— Ты что, совсем разум потерял? — Валентина Петровна отшатнулась от сына, словно он предложил ей что-то неприличное.
Максим Сергеевич стоял в прихожей материнской квартиры, держа за руку молодую женщину с серьезным лицом. Анна молчала, но по тому, как она сжала губы, было видно — она ожидала именно такой реакции.
— Мама, я хочу познакомить тебя с Анной. Мы собираемся пожениться.
— Пожениться? — голос Валентины Петровны сорвался на визг. — С этой… с разведенкой? Да ты знаешь, что соседи говорят?
Максим почувствовал, как напрягается рука Анны в его ладони. Сколько раз она предупреждала его, что так и будет. Но он не верил, что родная мать способна на такую жестокость.
— Какая разница, что говорят соседи? — он старался говорить спокойно, хотя внутри все кипело. — Я люблю Анну, и она любит меня.
— Любит? — Валентина Петровна злобно рассмеялась. — Да она тебя использует! Думаешь, ей нужен ты? Ей нужен твой кошелек для себя и своего прицепа!
— Не надо так говорить о Егоре, — тихо произнесла Анна. — Он ни в чем не виноват.
— А ты вообще молчи! — Валентина Петровна развернулась к ней всем телом. — Я тебя не спрашивала! Думаешь, я не знаю, кто ты такая? Весь двор только о том и говорит, как моего сына разведенка подцепила!
Максим шагнул вперед, заслоняя Анну.
— Мама, прекрати. Ты ее совсем не знаешь.
— И знать не хочу! — отрезала женщина. — Сколько нормальных девчонок вокруг, а ты выбрал эту с довеском!
Тишина повисла тяжелая, звенящая. Анна легонько тронула Максима за локоть.
— Пойдем, — шепнула она. — Я же говорила…
Но Максим не двигался с места. Он смотрел на мать, и в его глазах читалось что-то такое, что заставило Валентину Петровну невольно отступить.
— Знаешь что, мама, — сказал он очень тихо, — а ведь Анна была права. Она предупреждала меня, что ты поведешь себя именно так. Но я не верил. Думал, материнское сердце все же возьмет верх над злыми языками.
— Не смей меня поучать! — вспыхнула Валентина Петровна. — Я тебе мать!
— Мать, — кивнул Максим. — Но какая же ты мать, если желаешь сыну несчастья?
Он развернулся и пошел к двери, увлекая за собой Анну.
— Куда же ты идешь? — закричала вслед Валентина Петровна. — Максим! Не смей уходить! Я тебе добра желаю!
Но дверь уже захлопнулась.
В лифте они молчали. Анна изучала пуговицы на своем пальто, а Максим тупо смотрел на мигающие цифры этажей.
— Прости, — наконец выдавил он.
— За что? — Анна подняла на него глаза. — За то, что у тебя такая мать? Ты здесь ни при чем.
— При чем. Это я настоял на знакомстве. Ты же говорила…
— Максим, — Анна взяла его лицо в ладони, — я готова была к этому. И к гораздо большему. Думаешь, только твоя мать так отреагирует?
Он знал, что она права. Уже несколько друзей отвернулись от него, когда узнали о его выборе. На работе коллеги хихикали за спиной и переглядывались. Кто-то даже прямо сказал: «Ну ты, братан, попал…»
Дома, в их маленькой съемной квартире, куда они переехали вместе месяц назад, Максим долго сидел на кухне, уставившись в окно.
— О чем думаешь? — Анна села рядом, поставила перед ним чашку чая.
— А вдруг она права? — он не посмотрел на нее. — Вдруг я действительно совершаю ошибку?
Анна замерла с чашкой в руках.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… может, мне стоило найти девушку попроще. Без багажа. Без проблем.
— Понятно, — Анна поставила чашку на стол и встала. — Значит, твоя мама добилась своего.
Максим наконец посмотрел на нее. В ее глазах не было слез, но было что-то гораздо хуже — холодное разочарование.
— Нет, Аня, я не это хотел сказать…
— А что? — она скрестила руки на груди. — Что я обуза? Что Егор — помеха твоему счастью? Что мои долги — это слишком тяжелый груз для такого молодого и перспективного программиста?
— Анна…
— Знаешь что, Максим, — голос ее стал совсем тихим, — а ведь я тебя предупреждала с самого начала. Говорила — не связывайся со мной. У меня слишком много проблем. Но ты не слушал. А теперь, когда мамочка тебе все разъяснила, вдруг прозрел?
