— Ты хочешь поделить мою квартиру? — не поверила Светлана.
— Ну как твою, — замялся муж. — Мы в ней вместе двадцать лет прожили. Теперь разводимся, значит, надо делить.
Муж появился на кухне с каким-то торжественным видом.
— Света, нам надо поговорить, — сказал он и сел напротив нее.
— О чем? — спросила та.
— Я принял решение. Подаю на развод.
Светлана поставила чашку и медленно подняла взгляд.
— Почему? — тихо спросила она.
Алексей пожал плечами.
— Надоело. Мы живем как соседи по коммуналке. Зачем продолжать этот фарс?
— Фарс, — повторила про себя Светлана. Значит, для него их брак был фарсом. Дети, общий дом, двадцать лет жизни — фарс.
— А дети? — спросила она.
— Дети взрослые. Поймут. Им тоже лучше будет, когда мы не будем друг другу жизнь портить.
«Жизнь портить» — еще одна фраза в копилку. Значит, она ему жизнь портила.
— Понятно, — сказала Светлана. — И что дальше?
— Дальше разводимся. Имущество делим. Квартиру продаем, деньги пополам. Ты найдешь себе что-нибудь поменьше, я тоже. Будем жить порознь.
— Квартиру? — переспросила Светлана. — Мою квартиру?
— Ну как твою? — удивился Алексей. — Мы в ней двадцать лет прожили! Я тут ремонт делал, деньги вкладывал. По справедливости — пополам.
— По справедливости, — повторила она. — Интересно. Ты двадцать лет в моей квартире жил бесплатно, коммунальные я платила, налоги я, ремонт мелкий я делала. А ты что? Пару раз обои переклеил и теперь считаешь себя совладельцем?
Алексей нахмурился.
— Света, не начинай. Мы семьей были, все общее. А теперь разводимся, надо делить честно.
— Честно, — кивнула Светлана. — Давай тогда честно. Квартира моя, досталась от бабушки до брака. Теперь хочешь уйти — иди, но квартиру делить не буду.
Лицо Алексея покраснело.
— Ты что, думаешь, в суде тебя поддержат? У меня есть чеки на материалы, свидетели, что я ремонт делал!
— Покажи чеки, — спокойно сказала Светлана.
— Покажу! Еще как покажу! А пока думай, Света. Думай хорошенько. Потому что если ты будешь упираться, я могу такого рассказать… Про то, как ты мужиков к себе водила, пока меня дома не было. Кто проверять будет?
Светлана смотрела на него и думала: «Боже мой, какая же я была слепая! Двадцать лет жила с этим человеком и не знала, что он такой… Такой подлец».
Она пожала плечами, стараясь казаться равнодушной.
— Рассказывай кому хочешь. Меня это не пугает.
— Не пугает? — усмехнулся Алексей. — А дети? Они же узнают, какая у них мамочка.
Вот тут Светлана встала. Медленно, не торопясь.
— Алексей, — сказала она очень тихо. — Если ты еще раз попробуешь меня шантажировать, то узнаешь, на что я способна.
Алексей замер. В голосе жены было что-то новое, чего он раньше не слышал.
— У тебя тоже есть что терять, — продолжила Светлана. — Машина, которую ты оформил на себя, но покупали мы вместе. Гараж, который строили на мои деньги тоже. Дача, которую ты записал на себя, хотя покупали опять же вместе. Так что подумай сам, кому есть что делить.
***
Алексей ушел в тот же вечер. Собрал вещи в две сумки и объявил, что временно поживет у матери.
— Завтра приеду за некоторыми вещами, — сказал он на прощание. — За тем, что мне нужно.
— За чем именно? — спросила Светлана.
— Ну… телевизор заберу. Стиральную машину. Компьютер мой. Из мебели кое-что.
— Зачем тебе стиральная машина? У твоей мамы же есть.
— Продам. Деньги нужны.
Светлана промолчала. Подумала: «Ну и пусть забирает что нужно. Куплю новое. Лучше остаться без телевизора, чем с таким мужем».
На следующий день Алексей приехал с двумя друзьями.
— Ну что, Света, давай по-быстрому, — сказал он, входя как хозяин. — Ребята ждать не могут.
Светлана смотрела, как они выносят стиральную машину, телевизор, компьютер. Как забирают кухонный стол со стульями.
