Алина выбежала из офиса, захлопнула дверцу автобуса в последний момент и чуть не упала на первого попавшегося пассажира. В салоне было душно, пахло дешевым дезодорантом и несвежей одеждой. Она попыталась сосредоточиться на своих мыслях, но её телефон вздрогнул в кармане.
— Алин, ты же мне поможешь? — голос Лены звучал визгливо, как всегда, когда она что-то требовала. — Мне срочно нужно уехать на пару дней, присмотришь за Тимошей?
Алина закрыла глаза. Она знала, чем это закончится. «Пару дней» у Лены растягивались на недели, но отказывать было неловко.
— Лен, но я работаю…
— Да что там твоя работа! Он же хороший, ты его любишь!
Телефон будто обжигал ладонь. Два варианта: сказать «нет» и услышать тысячу обвинений или согласиться и снова остаться без выходных, сна и времени на себя.
— Ладно, привози.
Лена радостно защебетала «Ты лучшая! Я знала, что ты меня не подведёшь!».
Алина вышла на своей остановке и поковыляла к подъезду. Во дворе уже темнело, воздух наполнялся осенней прохладой, запахом мокрой листвы и пыли. В голове пульсировала мысль «Почему я не умею говорить «нет»?».
Она зашла в подъезд, поднялась по лестнице, на автомате достала ключи и замерла перед дверью. На пороге её ждала мама.
— Опять задержалась на работе? — вместо приветствия проговорила она.
Алина устало кивнула.
— Надо бы тебе научиться ценить семью. Вот, опять Гоше куртку покупать надо.
Гоша, младший брат, которому давно пора самому зарабатывать, но который привык, что за него всё делает старшая сестра. Алина знала, что если скажет «нет», то мать превратит её в монстра.
— Переведу завтра, — прошептала она, чувствуя, как снова провалилась в ту же ловушку.
Мать кивнула удовлетворённо и скрылась за дверью.
Алина зашла в квартиру. Маленькая кухонька встретила её запахом пустого холодильника и тусклым светом. Она присела на стул, уткнулась лицом в ладони. Всё, что она делала, она делала ради других. Работа для начальницы, деньги для брата, забота о ребёнке, который даже не её.
Звонок в дверь прервал её мысли. Лена.
С подругой был Тимоша — сонный, с игрушечной машинкой в руках.
— Я побежала!
Дверь захлопнулась, и Алина осталась один на один с чужим ребёнком.
В ту ночь она почти не спала. Тимоша просыпался, требовал воды, мультиков, ему было страшно, он скучал по маме. Алина устало думала «Так будет всегда».
А утром всё завертелось, Тимоша не хотел есть, не хотел идти в садик, не хотел надевать куртку. Воспитательница в саду скептически посмотрела на Алину.
— Вы кто ему?
— Подруга мамы.
— Нельзя оставлять детей на чужих людей.
— Но…
— Это не моё правило. Такие вещи должны решать родители.
В итоге Тимошу всё же приняли, но на работе она опоздала, а Марина Викторовна встретила её убийственным взглядом.
— Выговор.
Алина пришла домой и начала метатся по кухне, пытаясь сообразить, что приготовить на ужин из тех жалких запасов, что остались в холодильнике. Тимоша сидел за столом, болтая ногами в воздухе и постукивая ложкой по столешнице.
— Я не хочу суп. Хочу пиццу.
— Тимош, у меня нет пиццы.
— Но мама всегда заказывает!
Алина закрыла дверцу пустого холодильника и повернулась к мальчику. В голове крутились слова, которые хотелось сказать Лене, но она опять не отвечала на звонки. Через неделю, через месяц – было бы так же. Её очередное «на пару дней» затянулось.
Дверь распахнулась так внезапно, что Алина вздрогнула.
— Ты чего телефон не берёшь? — голос матери резал слух.
— Работала.
— А я тебе звонила! Мы с Гошей в магазин ездили, куртку-то купили, но ещё ботинки нужны.
— Я больше не могу тебе давать деньги.
На лице матери мелькнула тень удивления.
— Ты чего, Алиночка? Ты же понимаешь, Гоше тяжело. Ему надо.
— А мне? Мне не надо?
Эти слова вырвались неожиданно даже для самой Алины. Тимоша замер, перестав стучать ложкой. Мать тоже застыла, словно её окатили ледяной водой.
— Ты всегда помогала.
— Теперь не буду.
Мать всплеснула руками и заговорила громче, с упрёком.
— Так нельзя! Он твой брат! Неужели тебе жалко?
Все эти годы, все эти просьбы, все эти обвинения.
