— Покажи документы на эти покупки.
Елена Михайловна вздохнула и достала из сумочки аккуратно сложенные чеки. Привычка сохранять все документы досталась ей от матери, которая всю жизнь повторяла: «Бумажка — твоя защита, дочка.»
Роман Владимирович придирчиво изучал каждую строчку, морщился при виде сумм и качал головой.
— Четыре тысячи за кроссовки Никите? Это же грабеж среди бела дня! А Дарье зачем джинсы за две с половиной? Что, в обычном магазине нельзя было купить?
Елена молчала, наблюдая, как муж превращает обычную покупку детской одежды в судебное разбирательство. Никита выглядывал из своей комнаты, Дарья делала вид, что учит уроки, но оба напряженно слушали.
— Роман, дети растут. У Никиты размер ноги изменился за полгода, а у Дарьи фигура меняется, ей нужны вещи по возрасту.
— Вот именно! — Роман хлопнул ладонью по столу. — Растут они за мои деньги! А ты тратишь, как будто у нас нефтяная скважина во дворе!
Елена почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось. Когда это началось? Когда муж стал говорить «мои деньги» вместо «наши»? Когда каждая покупка превратилась в отчет перед прокурором?
Раньше все было по-другому. Роман отдавал зарплату, она добавляла свою — и семья жила спокойно. Теперь же, после того как она вышла из декрета и снова начала работать поваром в ресторане, что-то изменилось.
— Слушай, может, мне вообще зарплату не получать? — не выдержала Елена. — Раз мои деньги уходят на семью, а твои… А куда уходят твои деньги, Роман?
Муж замолчал. Его лицо стало каменным.
— Мои деньги идут на квартплату, на машину, на крупные покупки. А ты на ерунду тратишь!
— На детей — это ерунда?
— На излишества! — Роман встал и прошелся по кухне. — Никита может в джинсах с рынка ходить, а Дарья — в кроссовках из спортмастера. Не принцессы какие-то!
Елена посмотрела на мужа и впервые за шестнадцать лет брака увидела в нем чужого человека. Когда успел измениться тот парень, который дарил ей цветы и говорил, что готов отдать ей весь мир?
— Мам, — тихо позвал Никита, заглядывая в кухню. — Я не хочу эти кроссовки. Правда. Можно я в старых походжу?
Сердце Елены болезненно сжалось. Сын пытался защитить ее, беря вину на себя. Шестнадцатилетний мальчик чувствовал себя виноватым за то, что у него выросли ноги!
— Ты пойдешь в новых кроссовках, — твердо сказала она. — И точка.
Роман презрительно хмыкнул:
— Конечно, балуй их. А потом удивляйся, что вырастут избалованными эгоистами.
— Лучше избалованными, чем жадными, — тихо ответила Елена.
Муж резко обернулся:
— Что ты сказала?
— Ничего. Просто подумала вслух.
Той ночью Елена долго не могла заснуть. Рядом мирно посапывал Роман, а в ее голове крутились мысли. Когда он стал таким? Что случилось с их семьей? Почему каждая покупка для детей превращается в скандал?
Она вспомнила, как год назад Дарья попросила подарить ей на день рождения планшет для рисования. Девочка мечтала стать дизайнером, часами рисовала в альбомах. Планшет стоил восемь тысяч — не так уж много для подарка на тринадцатилетие.
Роман устроил целый спектакль. Кричал, что это выброшенные деньги, что рисование — не профессия, что лучше купить что-то полезное. В итоге Дарья получила банальный рюкзак, а планшет Елена купила тайком, на свои деньги.
Но даже тогда она не задумывалась о том, что происходит. Списывала на усталость мужа, на кризис среднего возраста, на стресс на работе. Мужчины же переживают все по-другому, думала она.
А теперь понимала: дело не в стрессе. Дело в том, что Роман изменился. Или, возможно, она просто не видела раньше его настоящего лица.
Утром за завтраком Никита осторожно спросил:
— Мам, а может, папа деньги где-то копит? На машину новую или на дачу?
Елена поперхнулась кофе:
— С чего ты взял?
— Ну, он же не тратит почти ничего на себя, — рассудительно ответил сын. — И на нас жалеет. Значит, деньги куда-то девает.
— Никит, не думай об этом, — попросила Елена. — Взрослые вопросы.
Но мысль запала в голову. Действительно, куда девает деньги Роман? Он получает больше нее, это точно. Но на что тратит? На себя — минимум, на семью — с боем выбивает каждую копейку.
Елена решила провести эксперимент. Неделю записывала все свои траты: продукты, хозяйственные мелочи, проезд, обеды детей в школе. Получилось ровно семнадцать тысяч — и это без одежды, без развлечений, без подарков.
Роман получал шестьдесят тысяч. Она — тридцать пять. Квартплата и коммунальные — двенадцать тысяч. Еще десять уходило на машину. Где остальные деньги?
Когда она осторожно поинтересовалась, Роман разозлился:
— Ты что, контролировать меня вздумала? Я мужчина в этом доме! Я зарабатываю больше, значит, я и решаю, как тратить!
— Но семья же общая, — растерянно возразила Елена. — И дети наши общие.
— Вот именно! — Роман ткнул пальцем в стол. — Наши! Поэтому ты и должна тратить свою зарплату на них, а не выпрашивать у меня!
Елена почувствовала, как внутри что-то окончательно надломилось. Значит, теперь дети — только ее ответственность? А он что, случайный благодетель?
Вечером, когда Роман ушел встречаться с друзьями, Дарья подошла к матери:
— Мам, а ты счастлива?