Она развернулась и пошла в спальню. Максим услышал, как она достает сумку из шкафа.
— Куда ты? — он вскочил.
— К маме. Егора заберу и к маме. А ты подумай хорошенько. И если решишь, что твоя мать права — не звони.
— Анна, постой…
Но она уже собирала вещи. Быстро, деловито, словно давно готовилась к этому моменту.
Максим стоял в дверях и смотрел, как рушится его жизнь. Как женщина, которую он любил больше всего на свете, складывает в сумку свои немногочисленные платья.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он.
— А я не хочу быть обузой, — ответила Анна, не поднимая головы.
— Ты не обуза.
— Максим, честно — не надо. Мы оба понимаем, что это было ошибкой. Я слишком рано поверила в сказку.
Когда за ней закрылась дверь, Максим остался один в квартире, которая внезапно показалась ему огромной и пустой. На столе стыла его чашка чая, рядом — нетронутая Аннина.
Три дня он не мог заставить себя ей позвонить. Гордость не давала. А еще — страх услышать в ее голосе окончательное решение.
На четвертый день позвонила она.
— Максим? — голос звучал устало. — Мне нужно забрать остальные вещи.
— Приезжай, — сказал он. — Я буду дома.
Когда она пришла, он сидел на кухне все с той же чашкой. Только чай был уже другой, третий за день.
— Как дела? — спросил он, не оборачиваясь.
— Нормально. Устроилась на вторую работу. Надо же как-то выкручиваться.
Они помолчали.
— Анна, — начал он, — я…
— Не надо, — она положила руку ему на плечо. — Максим, мы оба понимаем, что так лучше. Ты найдешь хорошую девушку. Без проблем. Без багажа. Твоя мама будет довольна.
— А если я не хочу другую?
— Тогда тебе придется выбирать. Меня или спокойную жизнь. Меня или одобрение окружающих. Меня или отношения с матерью.
Максим обернулся и посмотрел на нее. На эту сильную, гордую женщину, которая не просила его о выборе, но ясно обозначила условия.
— А если я выберу тебя?
— Тогда ты должен быть готов к тому, что этот выбор придется подтверждать каждый день. И не только передо мной. Перед всеми, кто будет тебе говорить, что ты дурак.
Максим встал и подошел к ней.
— А ты будешь меня любить?
— Буду, — просто ответила Анна. — Но только если ты сам будешь уверен в своем выборе. Мне не нужен мужчина, который постоянно сомневается.
Через месяц они поженились. Тихо, без торжества. Свидетелями были Аннина мать и Максимов коллега, единственный, кто не отвернулся от него.
Валентина Петровна на свадьбу не пришла. И когда через год у них родилась дочь, бабушкой так и не стала.
Время шло. Максим и Анна построили крепкую семью. Ее бизнес начал приносить хороший доход, они купили квартиру, машину. Егор называл Максима папой и любил его искренне и преданно.
Но материнское сердце Валентины Петровны так и не оттаяло. Даже когда здоровье стало подводить, даже когда пенсии перестало хватать на лекарства, она не могла переступить через свою гордость.
— Подавай на алименты, — посоветовала соседка. — Сын обязан содержать.
В суде Валентина Петровна узнала, что Максим давно уже не работает по найму. У семьи процветающий бизнес, красивый дом, дети учатся в частной школе.
— Я готов помогать материально, — сказал Максим судье. — Но хочу, чтобы мать поняла — я счастлив. И своим счастьем я обязан Анне.
Валентина Петровна смотрела на сына и видела чужого человека. Уверенного, успешного, любящего. Такого, каким он стал благодаря женщине, которую она так и не смогла принять.
Выходя из зала суда, она обернулась. Максим обнимал Анну, что-то шептал ей на ухо. Анна смеялась. Рядом возились трое детей — Егор, уже почти взрослый парень, и две малышки.
Обычная счастливая семья. Именно такая, о которой мечтает любая мать для своего ребенка.
Но не она. Она так и не смогла стать частью этого счастья.
Дома, в пустой квартире, Валентина Петровна сидела у окна и смотрела на двор, где когда-то играл маленький Максим. И думала о том, что есть вещи, которые нельзя исправить. Даже если очень захочешь.
А в соседнем доме, в красивой квартире, ее сын читал сказку внучке, которая так никогда и не узнает свою бабушку.
