— Ты отдашь мне сына по-хорошему или по-плохому! — категорично заявил Сергей. — Он будет жить со мной, хочешь ты этого или нет!
У меня перехватило дыхание.
— Сережа, — с трудом вымолвила я, — как это понимать? Мы же договаривались…
— Мало ли о чем мы договаривались, — процедил бывший муж и протянул мне какой-то документ. — На вот, прочитай. Это решение суда об изменении места проживания ребенка.
— Какого еще суда?! — у меня голос сорвался. — Сережа, о чем ты говоришь?
— Да не прикидывайся ты! — усмехнулся Сергей. — Я же предупреждал. Месяца три назад говорил, что подаю документы на пересмотр условий проживания ребенка…
Да, теперь я вспомнила. После развода наш общий сын, восьмилетний Петя, остался со мной. Но Сергей сказал, что так это не оставит…
— Сереж, — я попыталась взять себя в руки, — давай обсудим это спокойно, м?
— Обсуждать тут нечего, — жестко сказал он. — Все уже, решение принято. Вот постановление суда. Вот справка о моих доходах. Вот характеристика с работы. А это заключение психолога о том, что смена места жительства будет Петруше только на пользу…
Я смотрела на бумаги и ничего не понимала. Когда он успел все это провернуть? Психолог? Какой еще психолог? Когда это Петя общался с психологом?
— Алла, ну посмотри ты на ситуацию трезво, — продолжал Сергей. — Ты работаешь на двух работах, дома почти не бываешь, и ребенок предоставлен сам себе большую часть времени…
— Неправда! — возразила я. — Я всегда с ним! Да, я работаю много, но…
— И что он ест?! — повысил голос Сергей. — Пюрешки с сосиской, да макароны? А одежда? Посмотри, во что он одет! Штаны короткие, кроссовки стоптанные… Признайся, что ты не вывозишь!
И он выразительно посмотрел на меня.
— А вот у меня есть возможности дать ему нормальное детство.
Пока я соображала, что ему ответить, бывший муж продолжил:
— Кроме того, Лена считает, что Пете будет лучше в полной семье. С отцом и… Ну, с мачехой.
Ага. Вот оно что. Значит, новая жена не желает, чтобы муж платил алименты. И не хочет, чтобы в их идеальной семейной картинке маячил призрак бывшей жены.
Тут на кухню, где мы разговаривали, забежал Петя. Увидев отца, он обрадовался и повис у него на шее. Сергей торжествующе посмотрел на меня, а потом присел перед сыном на корточки и спросил:
— Петь, как ты относишься к тому, чтобы пожить у папы?
— А мама? — спросил Петя, широко открыв глаза. — Она тоже будет жить с нами?
— Нет, сынок, — улыбнулся Сергей, — мама останется здесь. А ты будешь жить у папы и ходить в новую школу. Очень хорошую школу, где тебя научат всему-всему…
— Но я не хочу в новую школу, — растерянно сказал Петя. — У меня же здесь друзья. И Мишка, и Ленка… И мама! Она же будет тут одна…
— Петя, — вмешалась я, стараясь, чтобы голос не дрожал, — папа хочет, чтобы тебе было лучше. У него большая квартира, у тебя там будет комната и…
— Но мне и тут хорошо! — воскликнул испуганно Петя. — Мам, я не хочу никуда уезжать! Скажи папе, что я не хочу!
— Ну все, значит, решили, — неумолимо сказал Сергей. — Сегодня после школы я заберу его к себе. Собери его вещи.
— Сегодня? — у меня подкосились ноги. — Сережа, ну дай хотя бы несколько дней…
— А зачем затягивать? — холодно ответил он.
Я не нашла, что возразить и на это. Когда Сергей ушел, я проводила сына в школу и начала собирать его вещи. В голове билась мысль: «Это нехорошо… Это неправильно…»
Но что я могла поделать?!
***
С этих пор прошло четыре месяца. Сначала Петя еще пытался поддерживать связь со мной. Он звонил каждый день и рассказывал про новую школу с таким энтузиазмом, что даже я почти поверила, что ему действительно там хорошо. И каждый раз он спрашивал:
— Мам, а можно я приеду к тебе на выходных?
— Конечно, солнышко! Я буду ждать!
Но на выходных он не приезжал… У Сергея всегда находились причины — то дополнительные занятия, то поездка к родственникам новой жены, то еще что-нибудь.
