Юлия стояла у окна казармы, разглядывая своё отражение в заиндевевшем стекле. Тонкие пальцы машинально теребили серебряный медальон — последний подарок Глеба перед уходом в армию. На внутренней стороне была выгравирована дата их знакомства. За окном падал мокрый октябрьский снег, превращая двор военной части в размытое серое полотно, где каждый след тут же заполнялся ледяной крошкой.
— Опять крутишь эту побрякушку? — раздался за спиной насмешливый голос Марины. — Год прошёл, а ты всё как в первый день.
Юлия резко обернулась, прижимая медальон к груди:
— Это не побрякушка. Глеб подарил его перед самым отъездом, когда обещал…
— Знаю-знаю, — перебила подруга, — «после армии поженимся». Только сколько парней так говорят? А потом возвращаются с новой девушкой.
— Глеб не такой, — Юлия нервно одёрнула новое платье цвета молодой листвы. — Он писал мне каждую неделю. Даже когда были учения.
Марина подошла ближе, положила руки ей на плечи:
— Прости. Я просто не хочу, чтобы ты снова разочаровалась. Помнишь, как в прошлый раз…
— Хватит! — Юлия скинула её руки. — Тот случай был ошибкой. А Глеб… он особенный. Он сдержит слово.
В коридоре раздался топот ног и голоса — родственники спешили на плац.
— Юль, построение уже началось, — Марина кивнула в сторону двери. — Опоздаем.
— Сейчас, — Юлия в последний раз взглянула в окно. Там, среди падающего снега, ей почудился силуэт в военной форме. Сердце пропустило удар. — Одну минуту.
— Нет уж, — Марина решительно потянула её за руку. — Хватит мечтать. Пора встретиться с реальностью.
Юлия ещё раз коснулась медальона — холодный металл согрелся под пальцами — и поспешила к выходу. Где-то в глубине души шевельнулось смутное беспокойство, но она привычно загнала его поглубже. Сегодня должно быть всё идеально. Должно быть.
Плац был заполнен людьми — родственники, друзья, любимые. Морозный воздух звенел от голосов и смеха. Юлия встала в первом ряду, чувствуя, как колотится сердце. Год назад на этом самом месте Глеб взял её за руки и сказал:
— После армии поженимся, слышишь? Обещаю. Ты только жди.
— А если найдёшь другую? — спросила она тогда, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
— Дурочка, — Глеб крепче сжал её ладони. — Ты же знаешь, что я с шестого класса только тебя и вижу. Помнишь, как я портфель твой до дома таскал?
— И в лужу его уронил, — улыбнулась сквозь слёзы Юлия.
— Зато познакомились.
И она ждала. Каждый день писала письма, считала дни в календаре, носила его медальон. Перечитывала его сообщения, где он клялся в верности.
Солдаты выстроились ровными рядами. Юлия сразу увидела Глеба — такой же красивый, только возмужавший, с прямой спиной и уверенным взглядом. Но что-то было не так. Рядом с ним стояла девушка в белом медицинском халате, и его рука лежала на её плече.
— Юленька! — Глеб заметил её и помахал рукой. — Иди сюда!
Она медленно подошла, чувствуя, как немеют ноги. Девушка в халате улыбалась — слишком ярко, слишком уверенно.
— Знакомьтесь, — Глеб обнял незнакомку за плечи. — Это Света. Моя жена.
Медальон, казалось, обжёг кожу. В ушах зазвенело.
— Как… жена? — только и смогла выдавить Юлия. — Ты же писал… Ещё неделю назад…
— Милая, давай отойдём, — Глеб схватил её за локоть, уводя в сторону от праздничной толпы. — Я всё объясню.
— Не трогай меня! — она вырвала руку. — Что ты хочешь объяснить? Как ты врал мне целый год?
— Тише, пожалуйста, — он огляделся по сторонам. — Я не врал. Всё сложно.
— Ты обещал, — шептала Юлия, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. — Ты же обещал… С шестого класса, помнишь? Только меня видел?
— Послушай, — Глеб говорил тихо и быстро, хватая её за плечи. — Я не хотел, правда. В части случилось ЧП, я оказался замешан. Генерал предложил выбор — либо трибунал, либо женитьба на его дочери Свете.
— Что? — Юлия отшатнулась. — Какой генерал? Ты думаешь, я поверю в эту чушь?
— Это правда! — он снова потянулся к ней. — Через год разведусь, слышишь? Я люблю тебя, только тебя. Потерпи немного. У нас всё будет как раньше.
— Как раньше? — она истерически рассмеялась. — А как же твоя жена?
— Это фиктивный брак, понимаешь? — он понизил голос до шёпота. — Я должен был согласиться. Иначе бы сел.
И она поверила. Снова. Как верила каждому его слову с того самого шестого класса.
Полгода тайных встреч пролетели как один день. Они виделись урывками — в парке, в кафе на окраине, однажды даже в машине за городом. Медальон теперь жёг шею постоянно, но снять его Юлия не могла. Это была её боль, её якорь, её напоминание о том, что всё это временно.
Пока однажды утром её не стошнило. Тест показал две полоски. Она долго смотрела на розовые линии, не в силах поверить. В животе будто порхали бабочки — страха или радости, она не могла понять.
