Вера достала из кошелька новенькие купюры и аккуратно разложила их на столе. Сто, двести, триста тысяч… Руки немного тряслись, но она уверяла себя — это правильно. Так поступают настоящие друзья.
— Мам, я тебя умоляю, подумай еще раз, — Наташа нервно мерила шагами кухню. — Ты Галку знаешь тридцать лет, но такую сумму…
— Наташ, хватит! — Вера поджала губы. — Ее Пашка в больнице. Операция нужна срочно. У нее больше никого нет.
— И что с того? У тебя это последние деньги! Пенсия твоя — слезы. Эти деньги на твое лечение отложены!
— Не кричи на меня, — Вера упрямо смотрела на купюры. — Галя — мой друг. А друзья помогают в беде.
Звонок в дверь прервал их спор. Наташа закатила глаза.
— Явилась, не запылилась. Мам, прошу тебя…
— Иди открой, — Вера уже собрала деньги в конверт.
Галина ворвалась в квартиру вихрем эмоций — глаза красные, волосы растрепаны.
— Верочка! Спасительница моя! — она кинулась обнимать подругу. — Я не знаю, как тебя благодарить!
— Галь, ну что ты, — Вера смутилась и похлопала подругу по спине. — Как там Паша?
— В больнице. Врачи говорят, без операции никак. А надеется можно только на себя.. сама знаешь. В общую очередь поставили, а это месяцы ожидания! У моего мальчика их нет.
Наташа стояла в дверном проеме со скрещенными на груди руками.
— А страховка? Кредит? Другие варианты искали?
Галина метнула в нее быстрый взгляд.
— Наташенька, если б все было так просто… Мы все перепробовали.
— И сколько вам еще надо? — в голосе Наташи звенел металл.
— Наташа! — одернула ее Вера. — Что за допрос?
— Ничего, ничего, — Галя вытерла слезу. — Я понимаю ее заботу о тебе. Верочка, ты не представляешь, как выручаешь нас. Два месяца, максимум три, и я все верну. С процентами!
Вера протянула конверт.
— Бери. И никаких процентов. Ты бы для меня то же сделала.
Галя прижала конверт к груди.
— Как в банке буду отдавать, копеечка в копеечку!
Когда за Галиной закрылась дверь, Наташа не выдержала:
— Мам, она тебя развела как ребенка! Какая операция? Где справки из больницы? Почему она одна пришла, без сына?
— Наташ, ну чего ты взъелась? Мы с Галей полжизни вместе. Помнишь, как она нам помогала, когда отец ушел?
— Это было давно, мам. Люди меняются.
— А ты злая стала, — Вера тяжело опустилась на стул. — Не веришь никому.
— Не злая, а реалистка. Дай бог, чтоб я ошибалась.
Прошла неделя. Вера набрала номер Гали — гудки, но трубку никто не брал. Еще через три дня ситуация повторилась. Вера пошла к ее дому, позвонила в дверь — тишина.
— Странно, — пробормотала она.
Встретила соседку Гали, тетю Клаву.
— А Галина Петровна дома?
— Не видела ее уже дней десять, — пожала плечами Клава. — Может, у сына гостит.
Вера кивнула, но тревога уже грызла ее изнутри. Дома она снова набрала номер — автоответчик.
— Мам, что случилось? — Наташа заметила ее расстройство.
— Галя трубку не берет. Я волнуюсь.
Наташа нахмурилась, но промолчала. Только через две недели Галя наконец ответила.
— Галь, ты куда пропала? Я волновалась!
— Ой, Вер, извини, — голос Гали звучал странно. — Я с Пашей в больнице была, потом в другой город ездила, документы собирала… Завертелась совсем.
— Как операция? Помогли деньги?
— Да-да, конечно! Все хорошо. Слушай, мне бежать надо. Я позвоню потом, ладно?
Вера не успела ответить — в трубке уже звучали короткие гудки.
Наташа зашла в комнату и увидела, как мать сидит у телефона с потерянным видом.
— Что такое? Галка опять не берет трубку?
— Берет, но… — Вера нахмурилась. — Говорит так странно. Будто торопится куда-то. Про Пашу ничего толком не рассказала.
— Мам, я тебе сразу говорила, — Наташа села рядом. — Ты заявление в полицию напиши. Деньги-то немалые.
— Да ты что? Какая полиция? — Вера аж подскочила. — Человеку и так тяжело, а я с полицией? Нет уж.
— Как знаешь, — Наташа поджала губы. — Только потом не плачь.
Дни тянулись медленно. Вера звонила Гале каждый день, но та то не брала трубку, то отвечала коротко и раздраженно. «Занята», «перезвоню», «все хорошо». Вера места себе не находила.
Однажды в магазине она столкнулась с Зинаидой Сергеевной, еще одной соседкой Гали.
