Марии Семеновне было уже за восемьдесят. Однако она вполне сохраняла ясность ума, хотя здоровье уже порой подводило. Большую часть своей долгой жизни Мария Семеновна проработала учителем русского языка. И вот сейчас, уже десятый год, жила она в Доме престарелых. Ученики давно про нее забыли, коллеги состарились, кого-то не стало. Подруга первое время навещала, но затем и у нее стало плохо со здоровьем.
Мария Семеновна не унывала. Она всегда была оптимисткой, любила участвовать в школьных мероприятиях, сама была частенько организатором конкурсов. Даже здесь, в Доме, она все еще принимала участие в самодеятельности.
Однако чувствовала она, что память уже не та, внимание подводило, зрение стало хуже. Зная, как важно сохранить ясность ума, Мария Семеновна старалась читать, да и социальная жизнь помогала. Хотя некоторые моменты своей прошлой жизни ей и хотелось бы забыть, но память не позволяла, иногда вспыхивая яркими образами, грустными воспоминаниями, порой бывало стыдно и больно. Но ведь прошлого не вернешь.
Почему она оказалась в Доме престарелых? Да все просто. Решение такое приняла она сама. Ухаживать за ней было некому. Здоровье становилось все хуже и хуже, и Марии Семеновне стало страшно оставаться в квартире в одиночестве – она боялась, что, если с ней что-то случится, она даже в скорую позвонить не сможет. Поэтому и попросилась она в Дом престарелых, чтобы рядом были люди.
А на квартиру написала завещание – решила отдать ее государству.
***
Мария Семеновна сидела в общем холле в старом потертом кресле и смотрела в окно. За окном завывал ветер, играя мелкими снежинками, которые отчаянно бились в стекло, ложились на землю, создавая белый ковер.
Она думала о своем, вспоминала прошлое, и по ее глазам катились слезы. Даже здесь, среди людей, она чувствовала свое одиночество. Доживала свой век практически в забвении. Не станет ее — никто о ней и не вспомнит. И останется от бывшей учительницы невзрачная могила, созданная за счет государства. Табличка быстро выцветет, а холмик со временем зарастет. И не останется о ней даже памяти.
***
В Дом престарелых часто приезжали волонтеры. Они привозили вещи, продукты, беседовали с постояльцами, иногда давали концерты. Вот и сегодня, в канун Нового Года, приехала группа волонтеров. Они привезли подарки, но главное, что необходимо было старикам – это общение. И хотя в Доме его хватало, волонтерам удавалось создавать особую атмосферу, ощущение, что ты кому-то нужен. Одна из девушек, Настя, подошла к Марии Семеновне. Насте было около сорока. Основная ее профессия – психолог. Она часто выезжала на социальные мероприятия, потому что обладала от природы сочувствием к тем, кто нуждается. В этом Доме престарелых Настя бывала часто, и Марию Семеновну хорошо знала. Ей нравилась учительница. Было в ней что-то благородное.
– Здравствуйте, Мария Семеновна.
– Здравствуй, Настенька. Вы снова приехали, радость нам привезли. – Мария Семеновна слега улыбнулась и благодарно посмотрела на волонтера. – Скучно у нас здесь бывает, а вы развлекаете. Молодцы.
– Как вы себя чувствуете, Марь Семеновна?
– Терпимо. Суставы иногда побаливают, ну что ж поделаешь – старость, она такая.
– Скажите, Мария Семеновна, а у вас родственников совсем нет, никто не приезжает?
Учительница помолчала, а затем тихо ответила:
– Дочь у меня есть, только вот уже лет сорок не общаемся мы с ней. Не знаю, где она, как сложилась ее судьба. Наверное, частично я виновата в нашей ссоре, но не могла я простить ей, что она сделала.
– Расскажете?
Мария Семеновна долго собиралась с духом. Историю свою она почти никому не рассказывала, только подругам. Но ей так хотелось выговориться, избавиться от боли, понять, почему так сложилась ее жизнь.
