадцатая. Я там никогда не учился, но рядом жил. Может, на переменах выбегали во двор?
— Бывало. Мы часто через дорогу в парк ходили.
— В парк… — он задумался. — А ещё где могли встречаться молодые люди в Калуге лет тридцать назад?
— Ну, в Доме культуры танцы были по субботам.
— Танцы! — он хлопнул себя по лбу. — Точно! Я туда ходил. Правда, танцевал неважно, всё больше у стенки стоял.
— А я любила танцевать, — призналась Нина. — Особенно медленные танцы.
— Под «Спокойной ночи, малыши»?
— Под что угодно. Главное — не одной стоять.
Они рассмеялись, и на мгновение показалось, что годы исчезли. Но тут же Нина спохватилась — он же так и не сказал, что узнал её.
— А летом где проводили время? — продолжил Олег.
— На набережной. Там было романтично — фонари, река…
— Я тоже туда ходил. С друзьями компанией собирались, гитару брали.
— Помню таких ребят! Вы под мостом обычно сидели?
— Именно там. — Он внимательно на неё посмотрел. — А вы что, нас слушали?
— Издалека. Красиво пели.
— Чепуху всякую. «Пачку сигарет», «Звезду по имени Солнце»…
— И «Нежность» иногда.
— И «Нежность», — тихо повторил он. — Эту песню я особенно любил.
Нина опустила глаза. Эту песню он пел специально для неё тогда, когда они были вдвоём. Неужели забыл?
За окном начинал светлеть рассвет, а в вагоне стало тише — большинство пассажиров спало.
— Знаете, — вдруг сказал Олег, — а ведь я помню одну девушку с тех танцев. Мы несколько раз танцевали. Симпатичная такая, в голубом платье ходила.
Сердце у Нины забилось чаще. Голубое платье! То самое, которое мама ей сшила к выпускному.
— И что с ней было?
— Встречались мы немного. Совсем недолго. А потом я в армию, а она… Исчезла как-то.
— Может, замуж вышла?
— Может быть. Или просто поняла, что я не тот, кто ей нужен.
— А почему вы так решили?
— Да я тогда совсем мальчишка был. Работы нормальной не было, перспектив никаких. Что я мог ей предложить?
— Любовь, — тихо сказала Нина.
— Любовью сыт не будешь. Это сейчас понимаю, что любовь — это самое главное. А тогда думал, что сначала нужно на ноги встать, а потом уже…
— А потом бывает поздно.
— Бывает, — согласился он и снова пристально на неё посмотрел. — Вы очень мудрые вещи говорите. И знаете что странно? У меня такое ощущение, что мы не первый раз разговариваем.
Нина почувствовала, как к горлу подкатил комок. Сейчас! Сейчас он вспомнит!
— Может, действительно где-то встречались, — осторожно сказала она.
— Может. А как вас зовут, кстати? Я так и не спросил.
— Нина.
Он замер. На несколько секунд в купе повисла полная тишина. Только стук колёс и чьё-то сонное посапывание из соседнего купе.
— Нина, — медленно повторил он. — Красивое имя.
И ничего больше. Никакой вспышки узнавания, никакого удивления. Просто «красивое имя».
— Спасибо, — растерянно ответила она.
А он отвернулся к окну и долго молчал, глядя на проплывающие мимо поля и перелески.
— Нина, — снова произнёс он, не оборачиваясь от окна. — Знаете, что самое странное? Всю дорогу смотрю на вас и думаю — откуда это чувство, что мы знакомы давным-давно?
У неё перехватило дыхание. Неужели всё-таки вспомнит?
— Может, просто похожа на кого-то? — тихо спросила она.
— Не просто похожа. — Он повернулся к ней. — Голос, манера говорить, даже то, как вы чашку держите… Всё знакомое до боли.
Нина сжала руки, чтобы они не дрожали. Сказать или не сказать? Вдруг он почувствует себя неловко? Вдруг не захочет вспоминать?
— Олег, — начала она и осеклась.
— Что?
— Ничего. Просто… Бывают такие моменты, когда кажется, что судьба сама всё устраивает.
— Судьба? — он усмехнулся. — Не очень-то я в неё верю. Если бы судьба существовала, многое в моей жизни сложилось бы по-другому.
— А что бы вы изменили?
— Не уходил бы в армию, не оставлял бы… людей, которые мне дороги. Не терял бы время на глупости.
— Но тогда вы были другим человеком. Может, всё произошло именно так, как должно было произойти?
— Может быть. — Он помолчал. — А вы? Что бы изменили в своей жизни?
— Была бы смелее. Не стала бы ждать, когда за меня всё решат другие. Сказала бы правду тому, кого любила.
— И что бы сказали?
— Что буду ждать, сколько понадобится. Что не важно, есть у него деньги или нет, работа или нет. Что любовь дороже всех этих глупостей.
Олег долго смотрел на неё, и в его глазах что-то менялось. Словно пелена спадала.
— Нина, — произнёс он совсем другим тоном. — Нина… Это же вы?
Она кивнула, не в силах произнести ни слова.
— Господи, — он провёл рукой по лицу. — Я узнал вас сразу, как только вы вошли в купе. Но думал… думал, что показалось. Что не может быть такой случайности.
— Узнали? — выдохнула она. — Сразу?
— Конечно. Эти глаза, эта улыбка… Как можно забыть? Я просто не знал, помните ли вы меня. Боялся, что для вас я — никто.
