Оксана закрыла глаза и представила себе другую жизнь…
Ту, где она просыпается не от звонка будильника в пять утра, а от тёплых лучей солнца, скользящих по лицу.
Где она неспешно завтракает, не пытаясь одновременно собрать дочь в садик, накраситься и просмотреть рабочую почту.
Где на плечах не висит невидимый груз одиночества и ответственности.
А потом открыла глаза и увидела реальность – тесную однушку, стопку неоплаченных счетов и спящую дочь, раскинувшуюся звёздочкой на половине кровати.
– Тебе тридцать два, а ты как старуха живёшь, – часто говорила ей мать. – Не надо было рожать, когда Олег сбежал. Нашла бы нормального мужика.
Оксана не отвечала. Она знала, что мать права только в одном – ей действительно тридцать два, и она действительно живёт не так, как мечтала когда-то. Но Василиса, её шестилетняя дочь с россыпью веснушек на носу и непослушными рыжими косичками, была единственным, в чём Оксана никогда не сомневалась. Даже когда приходилось выбирать между новыми сапогами и развивающими играми для дочери. Даже когда ночами она вытирала сопли и сбивала температуру. Даже когда на собеседованиях, узнав о ребёнке, работодатели вежливо отказывали.
– Василиса, не беги! – крикнула Оксана, наблюдая, как дочь несётся через двор к качелям.
– Я только покачаюсь, мам! Пять минуточек!
Оксана вздохнула. После садика нужно было ещё забежать в магазин, приготовить ужин, постирать и проверить задания. А ещё доделать проект, который шеф скинул перед самым уходом. И всё это до десяти вечера, когда сил уже не остаётся даже на то, чтобы смыть макияж.
– Красивая у вас девочка, – раздался рядом низкий мужской голос.
Оксана обернулась. Рядом с ней стоял высокий мужчина лет сорока, с аккуратной бородой и добрыми морщинками вокруг глаз. На нём была простая футболка, джинсы и потёртые кеды – ничего особенного, но что-то в его облике говорило о благополучии и уверенности.
– Спасибо, – сухо ответила она, мысленно перебирая, где могла его видеть раньше. В их дворе он точно не жил.
– Она похожа на вас, – продолжил незнакомец. – Те же глаза. Только у вас они грустные.
– Послушайте…
– Меня зовут Андрей, – он протянул руку. – Я недавно переехал в соседний дом. Видел вас несколько раз, но всё как-то не решался подойти.
– Оксана, – она машинально пожала протянутую ладонь. – Извините, нам пора.
– Конечно, – легко согласился Андрей. – Может быть, как-нибудь выпьем кофе? Просто кофе, ничего больше.
Она хотела отказаться. У неё не было времени на кофе с незнакомцами. Но что-то в его взгляде – открытом, без привычного оценивающего прищура – заставило её кивнуть.
– Возможно. До свидания.
Кофе превратился в ужин через неделю. Родители забрали Василису на выходные, и Оксана впервые за долгое время почувствовала себя не только матерью-одиночкой, но и женщиной. Андрей оказался архитектором, недавно вернувшимся из Барселоны, где работал последние пять лет. Говорил интересно, слушал внимательно, смеялся заразительно. Не задавал неудобных вопросов о бывшем и не пытался с первого вечера затащить в постель.
– Знаешь, я ведь тоже был женат, – признался он, когда они брели по ночной набережной. – Семь лет. Детей не случилось. Может, поэтому и развелись.
– А я вот так и не дошла до загса, – усмехнулась Оксана. – Олег испарился, когда узнал о беременности. Сказал, что не готов. Уехал в Питер. Женился там на какой-то модели. Алименты платит нерегулярно, да и то копейки.
– Его потеря, – просто сказал Андрей и взял её за руку.
От этого жеста внутри что-то оборвалось – будто старый механизм, долго стоявший без движения, вдруг начал медленно крутиться.
Через два месяца Андрей стал появляться в их с Василисой жизни всё чаще. Сначала это были прогулки в парке по выходным. Потом – совместные походы в кино и кафе. Затем – ночёвки, когда дочь оставалась у бабушки с дедушкой.
– Ты влюбилась, что ли? – спросила как-то подруга Нина, заметив изменения. – Глаза блестят, в одежде цвета появились. И даже эти твои вечные синяки под глазами куда-то делись.
