— Ты меня разочаровала, Аня. Вот что тебе дома не сиделось? Ольга хоть и младше, а умнее тебя оказалась.
Анна закрыла глаза, сжимая телефонную трубку. Ей тридцать лет, а мать до сих пор умудрялась вызывать в ней чувство вины одной интонацией.
— Мам, я уже десять лет как живу отдельно. У меня своя жизнь, — она пыталась говорить спокойно, хотя сердце колотилось.
— Какая там жизнь! Разведёнка с ребёнком на руках. И где твой бизнесмен теперь? С Олей, вот где! А я тебе сразу говорила — не выйдет из этого ничего хорошего.
Анна выключила телефон. Апрель 2010-го выдался холодным и дождливым, как и вся её жизнь последние годы. Она погладила живот — роды были всего месяц назад, и врачи до сих пор удивлялись, как она выносила ребёнка с таким стрессом.
Тринадцать лет назад семнадцатилетняя Анна сбежала из дома, когда поняла, что ещё год под одной крышей с матерью — и она сломается. Мария Ивановна, одинокая женщина, вдова, всю свою несостоявшуюся жизнь вкладывала в дочерей. Старшая, Анна, должна была стать опорой семьи, младшая, Ольга — её гордостью и отрадой.
— Ты же не забыла, что завтра приедет юрист? — в комнату вошла Ирина Петровна, свекровь.
Странно, но именно эта женщина, которую Анна когда-то побаивалась, стала её единственной защитой, когда рушился мир.
— Помню, — Анна попыталась улыбнуться. — Как думаете, есть шанс?
— С такими документами — есть, — Ирина Петровна поставила перед ней чашку чая. — Максим может быть хорошим бизнесменом, но он забыл, что я тридцать лет проработала в регистрационной палате. И все его махинации шиты белыми нитками.
В 2000 году двадцатилетняя Анна была счастлива. Максим, красивый, уверенный в себе выпускник экономического, покорил её сразу. Она наконец-то выбралась из нищеты, съёмных комнат и подработок. Свадьба была скромной — Мария Ивановна не смогла приехать «по состоянию здоровья», хотя на самом деле она просто не одобряла выбор дочери.
— Почему ты не позвонишь маме? — Максим разбудил её поцелуем. — Сколько можно дуться?
— Если бы она хотела общаться, сама бы позвонила, — Анна потянулась. — Она считает, что я предала их с Олей, когда ушла из дома.
— А сколько сейчас Ольге? — Максим всегда задавал странные вопросы о её сестре.
— Тринадцать. Она в седьмом классе. Мама говорит, что из неё выйдет толк.
Анна тогда не придала значения интересу мужа к сестре. Как и тому, что все его деловые встречи почему-то совпадали с её поездками к родным. Впрочем, она старалась навещать их как можно реже — каждый раз Мария Ивановна умудрялась превратить встречу в пытку, припоминая все «грехи» и упрекая в эгоизме.
В 2005 году их брак с Максимом трещал по швам. Он стал нервным, часто задерживался на работе. Деньги, которые раньше текли рекой, куда-то исчезали.
— Ты опять взял кредит? — Анна держала в руках уведомление из банка. — Максим, у нас уже три ипотеки!
— Не лезь не в своё дело, — он выхватил у неё бумагу. — Я всё контролирую. И вообще, чья это квартира? Кто тебя содержит?
— Мы женаты пять лет. По закону это наше общее имущество, — Анна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Слушай, ты или доверяешь мне, или мы расходимся. Третьего не дано.
В тот вечер Анна впервые подумала о разводе. А через неделю обнаружила в телефоне мужа сообщения от Ольги. Своей сестры.
— Когда ты поняла, что они связаны? — Ирина Петровна разливала чай на крошечной кухне, пока двухлетний Артём, сын Ольги, играл с кубиками в углу.
— В первый раз я нашла лишь несколько сообщений — «встретимся там же», «скучаю». Ничего определённого. Решила, что это просто дружба — Максим всегда был щедр с моими родными. Потом случайно увидела их вместе в кафе. Максим держал её за руку и что-то страстно говорил.
Анна вздохнула.
— А развелись вы из-за долгов? — свекровь никогда не лезла в их отношения, но сейчас ей нужно было знать всё.