— Верочка! Давно тебя не видела. Как поживаешь?
— Нормально, Зин. А ты Галю не видела? Она как будто пропала.
Зинаида понизила голос:
— Так ты не знаешь? Ее видели на рынке. Новую шубу купила, дорогущую! И не одна была, с мужчиной каким-то. Молодым! — она многозначительно подняла брови.
— Какая шуба? — Вера растерялась. — У нее сын в больнице.
— Да? А я слышала, что Павлик ее уехал за границу. Работу там нашел.
Вера еле дошла домой. Голова кружилась, сердце стучало как бешеное. Наташа нашла ее в слезах.
— Мам? Что стряслось?
Вера все рассказала. Наташа побелела от злости:
— Я же говорила! Эта гадюка тебя обманула! Пошли в полицию, сейчас же!
— Нет! — Вера вытерла слезы. — Это просто слухи. Зинка вечно сплетни собирает.
Прошел месяц. Вера похудела, осунулась. Ее мучила бессонница. Каждый звонок телефона заставлял ее сердце замирать, но Галя будто сквозь землю провалилась.
Однажды Вера не выдержала и пошла к ее дому. Звонила в дверь долго и упорно. Наконец дверь открылась.
— Чего тарабанишь? — Галя выглядела отдохнувшей, даже помолодевшей.
— Галь, мы можем поговорить?
— А, Вера, — она как будто только сейчас узнала подругу. — Заходи, конечно.
В квартире Вера заметила новую мебель и большой телевизор.
— Как Паша? Операция помогла? — спросила Вера, присев на краешек дивана.
— Да, все хорошо, — Галя суетилась на кухне. — Чай будешь?
— Галя, — Вера сглотнула ком в горле. — Я хотела спросить… насчет денег.
Галя застыла:
— Каких денег?
— Которые я тебе дала. На операцию.
— А, эти, — она махнула рукой. — Вер, ты же понимаешь, сейчас трудное время. Мне нужно еще немного.
— Но прошло уже два месяца…
— Ой, да ладно тебе! — Галя вдруг разозлилась. — Ты что, не доверяешь мне? После стольких лет дружбы?
— Доверяю, но…
— Вот и хорошо. Я отдам, не переживай. Просто не сейчас.
Вера вернулась домой совсем разбитая. Наташа только взглянула на мать и все поняла.
— В суд подаем. Завтра же.
— Нет, Наташ. Дадим ей еще время.
— Мам! Ты видишь, что происходит? Она тебя за дуру держит!
Вера закрыла лицо руками и расплакалась.
Время тянулось мучительно медленно. Вера не спала ночами, все думала о Гале, о деньгах, о дружбе, которая трещала по швам. Наташа злилась, но старалась поддерживать мать.
— Мам, давай хоть к юристу сходим, — предложила она за завтраком. — Просто проконсультируемся.
— Не надо, — Вера ковыряла ложкой овсянку. — Еще подождем.
— Сколько можно ждать? Третий месяц пошел!
Телефон зазвонил неожиданно громко. Вера вздрогнула и схватила трубку.
— Да?
— Вер, это я, — голос Гали звучал напряженно. — Слушай, мне деньги нужны. Еще немного.
— Что? — Вера не поверила своим ушам.
— Пашке хуже стало. Осложнения. Еще тысяч пятьдесят надо.
Наташа увидела, как мать побледнела, выхватила телефон:
— Галина Петровна, это Наташа. Вы в своем уме? Какие еще деньги? Вы старые верните!
— Наташ, ты не лезь, — голос Гали стал ледяным. — Это между мной и твоей матерью.
— Нет уж! Мы в суд подаем! — Наташа кипела от злости.
— Суд? — Галя рассмеялась. — Верка, ты слышишь, что твоя дочь несет? Я думала, мы друзья!
Вера забрала телефон у дочери:
— Галь, но ты обещала вернуть…
— Верка, ты что, не понимаешь? Мне сейчас тяжело! — в голосе Гали появились слезы. — Я думала, ты настоящий друг! А ты… с судами!
Связь оборвалась. Вера сидела, оглушенная, телефон выпал из ослабевших пальцев.
— Мам, все, хватит, — Наташа обняла мать за плечи. — Эта женщина тебя использует.
— Но вдруг ее сыну правда плохо? — в глазах Веры стояли слезы.
— Мам! Она на новую мебель твои деньги потратила! Какая операция?
В тот же день Наташа отвела мать к юристу. Тот выслушал историю, покачал головой:
— Расписка есть?
— Нет, — Вера опустила глаза. — Мы же друзья…
— Плохо. Без расписки сложно что-то доказать. Но попробовать можно.
Они подали заявление в суд. Все село гудело, слухи распространялись со скоростью света. Вера почти не выходила из дома — стыдно было людям в глаза смотреть.
