— Время уходит, тебе пора рожать, иначе потом… — муж многозначительно на меня посмотрел. — Разные могут быть последствия.
— А как же все наши планы? — поинтересовалась я. — Поездки, путешествия, если родится ребенок, все это снова отодвинется на неопределенный срок?
Мама всегда говорила: «Девочка из хорошей семьи должна быть осторожна. Особенно с мужчинами». А я смеялась и отмахивалась. Разве не прошли те времена, когда на женщину охотились из-за приданого? Да и мое скромное имущество вряд ли бы кого заинтересовало. Двухкомнатная квартира на окраине, старенькая «Тойота» и чайный сервиз, который достался маме от ее бабушки.
Отец ушел от нас, когда мне было двенадцать. Не сказать, что это стало трагедией, он и раньше появлялся дома редко, похожий на залетную птицу.
Прилетит, покружит, бросит немного денег на тумбочку — и снова в свободное плавание. Говорили, после развода он построил бизнес, женился второй раз. Меня не приглашали ни на дни рождения новой дочери папы, ни на юбилей фирмы. Только деньги на институт приходили регулярно, будто совесть не позволяла совсем прервать связь с нелюбимым ребенком.
С Димой мы познакомились на свадьбе подруги. Она выходила за его коллегу из отдела продаж, красавчика с идеальной улыбкой, который говорил заученными фразами, как персонаж мыльной оперы.
Дима казался другим, не таким лощеным, с мягким негромким голосом и чуть заметной хрипотцой. Он слушал. Умение, сейчас почти утраченное.
— Так значит, ты юрист? — спросил он, и в голосе не было привычного превосходства, с которым мужчины обычно говорили эту фразу. — Я всегда восхищался людьми, которые могут разобраться в этом лабиринте законов.
Мы танцевали весь вечер, а потом сбежали со свадьбы и до рассвета сидели на набережной. Дима гладил меня по голове:
— Ты такая умная и собранная внешне, а внутри — трепетная и нежная. Кто тебя обидел, маленькая?
И у меня впервые за много лет выступили слезы. Я рассказывала про отца, про мамину вечную усталость, про то, как старалась быть идеальной дочерью, потому что кому нужна плохая, если даже хорошую так легко бросить?
Дима целовал мои мокрые щеки и обещал никогда не обижать. Самое смешное, что я верила каждому его слову.
Мы поженились через полгода. Мама крутила пальцем у виска:
— Ты ведь его совсем не знаешь. Кто его родители? Где рос? Какие у него цели в жизни, кроме как жениться на девушке с собственной квартирой?
— Ну перестань, мам. Квартира — старенькая двушка, не хоромы. Зато у него работа хорошая и перспективы роста.
Мама вздохнула:
— Это у тебя перспективы, Алиночка. А он… Продажник. Их сейчас как собак нерезаных. И все с одинаковыми улыбками и обещаниями.
Я обиделась.
Дима был ласковым и внимательным, помогал во всем, помнил даты, приходил с букетами васильков, потому что я где-то обмолвилась, что люблю эти простые цветы. Он мыл посуду и стирал белье, готовил ужин в те дни, когда я задерживалась в офисе. Мы никогда не ссорились — редкое умение для мужчины.
— Потому что я вырос с четырьмя сестрами, — смеялся он. — Научился договариваться с женщинами, иначе бы не выжил.
А может, все-таки стоило прислушаться к маме?
Наша свадьба была скромной, хотелось отложить деньги на полноценное свадебное путешествие. Бали, Мальдивы, Куба — мы составляли списки мест, в которых обязательно побываем.
— Только не теперь, — вздохнула я в одно воскресное утро. — Мне нужно закончить с текущими делами, потом коллега уйдет в декрет, придется взять на себя ее задачи тоже, может, через год…
Дима поставил передо мной чашку ароматного чая.