— Стол-то зачем? — спросила она.
— У мамы стол маленький, а мне работать где-то надо, — объяснил Алексей.
Потом они вынесли диван-кровать.
— Спать мне где-то надо, — пояснил Алексей на удивленный взгляд жены.
Когда несли холодильник, Светлана не выдержала:
Когда вынесли последний стул, квартира опустела. Остались только старый бабушкин комод да торшер в углу.
— Ничего, — успокоила себя Светлана, — зато теперь воздуха больше.
— Ну вот и все, — сказал Алексей, оглядывая результат. — Кстати, Света, я с риелтором уже созвонился. Завтра приедет, оценку сделает.
— Зачем? — не поняла Светлана.
— Как зачем? Квартиру оценивать. Чтобы знать, за сколько продавать.
— Никто ничего продавать не будет, — спокойно сказала Светлана. — Я тебе уже объясняла.
— Света, не начинай снова! Или в суде будем разбираться? Увидишь, как быстро ты запоешь по-другому.
Первую неделю после отъезда мужа Светлана ходила как в тумане.
Квартира казалась огромной и пустой не только из-за отсутствия мебели. Двадцать лет Алексей был частью этого пространства, частью ее жизни. А теперь его нет.
— И хорошо, что нет, — говорила она себе. — Хорошо! Наконец-то, тишина, покой. Никто не включает телевизор на полную громкость, никто не разбрасывает носки, никто не требует ужин к определенному времени. Свобода!
Но по ночам, лежа на матрасе на полу (кровать же тоже забрал), она думала по-другому:
— Боже мой, что же я наделала? Может, надо было уступить? Может, он прав, мы и правда жили как чужие? Может, я действительно плохая жена? Может, поэтому он другую нашел? А он, конечно, нашел. Сорокалетние мужики просто так не разводятся. Есть у него кто-то. Молоденькая, наверное. Глупенькая. Которая слушает его байки и верит, что он успешный. А я… Я что? Я старуха, которая двадцать лет варила ему макароны и думала, что это любовь.
Алексей звонил каждый день. Сначала угрожал:
— Света, я тебе последний раз говорю, давай без суда договоримся? Я уже покупателя нашел. Хорошую цену дает.
— А как ты покупателя нашел, если квартира не продается?
— Продается, Света. И давай лучше по-хорошему, чем через суд.
Потом тон стал мягче, почти ласковым:
— Свет, ну что ты как маленькая? Тебе же одной тяжело будет в такой большой квартире. Продадим эту, купишь себе что-то поменьше, а на остальные деньги жить будешь. Это же удобно!
— Мне и здесь удобно, — не сдавалась Светлана.
Она знала, что правда на ее стороне, и решение менять не собиралась.
На второй неделе Алексей сменил тактику. Стал звонить детям. Дима позвонил первым.
— Мам, папа сказал, что вы разводитесь. Это правда?
— Правда, сынок.
— А почему? Что случилось?
Светлана помолчала. Как объяснить взрослому сыну, что просто надоели друг другу?
— Так получилось, Дим. Мы… Мы поняли, что больше не можем жить вместе.
— Мам, а можно я к тебе приеду? В выходные?
— Конечно, приезжай. Буду рада.
Олеся позвонила вечером того же дня. Голос у нее был взволнованный.
— Мам, что происходит? Папа звонил, такую ерунду рассказывает!
— Какую ерунду?
— Говорит, что ты его из дома выгнала. Что отобрать квартиру хочешь. Что он на улице остался.
Светлана вздохнула. Надо было ожидать, что Алексей будет жаловаться детям.
— Олесенька, приезжай в выходные. Поговорим спокойно. По телефону трудно объяснить.
В субботу приехали оба.
— Мам, — сказала Олеся, оглядывая пустую квартиру. — Где мебель?
— Папа забрал.
— Как забрал? Все?! — возмутился Дима.
— Все, что ему было необходимо, как он сказал.
— Но это же неправильно! — вскипела Олеся. — Как ты теперь живешь?
Светлана показала матрас в углу комнаты, складной столик, купленный в хозяйственном магазине.
— Нормально живу. Даже лучше, чем раньше. Тише стало, спокойнее.
Дети переглянулись.
— Мам, — осторожно спросила Олеся. — А что на самом деле случилось? Почему вы развелись?
Светлана села на матрас, обняла колени.