– Было моей Лена двадцать лет, – начала свой рассказ учительница. – Девочка она была боевая, ухажеров хоть отбавляй. Я ее предупреждала – будь осторожна, не оступись, но она меня не слушала. В тот год узнала она, что беременна. Кто отец ребенка, говорить отказывалась. Долго я ее пытала, но Лена ни в какую. Мой муж, Виктор, был очень строгих взглядов. Для него рождение детей у собственной дочери вне брака был величайшим позором. Да и мне стыдно перед людьми было. Не приняли мы внучку. И Лену нашу выгнали из дома… сказали, что примем ее, когда замуж она выйдет, и лучше, если это будет отец девочки. А Лена у нас гордая была. Она ушла. И больше мы о ней ничего не знали. Муж мой давно умер. Где Лена, я не знаю. Иногда думаю, что не права я была сильно, только как ее найти? Жива ли она? Как жила все эти годы? Я не знаю. Вот такая история, Настя.
– Думаю, за все эти годы вы многое переосмыслили.
– Переосмыслила. Только прошлое не вернешь. Умру я, а ни дочери, ни внучки не увижу. Да и они забыли о моем существовании.
***
Настя вернулась домой, в свою просторную квартиру. Она вошла в гостиную и взяла с полки фотографию матери. На нее смотрела красивая, улыбающаяся женщина в голубом платье. Настя помнила, как тяжело жилось им в детстве. Ее мать перебивалась на разных работах, они были вынуждены снимать жилье, ютясь иногда в комнатах в общежитиях. С тех пор прошло много лет. Мама ее смогла выбиться в люди, получить хорошую должность. Скопили на ипотеку, которую теперь выплачивала Настя. А мамы недавно не стало – она скончалась после долгой болезни.
Настя чувствовала свое одиночество. Замуж у нее выйти не получалось, своих детей нет, а редкие ухажеры не спешили делать предложение руки и сердца. В пустой квартире тихо тикали любимые мамины часы, и от этого звука иногда становилось совершенно невыносимо.
Настя поставила фотографию на полку, вытерла слезу, предательски скатившуюся по щеке: надо жить дальше. Она пошла на кухню, заварила душистый травяной чай, чтобы насладиться его ароматом. Так она успокаивалась. Чаепития в их семье были традицией, и она продолжала ее соблюдать даже после того, как мамы не стало.
***
Прошло три месяца. Мария Семеновна продолжала свои ежедневные ритуалы: выходила на прогулку, затем сидела в просторном холле, по пятницам – репетиции в самодеятельности. Жизнь шла своим чередом, размеренно и тихо. Сменялись дни, медленно приближая неизбежный конец.
Весна постепенно вступала в свои права. Становилось все теплее, солнце согревало природу, словно хотело сказать: жизнь продолжается, живите. А Мария Семеновна все чаще впадала в задумчивость. Ее уже не радовало солнце, пробуждающаяся природа, хотя раньше весну она любила.
В один из дней сидела учительница, как обычно, в холле. Из задумчивости ее вывел знакомый голос:
– Здравствуйте, Мария Семеновна.
– Настя, здравствуй, вы опять с ребятами приехали! Такая радость!
– Я сегодня одна. Решила вас навестить.
Перед тем, как подойти к Марии Семеновне, Настя посоветовалась с главврачом и узнала фамилию учительницы. Информация и порадовала, и испугала ее. Она не знала, как правильно подойти к разговору, да и стоит ли.
– Мария Семеновна, есть у меня к вам разговор. Только прошу вас, постарайтесь не волноваться. Я вам сейчас фотографию одну похожу, посмотрите на нее.
Настя протянула фотографию, которую забрала из своего дома.
– Ох, – Мария Семеновна посмотрела на Настю, – откуда у вас эта фотография?
– Вы узнаете, кто это?
– Это Лена – моя дочь.