К концу второго месяца я заметила, что Петя звонит все реже. И говорит гораздо меньше. И в голосе у него появилась какая-то… пустота.
Когда я звонила сыну сама, трубку часто брал Сергей.
— Петя спит, — говорил он сухо. — У него тяжелый день был, не буди его.
— Хорошо, — вздыхала я, — тогда я завтра утром позвоню…
— Завтра с утра у него репетитор по английскому. И потом сразу школа. Лучше вечером.
А вечером история повторялась. Петя то спал, то делал уроки, то был на дополнительных занятиях.
— Интересно, он вообще отдыхает? — раздраженно думала я.
Когда я все-таки дозванивалась до сына, он говорил все тише и короче. Как будто боялся, что его подслушивают.
— Мам, а правда, что ты очень занята и тебе некогда со мной разговаривать? — спросил он как-то.
— Что? Да кто тебе сказал такую глупость? — рассмеялась я.
— Лена Викторовна. Она говорит, что у тебя теперь новая жизнь, что мне нужно привыкать жить без тебя… Что я уже большой и должен понимать, что взрослые не могут все время заниматься детьми…
«Лена Викторовна» — это новая жена Сергея.
— Петя, послушай меня внимательно, — спокойно сказала я. — Ты для меня самое главное на свете. И у меня всегда есть на тебя время. Всегда! Ты понял?
— Но тогда почему ты не приезжаешь? — тихо спросил он.
— Потому что… — я запнулась.
Ну что я могла ему сказать? Что папа с мачехой мне не разрешают видеться с ним?
— Ладно, мам, мне пора, — еще тише сказал Петя. — Лена Викторовна зовет ужинать.
— Петь, погоди…
— Пока, мам. Я тебя люблю.
И он повесил трубку. А я вдруг четко поняла: за сына нужно бороться.
На следующий день я собрала документы и поехала к адвокату.
***
Тот, впрочем, ничем меня не обнадежил.
— У отца, как я понимаю, больше возможностей, — сказал юрист. — Доходы выше, жилищные условия лучше, режим дня более структурированный… Суд это все учитывал. Для изменения решения нужны веские основания.
— Например? — уточнила я.
— Ну, например, доказательства того, что ребенку причиняется вред…
— А то, что он несчастен? — я внимательно посмотрела на специалиста. — Это не считается?
— Ну… счастлив-несчастлив — это понятия субъективные, — суховато отозвался он. — Эмоции значения не имеют. Нужны факты, медицинские заключения, справки, свидетельские показания…
— Ясно.
Я поблагодарила юриста и по дороге домой стала думать, что делать дальше. Хотя, что тут можно было сделать? Ежу понятно, что помочь мне могло только чудо.
***
Хорошенько поразмыслив, я, в конце концов, решила так: буду каждый день приезжать к новой Петиной школе (он говорил, где учится). Авось и найду какие-нибудь… доказательства.
Первое, что я заметила — Петя изменился. Он похудел и из «энерджайзера» превратился в маленького старичка. Он почти не играл с ребятами и все чаще в одиночестве бродил по школьному двору. Я точно знала, мой сын страдает… Но как я могла ему помочь?!
Первым делом я познакомилась с его «классной» Марией Сергеевной.
— Простите, что беспокою, — сказала я ей после уроков, — я мама Пети. Мы с его отцом в разводе и почти не общаемся… И… Я хотела бы узнать, как он учится? Как себя ведет?
— А, Петенька… — учительница улыбнулась, но как-то грустно. — Мальчик очень хороший, способный, но… Знаете, он какой-то невеселый стал. На переменах сидит один, ни с кем особо не дружит. А раньше, когда только пришел к нам, был более живой…
— А раньше — это когда?
— Ну, первые недели. Он тогда часто рассказывал про маму, показывал ваши фотографии на телефоне… А сейчас как будто замкнулся в себе… И осунулся как-то.
Сердце мое так и ухнуло.
— Мария Сергеевна, а можно я попрошу вас об одолжении?
— Да, конечно.
— Если заметите, что с Петей что-то не так, дайте мне знать, пожалуйста.
— Хорошо. Диктуйте номер.
***
Прошло еще чуть больше двух недель. Ближе к вечеру Мария Сергеевна мне позвонила и сообщила, что Пете стало плохо на физре.
