— Мама, ты на ее стороне? — мой муж аж побелел от возмущения, потом покраснел. — Светка все врет!
— А это что, твое? — прищурив глаза, Лидия Степановна взяла двумя пальцами улику. — Не маловат размерчик?
— Мама, это не смешно, — Женька задышал, как раненый бизон, и выбежал из комнаты.
Как всегда, ушел от ответственности.
Декабрь выдался тяжелый, в стоматологической клинике доктора Королева пациенты с утра до ночи, все срочно зубы лечить перед Новым годом бросились. Я записи веду, с врачами расчеты, телефон не умолкает. Домой приехала, ноги гудят, спина болит, только одного хочется: упасть и не шевелиться.
Но нет же, завтра двадцать лет, как мы поженились. Юбилей, можно сказать. Ужин праздничный готовить надо.
Женя уже дома торчал, в спортивных штанах этих вечных своих развалился, в телевизор пялился.
— Привет, — буркнул, даже не повернулся. — А что… Ну… На ужин будет что-нибудь?
— Щас что-то соображу, — ответила я и поплелась на кухню.
Решила сначала стирку запустить, вещи уже через край валятся, позор просто. Собрала все в охапку, стала по карманам шарить, мелочь всякая, чеки, билетики. Полгода назад Женя в фитнес-центр записался, говорил, для здоровья, давление скачет. А в октябре он кольцо обручальное потерял, расстроился тогда…
И тут из кармана его спортивных брюк, тех самых, в которых он по утрам бегать ходит, выпало… что-то черное. Кружевное. Лифчик…
Стою, держу в руках эту… Эту штуковину, и мозг как будто завис. Совсем. Размер 75B — я точно помню, потому что сама ношу 80C. И не просто лифчик, а дорогой такой, весь в кружевах, с атласными вставочками.
— Женя! — заорала я. — А ну… А ну, иди сюда быстро!
— Да что случилось-то? — он появился в ванной, зевнул. — Чего кричишь?
— Вот… Вот это что такое? — протянула я ему эту гадость.
Лицо у Жени… Господи, как изменилось-то! Сначала глаза расширились, потом как будто испугался, но быстро взял себя в руки.
— Понятия не имею, — сказал он, пытаясь голос ровным сделать. — Может, в стиральной машинке завалялся? От… Ну… от предыдущих жильцов?
— Женя! — я аж подскочила. — Мы в этой квартире пятнадцать лет живем! Пятнадцать! Какие предыдущие жильцы?!
— Ну… может… Может, Полинкин? — он плечами дернул. — Она же… иногда тут ночует, в общаге душно говорит…
— Полина носит семидесятку! — рявкнула я. — Семидесятку и А! А это… Это семьдесят пять! И потом… она такое дорогущее белье не покупает, у нее стипендия — копейки! А лифчик у тебя в кармане был, в спортивных штанах! Тоже туда случайно закатился?
Женя молчал, глаза отводил. А я стояла и чувствовала, как внутри все холодеет. Двадцать лет женаты… дочь… работа… планы всякие… И вот это. В моих руках.
— Я… Я пойду… Ты мусор просила вынести, — пробормотал он и смылся быстренько.
— Позавчера! А сегодня ведро пустое, без тебя вынесла! — крикнула я вдогонку, но Женька уже не слышал.
Наловчился бегать-то… И от ответственности тоже.
А я осталась в ванной с этим проклятым лифчиком. Села на край ванны и думаю, спокойно, Света, спокойно. Может, правда есть какое-то объяснение нормальное? Просто я что-то не так понимаю?
Но внутри все аж скрутило. Женская интуиция — штука противная, но верная. А она мне орала: «Девочка, твой муженек загулял! И знатно так!»
Тут вспомнила про карманы. Если в одном такое нашлось, то что в других? Быстро его куртку проверила — и на тебе! Чек из ресторана «Белый журавль». Восемь тысяч пятьсот за ужин на двоих. Дата — прошлая пятница. А в пятницу Женя мне втирал, что на работе задерживается, дела срочные…
Сижу, чек в руках верчу и понимаю — все. Не будет этому поганцу прощения.
Всю неделю ходила как зомби какой-то. Про юбилей свадьбы даже не вспомнила. Было бы что отмечать теперь. В клинике улыбаюсь пациентам, записи веду, а сама думаю только об одном, что дальше делать? С мужем говорить? Так он же врать начнет, я уже поняла. В морду дать? Ага, он выше на голову, если только подпрыгивать.
