— Маринка, ты хоть раз в жизни можешь прийти и помочь? — голос Галины Ивановны дрожал от обиды. — У меня руки уже не поднимаются эти банки таскать!
Марина отложила телефон подальше от уха. Этот разговор повторялся каждую неделю с августа. Мать звонила и требовала помощи с заготовками на зиму, а дочь отказывалась.
— Мам, я же объясняла. У меня своих дел полно. Плюс подработка в частной клинике по выходным.
— Подработка! — фыркнула мать. — А семью забыла совсем? Бабушка твоя до девяноста лет все делала сама, а ты в двадцать восемь отмазываешься!
Бабушка. Вот откуда растут корни этого бесконечного конфликта. Полгода назад не стало Евдокии Степановны, которая десятилетиями вела все домашнее хозяйство Марининых родителей. Закрывала банки, солила огурцы, варила варенье, готовила на неделю вперед.
После ее смерти Галина Ивановна автоматически решила, что эстафету примет дочь. Ведь так было заведено испокон веков — женское дело переходит от матери к дочери.
Но Марина думала иначе.
— Мам, купи в магазине. Там все есть, и качество хорошее.
— В магазине! — голос матери повысился на октаву. — Знаешь, сколько это стоит? И что они туда добавляют? А главное — где связь поколений? Где традиции?
Марина устало потерла виски. После двенадцатичасовой смены в поликлинике последнее, чего хотелось — это выслушивать лекции о традициях.
— Мам, я понимаю. But давай честно — мне просто некогда. И не хочется тратить выходные на консервацию.
— Не хочется! — всхлипнула Галина Ивановна. — А мне хочется в пятьдесят два года одной все тащить? Андрей хоть иногда помогает, а ты…
Андрей, старший брат, действительно периодически появлялся с женой Оксаной. Но они жили в пригороде, у них была дача, свое хозяйство. Помогали родителям скорее из вежливости.
— Слушай, может, вообще перестанешь заготавливать столько? — предложила Марина. — Вас же двое. Зачем сорок банок огурцов?
— Потому что так принято! — отрезала мать. — И для вас, детей, стараемся. Андрей всегда берет банки.
Вот оно. Андрей берет — значит, хороший сын. Марина не берет — плохая дочь. Простая арифметика семейных отношений.
В дверь позвонили. Марина глянула в глазок — Игорь. Они встречались уже полгода, и парень постепенно входил в ее жизнь. Работал водителем на скорой, был практичным и понимающим.
— Мам, мне пора. Поговорим позже.
— Ты меня не слышишь! — голос в трубке стал совсем слабым. — Я прошу о помощи…
— Слышу. Но помочь не могу.
Марина отключила телефон и открыла дверь.
— Опять мама звонила? — Игорь сразу понял по ее лицу.
— Угадал. Требует, чтобы я приехала заготовки делать.
— А ты не хочешь?
— Не хочу и не буду. У меня есть своя жизнь.
Игорь кивнул. Он понимал — сам вырос в семье, где каждый жил своими интересами, никого не принуждая к «традициям».
— Знаешь, может, мне стоит познакомиться с твоими родителями? — предложил он. — Все-таки мы встречаемся серьезно.
Марина задумалась. С одной стороны, пора было знакомить. С другой — она представляла, как мать сразу начнет пытаться превратить Игоря в союзника.
Через неделю они поехали к родителям на воскресный обед. Галина Ивановна встретила их настороженно, но вежливо. Сергей Николаевич был дружелюбнее — просто радовался, что дочь наконец привела жениха.
— Игорь, правда ведь, мужчина должен помогать семье? — уже к десерту подступилась к гостю Галина Ивановна. — Вот Маринка совсем отбилась от рук. Не хочет традиции поддерживать.
— А какие традиции? — искренне поинтересовался Игорь.
— Ну как какие? Заготовки на зиму, хозяйство. Раньше бабушка все делала, теперь она должна помочь.
Игорь посмотрел на Марину, потом на ее мать.
— А зачем заставлять? Если человек не хочет, значит, у него есть причины.
Галина Ивановна растерялась. Она ждала поддержки, а получила непонимание.
— Но это же семья! — попыталась она объяснить. — Дочь должна матери помогать!
— Должна? — переспросил Игорь. — А если у дочери своя жизнь, своя работа, свои планы?
Марина с благодарностью посмотрела на парня. Наконец-то кто-то ее понял.
— Я работаю в две смены, — добавила она. — У меня курсы повышения квалификации, я хочу стать старшей медсестрой. When я должна находить время на банки?
— Курсы! — махнула рукой мать. — А семья? А долг перед родителями?
— Какой долг? — жестко спросила Марина. — Вы меня растили — это ваш выбор был. Я не просила меня рожать. And теперь я живу своей жизнью.
Наступила тишина. Сергей Николаевич откашлялся, Галина Ивановна побледнела.
— Значит, мы для тебя никто? — тихо спросила она.
— Вы для меня родители. Которых я люблю. But я не обязана жертвовать своей жизнью ради ваших традиций.
— Жертвовать! — взвилась мать. — Помочь маме — это жертва?
— Если это против моей воли — да.
Игорь поднялся из-за стола.
— Может, нам пора? — предложил он.
Марина кивнула. Они собрались молча, родители не провожали.
В машине Игорь первым нарушил тишину:
— Жестко вышло.
— Зато честно, — ответила Марина. — Надоело врать самой себе.
— А что дальше?
— Дальше живу, как хочу. А они пусть решают — принимать меня такой или нет.
В тот же вечер позвонил брат Андрей.
— Ты офигела совсем? — начал он без приветствия. — Мать плачет, отец не разговаривает.
— Андрей, я просто сказала правду.
— Какую правду? Что родители тебе не нужны?
— Нужны. But не как рабовладельцы.
— Слушай, можно подумать, тебя на каторгу посылают. Раз в месяц приехать, банки закрыть.
— А ты что, не можешь почаще помогать? У тебя же жена не работает.
— При чем здесь Оксана? Это твой долг — дочерний.
— Мой долг — жить своей жизнью.
Андрей помолчал.
— Знаешь что, Марина. Раз ты такая самостоятельная, то и живи совсем одна. Не рассчитывай больше на семью.
— Не рассчитываю.
Он отключился.
Марина села на диван, обняла колени. Игорь молча обнял ее за плечи.
— Больно? — спросил он.
— Больно. But правильно.
За окном шел дождь. В холодильнике стояли купленные в магазине соленые огурцы и варенье. Никто больше не звонил с требованиями приехать и «помочь семье».
И впервые за много лет Марина почувствовала — она действительно свободна. Свободна выбирать, как жить, что делать, кого любить.
Даже если это означало остаться без семьи.