Оксана только пожала плечами. Она боялась признаться даже себе, что действительно влюбилась. Боялась спугнуть неожиданное счастье.
Василиса поначалу настороженно отнеслась к новому человеку в их жизни. Особенно когда Андрей начал оставаться на ночь.
– А он теперь будет с нами жить? – спросила она однажды утром, когда Андрей готовил блинчики на кухне.
– Тебе бы этого хотелось? – осторожно поинтересовалась Оксана.
Василиса задумалась, накручивая на палец рыжую прядь.
– Он мне книжки интересные читает. И на качелях высоко качает. Но он не мой папа.
– Нет, не папа, – согласилась Оксана. – Но он хороший человек, который заботится о нас.
– Ладно, – важно кивнула Василиса. – Пусть живёт. Только пусть блинчики всегда делает, у него вкуснее получаются.
Предложение переехать к нему Андрей сделал через полгода отношений. У него была просторная трёхкомнатная квартира в новом доме – с балконом, откуда открывался вид на реку, и большой детской, которую он специально обустроил для Василисы.
– Мы могли бы жить вместе, – сказал он, показывая им квартиру. – У Василисы будет своя комната с письменным столом у окна – я помню, ты говорила, что ей нравится рисовать при дневном свете. А у нас будет спальня с гардеробной, как ты мечтала.
Оксана молчала, разглядывая большую кухню с островом посередине и современной техникой. Сколько раз она представляла себе такую жизнь – без постоянной экономии, без тесноты, без необходимости стирать по ночам, потому что днём в ванной сушится другая партия белья.
– Не отвечай сейчас, – Андрей обнял её сзади, положив подбородок на макушку. – Подумай. Я никуда не тороплю. Просто хочу, чтобы вам было хорошо.
Но Оксане не нужно было думать. В тот же вечер она позвонила матери и сообщила, что они с Василисой переезжают.
– Смотри, чтобы потом не пришлось на чемоданах обратно возвращаться, – предупредила мать. – Знаем мы этих мужиков. Сначала золотые горы, а потом – привыкают и начинают показывать истинное лицо.
– Мама, Андрей не такой.
– Все они поначалу не такие. А потом ребёнок чужой мешать начинает.
Первые месяцы совместной жизни казались Оксане сказкой. Андрей настоял, чтобы она сменила работу – место бухгалтера в маленькой фирме с задержками зарплаты на должность финансового аналитика в крупной компании, где платили вдвое больше, а график был гибким. Василису перевели в хорошую частную школу неподалёку. По выходным они ездили за город или ходили в театр и музеи.
– Я никогда не думала, что так бывает, – призналась Оксана однажды ночью, когда они лежали в постели. – Всё кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.
– А я всегда знал, что встречу именно такую женщину, как ты, – Андрей поцеловал её в плечо. – Сильную, но нежную. Самостоятельную, но умеющую принимать заботу. Настоящую.
– И с ребёнком в придачу, – улыбнулась она.
– Василиса – удивительная девочка. В ней столько жизни и любопытства. Знаешь, иногда я представляю, что у нас мог бы быть ещё и общий ребёнок. Мальчик, например.
Оксана напряглась. Они никогда не обсуждали возможность общих детей. Для неё это была слишком далёкая перспектива.
– Я… не знаю, Андрей. Сейчас я только-только встала на ноги. Новая работа, Василиса пошла в школу. Это большая ответственность.
– Конечно, я понимаю, – быстро отступил он. – Я просто подумал вслух. Никакого давления.
Но что-то в его голосе заставило её насторожиться.
К концу первого года совместной жизни Оксана начала замечать перемены. Сначала это были мелочи – раздражение в голосе Андрея, когда Василиса слишком шумела по утрам. Его недовольство, когда приходилось отменять совместные планы из-за того, что дочь заболела. Участившиеся предложения отвезти Василису к бабушке на выходные, чтобы «побыть вдвоём».
– Слушай, я понимаю, что ты мать, – сказал он однажды после того, как Оксана в третий раз за вечер прервала их разговор, чтобы проверить, как там дочь с температурой. – Но иногда мне кажется, что для тебя не существует ничего, кроме Василисы.
– Она болеет, Андрей. Что я должна делать?
– Не знаю. Может, твоя мать могла бы забрать её на пару дней? Или нанять сиделку? Я устал от того, что наша жизнь крутится только вокруг ребёнка.
