никита— Нет, Маша, ты не понимаешь! Куда нам деваться с ребёнком? — Светлана прижала ладони к груди. — Крыша течёт, стены в плесени. Игорь который месяц без нормальной работы…
Мария поставила чашку на стол и отвернулась к окну. Сколько раз она слышала эту историю? Пять? Десять? С тех пор как бабушка Анна Михайловна оставила ей квартиру, старшая сестра не упускала случая напомнить о своём бедственном положении.
— Всего на пару месяцев, — продолжала Светлана, подвигаясь ближе. — Только перезимуем, а там Игорь обещал крышу перекрыть.
Весна 2004-го выдалась промозглой. За окном моросил дождь, превращая апрельский снег в серую кашу. Мария смотрела на унылый двор и думала о том, что бабушка на её месте непременно впустила бы Свету с семьёй. Разве не для того Анна Михайловна оставила ей эту просторную трёхкомнатную квартиру?
— Ладно, — Мария повернулась к сестре. — Поживите немного. Только давай без этой вечной «временности». Чётко договоримся: до осени. К сентябрю чтобы съехали.
— Мы всё сделаем! — Светлана просияла и бросилась обнимать сестру.
— Игорь, хватит! Уймись, я сказала! — голос старшей сестры, резкий и визгливый, доносился из кухни.
Мария подняла глаза от книги и посмотрела на часы. Почти полночь, а Андрей ещё не вернулся с работы. Их спальня давно превратилась в единственное убежище в квартире, которая формально всё ещё считалась их собственностью.
Осень 2004-го давно прошла. Наступил и закончился 2005-й. А Светкина семья и не думала съезжать.
На кухне что-то с грохотом упало. Мария вздохнула и вышла из комнаты.
— У нас всё нормально! — Светлана, встрепанная и красная, загородила собой мужа, сидевшего за столом. — Просто… немного повздорили.
Игорь поднял мутный взгляд и криво усмехнулся:
— Привет, хозяйке! Угостишь выпить? Сестра твоя зажала.
От него несло перегаром на всю кухню. На полу валялась разбитая тарелка, а на столе стояла почти пустая бутылка.
— Уже поздно, — сухо ответила Мария. — Вы бы потише себя вели. И с пьянками завязывали.
— А то что? — Игорь попытался встать, но Светлана надавила ему на плечо. — Выгонишь нас? Куда мы с ребёнком пойдём?
Ребёнок — тринадцатилетний Димка — давно спал в бывшей гостиной, ставшей его комнатой.
— Нет, Маш, ты извини, — зашептала Светлана. — Ему завтра на смену, он перенервничал просто.
Эта песня тоже была до боли знакома. «Перенервничал». «Устал». «Его сократили». «Начальник — сволочь». Поводы менялись, а суть оставалась прежней: Игорь пил, работу менял как перчатки, а денег в семье не прибавлялось.
— Послушай, Света, — Мария понизила голос, чтобы не разбудить племянника. — Вы живёте здесь уже больше года. За квартиру не платите, ремонт в своём доме не делаете. Что дальше?
— Ты же видишь, как всё сложно! — Светлана всплеснула руками. — У Игоря проблемы на работе, нам еле на еду хватает…
— У вас вечно проблемы! — Мария почувствовала, как волна гнева поднимается к горлу. — А мы с Андреем из-за вас снимаем комнату. В своей собственной квартире жить не можем!
— Мы же родня! — возмутилась Светлана. — Ты что, родную сестру на улицу выгонишь?
— Причём тут улица? У вас свой дом есть.
— С дырявой крышей!
— Так почините наконец!
Игорь вдруг грохнул кулаком по столу:
— Хватит! Задолбали уже, куры-наседки! — он с трудом поднялся. — Никуда мы не поедем. Поняла, Машка? Даже не мечтай!
— Как это «устала ругаться»? — в голосе Андрея звучало недоумение. — Это же наша квартира, Маша!
Они сидели в маленьком кафе недалеко от работы Марии. Середина 2006-го. Снимаемая комната давно стала им домом, а в собственной квартире они появлялись лишь изредка — забрать вещи или проверить почту.
— Я знаю, — Мария машинально положила руку на живот. В свои тридцать один она наконец забеременела, но радость от этого события омрачалась нерешённой проблемой с жильём. — Но каждый разговор превращается в скандал. Светка плачет, Игорь буянит… И мои же родители их поддерживают! Представляешь? Мама вчера заявила, что я бессердечная, раз хочу «выбросить сестру с семьёй на улицу».
Андрей покачал головой:
— А то, что мы с тобой живём чёрт знает где, когда у нас своя квартира пустует — это нормально?
— Она не пустует, — горько усмехнулась Мария. — Там вовсю хозяйничает Светка с мужем-алкоголиком.
