В пыльном окне старой пятиэтажки мелькнул силуэт – Дмитрий тяжело поднимался по лестнице на четвертый этаж, с каждым шагом чувствуя, как свинцовая усталость накатывает волнами. Потрепанная дорожная сумка предательски цеплялась за перила, словно пытаясь удержать его от неизбежной встречи. Три месяца вахты в суровой Сибири оставили глубокие следы на его некогда молодом лице – морщины залегли в уголках глаз, а в черной бороде серебрилась ранняя седина.
Он остановился перед обшарпанной дверью своей квартиры, прислушиваясь к звукам внутри. Сердце предательски заколотилось – что ждет его дома на этот раз? Из-за двери доносился приглушенный звук телевизора и звонкий детский смех – видимо, Мишка смотрел свои любимые мультфильмы.
— Кто там? — раздался настороженный голос Кристины.
— Это я, открывай, — хрипло отозвался Дмитрий, переминаясь с ноги на ногу.
Щелкнул замок.
— Здравствуй, Кристина, — Дмитрий попытался улыбнуться, но губы не слушались. — Как вы тут без меня?
— А ты что, правда интересуешься? — она презрительно изогнула тонкую бровь. — Или просто для приличия спрашиваешь, чтобы совесть успокоить?
— Да брось ты, Кристин, я же только с дороги… Два дня в поезде трясся.
— Ну конечно, — она театрально всплеснула руками, — ты же у нас вечно уставший, измученный. Все силы отдаешь работе, да? Деньги-то хоть перевел?
Дмитрий тяжело опустился на видавший виды табурет в прихожей, достал телефон: — Сейчас переведу, дай хоть сумку поставить.
— Вот когда переведешь, тогда и разговаривать будем, — отрезала она, направляясь на кухню. — И не забудь, что за квартиру надо заплатить. И Мишке нужны новые кроссовки – в школе дразнят, что в старых ходит. А то ты, небось, все деньги уже распланировал?
Из детской донеслись приглушенные звуки компьютерной игры. Дмитрий посмотрел в ту сторону: — Миша дома? Можно я хоть поздороваюсь с ним?
— Не мешай ребенку, — резко оборвала Кристина. — У него завтра контрольная по математике, пусть готовится.
— Какая подготовка? Он же в игры играет, я слышу.
— Не указывай мне, как воспитывать моего сына! — вспыхнула она, развернувшись всем телом. — Ты три месяца где-то шлялся, а теперь будешь учить меня? Может, еще скажешь, что я плохая мать?
Дмитрий молча достал банковское приложение. На экране высветилась внушительная сумма – результат трех месяцев тяжелого труда на северной стройке. Пальцы медленно набирали цифры перевода, словно каждое нажатие отдавалось болью в сердце.
— И это все? — презрительно фыркнула Кристина, мельком глянув на экран. — Семьдесят тысяч за месяц? Ты издеваешься? Да у Ленки муж обычным менеджером работает и получает больше, хотя каждый день дома ночует!
— Я стараюсь, Кристин… — тихо произнес он, чувствуя, как предательски дрожит голос. — Там тяжелая работа, не все выдерживают. Мороз под сорок, техника отказывает…
— А ты выдерживаешь, только толку? — она скривила накрашенные губы. — Нормальные мужики могут семью обеспечить, не убегая на край света. А ты… — она махнула рукой и отвернулась.
Дмитрий поднялся из-за стола. В горле стоял тугой ком, руки предательски дрожали. Он прошел в ванную, включил воду, долго смотрел на свое отражение в мутном зеркале. Под глазами залегли глубокие тени, в бороде отчетливо блеснула седина. «Может, и правда что-то не так с моей жизнью?» – мелькнула горькая мысль.
За стеной послышались быстрые шаги – Кристина прошла в спальню, громко хлопнув дверью. В коридоре на секунду мелькнул любопытный детский силуэт – Миша выглянул из своей комнаты на шум, но тут же скрылся за дверью. Дмитрий знал – сегодня ему снова придется стелить себе на продавленном диване в зале. Как и все те редкие дни, когда он бывает дома.