– Нашей жизни, – тихо поправила Оксана. – Она часть нашей жизни, Андрей. Ты сам это говорил.
– Да, но я не думал, что она будет единственной её частью! – его голос неожиданно сорвался на крик. – Я хочу иногда чувствовать себя мужчиной, а не нянькой чужого ребёнка!
Повисла тяжёлая тишина. «Чужого ребёнка» – эти слова упали между ними, как камень.
– Извини, – быстро сказал Андрей, увидев её лицо. – Я не это имел в виду. Просто устал. На работе завал, дома постоянно кто-то болеет… Я люблю Василису, ты же знаешь.
Оксана кивнула, но червячок сомнения уже начал грызть её изнутри.
– Да ладно тебе, – сказала Нина, когда Оксана поделилась с ней своими страхами. – У всех бывают срывы. Он столько для вас делает. Квартира, школа, поддержка. А ты из-за одной фразы, сказанной сгоряча, готова всё перечеркнуть.
– Дело не в одной фразе, – покачала головой Оксана. – Что-то изменилось. Он смотрит на Василису иначе. Раньше он с ней играл, читал книжки. А теперь всё чаще закрывается в кабинете, когда она дома. Говорит, что работает, но я слышу, как он там в игры на компьютере играет.
– Может, он просто привык? – предположила подруга. – Знаешь, как бывает – сначала всё в новинку, а потом становится обыденностью. Не драматизируй.
Но Оксана не могла не драматизировать. Особенно когда Андрей начал всё чаще заговаривать о том, что неплохо бы отправить Василису в школу-пансион за городом.
– Там отличное образование, свежий воздух, – убеждал он. – И мы могли бы навещать её по выходным. А в будни у нас было бы время друг для друга.
– Ей всего семь лет, Андрей. Она ещё слишком маленькая для пансиона.
– В Европе дети в этом возрасте уже вовсю учатся вдали от родителей. Это закаляет характер.
– Мы не в Европе, – отрезала Оксана. – И я не собираюсь отправлять дочь неизвестно куда только потому, что тебе не хватает моего внимания.
Однажды вечером, вернувшись с работы раньше обычного, Оксана застала Андрея и Василису на кухне. Они не заметили её – она тихо вошла в квартиру и услышала их голоса ещё из прихожей.
– Тебе здесь нравится? – спрашивал Андрей.
– Да, – отвечала Василиса. – Здесь большая комната и много игрушек.
– А ты бы хотела жить у бабушки?
Оксана замерла, не донеся ключи до тумбочки.
– Не знаю, – задумчиво протянула дочь. – У бабушки вкусные пирожки. Но там нет моей новой кровати. И школа далеко.
– А если бы бабушка забрала твою кровать? И игрушки тоже. И в новую школу рядом с её домом тебя бы записали.
– А мама? – в голосе Василисы появилось беспокойство.
– Мама могла бы навещать тебя. Или ты её. По выходным, например.
– А почему я должна жить у бабушки? – теперь в детском голосе звучало откровенное непонимание.
– Потому что взрослым иногда нужно пространство, – терпеливо объяснял Андрей. – Понимаешь, у твоей мамы очень много забот. Работа, дом, ты. Ей было бы легче, если бы ты жила у бабушки. И мне тоже было бы легче.
– Ты меня не любишь? – прямо спросила Василиса, и у Оксаны сжалось сердце.
– Почему же, люблю, – в голосе Андрея проскользнуло раздражение. – Просто иногда дети должны жить отдельно от родителей. Это нормально.
Оксана решительно вошла на кухню, громко поставив сумку на стол.
– Привет! А я пораньше сегодня! – она старалась говорить весело, но внутри всё кипело.
Андрей вздрогнул и быстро улыбнулся – немного виновато, как ей показалось.
– Мы тут с Василисой секретничаем, – сказал он, взъерошив рыжие волосы девочки.
– Да, я слышала ваши секреты, – Оксана пристально посмотрела ему в глаза. – Василиса, солнышко, иди пока к себе, мне нужно поговорить с Андреем.
Когда дочь вышла, она тихо, но твёрдо сказала:
– Никогда. Слышишь? Никогда больше не смей предлагать моему ребёнку жить отдельно от меня. Если тебе что-то не нравится – говори мне прямо. Но не используй семилетнюю девочку.