Настя сделала паузу. Ей предстояло сказать очень важное. Она одновременно ощущала множество чувств. Когда Настя думала, сказать или нет, она боролась между чувством обиды за мать, ощущением несправедливости, злости и… желанием обрести родную душу.
– Лена… – дрожащим от волнения голосом сказала Настя, – Лена… это моя мама.
Мария Семеновна уставилась на Настю, потом схватилась за голову, прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать,
– Да как же… Внучка! Настенька… Настенька! Можно, я тебя обниму?
Настя была не против. Она сама обняла старушку, а слезы сами собой покатились по щекам.
– Ты прости меня. Мы с мужем поступили подло, но изменить ничего уже было нельзя. А как Лена, дочка, где она? Лена приедет?
– Лена не приедет, – Настя выдохнула, чтобы сказать грустную правду, – Мама умерла год назад. Она долго и тяжело болела. Незадолго до смерти она рассказала мне историю своей семьи. Она была очень обижена на вас. Сколько я у нее раньше ни спрашивала, кто мои родственники, она отказывалась говорить на эту тему. Сказала лишь, что бабушку с дедушкой зовут Маша и Витя. И больше просила на эту тему не говорить.
– А про твоего отца она тоже не говорила?
– Максим его зовут, но фамилию его она мне не сказала. Ни фотографий, ничего не осталось. Да и не любила она о нем говорить.
– Максим? Был в ее окружении один… Максим, она дружила с ним. Мальчик из очень обеспеченной семьи. Возможно, он и есть. Насколько я знаю, он потом женился на ровне. А нашу семью его родители недолюбливали: мы жили небогато – инженер и учительница, что с нас взять.
– Что теперь об этом говорить… Если честно, я долго думала, сомневалась, прежде чем прийти к вам. Но потом поняла, что обе мы одиноки. Своих родственников я не знала, а теперь знаю вас.
– Настенька, ты правильно сделала! Я так благодарна тебе. Я виновата перед тобой, перед Леной, но если можешь, прости меня. Приезжай хотя бы иногда. Я буду знать, что у тебя все хорошо.
– Конечно, Мария Семеновна, я буду приезжать. Удивительная вещь – случай. Ведь мы могли никогда не познакомиться. А если бы вы мне не рассказали свою историю, так бы и не узнали, насколько мы близки.
***
После встречи с бабушкой Настя долго думала. Ей предстояло переварить полученную информацию, вплести ее в свою картину мира. Предстояло понять мотивы бабушки, избавиться от обиды за то, что они с мужем так поступили со своей дочерью. Настя записалась на прием к коллеге – самой она справиться со всеми мыслями и переживаниями не могла. Несколько сеансов внесли ясность. Настя по-другому посмотрела на ситуацию. Первое, что она сделала, – смогла простить. Это было важно, чтобы общаться дальше с бабушкой. Теперь ей предстояло решить, что делать дальше.
***
Ярким летним днем Настя снова приехала в Дом престарелых. Она нашла Марию Семеновна в беседке.
– Здравствуйте, бабушка.
Мария Степановна обернулась. После разговора с внучкой прошло два месяца. Она с каждым днем теряла надежду, что Настя снова вернется. Но вот внучка стояла перед ней и улыбалась.
Настя присела рядом.
– Я приехала к вам с предложением. Я живу одна в большой квартире. Знаете, иногда бывает так одиноко. Да и вам здесь, думаю, с чужими людьми несладко. Я хочу предложить вам переехать ко мне. Мне хочется, чтобы мы стали ближе. Пусть спустя столько лет. Соглашайтесь.
– А я не стесню тебя?
– Ну что вы. Кроме меня, в квартире только кот, а он вряд ли будет против, – Настя улыбнулась.
– Я согласна, – сказала Мария Семеновна со слезами на глазах и обняла внучку. Которую она когда-то давно выгнала из дома вместе с матерью.
И пусть были ошибки. Но Высшие силы иногда дают шанс их исправить.