— Жалко? — голос её сорвался. — Я работаю по двенадцать часов в день. Сижу с чужим ребёнком, потому что его мать считает, что я ей обязана. Оплачиваю квартиру, которую даже не успеваю видеть. А ты приходишь и говоришь, что тебе надо? А мне? Мне надо?
Мать хлопнула дверью. Тимоша удивлённо моргнул.
Алина медленно выдохнула.
Она сказала «нет».
Следующее утро началось с того, что Тимоша разлил какао на её белую блузку. Алина отстирала пятно наспех, но до конца вывести не получилось. На работе её снова вызвали к Марине Викторовне.
— Алина, у тебя что, особый график?
— Я задержалась на минуту.
— Ты задержалась на три! Это неуважение к рабочему процессу. Ты работаешь в команде, а не одна. У нас тут не благотворительная лавочка.
Алина стояла в кабинете, глядя на женщину, и вспоминала, как год назад взяла на себя проект, когда заболела коллега, как работала допоздна, чтобы закончить отчёты, как всегда была готова подстраховать.
— Мне нужно уйти раньше сегодня.
Марина Викторовна приподняла брови.
— Что?
— Мне нужно забрать ребёнка из садика.
— А меня это волнует? Алина, если ты сейчас выйдешь из кабинета, считай, что…
Но Алина уже вышла.
В саду её встретила та же воспитательница, что в прошлый раз смотрела на неё с подозрением.
— Сегодня не опоздали, это уже прогресс.
Алина взяла Тимошу за руку.
— Скажите, а если мать ребёнка так и не появится?
Воспитательница вздохнула.
— Тогда придётся обращаться в органы. Но, честно говоря, с таким случаем сталкиваюсь впервые. Подруги – это одно, но ребёнок – это большая ответственность.
Алина посмотрела на Тимошу. Он улыбнулся.
— Пойдём, Оля.
Оля. Лена так часто путала её имя. Алина. Не Оля. Она даже имя своё позволяла людям забывать.
Позже вечером она шла по двору, глубоко дыша осенним воздухом. Вдалеке кто-то окликнул её.
— Эй, волонтёр в аду!
Она обернулась. Никита, её сосед, стоял у машины, сложив руки на груди.
— Что?
— Да ты на себя посмотри. У тебя лицо человека, который берёт на себя слишком много.
— Ты умеешь делать комплименты.
— Я умею говорить правду. И вот моя правда, тебе пора научиться говорить «нет».
Она усмехнулась.
— Знаешь, я сегодня это уже сделала. Дважды.
Никита улыбнулся.
— Ну, значит, есть надежда.
Алина влетела в подъезд, придерживая Тимошу за руку. Он был недоволен, волочил ноги и периодически отпирался, но её это уже не волновало. В лифте мальчик вдруг посмотрел на неё с укоризной.
— Ты злая, как тётя Света в садике.
— Я не злая. Просто я не твоя мама.
Тимоша нахмурился, но промолчал.
Когда они вошли в квартиру, Алина почувствовала усталость. Всего два слова — «не твоя мама» — а будто гора с плеч. Она обошла комнату, посмотрела на кучу игрушек, которыми он даже не играл, на его куртку, небрежно брошенную на кресло, и вдруг поняла, что ненавидит эту ситуацию.
Телефон запищал от нового сообщения.
Лена: Алин, тут такое дело… Я ещё немного задержусь. Ты справишься, да?
Она медленно набрала ответ.
Алина: Нет. Завтра забери его сама. Или я позвоню в органы опеки.
Она отправила сообщение, выключила телефон и села на диван. Тимоша заглянул в комнату, хмурясь.
— Ты правда не моя мама?
— Нет, Тимош. Я правда не твоя мама.
Он кивнул, задумался и вдруг спросил.
— А ты кто?
Алина посмотрела на него. Она тоже не знала ответа.
На следующий день утром Лена всё же позвонила.
— Ты что несёшь?! Какие органы?! Ты совсем рехнулась?
Алина повернула телефон к динамику, чтобы Тимоша услышал.
— Тимош, привет, как дела?
— Мама? Ты где? Почему ты меня бросила?
Лена замерла на той стороне. Потом начала говорить быстрее, мягче.
— Ой, Тимошенька, ну ты чего, я же скоро приеду! Алин, ну что ты так…
— До вечера.
— Ты стала ужасной.
— Я стала собой.
Алина повесила трубку.
В офисе было тихо. Сотрудники сидели за компьютерами, стучали по клавиатуре. Алина прошла к своему месту, зная, что Марина Викторовна уже ждет её.