— Знаете, дети, иногда люди просто… перестают друг другу подходить. Мы с папой стали чужими. Он это понял первым и сказал, что хочет развестись. Я согласилась.
— А квартиру он правда хочет отобрать? — спросил Дима.
— Хочет продать и деньги поделить. Говорит, что имеет право на половину, потому что двадцать лет тут жил.
— Но это же неправильно! — вскипела Олеся. — Это твоя квартира! Бабушкина!
— А если он в суд подаст? — забеспокоился Дима.
— Пусть подает. Добрачное имущество разделу не подлежит. Это я уже выяснила.
Дима кивнул.
— Правильно. А что с остальным имуществом? Машина, гараж?
— Это действительно совместно нажитое. Придется делить.
— Ну и пусть делит, — сказала Олеся. — Только квартиру не отдавай.
— Не отдам, — твердо сказала Светлана.
С тех пор дети стали часто бывать у матери, поддерживали ее.
***
На третьей неделе Алексей объявился лично. Пришел в субботу утром, позвонил в дверь.
— Открой, Света. Поговорить надо.
Светлана открыла. Он вошел, огляделся.
— Господи, как ты живешь! На полу спишь?
— Нормально сплю. Что хотел?
Алексей прислонился к стене, потер лицо руками.
— Света, давай мирно разойдемся. Без судов, без скандалов.
— Я не против, — сказала она. — Подавай на развод.
— Я подал. Но дело не в этом. Дело в квартире… Ты же понимаешь, что я не могу у матери всю жизнь прожить? Мне жилье нужно. А денег нет. Единственный выход — продать эту квартиру.
— Это не выход, — сказала Светлана. — Это твоя проблема.
— Моя проблема?! — вскинулся Алексей.
Он заходил по комнате.
— Света, я понимаю, ты обиделась. Но давай будем разумными. Квартира большая, тебе одной много. Продадим, купишь себе однокомнатную в спальном районе, а на остальные деньги жить будешь. Хорошо же!
— Мне и здесь хорошо.
— Да что хорошего?! — взорвался он. — Старый дом, плохие соседи, до метро далеко!
— Плохие соседи? — переспросила Светлана. — А что, раньше они хорошими были?
— Сейчас они тебя жалеют. Думают, что я плохой. Что бросил жену.
— Да? А что ты им рассказываешь?
— Правду рассказываю. Что мы просто не сошлись характерами.
Светлана усмехнулась.
— Правду? А тетя Рая говорит, что ты всем рассказываешь, будто я тебя выгнала. И что у меня мужики были.
Лицо Алексея покраснело.
— Я такого не говорил!
— Не говорил? Сами соседи придумали?
— Может, и говорил что-то… Когда злой был. Ну прости, сорвался.
Светлана смотрела на него и думала:
— Двадцать лет замужества. И только сейчас я вижу его настоящего. Жалкого, злобного, готового на любую подлость ради денег. И это тот человек, которого я любила? Или думала, что люблю?
— Леша, — сказала она спокойно. — Ты можешь идти. Разговор окончен.
— Как окончен? Мы же ни о чем не договорились!
— О чем договариваться? Ты хочешь половину моей квартиры. Я не дам. Все просто.
— Света, не доводи до суда! Хуже будет!
Алексей сжал кулаки, лицо покраснело, но на этот раз от злости.
— Мне не будет хуже. А вот тебе может. Потому что кроме квартиры у нас есть еще машина, гараж и дача.
Алексей замер.
— Ты о чем?
— О том, что совместно нажитое имущество делится пополам. Машина оформлена на тебя, но покупали мы в браке. Значит, моя доля — пятьдесят процентов. Гараж строили на мои деньги тоже, у меня все справки есть. Дачу родители тебе подарили, но оформляли уже после свадьбы, значит, тоже совместно нажитое.
Лицо Алексея вытянулось.
— Ну и ладно. Увидим, кто кого переиграет.
После его ухода Светлана заперла дверь на все замки и прислонилась к ней спиной. Руки дрожали, сердце колотилось. Но не от страха, от злости. Двадцать лет она была удобной, тихой женой. А он думал, что так и дальше будет.
— Ошибся, дорогой, — подумала она. — Крупно ошибся.
Следующие два месяца прошли в подготовке к суду. Светлана собирала документы, консультировалась с юристом, изучала семейное право.
