— Опять соль не досолила? — Екатерина Петровна поморщилась, отодвигая тарелку с супом. — Сколько раз говорить, Анна, что мужчине нужна нормальная еда после работы!
Анна Сергеевна сжала губы, считая про себя до десяти. Три года совместной жизни под одной крышей, а каждый обед превращался в экзамен по кулинарии. Она молча добавила соль в супницу и, подхватив свою тарелку, отошла к окну.
— Я не закончила, — голос свекрови звенел, как натянутая струна. — Сергей вкалывает целыми днями, а ты даже нормальный суп сварить не можешь!
— Мам, да ладно тебе, — Сергей устало махнул рукой. — Нормальный суп.
Он посмотрел на часы, торопливо допил компот и поднялся из-за стола:
— Мне пора. Бригадир звонил, сегодня материалы привозят, надо разгружать.
Анна проводила мужа до двери. Как всегда, поцелуй мимо щеки, как всегда, запах табака и усталости. Три года назад она представляла их семейную жизнь совсем иначе.
— Мам, а почему бабушка всегда ругается? — пятнадцатилетняя Мария подошла к ней, теребя наушник от плеера. — Опять из-за соли?
— Просто у нее свои представления о том, как должно быть, — Анна обняла дочь за плечи. — Не обращай внимания.
— Ты всегда так говоришь, — Мария вздохнула. — А сама терпишь.
Марии было сложнее всего. В пятнадцать лет собственная комната кажется жизненной необходимостью, а здесь — теснота трехкомнатной квартиры, где свекровь заняла лучшую комнату, а они с мужем и дочерью ютились в оставшихся двух. Квартирный вопрос, испортивший не одно поколение.
Вечером, когда Сергей вернулся с работы, Анна поймала его на кухне.
— Серёж, нам нужно поговорить, — она прикрыла дверь, чтобы их не услышала свекровь. — Так дальше продолжаться не может. Мария взрослеет, ей нужно личное пространство.
— Ну и что ты предлагаешь? — он устало потер переносицу. — Выгнать мою мать на улицу?
— Я не это имела в виду, — сглотнула Анна. — Может, нам свое жилье поискать? Хотя бы съемное для начала.
Сергей покачал головой:
— На какие шиши? У тебя зарплата бухгалтера в третьесортном офисе, у меня — шабашки на стройке. Коплю я, коплю, а все равно на первый взнос не хватает.
— А ипотека? — тихо спросила Анна.
— Ты с ума сошла? — он повысил голос. — Тридцать лет в кабале?
Их разговор прервала Екатерина Петровна, возникшая на пороге кухни:
— Что за шум? О чем вы тут спорите?
— Анна квартиру захотела, — хмыкнул Сергей. — Отдельную.
Екатерина Петровна поджала губы:
— И чем тебе здесь плохо? Крыша над головой есть, все удобства, до школы Марии — пять минут ходьбы. Неблагодарность какая!
Анна не выдержала:
— Да при чем тут благодарность? Нам просто тесно! Марии нужна своя комната, она взрослеет.
— А мне, значит, на улицу? — глаза свекрови сузились.
— Я не это имела в виду, — снова начала Анна, но Екатерина Петровна уже развернулась и вышла с кухни, громко хлопнув дверью.
Сергей посмотрел на жену с укоризной:
— Ну вот, теперь неделю дуться будет. Зачем ты это начала?
Анна устало опустилась на табурет:
— Я просто хотела, чтобы у нас было свое пространство. Чтобы ты был на моей стороне хоть иногда. Неужели это так много?
Сергей подошел к ней, положил руку на плечо:
— Слушай, у меня, кажется, выход есть. Бригадир предлагает на вахту поехать, на Север. Платят втрое больше, чем здесь. За год-полтора могу на первый взнос накопить.
Анна подняла на него глаза:
— На Север? Надолго?
— По три месяца. Потом неделя дома, и снова туда.
