Сергей сидел на кухне за столом и разбирал старые настенные часы. Его жена Ольга суетилась около плиты, готовя ужин.
― И на что тебе сдался этот хлам? Вечно домой всякий мусор тащишь, кладовку забиваешь. Нужные вещи класть некуда.
― Давай каждый будет своим делом заниматься, ― спокойно ответил Сергей, погруженный в работу.
― Тебя вообще мое мнение хоть в чем-то интересует? Это и мой дом тоже! Годами здесь пытаюсь порядок навести и хоть некое подобие интерьера создать, а ты только загромождаешь все.
Ольга посмотрела на мужа, который игнорировал ее слова. Сдула прядь волос с глаз и недовольно покачала головой.
― Как же с тобой сложно договориться. Вот откуда ты их принес? На мусорке подобрал?
― Нет. Стояли у гаражей.
Ольга всплеснула руками и отвернулась.
― Ничем не лучше мусорки. Кто-то выбросил, а ты подобрал.
Сергей ничего не ответил, потому что уже привык к ее вечному недовольству.
В этот момент в квартиру позвонили.
― Может хотя бы дверь откроешь? ― проворчала Ольга.
Сергей встал из-за стола и направился к входной двери, но через несколько минут вернулся. Лицо у него было такое, что Ольга позабыла о недавнем недовольстве.
― Кто приходил?
Сергей положил на стол телеграмму.
― Тетка из деревни прислала. Ее сын Володька умер. На похороны надо ехать.
* * *
― Сегодня папка возвращается. Наведите порядок в комнате, соберите игрушки, ― сказала Ольга своим детям, когда они сидели за столом и пили чай с бутербродами.
― Мама, но сегодня же суббота. Можно мы завтра уберемся? ― возразил Алеша. ― Мне еще нужно отдохнуть после учебы.
Алеше было десять лет, и он учился в пятом классе. Оля слабо улыбнулась: как он копирует взрослых, даже удивительно.
― Да что ты говоришь! Неужели так устал домой тройки приносить? ― Ольга весело и укоризненно посмотрела на сына и придвинула конфеты к младшей дочери Вике. Ей было всего шесть лет, и она только пошла в первый класс. ― Бери, пока брат все не умял.
― Мама, а папа вкусненькое из деревни привезёт?
― Викусь, он туда вообще-то на похороны уехал, а не просто в гости.
― Ну на похоронах дают же сладости!
― Помин, Викусь. Это называется помин.
― А в чем разница?
― В том, что помин ты кушаешь и об усопшем вспоминаешь. А сладостями просто балуешься.
― Мммм… ― промычала Вика, сделав вид, что все поняла.
Послышался щелчок входной двери.
― Папка приехал! ― Вика вскочила с места и побежала ему навстречу.
Через несколько минут в кухню вошел Сергей с пакетами в руках.
― Иди помоги, ― он кивнул в сторону коридора.
Ольга на секунду замешкалась, но затем направилась к входной двери.
― …Сережа, кто это?
У входа стояли дети. Мальчик и девочка трех лет, робкие, растерянные. Мальчик хоть решился посмотреть на Ольгу, а девочка и вовсе уткнулась взглядом в пол, рассматривая ботинки.
― Это Миша и Маша. Они теперь будут жить с нами. Помоги им раздеться и накорми с дороги.
Вика подошла к маме и обняла за ногу. Они молча смотрели на неожиданных гостей.
* * *
― Сережа, ты в своем уме? Какие еще дети? Нам самим скоро есть будет нечего!
― Мою порцию поделят, если понадобится.
Сергей смотрел объявления в интернете, искал поддержанную детскую мебель. А Ольга нервно перебирала продукты.
― Почему ты вообще принимаешь такие важные решения без меня? Это же не котят с улицы в дом занести. Это чужие дети!
― Это не чужие дети, а мои племянники.
― И что? О них совсем не кому позаботиться? У них других родственников в деревне больше нет?
― Там одни старики да немощные. А детям нужна забота. Да и в школу через несколько лет идти, а в деревне ее давно нет.
― Сережа! ― Ольга кинула пакет с пряниками на стол. ― У нас своих детей двое! Им тоже нужны забота и внимание! А еще личное пространство! А ты хочешь, чтобы они одну комнату еще с двумя детьми делили. Им там и так тесно!
― Ничего, раньше и одну комнату на десятерых делили, и булку хлеба. А после войны так и детей чужих не было, всех, как родных, принимали.
― Да, а бабы в поле рожали! Сережа, ну что за бред! Сейчас и интернатов куча, и государство о сиротах заботится. Времена другие. Можем Мишу и Машу на выходные иногда забирать, если ты о них заботиться хочешь, но вот так…
Сергей пристально посмотрел на жену.
― Мои племянники ни в каком интернате жить не будут. У них моя фамилия, и жить они будут под моей крышей.
Ольга села на стул и жалобно посмотрела на мужа.