— Ему оказали помощь, — говорила учительница. — Он быстро пришел в себя и сказал, что просто устал и плохо позавтракал… Его, конечно же, забрали домой.
— Боже мой! — воскликнула я.
— Алла Николаевна… — сказала после небольшой паузы «классная». — Я видела много детей, которые тяжело переживают развод родителей. И могу с уверенностью сказать, что у Пети налицо все признаки депрессии. И чем быстрее ему будет оказана помощь, тем лучше.
После этого звонка я поняла, что медлить нельзя.
***
В тот же вечер я без предупреждения поехала к Сергею. Дверь мне открыла его новая жена, «Лена Викторовна», как называл ее Петруша.
Я поздоровалась с ней и сказала, что хочу видеть сына.
— Ребенок спит, — отчеканила она, — у него был тяжелый день.
— А Сергей где?
— На работе.
— Вы позволите мне войти?
— Я не думаю, что ваш визит пойдет ребенку на пользу, — холодно сказала Елена. — Он только начал адаптироваться к нормальной семейной жизни, поэтому…
— Адаптироваться? — я не выдержала. — Ему стало плохо в школе! Это вы называете адаптацией?
— Не повышайте голос, пожалуйста. И… — она вдруг сощурилась. — Откуда вы знаете, что ему стало плохо сегодня?
— Вас это не касается, — сухо сказала я.
— Еще как касается! Петя теперь живет с нами, а не с вами, и мы несем за него ответственность!
— Я хочу видеть сына! — повторила я.
Елена хищно сощурилась, а когда она заговорила, в голосе ее звенел металл:
— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову…
И тут из прихожей донесся слабый голос Пети:
— Мама?
— Петечка! — я рванулась было к нему, но Елена загородила мне дорогу.
— Петр, возвращайся в постель немедленно! — строго велела она.
— Но это же мама… — попытался протестовать он.
— Твоя мама должна была предупредить о визите заранее! Поэтому никаких мам! Возвращайся немедленно в постель!
И, видимо, посчитав, что аудиенция закончена, она захлопнула дверь перед самым моим носом.
***
На следующий день я снова поехала к школе к концу занятий. Вскоре я увидела Петю в сопровождении какой-то пожилой женщины, наверное, няньки. Он шел медленно, еле волоча ноги, а женщина что-то строго ему выговаривала. Вдруг он остановился, схватился за живот и согнулся пополам.
— Что ты опять придумываешь? — проворчала няня. — Быстро идем домой! А то смотри, скажу Елене Викторовне, что ты снова капризничаешь!
— Но у меня правда болит… — пролепетал Петя.
— Ничего у тебя не болит, не выдумывай!
Я не выдержала и подбежала к ним.
— Петя! Что случилось, солнышко?
— Мама! — он бросился ко мне, и я увидела, что он плачет. — У меня живот очень болит… А тетя Зина говорит, что я врун…
— Вы кто такая? — грозно спросила няня. — И что вы делаете здесь?
— Я его мать, — сказала я, обнимая сына. — И я забираю его домой.
— Ах вот как… — женщина достала телефон. — Елена Викторовна предупреждала, что вы можете появиться. Я сейчас в полицию позвоню!
— Мам, не уходи, — прошептал Петя, вцепившись в мою куртку. — Пожалуйста, не оставляй меня…
— Я не ухожу, солнышко — сказала я, гладя его по голове.
— Петр, отойди от этой женщины немедленно! — рявкнула няня.
Петя неохотно отошел от меня. Няня взяла его за руку, и вскоре они скрылись из виду.
***
Через несколько дней мне пришла повестка из органов опеки с требованием «прекратить преследование ребенка». И я поняла, что в скором времени могу потерять Петю навсегда.
Я снова поговорила с Марией Сергеевной, и та, несмотря на то, что с ней «провели работу», согласилась помогать. По моей просьбе она присылала мне сообщения каждый раз, когда Петя плохо себя чувствовал. Более того, она познакомила меня с медсестрой, которая фиксировала его жалобы на боли в животе и инициировала его встречу со школьным психологом.
После тестирования специалист подтвердила, у моего сына действительно были все признаки депрессивного состояния.
Я попыталась поговорить об этом с бывшим мужем, но Сергей не отвечал на звонки. А Елена сказала, что в случае продолжения преследования они обратятся в полицию.
***
Как-то поздним вечером мне позвонил Сергей.