Она представила, как останется один на один с Екатериной Петровной, и внутри все сжалось.
— А может, другой вариант поискать? Здесь, в городе?
— Да нет здесь вариантов! — Сергей повысил голос. — Ты же сама квартиру хочешь, вот я и предлагаю решение.
Что я могла ответить? Что боюсь остаться без его поддержки? Что свекровь съест меня заживо? Что будет с Марией, которая и так редко видит отца?
— Хорошо, — тихо сказала Анна. — Поезжай, если считаешь, что так будет лучше.
Прошло три месяца с отъезда Сергея. Сначала звонил каждый день, потом через день, потом раз в неделю. Деньги присылал исправно, но суммы были меньше обещанных.
— Он там бухает, — безапелляционно заявила Екатерина Петровна за ужином. — Я мать, я чувствую.
— Не говорите так при Марии, — тихо попросила Анна.
— А что, правду скрывать? — свекровь фыркнула. — Она уже взрослая, все понимает.
Мария молча ковыряла вилкой в тарелке.
— Вы даже не знаете наверняка, — попыталась возразить Анна. — Может, там действительно платят меньше, чем обещали.
— Защищаешь его? — Екатерина Петровна прищурилась. — Или сама не видишь очевидного?
Анна почувствовала, как к горлу подступает комок, но сдержалась. Спорить со свекровью было бесполезно.
— Маш, ты уроки сделала? — перевела она тему.
— Еще нет, — дочь поднялась из-за стола. — Пойду делать.
Когда они остались вдвоем, Екатерина Петровна неожиданно спросила:
— Ты действительно так несчастна с нами? От моего сына бегаешь, меня терпеть не можешь?
Анна растерялась от прямоты вопроса:
— Я не бегаю от Сергея. Я просто хотела, чтобы у нас была своя жизнь. Как у всех нормальных семей.
— Как у всех, — передразнила свекровь. — А что такое «как у всех»? Ипотека на тридцать лет? Жизнь от зарплаты до зарплаты? Мы в свое время жили с родителями мужа, и ничего, не жаловались. Была крыша над головой — уже хорошо.
— Времена другие, — тихо сказала Анна. — Сейчас у каждого свои представления о счастье.
— А счастье — это отдельная квартира? — Екатерина Петровна покачала головой. — Ох, Анна, Анна… Не в стенах дело.
Может, она права? Может, проблема во мне? В моей неспособности приспособиться, принять ситуацию такой, какая она есть?
Вечером Сергей позвонил сам.
— Как вы там? — голос казался отстраненным, будто он спрашивал из вежливости.
— Нормально, — Анна старалась звучать бодро. — Мария хорошо учится, вчера пятерку по алгебре получила.
— Молодец, — в трубке что-то зашуршало. — Слушай, у меня тут изменения в графике. Домой через месяц только смогу выбраться.
— Месяц? Но ты же обещал через неделю приехать. У Марии день рождения…
— Ничего не могу поделать, — резко оборвал ее Сергей. — Работа такая. Зато денег больше будет. Ты же квартиру хотела, вот и терпи теперь.
Анна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения:
— При чем тут квартира? Твоя дочь ждет тебя на свой день рождения!
— Ей тысячу раз уже дни рождения устраивали, ничего страшного, — судя по голосу, Сергей начинал злиться. — Я тут, между прочим, горбачусь ради вас!
— Ради нас или ради себя? — тихо спросила Анна, но Сергей уже бросил трубку.
Екатерина Петровна, которая, оказывается, все это время стояла в дверях, неожиданно спросила:
— Что там у него?
— Говорит, график поменялся, — Анна пыталась проглотить комок в горле. — Еще месяц не приедет.
К ее удивлению, свекровь не стала читать нотаций. Она задумчиво посмотрела на телефон и покачала головой:
— Что-то не так с ним. Я мать, я чувствую.
