— А ты друга своего помнишь? — спросила моя собеседница. — Ну, этот, что напротив моего дома живёт. В двенадцатиэтажке. Он ещё депутатом хотел стать…
— Депутатом? Димка, что ли? — догадался я.
— Вроде да, может быть, и Димка.
Димка Дьяконов, почти год как мы не виделись.
— А что ты о нём вспомнила?
— Видела его на скамейке с четырьмя бутылками пива и четвертинкой.
— Сейчас зима, на скамейке-то бухать. И водка с пивом… Не есть хорошо.
— Да он не бухал. В сумке чего-то перебирал, потом встал и пошёл. И вид у него замызганный, неухоженный. Согнулся, он же длинный.
— Ну если водку с пивом мешать и одному жить, тут ничего удивительного.
— Он вроде как богатый был?
— Почему был? Я думаю, что у него и сейчас денег больше, чем у нас с тобой вместе взятых.
***
Дмитрий Дьяконов — друг детства, когда-то в одном дворе жили. Нас было четверо, один погиб очень давно и нас осталось трое: я, Максик и Димка.
В девяностых Дьяконов как-то резко разбогател. Английский язык самостоятельно выучил за два года почти до совершенства. И это на базе школьной программы! Бизнес его пошёл в гору. По миру покатался. Был в Германии, Словакии, Австрии, на Кубе, в Аргентине. А вот мечта детства — побывать в США — так и не осуществилась. Димка не зазнался, друзей не забыл, но по-дружески учил жизни своих менее успешных товарищей. Есть такая слабость у человека, нас с Максом это не обижало. А видеться стали крайне редко: раз в год, и то не каждый.
С первой женой Дьяконов разошёлся ещё до того, как разбогател. Она исчезла вместе с дочерью где-то на просторах Европы. Дима сильно переживал, но потекли в карман деньги, и он успокоился. Появились деньги, появились и женщины — закон природы.
Из-за женщин он, собственно, и докатился до такой сегодняшней жизни.
***
Надо позвонить Димону, нельзя же так опускаться: пиво с водкой мешать. Он жаловался, что ночами спать не может, поэтому смотрит какой-то канал в интернете, где обычная баба беседует с мужиками, которые подписаны на неё. То есть это всё не бесплатно. Мужики ей донаты шлют. Не которые пончики, а которые деньги, в основном на пиво. Она идёт в магазин и ведёт оттуда репортаж. Мужики наперебой советуют ей, какое пиво купить. Затем она возвращается домой и под пиво общается ни о чём со своими подписчиками через веб-камеру. Что тут занимательного? Но Димону нравилось. Он утверждал, что это интересней телевизора. Может быть и так. Думаю, что всё это от одиночества и ощущения никому ненужности.
Прошло двадцать третье февраля, зима кончилась, а я всё никак не собрался позвонить Димке.
***
В конце девяностых в Димкиной жизни появилась Марина. Она помогла Диме получить в собственность магазин, где сама работала. Марина стала там директором и владелицей. Половина магазина принадлежала Дьяконову, половина — Марине. Дима расцвёл. В глазах появился блеск, через каждое слово в дружеском разговоре — Марина, Марина, Марина.
У Дмитрия полоса счастливых лет: работа, деньги, любимая женщина. Они два раза в год ездили отдыхать: осенью в тёплые страны к тёплому морю, весной — в горы кататься на лыжах в Австрию, Германию, Швейцарию, в крайнем случае в Болгарию. Дом в Подмосковье купил Марине, в смысле — записал его на её имя, жили они там вместе. Именно в это время Димка чуть не стал депутатом от нашего района. Но не стал, не сложилось.
Всё хорошо, да у Димки не было наследников. А Марина никак не рожала. Мы с Максом думали, что, во-первых, возраст, ближе к сорока годам, а во-вторых, у неё уже есть дочь. И Димке как-то не улыбается передавать свой бизнес чужой девице, пусть даже и от любимой женщине. К тому же дочь Марины выйдет замуж, и бизнес Димы перейдёт непонятно к какому чуваку, который сейчас живёт и не знает, какое счастье ему подвалит. Короче, всё понятно. Димону надо смириться с ситуацией, выйдет на пенсию, продаст бизнес, деньги положит в банк и будет на проценты и пенсию наслаждаться жизнью с любимой женщиной в загородном доме.
Но на то он и предприниматель, чтобы что-то предпринимать.
***
Март подходил к концу, а я всё никак не мог найти время, чтобы позвонить Димону, поддержать морально друга. Хотя что ему моя поддержка, если его жизнь под конец не сложилась?
***
Как Димка сошёлся с Ниной, история умалчивает. Она работала в его оптовой фирме. Нина как-то быстро окрутила Дмитрия. Она откуда-то с Урала, или из Западной Сибири, а, может быть, и из Восточной. На четырнадцать лет младше. Нина забеременела. Дьяконов, как честный человек женился. Нина родила. Девочку, а не мальчика, как он хотел. Но, по крайней мере, это Димкина родная дочь.
А Марина обиделась, причём смертельно, что и неудивительно.
