— Вы, небось, поругались тогда, вот он тебя и бросил. Чуяло моё сердце, что у вас не всё ладно. Сразу я поняла, что ты моему сыну – не пара. Это он уважаемый у себя на работе был человек. А ты? Продавщица из затрапезного магазина…
— И при чём тут это? – не выдерживала невестка, — Не скандалили мы с Витей, дружно жили. Собирались в Болгарию на курорт летом съездить, уже путёвку присмотрели.
— А на чьи деньги? На его зарплату и сбережения, не на твои же гроши…
Родители Людмилы её только жалели, а помочь ничем не могли. Жили они под городом в деревне, заработки у них были там невеликие. Да и возможности тоже.
…Муж Людмилы пропал через месяц после свадьбы. Поехал в столицу в командировку на пару дней на поезде, и с тех пор о нём никто ничего не слышал. Людмила даже сначала не знала, какой это был конкретно поезд, их, проходящих, на их станции много за день было. И ехать-то до Москвы часов десять, а вот добрался муж туда или нет, узнать было практически невозможно.
Искать Виктора толком никто не пытался. В местной полиции даже заявление о пропаже принимать отказывались: мол, наверняка гражданин до столицы доехал, вот пусть его тамошние сыщики и разыскивают. Когда брат Людмилы в московскую полицию обратился, там его вообще слушать не стали. Впрочем, в столичной фирме, куда Виктор был командирован, однозначно заявили, что он туда не приезжал и в гостинице поблизости не останавливался.
Только в транспортной полиции города, где они с Виктором жили, немного постарались. Смогли недели через две найти в кассе сведения о том, что супруг Людмилы покупал тогда билет в столицу на проходящий поезд из Нижнего Новгорода, вот только сел он в него и доехал ли до конечной станции, оставалось загадкой. Нашли даже проводниц того самого поезда, но поговорить удалось не со всеми, а те, кто тот день вспомнили, по фотографии пассажира не признали.
И – всё. Пропал человек, словно его и не было никогда. Мать Виктора однажды заявилась к Людмиле домой и без обиняков заявила, что обо всём догадалась:
— Вы, небось, поругались тогда, вот он тебя и бросил. Чуяло моё сердце, что у вас не всё ладно. Сразу я поняла, что ты моему сыну – не пара. Это он уважаемый у себя на работе был человек. А ты? Продавщица из затрапезного магазина…
— И при чём тут это? – не выдерживала невестка, — Не скандалили мы с Витей, дружно жили. Собирались в Болгарию на курорт летом съездить, уже путёвку присмотрели.
— А на чьи деньги? На его зарплату и сбережения, не на твои же гроши…
Родители Людмилы её только жалели, а помочь ничем не могли. Жили они под городом в деревне, заработки у них были там невеликие. Да и возможности тоже.
Кстати, деревенскими родственниками свекровь тоже часто невестку попрекала. Дескать, сын её воспитывался совсем в другом обществе, — с образованием, со связями. Коровам уж точно хвосты не крутил.
Презрительное отношение к коровам, правда, не мешало свекрови с таким же эстетом-супругом регулярно принимать подношения от новой сельской родни в виде свежих яиц и самих деревенских курочек, сливочного масла, густой сметаны и, заячьих тушек.
Шли месяцы, а потом и год прошёл со дня исчезновения мужа.
Мать его стала попрекать невестку и квартирой, в которой та после замужества, одиноко, считай, проживала:
— Эта квартира Вите от родной бабушки досталась, когда тебя ещё и в помине не было. А ты теперь мужиков туда водишь…
— Никого я не вожу, вы же знаете…
— Откуда я знаю? Я по ночам за тобой не подглядываю, этого ещё не хватало. Но ты к этой жилплощади никакого отношения не имеешь.
— Да прописана я там, вы же знаете. И жена я Виктора законная.
— Какая ты жена? Месяца вместе не пожили. Короче говоря, это квартира нашей семьи. Нашей и останется…
— Да, может, Виктор ещё вернётся.
— Ты сама-то в это веришь? Я, мать, и то уже его мысленно похоронила. И тебе пора. Спустя год после исчезновения мужа в загсе могут брак расторгнуть, я узнавала. Даже судебного решения не нужно. Вот и расторгай, чего церемониться.
— Не хочу я с ним разводиться.
— Из-за квартиры? Так мы её у тебя всё рано отсудим. Это не совместно нажитое имущество, а доставшееся раньше брака по наследству. У тебя на него нет никаких прав.
Разговоры эти стали частыми. Свекровь уже чуть ли насильно выталкивала невестку на улицу:
— Жить тебе есть, где. У родителей в деревне дом есть и участок немаленький. Работу там себе найдёшь, устроишься в какое-нибудь сельпо. Потом и комбайнёра себе подберёшь какого-нибудь в мужья. Ещё благодарить меня потом будешь.
