Двадцать лет тому назад Толя был ослепительным красавцем. Грудь колесом, стальные бицепсы, пресс в шашечку. На пляже женщины от одного его вида падали в обморок, и страстно ждали, когда он обратит на них внимание. Точнее, Толику тогда так казалось, что женщины это ждали… Ох, светлое было время… Но, двадцать лет тому назад…
А теперь он даже на пляже боялся обнажаться. Ведь время своё берёт. Да и пузико своё он прятал под несколькими слоями одежды потому, что замучила его болезнь под названием «межрёберная невралгия». Стоило ему даже в жару ненадолго раздеться и побыть на ветерке, как уже на следующее утро он не мог спокойно вздохнуть — от резкой боли в области рёбер. Из глаз его искры летели — такая это была боль.
Вот и в этот раз он — медленно, и стараясь не делать резких движений — шёл в поликлинику, с завистью поглядывая на стройные и почти обнажённые фигуры молодых людей. Возле автобусной остановки, где толпились граждане, ожидающие транспорт, Толя замедлил шаг, представляя, что если он сейчас залезет в какой-либо автобус, то его сразу же все начнут пихать локтями, и обязательно в больные рёбра, стараясь занять лучшее место в салоне.
— Нет уж, — пробормотал он недовольно. — Лучше я пешком… Целее буду. Идти-то всего одну остановку. Как-нибудь доплетусь…
Он пошёл медленно дальше, и вдруг…
— Толя! — раздался сзади до боли знакомый женский голос.
Он замер, потом неуверенно оглянулся, но никого из знакомых на остановке не увидел. Сразу несколько женских лиц смотрели на него, причём одна из них, с круглым лицом, и вся такая объёмная во всех женских местах, почему-то, глядя на него, виновато улыбалась.
«Наверное, это не меня звали, — подумал он. – Мало ли Толь живёт на этом свете».
Он хотел уже отправился было дальше, как эта виновато улыбающаяся женщина вдруг неуверенно сказала:
— Неужели ты меня не узнаешь, Толя?
Тут в его мозгу медленно начал приоткрываться портал памяти, и он от удивления ахнул. А потом сразу и охнул — уже от страшной боли меж рёбрами.
— Мать моя женщина… — тихо простонал он. — Неужели это ты?.. Оксана…
— Ага, — стыдливо кивнула женщина. — Сильно я изменилась, да?
— Да нет, не очень… — интеллигентно соврал Анатолий, схватившись при этом за свой бок, потому что каждое слово его сопровождалось резкой болью. — Так… Чуть-чуть только изменилась…
Он сказал это, а сам ужаснулся резкой перемене в облике своей бывший возлюбленной.
Да, ужасаться было чему. Ведь именно из-за неё Толя в молодости так тщательно следил за своей фигурой. Потому что рядом с тонкой, спортивной, изящной фигурой Оксаны нельзя было выглядеть неспортивным. Они с ней всегда были такой красивой парой, что все вокруг считали, что эти два молодых человека – он и она — созданы исключительно друг для друга.
Да они и сами так считали. Пока, однажды, не поругались. На почве того, что Оксана захотела участвовать в конкурсе красоты.
Толик сначала с радостью воспринял её желание. Но когда узнал, что его любимая девушка должна будет показывать свою фигуру каким-то похотливым пузатым мужикам из так называемого жюри, он взбунтовался. Но маховик соблазна стать обладательницей звания «Самой красивой девушки в городе» был запущен, и Оксану уже было невозможно отговорить.
Тогда они и расстались. Толя потом узнал, что титула Оксана так и не завоевала, но обида на возлюбленную была очень сильна, и попыток помириться он не сделал.
Через год от друзей он узнал, что его любимая вышла замуж, с мужем уехала в другой город, и там, вроде, поступила в какой-то институт…
А теперь они стояли друг перед другом, оба слегка постаревшие, сильно пополневшие и помудревшие, и, чего-то стесняясь, внимательно смотрели друг на друга.
— Ты почему за бок держишься? — спросила вдруг Оксана. — Болит что-то?
— Да так… — махнул он рукой, стараясь не застонать от боли. — Это — временное… Это у меня бывает… А ты сейчас сама где? Ты же вроде в другом городе с мужем жила? – Он говорил медленно, с паузами, потому что говорить было трудно.
— Я теперь развелась и вернулась к маме, — пожала плечами она. – Мама осталась совсем одна, поэтому я и решила… Сейчас вот на работу еду. А у тебя как? Как у всех, да? Жена и дети?
— Я тоже развёлся… — ответил он. И тут же подумал, что хорошо бы им с Оксаной встретиться и поболтать. Но под ребром опять прострелило, и он шумно выдохнул. — А мама у тебя всё там же живёт?
— Ага… — Она заметила, как он борется с болью, и снова спросила: — Что с тобой, Толя? У тебя, сердце, что ли?
— Нет-нет… Извини… Мне надо идти…
«Господи, как же мы с ней изменились… — думал он всё время, пока шёл до поликлиники. — Были такими… Такими красивыми… А двадцать лет спустя стали такими… И что смешно, фигуры наши опять очень даже подходят друг другу… — Он недовольно усмехнулся. — Эх, надо было в гости к ней напроситься…»
В поликлинике Толя взял талончик к неврологу, нашёл нужный кабинет, сел на стул, и сразу обратил внимание на то, что фамилия врача на табличке изменилась. Он в этот кабинет приходил довольно часто, и давно знал всех специалистов по имени отчеству.
А из кабинета вышла больная, и раздался голос врача:
— Следующий, заходите, пожалуйста!
«Что за наваждение? — подумал Толя. — Опять голос на Оксанин похож.- Он кое-как поднялся со стула, открыл дверь в кабинет, и замер.
Потому что снова увидел её, свою бывшую возлюбленную. Сейчас она сидела в белом халате за столом врача, и тоже с удивлением смотрела на Толю.
«Неужели, это судьба? — подумали они одновременно… — И от нее, наверное, уже нам не убежать…»