— Алина, ко мне.
Кабинет был душным, как всегда.
— Ты понимаешь, что я не могу закрывать глаза на твоё поведение? Ты позволяешь себе слишком многое. У нас коллектив, а не благотворительный фонд.
— Вы хотите, чтобы я уволилась?
Марина Викторовна моргнула.
— Что?
— Я хорошо работаю, беру сверхурочные, никогда не жалуюсь. Но если вам так не нравится моя самостоятельность, я уйду.
Женщина внимательно посмотрела на неё.
— Садись.
Алина села.
— Я могу дать тебе новый проект. Если справишься, будет повышение.
— Хорошо.
— Но если провалишь — уволишься сама.
Алина поднялась.
— Договорились.
Когда она вернулась к своему столу, коллеги украдкой бросали на неё взгляды. На обеде её догнала Нина, девушка из отдела кадров.
— Ты что, правда послала Марину Викторовну?
— Не послала. Просто больше не боюсь.
Нина присвистнула.
— Раньше ты всегда всем уступала.
— Раньше я жила для других.
Вечером, возвращаясь домой, она снова наткнулась на Никиту.
— Ну что, волонтёр, снова в бегах?
Она улыбнулась.
— Я уже не волонтёр.
— Ты уверена?
Алина вдруг остановилась, посмотрела на него.
— А ты кто, Никит? Ты постоянно даёшь мне советы, будто знаешь всё про мою жизнь.
Он усмехнулся.
— Я просто умею видеть людей. И знаешь, что я вижу?
— Что?
— Ты больше не удобная.
Алина подумала и кивнула.
— Знаешь, ты прав.
Алина шла по длинному коридору офиса, ощущая, как на неё косятся коллеги. Одни с интересом, другие с недоумением, третьи с лёгким раздражением. Все привыкли к старой Алине — той, что брала на себя лишнюю работу, помогала, соглашалась, подставляла плечо. Теперь же перед ними была новая Алина. Та, что не боялась сказать «нет».
Она вошла в кабинет Марины Викторовны. Та не отрывала взгляда от экрана, но кивком указала на стул.
— Садись.
Алина села.
— Я посмотрела твой проект. Честно говоря, я ожидала, что ты облажаешься.
Алина не пошевелилась.
— Но ты справилась.
Марина Викторовна вздохнула, наклонилась ближе и пристально посмотрела на неё.
— Ты изменилась. Это хорошо. Но не зазнавайся. Повышение будет, но работать придётся ещё больше.
— Я справлюсь.
Женщина откинулась в кресле, будто пытаясь проанализировать её.
— Знаешь, Алина, раньше ты напоминала мне себя в молодости. Такую же услужливую, бессловесную. Я тратила себя на людей, которые этого не ценили. И мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что это бессмысленно.
Алина медленно кивнула.
— Тогда, наверное, хорошо, что я поняла это сейчас.
Марина Викторовна усмехнулась.
— Да. Свободна.
Вечером Алина собрала сумку. Её новая квартира была маленькой, но уютной. Она больше не жила с ощущением, что каждый день — это бег по кругу. Она убрала в сумку последние вещи, когда в дверь неожиданно позвонили.
На пороге стояла её мать.
— Ты серьёзно? — начала она с порога.
Алина устало выдохнула.
— Мама…
— Ты правда бросаешь семью? Гоша не может найти работу, ему нужна поддержка. А ты просто решила уйти?
— Гоше двадцать пять. Он взрослый мужчина. Я не могу и не должна решать его проблемы.
Мать нахмурилась, лицо её стало жестким.
— Ты нам больше не дочь.
Алина не вздрогнула. Не заплакала. Не начала оправдываться.
Она просто кивнула.
— Как скажешь.
Дверь захлопнулась, оставив её в тишине.
Она сидела в кафе, лениво перелистывая меню, когда напротив неё опустился Никита.
— Ты правда переезжаешь?
Алина кивнула.
— Я правда живу для себя.
Он усмехнулся.
— Долго тебя к этому вел.
— Ты тут ни при чём. Я пришла к этому сама.
Никита поднял руки в притворной капитуляции.
— Ну-ну.
Алина усмехнулась.
— А знаешь, что самое странное?
— Что?
— Я всегда боялась, что если скажу «нет», все отвернутся. Но оказалось, что когда я сказала «нет», в моей жизни остались только те, кто действительно ценит меня.
Никита посмотрел на неё с лёгким уважением.
— Теперь ты живёшь для себя.
Алина улыбнулась.
— Теперь да.