Впервые за три года они с Екатериной Петровной смотрели в одном направлении.
Весна 2023 года выдалась холодной и затяжной. В такую погоду хотелось забраться под одеяло с книгой и горячим чаем, а не идти на работу. Анна механически проверяла цифры в таблицах, мысленно возвращаясь к вчерашнему дню.
Сергей вернулся после пяти месяцев отсутствия. Похудевший, какой-то дерганый, с новым дорогим телефоном. На все вопросы отвечал односложно: нормально, хорошо, как обычно. В тот вечер он выпил больше обычного и завалился спать, даже не поговорив толком с дочерью.
— Анна! — голос начальницы вернул ее в реальность. — Тебя к телефону. Муж.
Сердце екнуло. Сергей никогда не звонил ей на работу.
— Алло? — неуверенно произнесла она.
— Привет, — голос мужа звучал странно. — Я хотел тебе сказать… В общем, я остаюсь здесь.
— В каком смысле — остаешься? — Анна не понимала.
— Насовсем. У меня тут… все сложилось. Другая жизнь. Другой человек.
Пол под ногами словно провалился. Анна схватилась за край стола:
— Ты… ты бросаешь нас? Бросаешь Марию?
— Не драматизируй, — в голосе Сергея появилось раздражение. — Я буду помогать деньгами. Просто… Я встретил другую. Ее зовут Лариса, она медсестра. Мы любим друг друга.
Анна стояла, сжимая трубку, не в силах произнести ни слова.
— Ну, ты поняла, да? — нетерпеливо спросил Сергей. — Вещи мои можешь выкинуть. Или матери отдай. В общем, бывай.
Короткие гудки. Вот так просто. Три года брака, пятнадцать лет совместной жизни, дочь — все перечеркнуто одним звонком.
Она вернулась к своему столу, механически собрала бумаги, подошла к начальнице:
— Ольга Викторовна, мне нужно уйти. Семейные обстоятельства.
Та посмотрела на ее лицо и молча кивнула.
Как я скажу об этом Марии? Как скажу Екатерине Петровне? Что теперь будет с нами?
Анна шла домой, не замечая ни людей вокруг, ни начавшегося дождя. Внутри была пустота и странное онемение. Не было ни слез, ни отчаяния, только тупая боль и мысль: «Что дальше?»
Дома ее ждала Екатерина Петровна. Одного взгляда на Анну ей хватило, чтобы все понять:
— Сергей, да? Что он натворил?
И тут Анну прорвало. Слезы хлынули потоком, она рыдала, судорожно хватая воздух:
— Он… он нас бросил. У него другая. Какая-то медсестра.
К ее удивлению, Екатерина Петровна не стала кричать или обвинять. Она тяжело опустилась на стул, словно враз постарев на десяток лет:
— Я так и знала. Почувствовала материнским сердцем.
— Что мне теперь делать? — Анна вытерла слезы. — Как Марии сказать?
— Вместе скажем, — неожиданно твердо произнесла свекровь. — Вместе справимся.
Вечером они втроем сидели на кухне. Мария, выслушав новость, странно спокойно кивнула:
— Я догадывалась. Он в последний приезд с телефоном не расставался. Все время переписывался с кем-то.
Анна поразилась, как повзрослела ее дочь. Мария говорила и держалась как взрослая женщина, а не как пятнадцатилетняя девочка.
— И что теперь? — спросила Мария. — Нам придется съезжать?
Этот вопрос должен был прозвучать рано или поздно. Квартира принадлежала Екатерине Петровне, а они с Марией теперь оказались… чужими.
— Никуда вы не поедете, — отрезала Екатерина Петровна. — Это и ваш дом тоже.
Анна удивленно посмотрела на нее:
— Но ведь… Сергей…
— Сергей предал не только тебя, — горько произнесла Екатерина Петровна. — Он предал нас всех. Семью предал. А вы с Марией — моя семья, хочет он того или нет.