Елена вздрогнула:
— Дарья, что за вопросы?
— Просто… ты всегда грустная. И папа злой. А так не должно быть в семье, правда?
Из глаз дочери смотрела недетская мудрость. Тринадцатилетняя девочка видела то, что мать пыталась не замечать.
— Знаешь, Дарюша, — медленно сказала Елена, — иногда взрослые забывают, что такое счастье. Но это не значит, что его нельзя найти снова.
Той ночью она приняла решение. Если Роман хочет играть в «мои деньги» — пусть играет. Но она больше не будет просить у него денег на детей. Пусть сам обеспечивает их всем необходимым.
Утром Елена объявила:
— Роман, я больше не буду покупать детям одежду и обувь. Это теперь твоя забота. Моя зарплата будет идти только на продукты и мелкие расходы.
Муж сначала не понял:
— Как это — не будешь?
— Очень просто. Ты сказал, что это мои прихоти. Значит, покупай сам. Детям нужны вещи — обращайся к отцу.
Роман побледнел. Впервые за долгое время он выглядел растерянным.
— Елена, ты что, с ума сошла? Я же не знаю, какие им размеры, что покупать…
— Научишься, — спокойно ответила она. — Я тоже когда-то не знала.
Неделя прошла в напряженном молчании. Роман злился, дети чувствовали перемены в доме. А потом Никите понадобилась новая форма для физкультуры.
— Папа, можно денег? — попросил сын.
Роман машинально полез за кошельком, но потом вспомнил:
— Спроси у матери!
— Мама сказала, что одежда — это твоя забота теперь.
Елена наблюдала, как муж мечется между желанием сохранить лицо и нежеланием тратить деньги. В конце концов он дал сыну тысячу рублей, но лицо у него было кислое, как будто он проглотил лимон.
А еще через неделю случилось то, чего Елена не ожидала. Дарья пришла домой в слезах: на физкультуре лопнула подошва у кроссовок, и девочка не могла заниматься.
— Папа, мне нужны новые кроссовки, — всхлипывая, сказала дочь.
Роман посмотрел на нее, потом на Елену:
— Вот видишь, до чего дошло! Ребенок в рваной обуви!
— Так купи ей новую, — пожала плечами Елена. — В чем проблема?
— В том, что это твоя обязанность!
— Нет, — тихо, но твердо сказала Елена. — Это наша общая обязанность. Но раз ты считаешь, что твои деньги — только твои, то и заботься о детях на эти деньги.
Они смотрели друг на друга, и Елена впервые за годы не опустила глаза. Она больше не собиралась играть в эту игру, где все обязанности были только на ней.
Роман сдался первым. Он дал Дарье деньги на кроссовки, но при этом бормотал что-то про неблагодарную жену и избалованных детей.
А вечером произошел разговор, который изменил все.
— Елена, нам нужно поговорить, — сказал Роман, когда дети ушли спать.
— Слушаю.
— Что с тобой происходит? Ты стала какой-то… другой.
Елена посмотрела на мужа и впервые за долгое время улыбнулась:
— Я стала такой, какой должна была быть давно. Я перестала быть удобной.
— Но мы же семья! — попытался возразить Роман. — Мы должны друг друга поддерживать!
— Да, должны, — согласилась Елена. — Но поддержка — это не односторонняя дорога. Я устала быть единственной, кто несет ответственность за детей.
Роман молчал, что-то обдумывая. А потом сказал фразу, которая стала последней каплей:
— Хорошо. Тогда я буду откладывать деньги на свое будущее. Мало ли что случится.
И Елена поняла: ее муж уже давно планирует жизнь без нее. Откладывает деньги не на семью, а «на свое будущее». Экономит на детях, чтобы обеспечить себе комфортную старость.
Через месяц она подала на развод. Роман был в ярости, но больше всего его потрясло, когда выяснилось, что квартира оформлена на Елену — это было наследство от ее родителей.
А когда при разделе имущества обнаружился его банковский счет с суммой в два с половиной миллиона рублей, Елена только горько усмехнулась. Вот куда уходили его деньги, пока она покупала детям самое необходимое на свою зарплату.
— Это мои деньги! — кричал Роман в зале суда. — Я копил на наше будущее!
— На свое будущее, — поправила его Елена. — Ты же сам сказал.
По закону половина накоплений, сделанных в браке, принадлежала ей. Роман был в бешенстве, но изменить ничего не мог.
Елена получила свою долю и впервые за много лет почувствовала себя свободной. Свободной от постоянного чувства вины, от необходимости оправдываться за каждую копейку, потраченную на детей.
Никита и Дарья восприняли развод спокойно. Они слишком долго жили в доме, где царила атмосфера постоянного недовольства и претензий.
— Мам, — сказал Никита, когда они втроем сидели на кухне за чаем, — а теперь можно будет жить нормально?
— Можно, — улыбнулась Елена. — Теперь мы будем жить честно. Без игр и без притворства.
Деньги она положила на депозит — пусть прирастают для детского будущего. А сама устроилась в новый ресторан, где ценили ее профессионализм и не считали каждую копейку.
Иногда она думала о том, что могло бы быть, если бы она раньше увидела истинное лицо мужа. Но потом смотрела на детей — спокойных, счастливых, не чувствующих себя виноватыми за свои потребности — и понимала: все случилось именно тогда, когда должно было случиться.
Главное — она успела выскочить из этой ловушки, пока не поздно. Пока дети не выросли, считая, что просить что-то у родителей — это стыдно. Пока она сама не забыла, что имеет право на уважение в собственной семье.