— Алина, а ты не думала, что лучше завести ребенка сейчас, пока мы молодые? Жизнь так коротка… И мы в идеальном возрасте. Ты будешь прекрасной мамой.
Я подавилась чаем:
— Сейчас? У нас же столько планов… Путешествия, ремонт…
— Ребенок — не помеха, — мягко возразил он. — Наоборот, представь, вместо этих скучных офисных будней — маленькие ручки, обнимающие шею, и смех. Настоящая семья. А ремонт…
Он махнул рукой.
— Сделаем.
Разговор о ребенке с тех пор возникал каждую неделю. Будто по расписанию. Я объясняла — неподходящий момент, нужно встать на ноги, накопить, купить машину… Дима кивал, а через пару дней снова заводил свою пластинку.
— Мы не молодеем, Алиночка. Тридцать уже не за горами. Ты ведь хочешь стать мамой?
Конечно, хочу, когда-нибудь. Но не сейчас, когда мне, наконец-то, доверили вести серьезный проект, а моя карьера только начала подниматься вверх.
— Ты слишком много работаешь, котенок, — мягко журил Дима, массируя мои ноющие плечи. — Нужно больше отдыхать.
Однажды он встретил меня на пороге с большой коробкой.
— Что это? — спросила я, снимая пальто.
— Сюрприз, — он смотрел на меня как ребенок, ждущий похвалы. — Открывай!
В коробке лежали умные часы, отслеживающие фазы сна, баночки с витаминами и книга «Готовимся к материнству».
— Чтобы твой организм был… Ну, в нужном тонусе, — пояснил Дима, видя мой недоуменный взгляд. — Я изучил вопрос. Лучше подготовиться заранее. Знаешь, сколько женщин пытаются годами, а все из-за неправильного питания и сбоя режима…
Я промолчала и ушла в душ.
На следующей неделе Дима сказал, что мы переходим на правильное питание:
— Никакого кофе, меньше сахара. Потом все равно придется это бросить, так давай сразу привыкать.
А потом он затеял ремонт в пустующей комнате, служившей нам кладовкой.
— Нужно обновить стены, тут все уже такое старое, — сказал он, но когда я вернулась с работы, на потолке красовались наклейки-звезды, светящиеся в темноте, а стены были выкрашены в нежно-салатовый.
— Я просто для вдохновения, — улыбнулся Дима. — Мы же все равно к этому идем, правда?
«Мы»… «Давай»… «Нам»… Когда успело мое тело, моя жизнь, мои планы стать «нашими»?
Когда мне позвонила незнакомая женщина и представилась помощницей моего отца, я сначала подумала, что это ошибка.
— Извините, но вы, вероятно, ошиблись. Мой папа… Мы не общаемся.
— Алина, — голос был уставшим. — Я звоню, чтобы сообщить… Ваш отец скончался вчера. Инсульт, все произошло внезапно.
Я опустилась на стул, чувствуя странное оцепенение. Вроде бы и не было этого человека в моей жизни последние пятнадцать лет, но что-то внутри оборвалось. Будто перестала играть далекая музыка, которую давно не слушаешь, но знаешь, что она есть.
— Алина, вы являетесь наследницей наравне с сестрой — продолжала женщина. — Он составил завещание год назад. Он оставил вам половину, долю в компании, дом на Рублевском шоссе, часть счетов…
Спустя неделю похорон, встреч с нотариусом и незнакомыми людьми, называвшими себя партнерами отца, я сидела на полу в нашей с Димой гостиной, разбирая бумаги. Из головы не шла сцена с прощания. Новая жена отца и моя сестра, такие… Одинаковые и… Чужие. Мы коротко выразили друг другу соболезнования и разошлись в разные стороны.
— Прости. Конечно, — он нежно обнял меня. — Просто я все еще в шоке. Ты теперь на другом уровне. У нас теперь все по-другому будет. Не нужно больше работать на износ, сможешь заниматься чем захочешь…
— Я хочу продолжать работать, — сказала я. — Мне нравится и фирма, и начальник.