— Из-за всего сразу. Я смирилась бы с изменами, если бы не масштаб лжи. Он пропадал неделями, говорил, что в командировках, а сам был с ней. При этом наш дом заложен трижды, машина в кредит, счета арестованы. Когда я попыталась разобраться, он просто подал на развод. Сказал, что я мешаю его бизнесу.
Артём подошёл к столу, протягивая кубик.
— Тётя, — улыбнулся он, и у Анны защемило сердце. Мальчик был точной копией Максима.
— Когда ты узнала, что он его отец? — тихо спросила Ирина Петровна.
— В 2006-м, почти сразу после нашего развода. Ольге было пятнадцать, когда она родила. Максиму — двадцать четыре. Она сказала маме, что это случайная связь, но я поняла — это был он.
В 2006 году, после развода, Анна осталась ни с чем. Работу она бросила ещё в начале брака — Максим настоял. Квартира, записанная на него, была заложена банку. Возвращаться к матери не хотелось — та открыто встала на сторону Ольги, когда та родила.
— У тебя нет сердца, — кричала Мария Ивановна по телефону. — Твоя сестра одна растит ребёнка, а ты даже не поздравила её!
— Мам, ей пятнадцать! Кто отец? — Анна пыталась достучаться до матери.
— Не твоё дело! Она хотя бы рожает, а не бегает от ответственности!
Анна сняла комнату и устроилась в офис, глотая унижение. Но однажды, вернувшись домой, застала там Максима и Ольгу. Они сидели на кухне и рассматривали какие-то бумаги.
— Что вы здесь делаете? — она остановилась в дверях, не веря своим глазам.
— Прости, сестрёнка, — Ольга не казалась смущённой. — Но тебе придётся съехать. Максим продаёт эту квартиру.
— Они что, жили вместе? Максим и твоя сестра? — Ирина Петровна была шокирована.
— Нет. Он купил ей однушку, когда мы развелись. А сам продолжал жить в нашей квартире. Но его бизнес трещал по швам, он набрал кредитов, и банки начали процедуру взыскания. И тогда они решили переписать всё имущество на Ольгу, включая дом за городом, который я даже не видела.
— И как ты оказалась здесь? — свекровь потрепала по голове малыша, который заснул у неё на коленях.
— В 2009 году я узнала, что беременна. Мы с Максимом… иногда встречались, — Анна покраснела. — Он приходил, просил прощения, говорил, что запутался. Я верила. А потом я поняла, что Ольга — часть его плана. Он использовал её, чтобы скрыть имущество от банков. И меня использовал тоже. Мне некуда было идти, и я пришла к вам.
— И правильно сделала. Ты носила моего внука, а твоя сестра… — Ирина Петровна махнула рукой.
Судебное заседание в апреле 2010 года длилось почти весь день. Анна сидела рядом с юристом, бледная, но решительная. Напротив — Максим с адвокатом и Ольга, нервно кусавшая губы.
— Суд постановил: признать сделки по отчуждению имущества гражданина Максима Владимировича недействительными, как совершённые с целью причинения имущественного вреда кредиторам…
Дальше Анна не слушала. Она смотрела на Максима — когда-то любимого, а теперь чужого человека. Он постарел, осунулся. Бизнес рухнул, долги выросли, и единственное, что он мог придумать — спрятать имущество на несовершеннолетнюю любовницу.
— Ну что, доигрались? — Ирина Петровна вышла из зала суда после оглашения решения. — Максим, ты всегда был умным мальчиком. Как ты мог связаться с девочкой, которой было пятнадцать?
Ольга вскинулась:
— Мне было почти шестнадцать! И мы любим друг друга!
— Любите? — Анна наконец-то посмотрела сестре в глаза. — Тогда почему он сегодня пытался свалить на тебя всю вину? Сказал, что это ты подделала его подпись на договорах?
Лицо Ольги исказилось.
— Это неправда! Максим, скажи ей!
Но Максима уже и след простыл.
Вечером того же дня Мария Ивановна стояла на пороге дома Ирины Петровны. Её глаза метали молнии.
— Ты довольна? — она кричала на Анну, не замечая её трясущихся рук. — Ольга рыдает, Максим бросил их с Артёмом! Всё из-за твоей зависти! Всегда завидовала, что он выбрал её!
— Мама, — Анна смотрела на неё спокойно. — Он не выбирал Олю. Он использовал её, чтобы скрыть имущество. И меня использовал. И тебя. Всех нас.
— Это всё ложь! Где они теперь будут жить? Ты об этом подумала?