– Я просто пытался подготовить почву, – Андрей развёл руками. – Знал, что напрямую ты откажешься даже обсуждать этот вариант.
– Какой ещё вариант?
– Послушай, – он подошёл ближе, взял её за плечи. – Я люблю тебя. Правда люблю. Но я устал делить тебя с Василисой. Каждый твой взгляд, каждую мысль, каждую минуту. Она всегда на первом месте. А я всегда второй. Это… выматывает.
– Она мой ребёнок, Андрей.
– Знаю. И я не прошу тебя выбирать между нами. Просто… может быть, временное решение? Пока мы наладим наши отношения? Пока, возможно, родится наш общий ребёнок?
Оксана отступила, высвобождаясь из его рук.
– Ты предлагаешь мне отказаться от дочери ради того, чтобы родить тебе ребёнка?
– Не отказаться! – возразил Андрей. – Просто… делегировать часть забот твоим родителям. Они с радостью возьмут Василису. Твоя мать сама говорила, что готова помочь.
– Моя мать предлагала посидеть с внучкой, если нам нужно будет куда-то вдвоём сходить. А не забрать её насовсем!
– Не насовсем, – покачал головой Андрей. – Возможно, на год или два. Пока мы не окрепнем как пара. Пока не родится малыш.
– А потом что? – Оксана почувствовала, как к горлу подкатывает ком. – Мы заберём Василису обратно? А если она привыкнет жить у бабушки? Если почувствует себя брошенной, ненужной?
– Дети адаптируются, – пожал плечами Андрей. – Гораздо легче, чем взрослые.
В этот момент Оксана увидела его по-настоящему – не того заботливого, внимательного мужчину, в которого влюбилась, а человека, готового пожертвовать чужим ребёнком ради собственного комфорта.
– Знаешь, что, – тихо сказала она. – Если кому-то и придётся куда-то переехать, то точно не Василисе.
Мать встретила их на пороге с видом человека, который давно ждал этого момента, но не испытывает от его наступления никакой радости.
– Я же говорила, – только и сказала она, помогая занести вещи. – У всех этих сказок одинаковый конец.
Оксана молчала. Сил спорить не было. Последние две недели она только и делала, что спорила – с Андреем, с самой собой, с обстоятельствами. Теперь хотелось просто лечь и уснуть на неделю.
– Тебе надо было сразу его раскусить, – продолжала мать, расставляя на столе чашки. – Как только он начал про пансион заговаривать. Мужику нужна женщина, а не нянька с довеском.
– Мама, не надо, – Оксана устало потёрла виски. – Василиса может услышать.
– Она в ванной плещется, не услышит, – отмахнулась мать. – Ладно, поживёте пока у нас. Потом что-нибудь придумаем.
Оксана кивнула, глядя в окно, за которым моросил мелкий осенний дождь. Возвращаться в свою старую однушку не хотелось – там было слишком много воспоминаний о времени до Андрея, о бесконечной борьбе с обстоятельствами.
– Нам с отцом не жалко, – мать подошла ближе, положила руку на плечо дочери. – Но тебе надо думать о будущем. Не молодеешь ведь. И Василисе отец нужен.
– Знаешь, – вдруг сказала Оксана, поворачиваясь к матери, – я всю жизнь пыталась соответствовать чьим-то ожиданиям. Быть хорошей дочерью, успешной сотрудницей, идеальной матерью. Угождать мужчинам, чтобы они не ушли. И где я в итоге? Снова на твоей кухне, с чемоданами в прихожей.
– Жизнь такая, дочка. Не ты первая, не ты последняя.
– Нет, – Оксана покачала головой. – Я не хочу так больше. Не хочу выбирать между счастьем дочери и своим собственным. Не хочу бояться одиночества настолько, чтобы жертвовать самым дорогим.
– И что ты предлагаешь? – скептически спросила мать. – Снова вернуться в свою конуру? Снова считать копейки до зарплаты?
– Не знаю, – честно ответила Оксана. – Может быть, для начала – найти работу получше. Не в этом городе, так в другом. Может быть, попробовать самой заняться бизнесом – у меня есть идеи. Может быть, просто перестать думать, что моя ценность определяется наличием мужчины рядом.
Мать недоверчиво хмыкнула.