Света открыла дверь сразу, будто ждала. На ней был тот же белый халат, что и на плацу. В квартире пахло свежесваренным кофе и духами — теми самыми, французскими, которые Юлия когда-то показывала Глебу в журнале.
— Я беременна от Глеба, — выпалила Юлия, сжимая кулаки. — Отпусти его. Ты же видишь, он любит меня.
Света прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. В глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.
— Проходи, — она кивнула внутрь квартиры. — Поговорим.
— Нечего говорить! — Юлия почти кричала. — Твой отец генерал, да? Заставил Глеба жениться? А как же я? Как же наша любовь с шестого класса?
Света рассмеялась — звонко, заливисто, будто услышала отличную шутку. От этого смеха у Юлии похолодело внутри.
— Присядь, детка, — Света указала на кресло. — Сказки про генерала тебе Глеб рассказал?
— Не называй меня деткой! — Юлия осталась стоять. — Я знаю, что ты его шантажируешь. Глеб любит…
— Любит? — Света резко перестала смеяться. — Хочешь правду? Мой отец сварщиком работает. В гараже через два квартала. Никакой он не генерал.
— Ты врёшь!
— А вот и нет, — Света подошла к серванту и достала фотоальбом. — Смотри. Вот наша первая встреча в медсанчасти. Глеб сам за мной ухаживал, как только в часть прибыл. Я медсестрой там работала. Цветы приносил, стихи читал. Никакого ЧП не было.
— Нет… — Юлия смотрела на фотографии, где Глеб обнимал Свету, целовал её в щёку, дарил те самые французские духи. — Он же писал мне… Каждую неделю…
— Милая, — Света вздохнула, — он всем пишет. Знаешь, сколько таких, как ты, приходило? С письмами, с обещаниями, с медальонами?
— Замолчи! — Юлия швырнула альбом на пол. Фотографии разлетелись как осенние листья.
— Правда глаза колет? — Света наклонилась поднять альбом. — А про беременность… Ты не первая, кто так пытается его вернуть. Только он никуда не уйдёт. У нас через месяц венчание.
Медальон вдруг стал невыносимо тяжёлым, словно налился свинцом. Юлия сорвала его с шеи — цепочка больно впилась в кожу — и бросила под ноги Свете. Серебро глухо звякнуло о паркет.
— Подбери, — процедила Света сквозь зубы. — Ты у меня в доме, веди себя прилично.
— Засунь себе этот медальон… — Юлия задохнулась от ярости. — Знаешь куда? Туда же, куда и ваше венчание!
***
Через неделю она уже покупала билет в другой город. В здании вокзала было шумно и душно, пахло жареными пирожками и мокрыми куртками. Рука машинально потянулась к шее, но там было пусто. И правильно. Пустота лучше лжи.
— Девушка, вам куда? — кассирша постучала ногтем по стеклу.
— Подальше, — Юлия развернула смятую купюру. — Самый дальний маршрут на сегодня.
— Владивосток, — кассирша защёлкала клавишами. — Шесть дней пути.
— Идеально.
— С багажом едете? — женщина окинула взглядом её небольшую сумку.
— Налегке. Всё тяжёлое оставляю здесь.
Кассирша понимающе кивнула, разглядывая её бледное лицо:
— От кого-то убегаете?
— К себе возвращаюсь, — Юлия криво улыбнулась.
— Тогда держите, — кассирша протянула билет. — Место у окна, второе купе. И вот ещё…
Она достала из-под стойки маленький бумажный пакет:
— Пирожки. С капустой. От укачивания помогает.
В купе Юлия встретила попутчицу — женщину лет пятидесяти с добрыми морщинками у глаз.
— Ох, милая, — всплеснула та руками, увидев, как Юлию скрутило приступом тошноты. — На сносях?
— Откуда… — Юлия прижала ладонь ко рту.
— Сама троих родила, — женщина протянула ей бутылку воды. — У тебя характерный цвет лица. Как муж отпустил в таком состоянии?
— Нет никакого мужа, — Юлия достала маленькую коробочку с тестом на беременность. Две полоски никуда не делись. — И не будет.
— Брось его, дура! — раздался в памяти голос Марины. — Он тебя не стоит!
«А ведь она знала», — подумала Юлия. — «С самого начала знала».
— Он военный? — тихо спросила попутчица, заметив, как Юлия потёрла шею, где раньше висел медальон.
— Был. Теперь просто чужой человек.
— Знаешь, — женщина села рядом, — мой первый тоже военным был. Тоже предал. Оно и к лучшему, сейчас я понимаю, что никогда бы не была с ним счастлива.
Юлия положила руку на живот, теперь у неё будет кто-то, кто никогда не предаст.
— Меня Анна Петровна зовут, — попутчица протянула ей надкушенный пирожок. — А тебя?
— Юлия. Просто Юля.
За окном замелькали фонари ночного города, постепенно редея, растворяясь в темноте. Где-то там остались медальон, зелёное платье и девочка, которая ждала солдата. А навстречу летел Владивосток — город у самого края земли, где можно начать всё заново.