Алексей пытался давить через детей.
— Дима, ну объясни матери! Она же неразумно поступает!
— Папа, — отвечал сын. — Мама защищает свое имущество. И правильно делает.
Олеся была еще категоричнее.
— Пап, ты двадцать лет жил в маминой квартире бесплатно, а теперь половину требуешь? Да кто тебе такое право дал?
После разговора с дочерью Алексей больше к детям не обращался. Зато начал действовать через соседей. Во дворе пошли слухи.
— А знаете, Алексей Викторович говорит, что Светлана Игоревна его всю жизнь использовала, зарплату не давала тратить…
— Да что вы! А еще говорит, что она неверная была. К себе мужиков водила…
— Не может быть! Света такая тихая…
— Тихие они самые хитрые…
Раиса Петровна рассказала Светлане о слухах.
— Светочка, милая, не расстраивайся. Мы-то знаем, какая ты. А он… Он всегда был не подарок.
— Спасибо, тетя Рая, — сказала Светлана. — Мне все равно, что он говорит.
И правда было все равно. Странно, но сплетни ее совершенно не задевали. Муж показал свое истинное лицо, и это только придавало ей уверенности.
День суда выдался серым и дождливым. Светлана встала рано, приняла душ, надела свое лучшее темно-синее платье. В зеркале отразилась незнакомая женщина — спокойная, собранная, с твердым взглядом.
К зданию суда ее провожали дети.
— Мам, не волнуйся, — шептала Олеся. — Все будет хорошо.
— Я не волнуюсь, — удивилась Светлана.
И правда не волновалась. Внутри была абсолютная уверенность.
Алексей пришел с адвокатом — молодым парнем в дорогом костюме. Выглядел Алексей неважно, за два месяца сильно изменился, постарел.
— Света, — подошел он перед началом заседания. — Последний раз предлагаю по-хорошему. Давай без суда договоримся.
— О чем договариваться? — спросила она.
— Ну… не половину квартиры возьму. Треть. Или четверть. Лишь бы что-то.
Светлана посмотрела на него с удивлением.
— Леша, ты понимаешь, что просишь? Ты хочешь, чтобы я тебе подарила часть своей квартиры. За что?
Алексей открыл рот, но ничего не сказал. Что сказать-то?
Судья, женщина лет пятидесяти, выслушала обе стороны внимательно. Адвокат Алексея говорил красиво, но по существу сказать было нечего.
— Ваша честь, мой подзащитный двадцать лет состоял в браке и проживал в спорной квартире. Он имеет право на компенсацию за улучшения жилищных условий…
— Какие улучшения? — спросила судья. — Предоставьте документы.
Адвокат замялся.
— Улучшения производились за наличный расчет. Документов не сохранилось…
— Свидетели есть?
— Свидетели готовы подтвердить…
Но свидетели подтвердили только то, что Алексей иногда клеил обои и красил потолок. На суммы рублей по пять тысяч максимум. Когда слово дали Светлане, она говорила четко и по делу:
— Ваша честь, квартира досталась мне от прабабушки в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. До брака. Вот свидетельство о наследстве. Коммунальные платежи все эти годы оплачивала я, вот справки. Крупных ремонтов не было, только косметические.
Судья изучила документы.
— А как обстоят дела с остальным имуществом?
— Готова разделить поровну. Автомобиль, гараж, дачный участок, все приобретено в период брака на общие средства.
Лицо Алексея вытянулось. Он явно надеялся, что жена про машину с дачей забыла.
Светлана встретила его злой взгляд и усмехнулась. Когда судья удалилась на совещание, Алексей подошел к Светлане.
— Света, ну зачем ты машину затронула? Я же не просил ее делить!
— А я не просила квартиру делить, — ответила она. — Захотел по закону — получи по закону.
— Но ведь денег у меня нет! Как я тебе твою долю выплачу?
— Это твои проблемы. Надо было думать раньше.
Решение суда было предсказуемым, квартира остается за Светланой полностью, автомобиль и дача подлежат разделу пополам.
Алексей злился, но ничего сделать не мог. Ему пришлось снять себе квартиру, продать машину и поделить деньги. Вопрос с дачей пока остался открытым.
Дети с тех пор с отцом виделись редко, разве только поздравляли с днем рождения и встречались на общих праздниках.
