– Катюша, что делать-то, а? Свалился, как снег на голову, среди ночи. Я спать уже улеглась было. Как увидала, весь сон сдуло. Он поел и захрапел, а я до утра глаз не сомкнула.
– Мам, ты только сильно не расстраивайся, успокойся. Я приехать сейчас не смогу, с работы не отпустят. Отпуск весной только. А Кирилл сам что говорит?
– Да что! Развёлся, говорит, с Дашей. Выставила она его. Квартира-то её. На алименты подаст, сказала. Вот и кончилась моя тихая жизнь. Только успела порадоваться, что остепенился он, и вот, пожалуйста. Опять мне на шею.
– Почему сразу на шею? Работать устроится всё равно, не маленький уже. Тридцать шесть ведь ему в этом году?
– Приезжай поскорее, Катюша, вместе может решим, что-нибудь. Одной мне с ним воевать уже сил не хватит, давление скачет.
– Обязательно в отпуск приеду, раньше вряд ли. Но ты с ним особо не нянчись, а то знаю тебя. Избаловала любимого сыночку, вот сама теперь и страдаешь. Гони на работу.
..
Светлана Федоровна была бодрой энергичной пенсионеркой. Летом любила жить на даче, ухаживать за своими грядками и собирать урожай, а зимы проводила в городской квартире.
Одиночество её не только не тяготило, но даже радовало.
Дочь и сын выросли, разъехались, создали собственные семьи. Светлана Федоровна вздохнула с облегчением. Наконец-то она могла жить в своё удовольствие, изредка встречаясь с приятельницами и занимаясь своими делами.
Но сын Кирилл, неожиданно нагрянувший с вещами, сразу лишил её покоя.
Он приехал, как раненый зверь, ища убежище, когда остался без семьи, без работы и без жилья.
– Мама, прости, так получилось… – пробормотал он, отводя взгляд.
…
Он всегда был проблемным. Намаялась мать с ним, пока вырастила. Был бы отец жив, может по-другому бы всё сложилось. Но он погиб от несчастного случая на работе, вот и пришлось матери одной двоих детей поднимать.
Катя, старшая дочь, с детства была маминой помощницей, самостоятельной и целеустремленной. Закончила школу, отучилась в медицинском колледже на бюджете. Потом вышла замуж, уехала жить к мужу, родила дочку Лизу. Всё у неё, как надо, словно по расписанию. Очень правильная, серьезная, никаких хлопот никогда с ней не было. Светлана Федоровна всегда радовалась её успехам, гордилась.
А вот Кирилл… Кое-как школу окончил, в колледже не доучился, работал, где придётся, больше на материнской шее сидел. Вырос, но так и не нашел своего места в жизни. Так счастлива была мать, когда он, наконец, женился! Мечтала, что всё у него наладится, надеялась, что став главой семьи, он возьмётся за ум, станет серьёзней.
Но вот, не захотела жена терпеть его выкрутасы, выставила за порог.
Что уж там между ними произошло, он матери не рассказал. Она пару раз спросила, он отмахнулся:
– Кончено всё. Не береди душу.
…
Первые недели прошли в тишине. Кирилл спал до обеда, потом часами сидел за столом, глядя в пустоту. Никуда не ходил, не искал новую работу, будто потеряв весь интерес к жизни.
Мать готовила, убирала, пыталась его разговорить, но он отстранялся, погруженный в себя.
– Сынок, – однажды спросила она осторожно, – что у тебя насчёт работы? Какие планы?
Кирилл пожал плечами:
– Дай оклематься немного.
– На одну мою пенсию мы вдвоем вряд ли выживем. Сколько уже сидишь? И сколько проищешь. Потом ещё первой зарплаты пока дождешься. А ты смотри, с твоим приездом деньги как улетают. Скоро ничего от моих накоплений уже не останется.
– Не зуди, а? И так тошно, ты ещё…
Он оделся, ушёл. Мать обрадовалась, что сдвинула его с места.
Но вечером Кирилл вернулся домой пьяный.
– Что же ты творишь-то, сынок? – ахнула Светлана Федоровна, – ещё только этого нам не хватало!
Он набычился, опустил голову, молча прошел в комнату и завалился спать прямо в одежде.
Мать еле дождалась утра, чтобы серьезно поговорить. Едва он проснулся, усадила за стол, поставила перед ним завтрак.