— Слушай, — без обиняков начал он, — мне нужна твоя помощь.
— Что случилось? — испугалась я. — С Петей опять что-то?
— С Петей… Да, в общем-то, с ним тоже… — он помолчал, и я слышала, как он тяжело дышит. — Слушай, я… Я все испортил. По полной программе.
Я молчала. Его голос, всегда спокойный и уверенный, звучал так, будто весь его мир рухнул за одну секунду.
— Лена ушла от меня, — продолжил Сергей после долгой паузы. — Вчера собрала вещи и… Сказала, что я никудышный муж и еще более никудышный отец. И что с Петей одни проблемы…
— Честно говоря, Сереж, мне как-то все равно на твою личную драму, — холодно сказала я. — Но Петя…
— Да, Петя! — воскликнул он. — Понимаешь, он не ест толком. Совсем почти не ест. В школе говорят, что он вялый, невнимательный, все время болеет… Короче! Психолог выявил депрессию!
— Вот это поворот! — подумала я.
Но вслух ничего, конечно же, не сказала. А Сергей тем временем продолжил:
— Он постоянно спрашивает про тебя. Каждый день, каждый час спрашивает. Когда ты приедешь, можно ли тебе позвонить, скучаешь ли ты по нему, любишь ли его еще… Алла, он засыпает с твоей фотографией на телефоне. А когда я пытаюсь ее убрать, начинает рыдать…
— А что вы ему говорили по меня?
— Ну… — Сергей замялся. — Лена говорила, что ты занята своими делами, что ему нужно привыкать жить без тебя… Алла, я думал, что смогу заменить тебя хорошими условиями, образованием, возможностями… А получилось, что лишил ребенка самого главного.
— Сережа… — начала я.
Но он перебил:
— Погоди, дай договорить. На работе у меня тоже проблемы. Я так запустил дела, пока устраивал Пете эту самую новую жизнь, что теперь меня могут уволить. А дома…
Он резко выдохнул.
— Господи, Алла, я же не знаю, как с ним разговаривать! И понятия не имею, что он любит есть, что его пугает, о чем он мечтает… Короче говоря, я оказался один на один с ребенком, которого совсем не знаю…
— И что ты от меня хочешь? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
— Забери его, — выдохнул Сергей. — Хотя бы на время. На каникулы, на месяц, на сколько угодно… Алла, я должен разобраться с работой, привести в порядок дела и понять, что мне делать дальше… А Петя… Петя должен быть с тобой.
***
На следующий день я забрала Петю домой. И — удивительное дело — его депрессию как рукой сняло. Он начал нормально есть, шутил, шумно играл… Короче говоря, это был обычный, нормальный, здоровый ребенок.
В воскресенье навестить сына приехал Сергей.
— Как он вообще? — тихо спросил он, когда мы остались наедине.
— Восстанавливается потихоньку, — ответила я. — Ест хорошо, спит спокойно. Снова смеется, звонит друзьям…
— Я вижу.… — Сергей выдохнул, и его плечи вдруг поникли. — Господи, Алла, что же я наделал… Я думал, что деньги и возможности — это главное для ребенка. А главным оказалось совсем другое…
— Сережа, — сказала я мягко, — не мучай себя. Важно, что ты это понял.
— Да, понял… И еще понял, что я никудышный отец.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Алла, а можно я буду приезжать к нему? По выходным, например? Не забирать, а просто… видеться? Может быть, научусь с ним общаться нормально…
— Конечно. Он, в конце концов, твой сын.
— Спасибо, — выдохнул он. — И… прости меня. За все.
***
С этих пор прошло чуть больше месяца. Сергей приезжал каждое воскресенье. Иногда они с Петей гуляли в парке, иногда ходили в кино. А иногда просто сидели дома, играли в настольные игры или собирали конструктор.
Как-то вечером за настольной игрой сын спросил у меня:
— Мам… а вы с папой не можете… Ну, снова быть вместе?
— А ты бы этого хотел? — спросила я.
— А ты? — и он посмотрел на меня как-то совершенно по-взрослому.
Я задумалась. В последнее время Сергей и правда делал какие-то робкие попытки сблизиться, но я держала дистанцию.
— Мне нравится жить как сейчас, — сказала я.
— Я не против, — пожал плечами сын.
Я ласково потрепала его по голове, и мы вернулись к своей настолке.