Этот чертов лифчик спрятала в шкафу, в коробку из-под туфель засунула. А чек в кошельке ношу — как напоминание. Вещдоки, можно сказать.
Полине ничего не говорила. Зачем девочку расстраивать? У нее сессия, экзамены, нервничает и так. Успеет еще узнать…
А вот насчет мам… Тут я решила — хватит молчать. В четверг Женю на заводе поздравлять должны были, его техническим директором назначили. Давно ждал, между прочим. Мы дома отмечать собирались, семейно так. Я специально и мою маму пригласила, Раису Ивановну, и его, Лидию Степановну. Пусть, думаю, порадуются за сына-зятя.
Только у меня теперь планы на этот вечер совсем другие были.
— Слушай, Светка, — говорит, меня на кухне обнимает, — а может… Ну… сходим куда-нибудь отметить? В ресторан там… хороший какой-нибудь? А то дома как-то скучновато получается…
Я от него отстранилась.
— Нет, — говорю коротко. — Дома лучше, мамы уже едут.
— Ну ладно, ладно, — пожал плечами. — Как… скажешь, конечно.
К семи мамы подтянулись. Раиса Ивановна, моя мама, явилась с букетом гвоздик и тортом покупным. Энергичная она, подвижная, в свои шестьдесят шесть моложе выглядит многих пятидесятилетних.
— Светочка, доченька моя! — расцеловала меня в обе щеки. — Ну что… Ну что, гордимся зятем? Техническим директором стал, молодец какой!
Лидия Степановна появилась минут через десять. Женина мама — тетка строгая, принципиальная. Всю жизнь в школе завучем проработала, к порядку привыкла и дисциплине.
— Женечка, сынок мой, — говорит, сына целует, — поздравляю. Заслуженно получил. Отец… Отец бы гордился.
Сели за стол. Женя вино разливает, про работу рассказывает, про обязанности новые. Мамы слушают, радуются, вопросы задают. Обычный семейный вечер такой. Если бы не то, что у меня под рукой в коробочке с «уликами» лежало.
— Ну что ж, — говорит Раиса Ивановна, бокал поднимает, — за нашего… За нашего героя! За Женечку!
— За Женю! — подхватила Лидия Степановна. — За успехи!
А я встала, коробку взяла и поставила прямо на середину стола между салатами.
— Подождите, — сказала тихо. — Перед тем как… Как пить за героя, давайте разберемся, а заслуживает ли он того.
Все замолчали сразу. Женя весь белый стал.
— Света… Света, ты что… Что творишь? — прошипел он сквозь зубы.
— То, что должна была еще неделю назад сделать, — ответила я и коробку перевернула.
Лифчик и чек на белую скатерть легли — как две кляксы на снегу. Мамы на них уставились, не врубаются пока. А Женя как подскочил, стул чуть не грохнулся.
— Ты что… Ты что?! — заорал он. — При мамах устраиваешь спектакли?!
— Какие спектакли, Жень? — я говорила спокойно, хотя внутри закипала, конечно. — Просто хочу… Хочу узнать, кому принадлежит эта красивая вещичка? И что это был за романтический ужин? В «Белом журавле». В пятницу, когда ты… якобы на работе сидел.
Лидия Степановна чек взяла, очки надела, изучает внимательно.
— Восемь тысяч… Восемь тысяч пятьсот рублей, — произнесла медленно. — За ужин… на двоих.
Подняла глаза на сына.
— Женя? Это… что означает?
— Мам… Мам, это… Это недоразумение какое-то, — залепетал он. — Света ревнует зря, понимаешь… На ровном месте выдумывает.
— Зря? — Раиса Ивановна лифчик взяла, в руках крутит. — А это… что? Тоже недоразумение? Белье чужой женщины? Ты его что, домой притащил?
— Может, объяснишь нам, сынок? — Лидия Степановна тихо говорила, но голос — как лед. — Или мы сами должны догадываться?
Женя по комнате ходил, как зверь в клетке. Руками размахивал.
— Да что тут объяснять-то?! — взорвался он. — Взрослые люди все! Все понимают! Да, есть у меня подруга одна. В фитнес-центре познакомились. Ну и что с того? Мужик я или нет?!