– Кирилл, я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Но ты не можешь так жить! Я это терпеть не буду. Немедленно устраивайся на любую работу, лишь бы не болтаться и не маяться дурью от безделья. Потом освоишься, найдешь что-то получше, если захочешь. Но сейчас, куда угодно иди. Ты у меня все деньги уже вытянул. На что жить? Коммунальные платёжки пришли, чем платить будем?
– Квартиру нужно разменивать, – заявил он, ковыряя вилкой в тарелке, – мне свой угол нужен, отдельный. Чтобы никто над душой не стоял.
– Придумал! Что тут разменивать, двушку нашу? На какие шиши? Деньги нужны на доплату в первую очередь. Где у нас?
– Я смотрел, прикинул по ценам. Можно разменять на недорогую однокомнатную и комнату, без доплаты.
– В коммуналке? Как ты там жить собрался? В момент сопьешься. В таких условиях.
– Ну… Нет, думаю, это… Ты в комнату, а я в однушку. Жениться мне надо, не одному же куковать.
– Меня в комнату?! – Светлана Федоровна схватилась за грудь, дышать стало трудно. – Я всю жизнь работала на две ставки, вас двоих одна тянула, без мужа, чтобы вы ни в чём не нуждались. И вот, заслужила! Родной сын в коммуналку засунуть хочет. Не нужна стала? Мешаю?
– Я же не в дом престарелых тебя отправляю. Живут многие в коммуналках. Ничего особенного.
– Да никогда я на такое не соглашусь. Больно и обидно слышать всё это от собственного сына. Никогда, слышишь! – её голос задрожал, она ушла в свою комнату, чтобы не разреветься.
– А мне что теперь, всю жизнь с тобой жить? – крикнул он ей вслед. – Ты только о себе думаешь!
– Работай и зарабатывай! Как все нормальные люди.
…
С этого дня он стал не только пить, но и дебоширить.
– Сколько это будет продолжаться? Что ты творишь! Со света сжить меня хочешь? – плакала Светлана Федоровна.
– Давай разъедемся. Оба спокойно жить будем, – отвечал он. – Я так себя человеком не чувствую.
– Да в тебе уже ничего человеческого не осталось.
Мать долго не соглашалась. Жаловалась дочери на Кирилла:
– У меня никаких сил уже нет жить с ним и смотреть на всё это. От соседей стыдно. Полицию вызывали, так он громил всё. Приедешь, не узнаешь квартиру, всё побил. Я боюсь спать с ним в одной квартире.
– Знаешь, мам, шут с ним, соглашайся. Пусть купит себе однокомнатную, а ты к нам приезжай с деньгами. Мы тут что-нибудь придумаем, найдем им применение. С нами будешь жить, не обидим. Беги от него, а то в покое не оставит.
– Чего я поеду к вам приживалкой? Бездомной на старости лет. Ой, не знаю, что делать, все глаза выплакала. Врагу такой старости не пожелаешь!
Наконец, терпение у матери кончилось, и она сдалась, согласилась на размен.
Кирилл обрадовался. Но своё условие выдвинул.
– Никаких денег вести никуда не надо. Комнату купим. А то истратите там, останешься без жилья, меня обвинять будешь. Приедешь ко мне в однушку.
Светлана Федоровна махнула рукой:
– Делай, что хочешь, устала уже я так жить.
Вскоре Кирилл переехал в свою новую квартиру, а Светлана Федоровна оказалась в тесной комнате коммунальной квартиры с общим туалетом и кухней, где постоянно шумели соседи.
…
«Вот и дожила,» – вздохнула она, глядя на потрёпанные обои в своей новой комнате, больше похожей на кладовку.
Шум соседей, вечно орущих чужих детей и работающей дрели проникал сквозь тонкие стены.
Она плакала, вспоминая просторные комнаты своей квартиры, наполненные детским смехом, когда Кирилл был маленьким весёлым мальчиком.
Как быстро летят годы!
И в кого превратился тот милый мальчик…
Всё теперь казалось таким пустым и бессмысленным.
«Господи, как же тяжело», – шептала она по ночам, утирая слезы.
Но жизнь всегда полна неожиданностей. Внучка Лиза собралась замуж и Светлана Федоровна поехала на свадьбу, поздравить внучку.