Через неделю после подачи заявления в дверь позвонили. На пороге стояла Галя — бледная, взволнованная, с большой сумкой в руках.
— Вера, нам надо поговорить.
Наташи дома не было. Вера пустила бывшую подругу, хотя сердце колотилось как бешеное.
— Чай будешь? — спросила она машинально.
— Нет, — Галя села за стол и открыла сумку. — Вот, держи.
Она выложила деньги — новенькие купюры, даже больше, чем брала.
— Тут триста пятьдесят. Пятьдесят — это проценты, как я и обещала.
Вера смотрела на деньги, не понимая:
— Но… как же Паша? Операция?
Галя вдруг разрыдалась:
— Прости меня, Вер! Не было никакой операции! Паша здоров, работает в Москве.
— Что? — Вера опустилась на стул. — Зачем тогда?..
— Я… я выиграла в лотерею, — сквозь слезы проговорила Галя. — Крупную сумму. Через неделю после того, как ты дала мне деньги. Два миллиона, Вер!
— И ты… ты поэтому?..
— Мне стало стыдно! — Галя закрыла лицо руками. — Я взяла у тебя последние деньги, а потом разбогатела. Думала, отдам твои деньги, как только получу выигрыш. А потом… потом боялась тебе сказать. Думала, ты решишь, что я тебя обманула специально.
— Так и было! — Вера ощутила, как внутри все дрожит от обиды и гнева.
— Нет! Когда я брала деньги, Паша правда болел. Только не так серьезно. А потом… потом все закрутилось.
Вера смотрела на деньги, на рыдающую Галю, и не знала, что чувствовать. Облегчение? Обиду? Злость?
— Три месяца, Галь. Три месяца я не спала ночами. Думала, с Пашей что-то случилось. А ты…
— Вер, я виновата, знаю! — Галя вытерла слезы. — Но мы же столько лет дружим! Неужели ты не простишь меня?
В этот момент хлопнула входная дверь. Наташа замерла на пороге кухни:
— Что она тут делает?
— Наташ, Галя вернула деньги, — Вера кивнула на стол. — Даже больше.
— Ну надо же! — Наташа скрестила руки на груди. — И что, теперь все в порядке? Мама три месяца места себе не находила, а вы просто деньги вернули и все?
— Наташенька, я понимаю твою злость, — Галя поднялась. — Но я правда раскаиваюсь. Я струсила, запуталась…
— Выиграли в лотерею и решили нашими деньгами попользоваться? — Наташа сверкнула глазами. — Мама, ты ведь не поверишь в эту чушь?
— Это правда! — воскликнула Галя. — Вот, смотри, — она достала из сумки какие-то бумаги. — Квитанция о выигрыше. Я и сама не ожидала!
Вера взяла документы, посмотрела на даты. Все сходилось — выигрыш был через неделю после того, как она отдала деньги.
— Уходите, — тихо сказала Наташа. — Маме плохо от ваших оправданий.
— Вер, ты же простишь меня? — в глазах Гали стояли слезы. — Мы столько лет дружим!
— Я… я не знаю, Галь, — Вера чувствовала пустоту внутри. — Мне нужно время.
Когда Галя ушла, Наташа обняла мать:
— Ты как?
— Не знаю, — Вера покачала головой. — Деньги вернулись, но… что-то сломалось, Наташ.
Следующие недели тянулись тяжело. Село бурлило сплетнями. Одни осуждали Галю, другие шептались, что Вера сама виновата — не надо было в суд подавать. Галя звонила, пыталась наладить отношения, но Вера отвечала односложно. Наташа категорически отказывалась с ней общаться.
Прошло полгода.
Вера и Галя здоровались при встрече, обменивались парой фраз, но прежней дружбы не было и в помине.
— Мам, поехали на дачу в выходные? — предложила как-то Наташа. — Шашлыки пожарим.
— Давай, — улыбнулась Вера. — Погода хорошая обещают.
Вечером Вера перебирала старые фотографии. Вот они с Галей в молодости — смеются, обнявшись. Вот их дети играют вместе. Столько лет рядом…
Зазвонил телефон — Галя. Вера подержала трубку в руке и сбросила вызов. Потом аккуратно убрала фотографии в ящик.
Утром Вера проснулась с ощущением легкости. Что-то изменилось в ней за эти месяцы. Она стала осторожнее, внимательнее к людям. Научилась ценить настоящую заботу — от дочери, от других друзей. Научилась говорить «нет».
— Доброе утро, мам! — Наташа поставила перед ней чашку кофе. — Как спалось?
— Хорошо, доченька, — Вера улыбнулась. — Знаешь, я подумала… иногда потерять старого друга — не самая высокая цена за урок. Главное, что у меня есть ты.
Они посмотрели друг на друга с пониманием. Впереди было много хороших дней — без тревоги, без страха, и с той мудростью, которая приходит только через боль.