На пятидесятилетие Нина подарила Дмитрию долгожданного сына. Дмитрий был на седьмом небе от счастья. И он пригласил меня и Макса отметить это событие. Правда, не в ресторан, куда он нас грозился пригласить ещё с прошлого века, да как-то не срослось, а на детскую площадку, благо, что сентябрь стоял тёплый. Пили мы классически на троих, но не водку, а виски, и не из горла, а из пластиковых стаканчиков. И разговор у Димы сам собой свёлся к Марине.
— Вот мне говорят: «Что ты с этой Мариной носишься?» А она для меня очень много сделала. Мой бизнес обязан ей процветанием. Она для меня — всё.
— Почему же ты её кинул? — спросил я. — Мог бы жениться на ней.
— Не мог. Тогда бы у меня сына не было.
— Постой. Она не хотела рожать или не могла?
— Не могла, — с грустью произнёс Димон, — когда она со своим мужем разводилась, была беременна и на поздних сроках сгоряча сделала аборт. Детей у неё больше быть не может.
Вот оно как: Марина в одночасье лишилась способности к деторождению и, как потом оказалось, своего личного женского счастья.
Между тем бизнес Дмитрия покатился с горы. Началось всё с магазина, где хозяйничала Марина. Она как-то постепенно уволила всех толковых работников, набрала на их место родню, платила им очень хорошо, и сама не стеснялась лезть в кассу магазина. Магазин, может быть, и продержался бы, но, как назло, недалеко открылся супермаркет «Ашан». А, как известно, «Ашан» уничтожает всех мелких конкурентов в радиусе пяти километров. Магазин Дмитрия и Марины располагался в трёх с половиной километрах.
Магазин чах и грозился совсем зачахнуть. Оптовая фирма Димы его поддерживала, но и она приходила в упадок. Заказы перехватывали более крупные конкуренты. Да ещё Дмитрий прикупил производство в Калужской области. Прямо сказать: не ближний свет. Чтобы производство работало, надо жить рядом с ним, а Димон предпочитал жить в Москве. Ну, если не хочешь там жить, то найти толкового управляющего и платить ему как себе. Короче и производство превратилось в балласт и потащило фирмы Дьяконова ко дну.
Нина, наверное, ревновала к Марине и выносила Диме мозг скандалами. А ведь когда он жил с Мариной, между ними ругани не было. Димону бы задуматься по этому поводу.
Как бы там ни было, но Дьяконов решил вывести Марину из состава учредителей, а торговые площади магазина отдать в аренду. Но Марина из состава учредителей уходить не захотела.
Потянулись годы судебных разбирательств. Это стоило Димону больших денег и нервов.
Я его встретил случайно в тот период. Разговорились. Он поведал свою печальную историю.
— А когда ты женился на Нине, почему ты тогда ещё не разрулил ситуацию с Мариной? — спросил я его.
Димка замялся.
— Ну, понимаешь…
Понятно. Как можно дольше не хотел расставаться с любимой женщиной. В результате погубил и её и свой бизнес.
Димка как-то разрулил ситуацию с Мариной. Как — непонятно, но в результате он купил однокомнатную квартиру и переселился туда. Неужели Нина приревновала? А к чему тут ревновать… В том году Диме исполнилось 62 года, Марине — 58, а самой Нине — 48 лет.
Детей Димка не забывал: водил их на различные секции и кружки. Именно водил: ездил он на общественном транспорте, машину свою он продал, потому что надо было выбирать между машиной и пьянкой. Дима выбрал пьянку.
Из двух фирм у Димона осталась одна, торговые площади которой сдали в аренду крупной розничной сетевой компании, которая в конечном итоге отобрала у Димона всё. Осталось у Димки миллионов пятнадцать-двадцать, но по сравнению с тем, что было, это ничто. Любимая женщина исчезла из его жизни, жена прогнала. Дима прозябал на пенсии в однокомнатной квартире.
***
В начале апреля я всё-таки позвонил Димке. Ответил незнакомый девичий голос:
— А папы нет, вчера похоронили.
— Как похоронили? — в растерянности спросил я.
— Кремировали.
— А что с ним случилось?
— Заболела нога, пошёл в поликлинику, положили в больницу, оторвался тромб и закупорил лёгочную артерию.
Девушка всхлипнула.
— А вы Даша?
— Да, а вы кто?
Я назвал своё имя.
— Почему вы, Даша, нам с Максимом не сообщили? Мы бы приехали попрощаться с другом.
— Да как-то закрутилось с похоронами. Папа о вас отзывался как о лучших своих друзьях. Вы с детства дружили?
— Мы с одного двора. Где его похоронили?
— Его ещё не похоронили, а только кремировали. Как только прах будем захоранивать, я вам обязательно позвоню.
— Спасибо, Дашенька, будем ждать.
Я положил трубку. Тоска и горечь зародились где-то в середине груди, соединились в один комок и подкатили к горлу.
Как же так, Димон? Шестьдесят четыре года, сыну только четырнадцать лет осенью исполнится…
К сожалению, мы не знаем, как наши поступки и решения отразятся на нашей судьбе. Вот и Дима под конец жизни оказался никому не нужен, даже лучшим друзьям, и умер в одиночестве.