Однажды в дверь её комнаты постучали.
– Бабушка, это я, Лиза.
Светлана Федоровна не поверила своим глазам.
– Откуда ты? Надо же, приехала! – она от радости засуетилась, не зная, куда усадить гостью. – Я думала, все про меня забыли, никому уже не нужна.
– Бабушка, меня мама прислала. Она к моей свадьбе готовится, не смогла сама. Сказала тебя привезти к нам.
– Звала она, да. Но зачем я поеду? Мешаться только. На свадьбу твою съезжу, конечно, а потом сюда. Уж тут, как-нибудь, судьба раз такая. Живут ведь люди. Веришь ли, мне здесь спокойнее с чужими людьми, чем рядом с Кириллом. Боюсь я его. Хоть сплю спокойно теперь, не вздрагиваю по ночам.
– Поехали, бабушка, билеты я купила уже. Мама ждёт. Поговорите с ней, решите, как лучше.
Лиза достала телефон, сфотографировала комнату, прошла по квартире, сделала ещё несколько фотографий.
…
Катя встретила мать со слезами на глазах, долго обнимала и целовала.
– Всего чуть больше года не виделись, а как ты постарела, мама! Никогда ему не прощу. Знать не желаю больше такого брата.
– Не знаю, дочка. И жалко его, но как вспомню все выходки…
– В общем так, мама, жить будешь с нами. И не возражай! Мне Лиза скинула фото. Ни за что тебя туда не отпущу. Нечего!
– Да где у вас? Ещё, Лиза говорит, мужа сюда приведёт. Что ты? И Пётр твой не согласится.
– Мы всё уже обсудили. У нас трёхкомнатная. Комнаты все раздельные. Не очень уютно это, но зато удобно. Мы с Петей в одной будем, ты в другой, Лиза с мужем в третьей. Нас целыми днями дома нет никого, ты одна тут хозяйничать будешь.
– Да как же? А комната там?
– Продадим. И в нашем городе купим. Может и на квартирку отдельную наскребём.
– Лизе, наверное, хочешь? – недоверчиво посмотрела Светлана Федоровна.
– Я не Кирилл, без жилья тебя не оставлю. Оформлю всё на тебя, чтобы тебе спокойнее было. А кто там жить будет, или сдавать решим, это потом определимся. А Лиза ребёночка ждёт. Ей пока с нами удобнее. Учится ведь на последнем курсе. Вот и поможешь ей, присмотришь за малышом.
– А, ясно, нянька нужна.
– Мам, ну перестань во всём искать подвох. Никто тебя здесь не обидит. Запуганная какая ты стала. Можешь в своей квартире жить, и к нам в гости приходить только. Лиза и академический отпуск возьмёт, если не с кем ребёнка оставить будет.
…
Катя сделала, как обещала. Комнату продали, купили матери маленькую, но отдельную студию.
– Ну что, мам, с нами останешься, или в свою квартиру поедешь?
– Да я как-то уж тут у вас прижилась, – улыбнулась Светлана Федоровна, замешивая тесто для пирожков. – Не прогоните, так осталась бы. А в квартиру постояльцев найти, деньги не помешают.
И правнука жду не дождусь, скоро уж.
С рождением маленького Миши Светлана Федоровна стала настоящей заботливой няней. Теперь она проводит дни, играя с правнуком, напевая ему песенки, катая в коляске по парку.
Она счастлива и благодарна дочери.
Её жизнь вновь наполнилась смыслом.
– Но знаешь, Кать, смотрю на Мишеньку, каким он вырастет? О Кирилле всё думаю, – призналась она дочери. – Так же радовалась сыночку, любила, жалела, надеялась, что человеком станет. А теперь понимаю, что такое «отрезанный ломоть».
– Скажешь тоже! Миша у нас хорошим мальчиком будет. Даже не сомневайся.
– Болит всё же душа о Кирилле, – вздохнула Светлана Федоровна, – как он там один? Ты позвонила бы.
– А я вот на тебя смотрю, мам, и понимаю, что любовь матери к детям не знает границ. Сейчас позвоню.
Она вышла на балкон, набрала брата, поговорила.
– Работает, – сообщила, вернувшись в комнату, – прощения просит ломоть твой отрезанный.
– Работает! Слава богу! Лишь бы работал. Может не всё потеряно, а Катя?