― А обо мне ты подумал? Я только-только детей до школы дорастила, чуть-чуть свободно дышать начала. Мне бы на работу выйти да тебе зарабатывать помогать. Я же кроме этого бесконечного декрета ничего и не видела толком. Даже садик не спасал особо, вечные больничные да сопли. И вот, наконец, дети хоть чуток выросли. А ты предлагаешь еще три года дома просидеть, да еще с чужими детьми? Ты обо мне-то подумал?
― Они не чужие. А деньги я заработаю. Да и государство поможет копейкой на усыновленных.
― Да причем тут копейка? Я тебе про одно, ты мне про другое! Никогда моим мнением не интересуешься. Постоянно все в дом тащишь, что плохо лежит!
Сергей не выдержал и ударил об стол кулаком.
― Это теперь мои дети! И если тебя это не устраивает, то ты знаешь, где выход.
Ольга вскочила с места. Она впервые услышала от мужа такие слова.
― Ах, так! Тогда сам этих детей и расти! Раз жена для тебя ничего не значит!
Ольга побежала в прихожую и, наспех обувшись, хлопнула дверью.
* * *
Ольга сидела на скамейке возле дома и плакала. Ей было обидно, что муж после стольких лет брака с такой легкостью указал на дверь. Мимо шла соседка и остановилась возле нее.
― Оленька, что случилось?
― Ничего, Зинаида Степановна. Все хорошо.
Ольга утерла слезы и попыталась сделать вид, что ничего не произошло.
― Так, а чего ж ты плачешь, если все хорошо?
― Просто. Расчувствовалась.
Зинаида Степановна чуть качнула головой и пошла дальше. Ольга бросила взгляд ей вслед и снова заплакала. Сергей до сих пор не спустился к ней, значит, считал себя правым.
― Мама, ты нас ждешь?
К Ольге подбежали Алеша и Вика. Они играли на площадке и увидели маму на скамейке.
― Нет, мои хорошие. Просто вышла воздухом подышать.
― А к нам на долго эти гости приехали? ― спросил Алеша. ― Мне обязательно с ними игрушками делиться?
― Не знаю, сынок. У них теперь ни мамы, ни папы нет. Поживут пока у нас, ― она потянулась к Алеше и поправила шапку. ― А игрушек у тебя и так много. Можешь и поделиться. Ничего с тобой не будет.
Алеша недовольно вздохнул и побежал обратно на площадку. Вика села рядом с мамой и приобняла.
― Мамочка, а если вас с папой не станет, у кого мы будем с Алешей жить?
Ольга посмотрела на свою шестилетнюю дочь, которая задала слишком сложный вопрос. Она не знала, что ответить. Родственников, которые смогли бы позаботиться о них, не было. Поэтому, если с Ольгой и Сергеем что-то случится, Алеша и Вика точно окажутся в детском доме.
― С нами все будет хорошо. Поэтому не думай об этом, ― ответила Ольга дочке. ― Пойди, погуляй еще с братом. Скоро обедать будем.
Вика улыбнулась и побежала к Алеше. Ольга еще некоторое время смотрела на своих детей, которые беззаботно играли на детской площадке.
«Надеюсь вам не придется через такое пройти».
Она встала и неспешно пошла домой.
* * *
Сергей все еще просматривал объявления, когда Ольга зашла на кухню. Она ни слова не сказала ему, потому что все еще была обижена. Достала из холодильника колбасу и сыр и нарезала ломтиками, затем нарезала хлеб.
― Миша! Маша! ― позвала она детей. Они все это время рисовали в комнате, и их даже не было слышно.
Дети прибежали на кухню. Ольга поставила на стол тарелку с бутербродами.
― Садитесь, перекусите. А то с утра ничего не ели.
Дети послушно сели за стол и взяли по бутерброду.
Сергей посмотрел на них.
― Ну дай хоть запить чем-нибудь. Чего они всухомятку едят.
― Сейчас компот налью. Без тебя прекрасно знаю.
Ольга достала компот из холодильника и разлила по чашкам.
― Не спешите. Холодный. Пусть чуть согреется.
Ольга села за стол напротив детей и внимательно посмотрела на них. Они были тихие, особо не разговаривали. Ясно, почему. Они только что потеряли отца, а маму и вовсе не знали, потому что та умерла при родах. Сейчас дети оказались в совершенно новом месте, где их приняли не очень тепло.
Ольга смотрела на них и думала о том, как несправедлива бывает жизнь. Она вдруг поняла, что в такой же ситуации могут оказаться их собственные дети, только им вряд ли кто-то протянет руку помощи. От этой мысли сердце сжалось, и блеснула слеза. Как она может молить Бога о защите ее собственных детей, если сама не может позаботиться о двух сиротах?
― Я сейчас поеду за двухъярусной кроватью. Приготовь место в детской комнате.
― Хорошо. Только обед приготовлю и все сделаю.
С того дня Ольга больше не поднимала тему «чужих детей». Она приняла сирот и в своем доме, и в своем сердце, ведь, как бы ни было тяжело, всегда нужно оставаться людьми.