Он достал из сумки смятую рабочую куртку – надо постирать, завтра идти искать работу в городе. Из кармана выпала старая фотография – они с Кристиной три года назад, еще счастливые, еще верящие в любовь. «Господи, когда же все успело так измениться?» – подумал он, аккуратно пряча снимок обратно в карман.
Утро началось с настойчивого стука в дверь спальни. В коридоре пахло подгоревшим тостом – Миша пытался сам приготовить себе завтрак.
— Мам, я в школу опаздываю! — донесся взволнованный голос мальчика. — Уже восемь часов!
— Дмитрий, ты что, не можешь даже ребенка в школу отвести? — раздраженно крикнула Кристина из-за двери. — Или ты думаешь, что можешь только деньги переводить и на диване валяться?
— Просто дай мне пять минут одеться, — тихо ответил он, натягивая джинсы.
— Как же ты мне надоел со своей бесхребетностью! — в голосе Кристины звенела сталь. — Вечно ты ползаешь, как сонная муха. Нормальные мужики давно на работе в это время!
— Я пойду искать работу сегодня…
— Конечно, пойдешь! Только толку от твоих поисков… Будешь опять на копейки соглашаться, а потом ныть, что денег не хватает.
Дмитрий молча собрался, взял ключи. Миша стоял в прихожей, теребя лямку потрепанного рюкзака. В глазах мальчика читалась какая-то недетская тревога.
— Пойдем, опаздываем уже, — кивнул Дмитрий.
На улице моросил мелкий осенний дождь, под ногами шуршали желтые листья. Они шли молча, изредка поглядывая друг на друга. Миша то и дело поправлял сползающий рюкзак – молния была сломана, и один из ремней держался на честном слове.
— Как дела в школе? — наконец решился спросить Дмитрий.
— Нормально, — пожал плечами мальчик. — А ты надолго приехал?
— На месяц. Потом… — он запнулся, — потом снова на вахту.
— Понятно, — Миша помолчал, пиная камешек. — Дядь Дим, а почему вы с мамой все время ругаетесь?
Дмитрий остановился, присел перед мальчиком на корточки: — Мы не ругаемся, просто… у взрослых бывают сложности.
— Из-за денег, да? — Миша посмотрел неожиданно серьезно. — Я слышал, как мама говорила тете Лене, что ты мало зарабатываешь. И что она зря за тебя вышла…
Сердце Дмитрия болезненно сжалось: — Понимаешь, Миш… — он запнулся, подбирая слова. — Иногда дело не только в деньгах.
— А в чем тогда?
— В доверии, наверное. В умении понять друг друга. В способности прощать…
— Как папа не смог простить маму? — вдруг спросил мальчик.
Дмитрий замер: — Что ты имеешь в виду?
— Ну, мама говорила тете Лене, что папа ушел, потому что она ему не верила. Все время проверяла его телефон и ругалась. А потом я родился, и он совсем исчез.
Они дошли до школы. Миша помялся у входа: — Дядь Дим, а можно мы сегодня в парк сходим? Там новые аттракционы открыли.
— Нужно у мамы спросить…
— Опять она не разрешит, — вздохнул мальчик. — Она всегда так, когда ты приезжаешь. Говорит, что ты можешь пропасть, как папа.
Дмитрий весь день бродил по городу, не решаясь вернуться домой. В кармане тяжелым грузом лежала пачка распечатанных резюме. Он зашел в торговый центр, купил Мише новые кроссовки – недорогие, но крепкие. На оставшиеся деньги взял продукты – холодильник дома был почти пустой.
Вечером, когда он вернулся, Кристина сидела на кухне с подругой Леной. Они о чем-то оживленно беседовали, но при его появлении резко замолчали.
— А, явился, — Кристина окинула его холодным взглядом. — Что, целый день где-то шлялся? Работу-то хоть искал?
— Я покупки сделал, — он выложил пакеты на стол. — И Мише кроссовки купил, как ты просила.