— Никто? — Нина засмеялась сквозь подступившие слёзы. — Олег, я тридцать лет вас помнила. Каждый день.
— И я вас помнил. И думал — вот идиот, отпустил самого дорогого человека. Считал, что поступаю благородно, а оказался просто трусом.
— Мы оба были трусами. Я тоже могла найти вас после армии, могла объяснить, что никого не люблю, кроме вас.
— А замужем вы были счастливы?
— Нет, — честно призналась она. — Хороший был человек, но… не вы. Я всё время сравнивала. Это было нечестно по отношению к нему.
— Прости меня, — тихо сказал Олег. — Прости, что не боролся за тебя. Что решил за нас обоих.
— И ты меня прости. За то, что не дождалась. За то, что была слабой.
Они сидели друг напротив друга, и между ними висели тридцать лет разлуки, тридцать лет упущенного счастья. Но одновременно с болью приходило что-то ещё — тёплое, светлое.
— А теперь что? — спросила Нина. — Что мы будем делать с этой встречей?
— Не знаю, — честно ответил он. — Мы уже другие люди. У нас другая жизнь, другие привычки…
— Но чувства остались те же.
— Остались. Я понял это, когда увидел тебя в дверях купе. Сердце так заколотилось, как в восемнадцать лет.
За окном уже полыхал рассвет, окрашивая небо в розовые и золотые тона. Поезд начал сбавлять скорость — приближался Воронеж.
— Может, это судьба нам второй шанс даёт? — осторожно предположила Нина.
— Может быть. — Он протянул руку и накрыл её ладонь своей. — А ты готова попробовать начать сначала? В нашем возрасте, с нашим багажом?
— Готова. А ты?
— Готов. Правда, не знаю, с чего начинать.
— А давайте с самого простого. С обмена телефонами.
Они засмеялись, и напряжение наконец спало. Олег достал телефон, и Нина продиктовала свой номер.
— Теперь ты не исчезнешь, — сказал он.
— И ты не исчезнешь.
Поезд въезжал на перрон Воронежа. В коридоре послышались голоса, стук сумок — пассажиры готовились к выходу.
— Не хочется расставаться, — призналась Нина.
— И мне не хочется. Но у нас теперь есть время. Мы никуда не торопимся.
— Да, мы можем не торопиться.
Поезд окончательно остановился, и в вагоне началась обычная суета — люди собирали вещи, прощались, спешили к выходу. А Нина с Олегом всё сидели друг напротив друга, не в силах поверить, что эта удивительная ночь подходит к концу.
— Знаешь, — сказал Олег, убирая в сумку термос, — мне казалось, что таких чудес уже не бывает. Что в нашем возрасте остаются только воспоминания.
— А оказалось, что жизнь только начинается, — улыбнулась Нина.
— Только начинается, — согласился он.
Они встали, собрали свои нехитрые пожитки. Олег помог Нине снять сумку с полки, и на мгновение их руки соприкоснулись — совсем как тридцать лет назад.
— Слушай, а как твоя сестра отнесётся к тому, что ты приехала не одна? — вдруг спросил он.
— Да она обрадуется. Лида всегда говорила, что мне нужно личную жизнь устраивать. А твой брат?
— Максим? Он точно будет в шоке. Представляешь, звоню ему и говорю: «Встречай нас двоих»?
— А давайте так и сделаем, — предложила Нина. — Встретимся у твоего брата, а потом вместе к моей сестре пойдём.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Мне не хочется расставаться даже на несколько часов.
— И мне не хочется.
Они вышли на перрон, и утреннее солнце ударило в глаза. Вокруг сновали люди, кричали таксисты, где-то играла музыка — обычная вокзальная суета. Но для Нины и Олега весь мир изменился.
— Ой, чуть не забыла! — Нина полезла в сумочку и достала салфетку. — Я всю дорогу хотела записать твой номер, а телефона не было. Написала на салфетке.
Олег взглянул на салфетку и рассмеялся:
— «Олег, если ты это читаешь, значит, я была не права тридцать лет назад. Нина.»
— Когда я это написала?
— Наверное, когда я в туалет отходил. Оставила на моём сиденье.
— Ты же не должен был это читать! Я думала, что ты меня не узнаёшь!
— А я думал, что ты меня не узнаёшь! Вот и решил намёками подвести к воспоминаниям.
— Мы оба дураки, — засмеялась Нина.
— Дураки. Но теперь умные дураки.
Они шли по перрону, и Олег вдруг остановился.
— Нин, а давайте поедем не к родственникам. Давайте найдём гостиницу и проведём день вместе. Просто так, без спешки. Погуляем по городу, поговорим, вспомним всё хорошее.
— А родственники?
— Родственники подождут. У нас есть телефоны, позвоним, скажем, что задерживаемся.
— Хорошо, — согласилась она. — Только теперь мы будем делать всё вместе?
— Всё вместе. И никто никого не оставляет.
— И никто никого не оставляет.
Они взялись за руки и пошли к выходу с вокзала. Впереди их ждал новый день, а может быть, и новая жизнь. Та самая, которую они не решились прожить тридцать лет назад.
— Знаешь, что самое удивительное? — сказала Нина.
— Что?
— Билеты по акции я купила в последний момент. Хотела на автобусе ехать, но передумала.
— А я вообще собирался на машине. Но она в ремонте оказалась.
— Значит, судьба всё-таки существует.
— Значит, существует.
И они исчезли в толпе, но теперь уже навсегда вместе.