В ту ночь Анна долго не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала о странных поворотах судьбы. Она столько лет мечтала вырваться из-под контроля свекрови, а теперь именно Екатерина Петровна стала ее опорой.
Кто бы мог подумать, что предательство Сергея сблизит нас? Что общая боль может стать сильнее старых обид?
Прошел год. Жизнь постепенно наладилась, хотя боль предательства все еще давала о себе знать. Сергей звонил редко, в основном, чтобы поговорить с Марией. Денег присылал меньше обещанного, но Анна не напоминала — гордость не позволяла.
Отношения с Екатериной Петровной изменились до неузнаваемости. Теперь они были не врагами, а соратницами. Вместе готовили ужин, обсуждали школьные проблемы Марии, даже смотрели вечерами сериалы. Анна поймала себя на мысли, что впервые за все годы замужества чувствует себя в этом доме… дома.
В один из вечеров, когда они с Екатериной Петровной пили чай на кухне, свекровь неожиданно сказала:
— Знаешь, Анна, я ведь была неправа насчет тебя. Думала, ты Сергея не любишь, тебе только квартира от него нужна была.
Анна удивленно посмотрела на нее:
— Почему вы так решили?
— Ты всегда такая правильная была, самостоятельная. На моего Сережу смотрела свысока.
— Вовсе нет, — покачала головой Анна. — Я любила его. Просто мне хотелось, чтобы у нас была своя жизнь, свое пространство.
— Теперь понимаю, — Екатерина Петровна вздохнула. — Я просто боялась остаться одна. Думала, если буду держать вас рядом, контролировать, то не потеряю сына. А в итоге все равно потеряла.
Анна осторожно коснулась ее руки:
— Вы не потеряли. Он вернется, когда поймет, что натворил.
— А ты бы простила его? — внимательно посмотрела на нее свекровь.
Анна задумалась. За этот год она много раз задавала себе этот вопрос.
— Не знаю, — честно ответила она. — Предательство трудно забыть. Но ради Марии… может быть.
Екатерина Петровна покачала головой:
— Ради ребенка нельзя жертвовать собой. Дети все чувствуют. Если ты несчастна, то и ребенок будет несчастен.
Эти слова стали для Анны откровением. Всю жизнь она считала, что мать должна жертвовать собой ради детей. А оказалось, что лучший пример для ребенка — счастливая мать.
В конце февраля 2024 года, когда за окном мела метель, на пороге их квартиры появился Сергей. Осунувшийся, с потухшим взглядом, в поношенной куртке.
— Здравствуй, Анна, — он переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
Она молча отступила, пропуская его в прихожую. Екатерина Петровна, услышав знакомый голос, выглянула из кухни:
— Сереженька?
В ее голосе было столько надежды, что у Анны защемило сердце.
Они сидели на кухне втроем. Сергей сбивчиво рассказывал, как его бросила Лариса, как он потерял работу, как понял, что совершил ошибку.
— Я все осознал, Ань, — он смотрел на нее покрасневшими глазами. — Прости меня. Давай начнем сначала. Я исправлюсь, обещаю.
Анна молчала, не зная, что ответить. Часть ее хотела простить, поверить, дать второй шанс. Другая часть помнила боль предательства, унижение, одинокие ночи.
— Где ты сейчас живешь? — спросила она наконец.
— На съемной, — Сергей опустил глаза. — Денег почти нет, скоро выгонят.
Екатерина Петровна положила руку на плечо сына:
— Как же ты докатился до такого, Сережа? Я же тебя другим воспитывала.
— Мам, ты же не выгонишь родного сына? — в его голосе появились просительные нотки. — Это ведь твоя квартира. Я могу вернуться домой?
— А как же Анна и Мария? — тихо спросила Екатерина Петровна. — Ты их предал, бросил.
— Я же сказал — хочу все исправить! — Сергей повысил голос. — Что ещё от меня нужно?