— Нужно с этим заканчивать, — Андрей накрыл её руку своей. — Особенно сейчас, когда у нас будет ребёнок. Ты поговори с ними ещё раз. Чётко скажи: до конца месяца чтобы съехали.
— А если опять начнут про ребёнка, про крышу…
— Маша, родная, это не наши проблемы, — голос Андрея стал жёстче. — У них был целый год, чтобы решить вопрос с домом. Хватит уже нас доить.
— Как выселить? Совсем? — Светлана выглядела растерянной, но в глазах Марии мелькнул знакомый расчётливый огонёк. — Ты с ума сошла? Куда нам идти?
— В свой дом, — твёрдо ответила Мария. — У вас было почти два года, чтобы всё наладить.
Они стояли посреди гостиной, которая теперь больше напоминала захламлённый склад. Повсюду валялись вещи, на диване громоздились какие-то коробки, в углу примостился велосипед. От прежнего уюта не осталось и следа.
— Машка, ты что, не видишь? — Светлана перешла в наступление. — У нас второй ребёнок будет! Я на четвёртом месяце!
Мария непроизвольно коснулась своего живота. Они с сестрой почти одновременно забеременели, только Светлане было тридцать три, а ей — тридцать один.
— И я беременна, Света. В отличие от тебя, в первый раз. И хочу жить в своей квартире со своим мужем и своим ребёнком.
— У вас ещё вся жизнь впереди! — возмутилась Светлана. — А нам куда с двумя детьми?!
— К себе домой, — повторила Мария. — Или к вашим родителям.
— Они нас не пустят! Ты же знаешь, какие отношения у Игоря с его матерью.
— Значит, к маме с папой. Они тебя всегда поддерживают.
Светлана вдруг переменилась в лице. В её глазах появилось что-то жёсткое, почти злое:
— Знаешь что? Попробуй нас выселить. Только через суд. И посмотрим, что скажет судья, когда узнает, что ты выбрасываешь на улицу беременную женщину с ребёнком!
Мария почувствовала, как холодеет внутри:
— Ты мне угрожаешь? Родной сестре?
— Я защищаю свою семью, — отрезала Светлана. — И потом, эта квартира вообще должна была достаться мне! Я старшая! А ты подлизывалась к бабушке, вот она тебе и отписала всё.
— Что?! — Мария не верила своим ушам. — Я три года за ней ухаживала, когда она слегла! Где ты была тогда?
— У меня ребёнок маленький был! — парировала Светлана. — А ты бессовестная, всегда такой была. Всё себе загребаешь. Муж при деньгах, квартира… А мне что остаётся?
Мария резко развернулась и пошла к выходу. У двери она бросила через плечо:
— У вас две недели. Потом мы с Андреем возвращаемся. И точка.
— Что она сказала?! — Андрей даже привстал со стула. В их съёмной комнатушке разгуляться было негде, и его возмущение упёрлось в низкий потолок.
— Что подаст в суд, — устало повторила Мария. — И что ей с двумя детьми квартира нужнее, чем нам.
— Вот дрянь! — он в сердцах стукнул кулаком по колену. — Извини, но твоя сестра… Я даже слов приличных не найду.
Мария молчала. Внутри бушевала буря из обиды, гнева и растерянности. Как объяснить собственной сестре, что нельзя просто так присваивать чужое? Как донести до родителей, что она тоже имеет право на нормальную жизнь?
— Маш, нельзя так это оставлять, — Андрей сел рядом и обнял её за плечи. — Мы сколько уже терпим? Почти два года! Светка на шею села и ноги свесила. А теперь ещё и шантажирует нас…
— И что делать? — безнадёжно спросила Мария. — В суд подавать? На родную сестру?
— Если понадобится — да, — решительно кивнул Андрей. — Но сначала я попробую по-другому.
— Как?
— Поговорю с Игорем. По-мужски.
Они встретились на нейтральной территории — в сквере недалеко от метро. Игорь нервно курил, поглядывая на спокойное лицо Андрея.
— Слушай, шурин, — начал он, затягиваясь, — я понимаю твоё недовольство. Но Светка права — нам деваться некуда.
— Я так не думаю, — ровно ответил Андрей. — У вас есть дом. Есть родители с обеих сторон. Есть друзья, в конце концов.
— С домом проблемы, сам знаешь. А к родителям… — Игорь поморщился, — это бред. Моя мать меня на порог не пустит.
— Мне всё равно, куда вы поедете, — отрезал Андрей. — Вы должны освободить нашу квартиру. Моя жена беременна, и мы хотим жить в своём доме.
— А моя жена тоже беременна! — вспылил Игорь. — И у нас уже есть сын! Что ты предлагаешь? Под мостом жить?
Андрей вздохнул и достал из кармана сложенный лист бумаги:
— Смотри сюда, Игорь. Знаешь, что это?
