— И не думай, что купила его за свои деньжки! — резко бросила Валентина Петровна, едва переступив порог. — Максим не вещь, чтобы терпеть такое обращение!
Елена прикрыла глаза и медленно выдохнула. Суббота, половина десятого утра, а свекровь уже здесь. С ключами, которые выдал Максим. Без звонка, без предупреждения.
— Валентина Петровна, давайте потише, — попросила она, наливая себе кофе. — Максим еще спит.
— Вот именно! — торжествующе воскликнула свекровь. — Порядочная жена уже давно завтрак приготовила бы, рубашки выгладила, в доме порядок навела!
Елена обернулась к женщине в выцветшем халате и потертых тапочках. Валентина Петровна осматривала кухню хозяйским взглядом, словно ревизор, выискивая недостатки.
— А что у вас с посудой? — продолжила свекровь, открывая шкафчики. — Тарелки грязные, кастрюли не на местах… Как он с тобой живет?
В голове у Елены мелькнула циничная мысль: «Неплохо живет. Вчера новый костюм купили за сорок тысяч».
— Все в порядке, — вместо этого ответила она. — Горничная приходит после обеда.
— Горничная! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Вот оно что! Сама ничего делать не хочешь, а чужим людям платишь!
Елена поставила чашку на стол чуть резче, чем планировала. Кофе плеснул на блюдце.
— А вы знаете, сколько я вчера работала? — спросила она, глядя на свекровь. — До половины одиннадцатого вечера разбирала документы по новому клиенту. Крупная сеть магазинов, контракт на два года.
— Ишь ты, какая деловая! — скривилась Валентина Петровна. — А муж твой дома один сидел, ужин себе сам разогревал?
— Максим прекрасно умеет пользоваться микроволновкой.
— Вот-вот! — подскочила свекровь. — Мальчик мой в двадцать девять лет микроволновкой пользуется! А жена его где была? На деньги охотилась!
Елена почувствовала, как что-то внутри дрогнуло. Не от обиды — от усталости. Сколько можно объяснять одно и то же?
— Валентина Петровна, — начала она, стараясь сохранить спокойствие, — мы с Максимом решили жить именно так. Я работаю, он работает, мы обеспечиваем себе комфортную жизнь.
— Комфортную! — фыркнула свекровь. — Ты его подкупила! Квартира, машина, костюмы дорогие… А любовь где?
Елена замолчала. Иногда она и сама задавала себе этот вопрос. Особенно по вечерам, когда Максим засыпал рядом, а она лежала и смотрела в потолок. Любовь… Была ли она в тех цветах, которые он дарил на годовщину знакомства? В том, как он гладил ее волосы, когда она плакала из-за сорванной сделки? В его согласии переехать в ее квартиру?
— Любовь есть, — тихо сказала она.
— Какая любовь? — Валентина Петровна подошла ближе. — Ты же на шесть лет старше! Начальница его! Он от тебя зависит!
— Максим может уволиться в любой момент.
— И что, на улице останется? — злорадно спросила свекровь. — Ты же его к красивой жизни приучила! Теперь он без твоих денег и дня не проживет!
Елена развернулась к окну. Внизу во дворе элитного комплекса поливали газоны. Дворник в ярко-оранжевой форме методично работал граблями. Обычная жизнь, простая работа, никаких подозрений в корыстных мотивах.
— А знаете что, Валентина Петровна? — сказала она, не оборачиваясь. — Хватит. Если вы считаете, что я плохая жена, если вам не нравится, как я веду хозяйство, то я вас найму.
— Что? — опешила свекровь.
— Найму горничной. Официально. — Елена повернулась и посмотрела на женщину. — Будете убирать, готовить, стирать, гладить. За хорошие деньги. Тридцать тысяч в месяц.
Валентина Петровна побледнела.
— Тогда ваш сын будет получать от родной матери все, что ему нужно, — продолжила Елена. — Горячий завтрак, выглаженные рубашки, порядок в доме. Все по-вашему.
— Ты… ты что, издеваешься? — прошептала свекровь.
— Нисколько. Вы же лучше всех знаете, что нужно Максиму. Кто лучше матери позаботится о сыне?
Из спальни послышались шаги. Максим появился в дверях кухни в домашних штанах и футболке, взлохмаченный, недовольный.
— Что здесь происходит? — спросил он, глядя на мать, потом на жену.
— Ничего особенного, — ответила Елена. — Я предложила твоей маме работу. Она считает, что я плохо о тебе забочусь.
Максим растерянно посмотрел на мать.
— Мам, что ты опять…
— Я переживаю за тебя! — воскликнула Валентина Петровна. — Она тебя купила! Не понимаешь разве?
Максим прислонился к дверному косяку. Елена видела, как он устал от этих бесконечных объяснений, оправданий, попыток примирить жену и мать.
— Мам, — медленно произнес он, — я люблю Лену. А она любит меня. Неужели это так сложно понять?
— Любовь! — махнула рукой свекровь. — В вашем возрасте я уже трех детей растила!
— А в моем возрасте папа что делал? — тихо спросил Максим.
Валентина Петровна сникла. Муж ее умер пять лет назад от инфаркта, оставив долги и проблемы. Максим тогда еще учился, работал по вечерам, чтобы помочь матери.
— Это другое, — прошептала она.
— Нет, мам. Все то же самое. — Максим подошел к жене, обнял ее за плечи. — Я счастлив. Разве этого не достаточно?
Елена почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Не от радости — от предчувствия неизбежного. Максим выбрал ее, но какой ценой? Мать смотрела на сына с такой болью, словно хоронила его заживо.
— Тогда выбирай, — сказала Валентина Петровна, поднимая сумку. — Или она, или я.
— Мам…
— Не смей! — резко оборвала его свекровь. — Не смей меня уговаривать! Я сказала — выбирай!
Она направилась к двери, но на пороге обернулась:
— Только помни: когда твоя дорогая жена найдет себе кого-то помоложе и побогаче, мама у тебя все равно будет одна.
Дверь захлопнулась. Максим и Елена стояли посреди кухни, не глядя друг на друга.
— Она вернется, — сказал наконец Максим.
— Нет, — покачала головой Елена. — Не вернется.
И в этот момент она поняла, что победила. Но почему-то эта победа была похожа на поражение.