Дима покачал головой с легкой улыбкой, как будто разговаривал с ребенком:
— Солнышко, это все теперь неважно. Ты можешь открыть собственную компанию, путешествовать… Осталось только родить, и будет все, дом, семья, стабильность.
Я вздрогнула:
— При чем тут это? Мой отец умер. Я даже не успела с ним попрощаться.
Он прижал меня крепче:
— Прости, я знаю, что тебе тяжело… Просто хотел отвлечь. Знаешь, мы могли бы съездить в тот роддом на Пресне на экскурсию. Может, это поднимет настроение? Там такие палаты красивые…
Что-то в его голосе, нетерпеливое, жадное, заставило меня освободиться из объятий.
— Мне сейчас не до роддомов, Дима.
Следующие дни я буквально тонула в документах. Пришлось взять отпуск на работе, выяснять состояние дел в компании отца, разбираться с имуществом. Дима был рядом, услужливый и внимательный как никогда.
— Ты не должна напрягаться, любимая, — говорил он, массируя мне виски. — Отдай это все юристам. Тебе нужно беречь себя.
А когда я заговорила о том, что смогу после вступления в наследство только получать дивиденды как акционер, а сама продолжу карьеру, Дима нахмурился:
— Зачем тебе теперь это все? Когда есть возможность заняться настоящими женскими делами… Домом, семьей.
«Настоящими женскими делами»? Это от моего Димы, который раньше гордился тем, что его жена — успешный юрист? Который восхищался моими победами в переговорах?
В тот вечер я случайно зашла в нашу спальню, когда Дима что-то просматривал на ноутбуке. Он слишком резко захлопнул крышку, и это меня насторожило.
— Что ты смотрел? — спросила я, присаживаясь рядом.
— Да так, ерунду, — отмахнулся он. — Как ты? Устала?
Когда он ушел в душ, я открыла ноутбук — пароль был всегда одинаковым, дата нашей свадьбы. По вкладкам браузера легко восстановить то, что человек смотрел последним. И я увидела.
«Как распределяется наследство при разводе с ребенком». «Отцовские права — что важно знать». «Опека над ребенком — мать или отец?»
А за ними — целый ворох подобных запросов, словно Дима подошел к вопросу основательно, как к бизнес-плану. У меня закружилась голова.
— Нам нужно поговорить, — сказала я на следующий день. — Серьезно.
Дима сел напротив, его открытый взгляд был полон внимания.
— Что такое, солнышко?
— Я видела, что ты искал в интернете, — мой голос звучал спокойно, хотя внутри все бушевало от ярости. — О наследстве, и о детях.
Тень пробежала по его лицу, но быстро исчезла.
— Я просто хотел быть в курсе, чтобы помочь тебе. Столько бумажек, много всего свалилось…
— Дима, — я смотрела прямо на него. — Ты настаивал на ребенке задолго до смерти отца. А теперь у тебя, видимо, появился дополнительный стимул.
— О чем ты?
— Скажи честно, это все ради семьи? Детская, витамины, планы на ребенка?
— Разумеется, — он потянулся к моей руке. — Я просто хочу, чтобы ты была счастливой.
— Или чтобы была беременной? — мой голос дрогнул. — Я ведь почти купилась. На эту показную псевдозаботу, на твою наигранную искренность. Пока не поняла, что ты делаешь ставку на моего ребенка, а не на меня. Как распределяется наследство при разводе? Серьезно? Ты уже думаешь о разводе, а я еще даже не беременна.
Говорят, что в моменты разоблачения люди меняются мгновенно. Как будто скидывают маску. Лицо Димы посерело, а в глазах мелькнуло что-то неприятное, холодное.
— Ты делаешь из мухи слона, — сказал он раздраженно. — Я изучал вопрос всесторонне. Это нормально — планировать, быть готовым…
— К чему? К тому, что я умру от горя, а ты вступишь в наследство? Или к тому, что мы разведемся, но останется рычаг влияния — общий ребенок?