Людмиле и вправду квартира стала казаться чужой, даже враждебной. И к отсутствию Виктора она стала постепенно привыкать. Словно и не была замужем никогда.
Конечно, появились и поклонники. Но завязывать серьёзные отношения она не торопилась. Всё ей казалось, что получится, будто она мужу изменит. Пускай даже мёртвому.
К тому же так получилось, что в городе у Людмилы по-настоящему близким человеком был только Виктор. Подруги на работе постоянно менялись, заплата в магазине была маленькой, так что все отправлялись искать лучшей доли. А ей казалось, что если она место работы сменит, то потом и всё от прежней семейной жизни исчезнет.
Друзья Виктора после его исчезновения сначала её навещали. Один из них – Константин, — настойчиво предлагал себя в любовники. Как-то пришёл под вечер с бутылкой вина, сам же её и выпил, а потом полез в наглую приставать. Людмила губу ему прокусила, кровь сильно пошла, Константин предпочёл ретироваться, пообещав отомстить.
В общем, жизнь стала совсем плохой. И ещё месяца через два она отдала ключи от квартиры свекрови, выписалась и уехала к родителям в деревню. А перед этим развелась в загсе. Словно полностью зачеркнула прежнюю свою жизнь. Двадцать три года ей всего, не вечно же вдовушкой ходить.
Родители приняли её хорошо, словно того и ждали. Мать твёрдо сказала:
— Был бы жив твой Виктор, он хоть какую-нибудь весточку тебе бы прислал. А если он жив и другую встретил, так верность ему тоже хранить не нужно. Не старая дева. И у нас тут есть парни хорошие. Даже некоторые твои одноклассники холостыми остались…
Из этих одноклассников больше всего Людмиле нравился Алёша. Не то, чтобы нравился, но его она как-то выделяла. Только был он каким-то тихим и робким, оттого, наверное, и не женился пока. Впрочем, он не скрывал, что испытывает симпатию к Людмиле, даже в город за ней подался, где пытался подать документы в университет. Но по конкурсу не прошёл, а, может быть, всё той же настойчивости не хватило. И теперь он просто работал механизатором, сутками трудясь на комбайне во время уборочной страды.
А Людмила в эту же пору работала учётчицей на току, потому что в единственном местном магазине место продавщицы было занято тёткой Кондратьевной, наверное, пожизненно. Жизнь пошла спокойная, размеренная, словно и не было в ней Виктора и города вообще.
С Алексеем они часто встречались и по работе, и просто так. И стала она уже подумывать о том, что можно было бы и с ним новую семью создать, — вон какими влюблёнными глазами на неё смотрит. И мать её к этому решению осторожно подталкивала:
— Человек Алёшка хороший, — скромный, обходительный. А что до любви, — так она потом придёт. Я отца твоего, честно скажу, не очень-то сначала привечала, он меня упорством своим завоевал. А потом привыкла к нему, полюбила. Сейчас жизни без него представить не могу.
И когда Алёшка в один из тихих летних вечеров предложил Людмиле выйти за него замуж, она отказом не ответила. Пообещала подумать. Но где-то в глубине души уже поняла, что согласится.
Недели через две ей приснился Виктор. Она потом часто рассказывала об этом сне и сама в него честно поверила, — может быть, его и не было вовсе. Но дело обстояло так. Будто бы просыпается утром Людмила, выглядывает в окно, а там от калитки идёт к ней Виктор. С большим букетом каких-то красных цветов.
И вот не успела она, проснувшись, подумать, к чему всё это могло присниться, как что-то потянуло её к окну. А по двору на самом деле идёт Виктор. И в руках у него алые гвоздики.
Оказалось, что почти два года назад приехал он в Москву уже ближе к ночи. По обыкновению пошёл в гостиницу коротким путём дворами, где его злоумышленники ударили чем-то тяжёлым по голове, забрали из карманов деньги и документы. Очнулся он через несколько дней в больнице. При этом, видимо, после черепно-мозговой травмы он почти полностью потерял память. И ничего о себе сначала вспомнить не мог, даже имени своего не называл. Так продолжалось довольно долго, но потом его перевели в научно-исследовательский институт, где память к нему недавно и вернулась. Очень редко, но такое бывает. Ошалевшей Людмиле казалось, что она всё ещё там, во сне.
А самым весёлым и шумным событием в этой истории стала вторая свадьба. Раз их зарегистрировали повторно, значит, и отметить это событие нужно было соответственно. И: «Горько!» снова тоже кричали, и не один раз. Гости до сих пор это торжество вспоминают.