— Время, — ответила Анна. — Нам всем нужно время.
В тот вечер решили, что Сергей пока поживет в комнате матери, а там будет видно. Мария, узнав о возвращении отца, почти никак не отреагировала. Только спросила Анну:
— А ты его простила?
— Я думаю об этом, — честно ответила Анна.
— Не прощай, — неожиданно твердо сказала дочь. — Он тебя не достоин.
За неделю стало ясно, что Сергей изменился, и не в лучшую сторону. Он почти не выходил из комнаты матери, пил дешевое пиво, огрызался на любые вопросы. Работу не искал, говоря, что «пока отдыхает».
Однажды вечером Анна, вернувшись с работы, застала его агрессивно спорящим с Марией.
— Я твой отец, и ты будешь делать, что я говорю! — он навис над дочерью, размахивая руками. — Никуда ты не пойдешь со своими дружками!
— Не смей кричать на нее! — Анна встала между ними. — Что происходит?
— Она хочет шляться до ночи с какими-то подозрительными типами! — Сергей был явно пьян. — А я не позволю!
— Это школьный проект по астрономии, — дрожащим голосом сказала Мария. — Мы идем наблюдать звезды с телескопом. С нами будет учитель.
— Сергей, успокойся, — Анна старалась говорить ровно. — Ты же видишь, что девочка не врет.
— Да все вы врете! — он замахнулся, но его руку перехватила появившаяся в комнате Екатерина Петровна.
— Не смей, — ее голос звенел от ярости. — Не смей поднимать руку на ребенка.
— Мам, ты чего? — Сергей оторопел. — Я же просто…
— Вон из моего дома, — тихо, но твердо сказала Екатерина Петровна. — Немедленно.
— Что?!
— Ты слышал. Я не позволю тебе угрожать девочке. Собирай вещи и уходи.
Сергей перевел взгляд с матери на Анну:
— Ань, скажи ей! Это же несправедливо!
Анна покачала головой:
— Екатерина Петровна права. Нам всем нужно пространство. Ты не готов быть частью этой семьи.
— Какой еще семьи? — он издал странный звук, похожий на смех. — Вы даже не родственники друг другу! Мать, опомнись! Ты же своего сына выгоняешь ради чужих людей!
— Они мне не чужие, — Екатерина Петровна выпрямилась. — А ты… ты мне больше не сын, пока не одумаешься.
Когда за Сергеем захлопнулась дверь, в квартире повисла тяжелая тишина. Мария тихо плакала на диване, Анна гладила ее по голове, а Екатерина Петровна неподвижно стояла у окна.
— Спасибо вам, — тихо сказала Анна.
— За что? — не оборачиваясь, спросила свекровь.
— За то, что встали на нашу сторону. Это ведь ваш сын.
Екатерина Петровна медленно повернулась. На ее глазах блестели слезы:
— Видит Бог, я люблю его. Но некоторые поступки нельзя оправдать даже материнской любовью.
В тот вечер они долго сидели втроем на кухне, пили чай и говорили. О прошлом, о будущем, о том, как жить дальше. И впервые за долгое время Анна почувствовала, что они — настоящая семья.
Странно устроена жизнь. Я столько лет мечтала о собственной квартире, о пространстве без свекрови. А теперь понимаю, что дело было не в стенах, а в отношениях. Мы с Екатериной Петровной стали ближе, чем многие родные матери и дочери.
На следующий день Анна подала на развод.
Лето 2025 года выдалось теплым и солнечным. Мария заканчивала школу, впереди было поступление в институт. Анна с улыбкой смотрела, как дочь порхает по квартире, примеряя выпускное платье.
— Вот здесь надо подшить, — Екатерина Петровна на коленях возилась с подолом. — И плечики немного уже сделать.
— А не будет слишком открыто? — беспокоилась Мария, разглядывая вырез.
— В самый раз, — успокоила ее Анна. — Ты прекрасно выглядишь.