Дима вскочил, уронив стул:
— Ты просто боишься ответственности! Да, я хотел ребенка, что в этом такого? Все нормальные пары планируют детей! Сейчас молодежь только и думает о карьере, независимости… А потом поздно будет!
Я смотрела на этого незнакомого мужчину, и мне казалось, что все происходит не со мной. Будто сижу в зрительном зале и смотрю плохой спектакль.
— Лучше поздно, — тихо сказала я, — чем попасть в ловушку с человеком, который строит детскую не ради ребенка, а ради доступа к миллионам.
Дима побелел.
— Ты все не так поняла…
— Я все правильно поняла, — я подошла к двери. — У тебя неделя, чтобы собрать вещи и съехать. Ключи оставишь в почтовом ящике.
— Алина, постой…
Но я уже закрыла за собой дверь. И поехала к маме.
Вечером он позвонил, голос был мягким, почти плачущим.
— Родная, прости меня… Я просто запаниковал, когда узнал про наследство. Боялся, что теперь ты станешь совсем другим человеком, что найдешь кого-то своего уровня… Я чувствовал себя ничтожеством. Просто хотел быть тебе нужным…
И так далее, и тому подобное. Диме всегда хорошо давались продажи, он знал, какие слова найти для любого клиента. Но на этот раз товар оказался бракованным.
Через неделю Дима съехал, оставив записку на кухонном столе: «Ты совершаешь ошибку. Так сложно найти настоящую любовь… Не разрушай все из-за глупой паранойи».
Я скомкала бумажку и выбросила в мусорное ведро.
На следующий день я пошла в бывшую детскую — салатовые стены, звезды на потолке. Как декорация для спектакля, который так и не состоялся.
В выходные приехала мама с инструментами, невысокая, худенькая, но такая решительная. Мы вместе сдирали наклейки, перекрашивали стены в нейтральный бежевый. Я купила диван и письменный стол — гостевая комната и кабинет в одном флаконе.
— Как ты? — спросила мама, когда мы сидели на кухне с чашками чая.
— Паршиво, — честно ответила я. — Но легче, чем могло бы быть. Я, знаешь, часто думала, что если бы мы с Димой все-таки завели ребенка? До того, как я узнала о его… Планах мне привязать ребенком? Сидела бы сейчас в золотой клетке. И радовалась бы, что мне разрешают работать полдня.
Мама вздохнула:
— Хорошо, что у тебя хватило ума все заметить. Я сама попалась на эту удочку когда-то… — она запнулась. — Твой отец тоже сначала хотел ребенка. А когда ты родилась… Отстранился, словно испугался. Как будто понял, что ожидания и реальность разошлись. А я, оказывается, не вписываюсь в его новые планы.
Я замерла. Мама никогда не рассказывала, почему они расстались.
— Я любила его, — грустно улыбнулась она. — Но была лишь ступенькой в его движении к карьере. Для комплекта, для имиджа. Полезная жена-домохозяйка, заботящаяся о быте, пока он строил империю. А потом… Стала не нужна. Я выбрала тебя, не стала бороться за мужчину, который видел в нас лишь инструмент для своих целей.
— Почему ты никогда не рассказывала?
— Зачем? Чтобы ты выросла с ненавистью к отцу? К мужчинам? Я хотела, чтобы ты просто была осторожной. Но, видимо, этот урок нужно получить самой. Я рада, что твой обошелся так легко. Без детей и пятнадцати лет жизни, потраченных впустую.
Я обняла ее, маленькую, но такую сильную женщину, которая вырастила меня одна и никогда, ни разу не пожаловалась на судьбу.
— Что ты будешь делать с наследством? — спросила она.
До сих пор я не знаю ответа на этот вопрос, хотя прошло уже много времени…Вы бы как распорядились неожиданным наследством?