— Ольге двадцать три, пора бы ей стать взрослой. И да, я думала — вот адрес муниципального общежития для матерей-одиночек. Там хорошие условия, я узнавала.
Мария Ивановна выхватила листок и разорвала его.
— Не смей указывать, где жить моей дочери!
— Мама, — Анна почувствовала внезапную усталость. — Я тоже твоя дочь. Когда ты перестала это помнить?
Три месяца спустя Анна стояла у окна, держа на руках спящего сына. За окном лил дождь, но в квартире было тепло.
— К тебе посетитель, — Ирина Петровна заглянула в комнату. — Твоя сестра.
Ольга выглядела осунувшейся и повзрослевшей.
— Привет, — она неловко топталась у двери. — Можно?
Анна кивнула.
— Я пришла извиниться, — Ольга говорила тихо, не поднимая глаз. — И спросить совета. Маму положили в больницу, а я… у меня проблемы с жильём.
— Максим всё-таки бросил вас?
— Да. Сразу после суда. Сказал, что я всё испортила, — Ольга горько усмехнулась. — А теперь и общежитие закрывают на ремонт.
Анна молчала. Внутри боролись обида и сестринское чувство.
— Почему, Оля? Что я тебе сделала?
— Ничего, — Ольга всхлипнула. — Просто ты всегда была такая… сильная. Красивая. Уверенная. Когда ты ушла, мама всё время говорила — вот Анька бросила нас, а ты не бросишь. Ты будешь заботиться о матери. И я старалась. А потом появился Максим — богатый, успешный. Он обещал, что всё будет хорошо.
— Он обещал это и мне, — Анна покачала головой.
— Я знаю. Но мне казалось, что я наконец-то тебя обошла, понимаешь? Что у меня будет то, чего нет у тебя.
— И как, стоило оно того? — Анна не могла сдержать горечь.
— Нет, — Ольга расплакалась. — Ничего не стоило. Теперь я одна, с ребёнком, без денег. Максим даже не платит алименты, хотя Артём — его сын.
Анна молчала, глядя на сестру. Маленький мальчик в её руках зашевелился и открыл глаза — такие же голубые, как у Максима. И у Артёма.
— Хочешь чаю? — наконец спросила она. — А потом обсудим, что делать дальше.
Ещё через месяц они сидели на кухне — Анна, Ирина Петровна, Ольга. Дети спали в соседней комнате.
— Что теперь будет с квартирой и домом? — спросила Ольга, размешивая сахар в чае.
— Всё уйдёт с молотка для погашения долгов Максима, — пожала плечами Анна. — Но я смогла выбить свою долю — четверть квартиры. Хватит на первый взнос за новое жильё.
— Ты молодец, — Ирина Петровна погладила её по руке. — Боец.
— Аня, — Ольга вздохнула. — Ты правда готова начать всё с начала? После всего, что мы с тобой сделали?
— А что остаётся? — Анна улыбнулась. — Жизнь продолжается. И потом, я больше не одна.
Зазвонил телефон.
— Это из больницы, — Ольга побледнела, взглянув на экран. — Маму выписывают.
— И куда она теперь? — спросила Ирина Петровна, переглянувшись с Анной.
— Не знаю, — Ольга опустила голову. — В деревню к себе не поедет — там зимой холодно, топить некому. Ко мне — негде.
Анна поставила чашку на стол и медленно произнесла:
— Знаешь, у меня такое чувство, что мы опять возвращаемся в исходную точку. Мама, ты, я… только теперь ещё и дети.
— Ты о чём? — не поняла Ольга.
— О том, что за тринадцать лет ничего не изменилось. Мама всё так же считает меня виноватой во всех бедах. Ты всё так же пытаешься получить то, что имею я. А я всё так же пытаюсь сбежать от вас обеих.
— И что ты предлагаешь? — напряженно спросила Ольга.
— Ничего, — Анна покачала головой. — Просто констатирую факт. Я больше не побегу. У меня сын, и я буду строить жизнь для нас двоих. Если мама хочет быть частью этой жизни — пусть учится уважать мои границы. Если ты хочешь — тоже.
— А если нет? — тихо спросила Ольга.
— Тогда вы пойдёте своей дорогой, а я — своей, — Анна посмотрела сестре в глаза. — Как тринадцать лет назад. Только теперь я сильнее, и знаю, чего хочу.