Мы с мамами раскрыли рты. Вот, значит, как, все взрослые люди…
— Подруга, — повторила Лидия Степановна. — А жена у тебя, значит, кто? Прислуга какая-то?
— Мам, ну что ты… — Женя к ней потянулся, обнять хотел, но она отстранилась.
— Не прикасайся ко мне, — сказала холодно. — Двадцать лет эта женщина тебе верной была, дочь растила, дом вела. А ты ее вот как, значит, с юбилеем свадьбы поздравил…
Она не договорила, только головой покачала. Моя мама встала рядом, руку на плечо положила.
— Светочка, доченька, — говорит негромко так, — собирай его вещи, все подряд. Чтобы завтра утром их здесь уже не было.
— Мам! — взмолился Женя, к маме моей обращается. — Ну что вы… как дети малые! Подумаешь, погулял немного! Все мужики так делают!
— Не все, — отрезала Лидия Степановна. — И точно не мой сын. Он воспитан по-другому был.
— А может, твой сын просто лицемер? — огрызнулся Женя.
Лидия Степановна к нему подошла и звонкую пощечину влепила. Я аж вздрогнула.
— За такие слова отец бы тебя из дома выгнал, — сказала она. — И правильно бы сделал.
Пятница прошла как в тумане. Женя на работу пошел как ни в чем не бывало. Думал, наверное, ну поскандалили, хватит, все забудется. Дома жены нет, ну и ладно, к подруге ушла небось.
А я в это время сидела в клинике и адвокатов обзванивала. Коллега одна, Марина, номерок дала, мол, хороший специалист по разводам. Но самое интересное к обеду началось. Звонит Женя, голос какой-то… Ну… странный такой.
— Света, — говорит, — можно встретиться? Поговорить надо срочно.
— О чем говорить? — спрашиваю. — Мне кажется, вчера все уже обсудили.
— Слушай, у меня тут проблемы возникли на работе. Люди странно себя ведут. Особенно женщины из офиса.
И тут я поняла, мамы не выдержали, проболтались. Лидия Степановна соседке Марии Петровне рассказала, а та в одной конторе с моим муженьком работает. А в нашем городке все друг друга знают — сарафанное радио быстрее интернета.
— А что они делают? — поинтересовалась я с любопытством.
— Отворачиваются, когда здороваюсь. Екатерина Ивановна… наша экономистка, в лифте со мной не поехала сегодня. А кадровичка Наталья прямо сказала: «С такими, как вы, общаться не хочу».
Я хмыкнула даже. Екатерина Ивановна — женщина пожилая, принципиальная очень. Ее муж тоже когда-то загулял, только она его быстро в чувство привела. А Наталья — моя бывшая одноклассница, ей Женька вообще никогда не нравился.
— И что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты объяснила им как-то. Что мы… помирились, разобрались там…
— А мы разобрались?
— Света, ну хватит уже! — начал заводиться Женька. — Из-за какой-то… ерунды весь город на уши поставила!
— Ерунды? — я прямо почувствовала, как внутри все закипает. — Двадцать лет брака — это ерунда?
Бросил трубку. А через час Полина звонит.
— Мам, — голос взволнованный у дочки, — что там у вас с папой происходит? Он мне только что звонил, какую-то ерунду нес. Про то, что вы поссорились…
— Полиночка, дорогая, — вздохнула я, — тут дело посерьезнее обычной ссоры. Папа мне изменяет.
— Мам, ты серьезно?
— К сожалению, да. Вещественные доказательства есть.
— И что теперь будет?
— Не знаю пока. Развод, наверное.
— А он хоть раскаивается?
— Нет, Полечка. Называет происходящее ерундой.
— Тогда ну его в…! — заявила моя девятнадцатилетняя дочь таким тоном, что я вздрогнула. — Прости за выражение, мам, но по-другому не скажешь.
Вечером Женя домой явился пьяный. Горе заливал, видимо.
— Все! — объявил с порога. — Бросила меня твоя драгоценная любовница! Сказала, чтобы больше не звонил и не писал!
— Какая жалость, — усмехнулась я. — Расчет был на то, что она тебя заберет. Кстати, раз уж ты не почесался, чемоданы я собрала сама. Давай, ноги в руки и вперед, к маме, к друзьям, куда угодно. Тут ты больше не живешь.