За эти два года они стали еще ближе. Мария называла Екатерину Петровну бабулей, а та светилась от счастья, когда внучка делилась с ней своими секретами. Анна получила повышение на работе и теперь трудилась старшим бухгалтером, а свекровь… нет, теперь уже просто Екатерина Петровна, вела кружок вышивания в местном доме культуры.
О Сергее они почти не говорили. После развода он уехал в деревню к дальним родственникам. Иногда звонил матери, но редко. Говорили, что он сильно пьет и работает разнорабочим за копейки.
— Мам, я могу пригласить Олега на выпускной? — Мария смущенно теребила подол платья.
— Конечно, — улыбнулась Анна. — Это же твой праздник. Пригласи всех, кого хочешь.
Олег был одноклассником Марии, они дружили с начала года, и Анна видела, как у дочери загораются глаза при упоминании его имени. Первая любовь — такая трогательная и хрупкая.
Выпускной прошел замечательно. Мария блистала в своем платье, танцевала с Олегом и выглядела невероятно счастливой. Анна украдкой смахивала слезы, наблюдая за дочерью. Когда выпускники запускали в небо фонарики, к ней подошла Ольга Викторовна, её начальница и подруга.
— Красивая у тебя дочь, — сказала она. — И платье отличное. Сама выбирала?
— Вместе с Екатериной Петровной, — ответила Анна. — Она подшивала.
— Повезло тебе со свекровью, — Ольга улыбнулась. — А вот с тем парнем я тебя еще не видела. Кто это?
Анна обернулась. К ним направлялся высокий мужчина с двумя бокалами шампанского.
— Это Вадим, — сказала она. — Мы познакомились месяц назад на дне рождения общей знакомой.
Вадим Николаевич, сорокалетний владелец небольшой строительной фирмы, был полной противоположностью Сергею. Спокойный, уверенный в себе, надежный. Он галантно вручил Анне бокал:
— Дамы, прошу прощения за вторжение. Анна, твоя дочь просто сияет. Вся в мать.
Анна почувствовала, как краснеет. Она давно отвыкла от комплиментов.
После выпускного Вадим проводил их с Марией до дома.
— Спасибо за чудесный вечер, — сказал он, прощаясь. — Можно пригласить тебя завтра на ужин?
— Можно, — Анна улыбнулась, чувствуя себя словно девочка на первом свидании.
Их роман развивался неспешно, но уверенно. Вадим не торопил события, проявлял внимание не только к Анне, но и к Марии. А когда познакомился с Екатериной Петровной, сумел найти с ней общий язык, обсуждая старые советские фильмы, которые оба любили.
Через три месяца он сделал Анне предложение. Это было воскресное утро, они вчетвером завтракали на кухне. Мария увлеченно рассказывала о планах на поступление, Екатерина Петровна подкладывала всем оладьи. И вдруг Вадим поднялся из-за стола, достал из кармана маленькую коробочку и встал на одно колено перед Анной.
— Я знаю, что мы знакомы недолго, — он смотрел ей прямо в глаза. — Но я точно знаю, что хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Ты выйдешь за меня?
Анна замерла. Она не ожидала этого сейчас, здесь, при всех. В голове промелькнула вся ее жизнь: тяжелые годы с Сергеем, предательство, боль, одиночество.
— Скажи же «да», мама! — Мария смотрела на нее сияющими глазами.
Екатерина Петровна молчала, но в ее взгляде Анна прочла поддержку.
— Да, — тихо сказала она. — Да, Вадим, я выйду за тебя.
Свадьбу решили сыграть скромно, только для самых близких. Накануне церемонии Анна нервничала. У нее была бессонная ночь, и на рассвете она вышла на кухню, чтобы выпить чаю. Там уже сидела Екатерина Петровна.
— Не спится? — спросила она, подвигая к Анне чашку с уже заваренным чаем.
