Ира уже сто раз пожалела, что рассказала матери об этом походе. Потому что та сразу прицепилась с расспросами.
— Подожди, Ира, давай, рассказывай заново. Значит, вы были с этим Димой в походе с ночёвкой? Так?
— Мама, ну сколько можно спрашивать?
— Я спрашиваю, вы были вдвоём?
— Ну, да.
— И ночевали в одной палатке?
— Ну, конечно. А как же ещё? Не спать же мне ночью на траве под открытым небом?
— Почему — тебе? Дима — мужчина! Он должен был уступить тебе палатку!
— Но палатка была его, мама!
— А почему у тебя не было палатки?
Ира с удивлением посмотрела на мать.
— Откуда я знаю, почему у вас с папой нет палатки? Если бы она у вас была, я бы у вас попросила.
— А зачем нам с папой палатка?
— Чтобы ходить в походы в лес.
— Какие походы? У нас есть дача. Или ты забыла?
— Но дача, это же не лес. Знаешь, как в лесу романтично? — Ира мечтательно вздохнула. — Природа, воздух, костёр, песни под гитару…
— Представляю, — Мама поморщилась. — Особенно когда в лесу стемнеет. Кусаются комары, подозрительные звуки кругом, в темноте рыщут дикие звери, в траве ползают змеи… И вы… С Димой… Значит, вы ночевали с ним в одной палатке?
— Я уже говорила.
— А спали как?
— Очень просто. На надувном матрасе, под одеялом.
— Стоп! — Мама насторожилась. — С этого места, пожалуйста, поподробней! Сколько у вас было одеял?
— Одно.
— Как? — то ли обрадовалась, то ли испугалась мама. — Значит, вы спали с ним под одним одеялом?
— Ну, да.
— Ты с ума сошла!
— Мы спали одетые, мама. В спортивных костюмах.
— Но под одним одеялом!
— А что тут такого?
— Ужас…
— Почему?
— Тебе нужно срочно бежать к врачу!
— Зачем?
— Как зачем? А вдруг ты беременная?
— Мама, ты что говоришь?! – Ира растерялась от таких слов. — Я же сказала, что мы спали одетыми! И вообще, мы оправились в лес не для этого!
— Но вы же ходили — вдвоем? Кстати, а почему — только вдвоём?
— Мама, не начиная заново в третий раз! – воскликнула Ира раздражённо. — Да, мы были вдвоём. Потому что он художник, и я художник. И мы специально отправились без шумной компании, чтобы спокойно писать дикую природу. Знаешь, как там было красиво? А какая натура! Лесные озера, цветочные поляны, буйство красок… Мы весь день писали! Если не веришь, посмотри мои наброски! Я принесла тебе похвалиться.
— Я уже всё посмотрела! И не отвлекай меня! Что вы делали с Димой ночью? Тоже писали? Ночные пейзажи?
— Ночью мы спали, мама. Как все люди.
— Но под одними одеялом…
— Мама! — почти закричала Ира. — Ну, хватит!
— Я уверена, ты — беременная…
— Прекрати! Дима, он такой интеллигентный, что боялся ночью в палатке пошевелиться лишний раз…
— Не лги! – почти закричала и мама. — Я знаю, какие они — эти художники! Пьяницы и хулиганы! Один Дали у них чего стоит! А ты, с художником в одной палатке, под одним одеялом…
— Мама! — Ира сжала обиженно зубы. — Если ты ещё раз скажешь про это, я…
— Что ты сделаешь? Уйдёшь, и перестанешь приходить к маме в гости? Правильно… — У матери в голосе тоже зазвучала обида. — Теперь ты самостоятельная… У тебя есть своя квартира. Кстати, а почему этот Дима на тебе не женится?
— Мама, ты что такое говоришь?
— Как это — что? Как ночевать в лесу, так — под одним одеялом. А в городе вы живете, почему-то, не вместе?
— Но мы же не муж и жена! И… Он не делает мне предложения…
— А почему? Или у художников всё не как у людей?
— Я же говорю, мама, Дима, он такой интеллигентный… И очень стеснительный…
— Художник? Стеснительный? Но это же — нонсенс!
— Почему?
— А потому что я их хорошо знаю! Как-то ухлестывал за мной один художник, в молодости. Всё мне про Дали рассказывал, и про его жену Галу. Намекал, значит, чтобы я ему позировала как она. Ой, дочка… Намучаешься ты с ним… Или, может, ты сама такая?
— Какая?
— Ну, вся такая… неприступная. Строишь из себя королеву. И он рядом — стеснительный, не знает, как к тебе подступиться. Уж и в поход тебя увёз, в лес, одну… И одно одеяло только взял… А ты… Спасть легла в спортивном костюме…
— Мама… — Ире вдруг захотелось смеяться. — Ты слышишь, что ты сейчас говоришь?
— Ещё как слышу! – Мама уже чуть не плакала. — А ещё я помню, что тебе скоро тридцать. А ты…
— Что я?
— Ты мне сердце разрываешь, вот что! Спит с мужиком под одним одеялом, и до сих пор не замужем.
— Ну, мамочка, ну, хватит говорить об этом.
— А о чем мне ещё с тобой говорить? О твоих картинах? Или черновиках и набросках? О них пусть ваши критики говорят, и посетители выставок. А мне с тобой о твоих детишках говорить хочется, и о планах на будущее. Эх, дочка… Кстати, а когда вы опять в поход собираетесь с ночёвкой?
— А что?
— Может, вам туда взять с собой моей наливочки? Малиновой… Ох, вкусная она у меня… И голова от неё так кружится…
— Мама, ты чего? Не надо…
— А ты подумай, подумай, дочка. Сразу не отказывайся. Раз этот Дима такой стеснительный, нужно все способы попробовать… А то вы так и будете цветочки рисовать всю жизнь.. А саму жизнь — профукаете…
— Эх, мама, мама… — не выдержала, и заулыбалась Ира. — Какая же ты у меня…
— Уж, какая есть, такая есть… – вздохнула мама, и тоже улыбнулась. — А вот ты у меня — талантливая… И, наверное, оттого — несчастная…