— Откуда мне знать?
— Это выписка из твоего личного дела, — Андрей развернул бумагу. — 2001 год, привод в милицию за драку в нетрезвом виде. 2003-й — угроза причинения тяжких телесных. Дело закрыли за примирением сторон. Я правильно понимаю, это твоя биография?
Игорь побледнел:
— Ты… откуда у тебя это?
— У меня друг в районном отделении работает, — Андрей аккуратно сложил бумагу и убрал обратно в карман. — Так вот, если вы не съедете через неделю, я передам эту информацию в службу опеки. С твоим «букетом» они быстро признают тебя неблагонадёжным родителем. А беременную жену с сыном определят… куда обычно в таких случаях? В приют? В социальную гостиницу?
— Ты… ты блефуешь, — выдавил Игорь, но в его глазах мелькнул страх. — Не посмеешь.
— Рискнёшь проверить? — Андрей пожал плечами. — Может, и блефую. А может, и нет. В любом случае, я свою семью защищать буду всеми способами. В отличие от тебя, я жену и ребёнка без крыши над головой не оставлю.
Игорь молча курил, глядя куда-то мимо собеседника.
— Я даю вам неделю, — подытожил Андрей, поднимаясь со скамейки. — Потом мы возвращаемся домой. С вещами или без — решайте сами.
— Мы переезжаем к моей матери, — глухо сказал Игорь, бросая в сумку свои немногочисленные пожитки.
Светлана застыла с наполовину сложенной стопкой белья в руках:
— Что? Куда?! Ты же говорил, что она тебя видеть не хочет!
— Поговорил с ней. Согласилась, — он избегал смотреть жене в глаза. — Временно только.
— Но как же… — Светлана растерянно огляделась по сторонам. — Мы же решили, что никуда не поедем! Что будем стоять на своём!
— Планы изменились, — отрезал Игорь.
— Что случилось? — требовательно спросила она. — Машка тебе что-то сказала? Или этот её…
— Хватит, Света! — рявкнул Игорь так, что она вздрогнула. — Собирай вещи и не задавай вопросов!
Когда Мария с Андреем вернулись в квартиру, там уже никого не было. На кухонном столе лежала записка, нацарапанная знакомым почерком:
«Забирай свою квартиру. Только не звони мне больше никогда».
Под ней был приписан адрес: улица Московская, дом 47, квартира 31. Мария узнала адрес свекрови Светланы.
— Обижается, — вздохнула она, показывая записку мужу. — Что ты ему сказал?
— Просто объяснил ситуацию, — уклончиво ответил Андрей. — Главное, что они съехали. Теперь мы сможем нормально подготовиться к рождению малыша.
Мария кивнула, разглядывая запущенную квартиру. Предстояло многое убрать, выстирать, починить. Но это были приятные хлопоты. Наконец-то они действительно дома.
В кармане завибрировал телефон. На экране высветилось: «Мама».
— Да, мам, — ответила Мария, готовясь к неприятному разговору.
— Как ты могла?! — без предисловий начала Елена Петровна. — Света рыдает! Беременную женщину выгнать из дома! Это на тебя не похоже, Маша. Что с тобой случилось? Когда ты стала такой чёрствой?
— Мам, это моя квартира, — устало ответила Мария. — Они жили здесь два года и даже за коммуналку не платили.
— Потому что у них денег нет! — возмутилась мать. — А у вас с Андреем всё хорошо, работа стабильная. Ты могла бы проявить сострадание к родной сестре!
— А где сострадание Светы ко мне? — не выдержала Мария. — Я тоже беременна! Но вас с папой это почему-то не волнует!
В трубке повисла тишина. Наконец Елена Петровна произнесла холодно:
— Я разочарована в тебе, Маша. Очень. Надеюсь, ты одумаешься и извинишься перед сестрой.
Гудки. Мария медленно опустила телефон.
— Мама? — спросил Андрей, обнимая её сзади.
— Считает меня чудовищем, — горько усмехнулась Мария. — Как и Светка. Как, наверное, и папа.
— Они поймут, — уверенно сказал Андрей. — Со временем.
Мария покачала головой. Она знала свою семью слишком хорошо. Простят, возможно. Поймут — вряд ли.
Устало опустившись на диван, она посмотрела на стены квартиры, доставшейся ей от бабушки. Впервые за долгое время эти стены снова принадлежали ей. Но какой ценой…
— Ты сделала правильно, — Андрей сел рядом и взял её за руку. — Мы думать должны о нашем ребёнке.
— Знаю, — кивнула Мария. — Просто… не так я представляла нашу жизнь здесь.
Она провела рукой по животу, чувствуя лёгкое шевеление внутри. Что ж, возможно, ради этой новой жизни стоило пожертвовать отношениями со старой семьёй. Теперь у неё будет своя.