— Волнуюсь, — призналась Анна. — Правильно ли я поступаю?
— А ты любишь его? — прямо спросила Екатерина Петровна.
— Да, — не задумываясь, ответила Анна. — Он добрый, надежный, заботливый. С ним я чувствую себя защищенной.
— Тогда все правильно, — Екатерина Петровна накрыла ее руку своей. — Знаешь, я ведь тоже выходила замуж во второй раз. Первый муж, отец Сергея, бросил меня, когда сыну было три года. Я думала, что никогда больше не смогу никому доверять, но встретила Петра Ивановича, и он стал Сереже настоящим отцом.
— Я не знала, — Анна была удивлена. — Вы никогда не рассказывали.
— Не любила вспоминать, — Екатерина Петровна вздохнула. — Петр рано умер, но те пятнадцать лет, что мы были вместе, стали самыми счастливыми в моей жизни. Поэтому я и говорю тебе — если любишь, если чувствуешь, что это твой человек, то не сомневайся.
Анна неожиданно почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы:
— Спасибо вам… за всё. За поддержку, за Марию, за то, что были рядом в самые трудные времена.
— Это тебе спасибо, дочка, — Екатерина Петровна улыбнулась сквозь слезы. — Ты вернула мне веру в людей. И зови меня на «ты», наконец. Мы же семья.
В день свадьбы Вадим сделал им еще один подарок — показал фотографии трехкомнатной квартиры в новостройке.
— Это наш новый дом, — сказал он, обнимая Анну. — Там места хватит на всех. И для Марии отдельная комната, и для Екатерины Петровны, и для нас.
— Но моя квартира… — начала Екатерина Петровна.
— Останется вашей, — мягко перебил ее Вадим. — Это ваша собственность, и никто ее не отнимет. Просто у нас теперь будет возможность жить в более просторном доме, если вы захотите.
В тот момент Анна поняла, что ее мечта сбылась, но не так, как она представляла. Не через ипотеку и бесконечную финансовую кабалу, не через вечные ссоры и размолвки. Через взаимное уважение, любовь и принятие.
Был ли в этом какой-то высший смысл? Должна ли она была пройти через все испытания, чтобы оценить настоящее счастье? Анна не знала ответа. Она просто была благодарна судьбе за то, что в ее жизни появились люди, с которыми она наконец-то чувствовала себя дома.
По иронии судьбы, Сергей позвонил в тот же вечер. Трубку взяла Екатерина Петровна.
— Мам, я слышал, что она выходит замуж, — голос Сергея звучал глухо и пьяно. — Это правда?
— Да, Сережа, это правда, — спокойно ответила Екатерина Петровна. — Анна заслуживает счастья.
— А как же я? — в его голосе слышалась обида. — Я ведь тоже хотел вернуться!
— Ты сделал свой выбор два года назад, — твердо сказала мать. — И теперь живешь с его последствиями. Я люблю тебя, ты мой сын, но Анна и Мария тоже моя семья. И я рада, что они обрели счастье.
Когда она положила трубку, Вадим спросил:
— Всё в порядке?
— Да, — Екатерина Петровна улыбнулась, глядя на счастливых Анну и Марию, танцующих под медленную музыку. — Теперь всё в порядке.
Жизнь — удивительная штука. Иногда мы так страстно хотим чего-то, что не замечаем настоящего счастья, которое рядом. А иногда судьба отнимает у нас то, что мы считали своим, чтобы дать место чему-то лучшему.
Анна смотрела на своих близких и думала о том, что дом — это не стены, а люди, которые тебя любят и принимают. И что самые неожиданные повороты судьбы могут привести к берегам, о которых ты даже не мечтал.
Теперь у нас будет своя квартира. Но самое главное — у нас есть настоящая семья. И пусть она не совсем обычная, зато по-настоящему крепкая. Потому что держится не на обязательствах и привычке, а на взаимном уважении и любви.