Он побрыкался, конечно. Но меня прямо зло взяло. Предъявлять он еще будет, что любовница бросила!
Пусть со своим лифчиком топает, новую Золушку ищет, которой это чудо текстильной промышленности подойдет. Вытолкала взашей, не стала слушать жалобы. А потом вышел сосед Валерка размером с трехстворчатый шкаф. Ребенка ему Женька разбудил. Тут-то моего сразу как ветром с площадки сдуло.
В субботу утром проснулась от звонка в дверь. Настойчивого такого, длинного. Глянула в глазок — стоит Женя с огромным букетом роз и коробкой какой-то.
— Светочка, — заголосил, как только дверь открыла, — прости меня, дурака! Я осознал все, понял! Больше никогда-никогда!
— Женя, — сказала устало, — поздно уже. Поезд ушел, как говорится.
— Не может быть поздно! У нас юбилей брака, двадцать лет! Это ведь что-то значит!
Попытался в квартиру пройти, но я дорогу загородила.
— И сколько из этих лет ты по другим женщинам ходил? — грозно поинтересовалась я. — Давай вычтем этот пробег из общего числа лет.
— Света, ну это же ничего не значило! Просто приключения такие! Мужская слабость!
— Ага, за восемь с половиной тысяч в ресторане.
В этот момент из лифта обе мамы вышли. Вчера по телефону договорились, что придут поддержать.
— Что тут происходит? — строго спросила Лидия Степановна.
— Мама, я пришел извиниться! — залепетал Женя. — Хочу все исправить, вернуть! А она не пускает!
— Поздно, сынок, — покачала головой его мать. — Вчера мне звонила твоя любовница. Инна эта. Оказывается, ты ей жениться обещал, как только разведешься. И квартиру купить. А когда узнала, что гол как сокол… Квартира жены, машина на ней же, дача моя, сразу как-то интерес поутратила.
Я подпрыгнула даже.
— Что вы сказали?!
— Да-да, Светочка. Думала, что после вчерашнего скандала ты от него уходишь, и решила права качать. Говорит, встречаются полгода уже, он ей кольцо дарил…
Женя красный стал. Как рак вареный.
— Она врет! — кричал он. — Ничего я ей не обещал! Вообще ничего!
— А кольцо? — поинтересовалась Раиса Ивановна. — Материно, с бриллиантом, куда тогда дел? Эта Инна его привезла вчера, испугалась заявления о краже!
Я вспомнила — точно, было. С полгода назад, свекровь даже плакала. Кольцо фамильное, внучке хотела на совершеннолетие подарить. И свое обручальное Женька тогда типа потеряла. Наверное, Инна эта настояла, чтобы не носил.
— Ладно, — сказала Лидия Степановна решительно. — Хватит спектаклей разных. Ты, сын, завтра же едешь в командировку. Я уже договорилась, два года на Колыме, там очень нужен начальник. Ты как раз подходишь. Там коллектив суровый, мужской, есть и бывшие заключенные. Зато от чрезмерной любви к женщинам излечишься. И зарплата хорошая, будут алименты Полинке достойные.
— Мама, ты чего? — побледнел Женька. — У меня здоровье слабое, холестерин скачет. А еще я холодов боюсь.
— Ну надо же когда-то закалять и тело, и характер, — веско заявила Лидия Степановна. — А не нравится, так никто не против. С работы тебя завтра и уволят за аморалку. Думаешь, нет сейчас такого? Ну посмотрим, сынок, как ты в своем возрасте новую должность найдешь.
— Мама, да за что? Это ведь я твой сын, а не Светка дочь! — заорал Женька. — Должна на моей стороне быть!
— Еще чего! — отмахнулась Лидия Степановна. — В нашей семье таких… слизняков никогда не было. Давай решай, а нам некогда. Будем начало свободной Светиной жизни праздновать.
В квартире свекровь поставила на стол шампанское и торт. Посидели мы тогда отлично, даже Полинка приехала.
Женька без писка поехал в командировку. Письма мне теперь шлет, с мобильной связью там, где они производство налаживают, туго. Клянется в любви, но на развод согласился. Конечно, куда денется, когда за моей спиной такая армия из сильных женщин.
Сразу две мамы и дочка, а с ними спорить бесполезно.