– Легко говорить. А на деле всё упрётся в деньги и время. Ни того, ни другого у матери-одиночки не бывает в достатке.
– Значит, буду искать способы получить и то, и другое, – упрямо сказала Оксана. – Но больше никогда, слышишь, никогда не позволю никому намекать, что моя дочь – это обуза, от которой можно избавиться.
В этот момент в кухню вбежала Василиса, завёрнутая в большое полотенце.
– Мам, а мы долго у бабушки будем? – спросила она, забираясь к Оксане на колени.
– Не очень, солнышко, – Оксана прижала к себе тёплое, пахнущее детским шампунем тельце. – Совсем скоро у нас будет свой новый дом. Обещаю.
Новый дом появился через полгода – небольшая двушка в спальном районе, взятая в ипотеку. Ничего особенного, но свой угол, свои правила, своя жизнь. Новая работа – руководителем финансового отдела в стартапе – отнимала много времени, но давала хорошие деньги и перспективы роста. Василиса пошла в обычную школу по соседству, где быстро нашла друзей.
Андрей звонил несколько раз – сначала злился, требовал вернуть «хотя бы часть денег, которые вложил», потом предлагал начать всё сначала «на новых условиях», потом просто просил встретиться «поговорить как взрослые люди». Оксана вежливо отказывалась.
– А вдруг он изменился? – спросила как-то Нина, когда они сидели у Оксаны на кухне. – Может, стоит дать ему шанс?
– Знаешь, в чём проблема? – Оксана задумчиво помешивала чай. – Он никогда не принимал нас с Василисой как единое целое. Для него она всегда была приложением ко мне. Помехой. А я не могу быть с человеком, который видит только часть меня, а другую хочет отрезать.
– Все мужики такие, – вздохнула Нина. – Им нужна женщина, а не её дети.
– Значит, мне не нужны такие мужики, – просто ответила Оксана. – Лучше быть одной, чем с человеком, рядом с которым постоянно приходится выбирать, кем быть – женщиной или матерью.
Восемь месяцев спустя Оксана допоздна задержалась в офисе, заканчивая квартальный отчёт. Телефон разрядился, и она не сразу увидела три пропущенных звонка от матери и сообщение: «Василиса у нас, не волнуйся. Андрей привёз.»
Оксана похолодела. Она перезвонила матери, пока бежала к машине.
– Что случилось? Почему Василиса у вас? При чём тут Андрей?
– Он заехал за ней в школу, – голос матери звучал обеспокоенно. – Сказал, что ты попросила. Василиса пошла с ним, потому что знает его. А потом он привёз её к нам и сказал, что у тебя какие-то проблемы, и ты просила, чтобы она побыла у нас.
– Я ничего такого не просила! – рявкнула Оксана, выруливая со стоянки. – Он вообще не имел права её забирать!
– Я так и подумала, поэтому сразу позвонила тебе. А когда ты не ответила, не отпустила его. Он сейчас здесь.
Оксана домчалась до родительского дома за рекордные двадцать минут. Андрей сидел в гостиной и что-то спокойно объяснял её отцу, который хмуро кивал.
– Какого чёрта ты творишь? – с порога выпалила Оксана.
– А, вот и ты, – Андрей улыбнулся, как будто всё происходящее было в порядке вещей. – Я пытался до тебя дозвониться. Думал, может, стоит наконец поговорить о нашей ситуации.
– О какой ещё ситуации? Ты забрал моего ребёнка из школы без разрешения!
– Да ладно тебе, – он небрежно махнул рукой. – Василиса же меня знает. Я просто подумал, что так будет проще организовать встречу. Я же не чужой человек.
– Ты именно что чужой человек, – отчеканила Оксана. – И если ты ещё раз приблизишься к моей дочери, я вызову полицию и оформлю запретительный приказ.
– Ты слишком драматизируешь, – покачал головой Андрей. – Я всего лишь хотел сделать тебе одолжение. Забрать Василису после школы, отвезти к бабушке… Знаю, как ты устаёшь на своей новой работе. Вечно дёрганая, без сил. И всё ради чего? Чтобы доказать, что ты можешь справиться сама? Кому это нужно, Оксана?
– Выметайся. Сейчас же, – процедила она сквозь зубы.
– Хорошо-хорошо, – Андрей поднял руки, будто сдаваясь. – Но подумай вот о чём: твоим родителям не вечно сидеть с Василисой, когда ты задерживаешься. А ты будешь задерживаться всё чаще – я знаю, как устроены стартапы. Сейчас ты на подъёме, а через полгода будешь похожа на выжатый лимон. И что дальше? Снова будешь разрываться между работой и ребёнком, а потом винить всех вокруг, что у тебя нет личной жизни?
– Пошёл. Вон, – Оксана шагнула к двери и распахнула её. – И не смей больше появляться рядом с нами.
Когда за Андреем закрылась дверь, Оксана обессиленно опустилась на стул.
– Где Василиса?
– Спит в твоей комнате, – ответила мать. – Намаялась с этими переездами туда-сюда.
– Он прав, знаешь, – вдруг сказал отец, молчавший всё это время. – Не насчёт того, чтобы отдать ребёнка, конечно. Но насчёт того, что тебе тяжело одной.
– Я справляюсь.
– Сегодня – да. А завтра? Послезавтра? – отец покачал головой. – Нам с матерью не двадцать лет. Мы не сможем вечно подстраховывать тебя.
– Я знаю, пап, – Оксана устало потёрла глаза. – Но у меня нет выбора. Либо я карабкаюсь наверх сейчас, либо мы с Василисой так и будем перебиваться с хлеба на воду.
– Выбор есть всегда, – отец положил руку ей на плечо. – Просто иногда все варианты паршивые. И приходится выбирать наименее паршивый.
Через два месяца Оксана уволилась из стартапа. Опыт работы финансовым директором позволил ей найти место в крупной компании – с меньшей зарплатой, но стабильным графиком и возможностью иногда работать из дома. Пришлось отложить планы по досрочному погашению ипотеки, но зато она стала успевать забирать Василису из школы сама.
Андрей больше не появлялся, но периодически присылал сообщения. «Как дела? Не передумала?» «Василиса выросла, видел вас возле торгового центра. Может, поговорим?» «Я купил билеты в тот театр, который вы любите. Сходим втроём?»
Оксана не отвечала. Она научилась не оглядываться на прошлое.
Как-то вечером, когда они с Василисой устроились на диване смотреть фильм, дочь вдруг спросила:
– Мам, а почему ты больше не встречаешься с мужчинами?
Оксана удивлённо посмотрела на неё:
– С чего ты взяла?
– Ну, у Кати папа новый. И у Сони. И даже у Мишки мама с каким-то дядей встречается. А ты – нет.
– Просто не встретила подходящего человека, – пожала плечами Оксана.
– А Андрей был неподходящий?
Оксана помолчала, подбирая слова.
– Он был хорошим человеком. Но он хотел, чтобы я была другой. А я не могу быть другой.
– Какой другой?
– Чтобы я была с ним, но без тебя.
Василиса нахмурилась, переваривая услышанное.
– И поэтому мы съехали?
– Да.
– Из-за меня? – в голосе дочери проскользнула тревога.
– Нет, – твёрдо сказала Оксана. – Из-за него. Из-за того, что он не понимал самого главного.
– Чего?
– Что ты и я – это одно целое. Как две половинки. И кто не принимает одну половинку, тот не получит и вторую.
Василиса помолчала, а потом вдруг сказала совсем не детским, серьёзным тоном:
– Знаешь, мам, когда мы жили у Андрея, я всё время боялась, что ты меня разлюбишь.
У Оксаны перехватило дыхание.
– Почему?
– Потому что у вас была своя жизнь. Вы разговаривали о вещах, которые я не понимала. Смеялись над шутками, которые я не понимала. И он всё время хотел, чтобы я куда-нибудь уезжала – к бабушке, в лагерь, в пансион. А ты… ты стала реже обнимать меня. Реже слушать про мои дела в школе.
Оксана притянула дочь к себе, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
– Прости меня, родная. Я никогда, слышишь, никогда тебя не разлюблю. И никогда не променяю на кого-то другого.
– Я знаю, – кивнула Василиса. – Теперь знаю.
Они досмотрели фильм, и Оксана уложила дочь спать. А потом долго стояла у окна, глядя на огни ночного города. Тишина пустой квартиры больше не казалась ей одиночеством. Это была свобода – от чужих ожиданий, от необходимости соответствовать, от страха потерять то, что на самом деле не стоило удерживать.
Новое сообщение от Андрея – «Я скучаю» – она удалила не читая.