— Надо же, — хмыкнула Лена, поправляя новое колье на шее. — А я думала, что вахтовики все деньги в кабаках оставляют. Мой бывший тоже на вахтах работал – каждый раз возвращался без копейки.
Кристина демонстративно рассмеялась: — Да какие там кабаки! Он же у нас самый правильный, самый положительный. Только толку от этой правильности – копейки приносит.
Дмитрий молча прошел в комнату. За спиной послышался приглушенный шепот и смех. Он достал из сумки старый фотоальбом – единственное, что взял из родительского дома. На пожелтевших снимках – счастливые лица его родителей. Отец всю жизнь проработал на заводе, мать – медсестрой в поликлинике. Жили небогато, но дружно…
— Опять свои фотографии разглядываешь? — в комнату вошла Кристина. — Лучше бы думал, как жить дальше. Мишке репетитор нужен по математике, а ты…
— Я устроюсь на работу, обещаю.
— Обещаешь? — она горько усмехнулась. — Ты мне уже три года что-то обещаешь. А воз и ныне там. Знаешь, что Мишка в школе говорит, когда его спрашивают про отца? Что у него два папы, и оба исчезли.
Эти слова ударили больнее любой пощечины. Дмитрий поднял глаза: — Я не исчезну, Кристина. Я просто пытаюсь заработать…
— На что? На эту съемную квартиру? На подержанные кроссовки? — она раздраженно махнула рукой. — Посмотри на себя – сорок лет мужику, а живет как студент. У всех нормальных людей давно свое жилье, машины, путевки за границу…
— Я же не виноват, что…
— Ты во всем виноват! — она почти кричала. — В том, что я как дура за тебя вышла! В том, что поверила твоим сказкам про любовь! В том, что теперь Мишка…
Она осеклась, прикрыв рот рукой. В дверях стоял сын, крепко сжимая в руках новые кроссовки.
— Мам, — тихо произнес он, — а можно я с папой Димой в парк схожу?
Это случилось через неделю после возвращения Дмитрия. Предгрозовая духота давила на город, в воздухе пахло надвигающейся бурей. Он сидел на кухне, просматривая вакансии в телефоне, когда Кристина влетела в комнату, размахивая какой-то бумажкой. Её лицо было искажено гневом.
— Что это такое?! — она с силой бросила листок на стол. — Объясни мне немедленно!
Это была распечатка банковской выписки – часть его зарплаты регулярно уходила на другой счет. Дмитрий похолодел – он надеялся, что Кристина никогда не узнает об этих переводах.
— Думал, я не замечу? — её голос дрожал от ярости. — Три года водил меня за нос?
— Кристин, я могу объяснить…
— Конечно, объясни! — она почти кричала, сжимая кулаки. — У тебя что, другая семья есть? А я-то, дура, верила, что ты такой правильный!
— Это счет моей мамы, — тихо ответил он, глядя ей в глаза. — У нее онкология, нужны дорогие лекарства…
— Твоей мамы?! — Кристина рассмеялась истерично, хватаясь за голову. — А я-то голову ломала, почему денег вечно не хватает! Значит, пока мы тут с Мишкой впроголодь живем, ты мамочке денежки отправляешь?
— Не преувеличивай, — он резко поднялся, опрокинув стул. — Какое «впроголодь»? У тебя новый телефон, шуба, ремонт в ванной…
— Да потому что я экономлю на всем! — она подскочила к нему, тыча пальцем в грудь. — А ты… ты просто предатель!
— А что я? — его голос неожиданно окреп, в нем зазвенела сталь. — Что я делаю не так? Работаю на износ, терплю твои постоянные упреки, пытаюсь наладить отношения с Мишей… И да, помогаю матери – потому что она умирает, понимаешь? Умирает!
— Не смей кричать на меня! И не смей впутывать сюда моего сына!
— Нашего сына, Кристина, — он схватил ее за плечи. — Я два года живу с вами, забочусь о нем, люблю как родного…
— Любишь? — она вырвалась, отступая. — Это по-твоему любовь – исчезать на три месяца? Знаешь, что Мишка плачет по ночам, когда ты уезжаешь? Что в школе его дразнят безотцовщиной?
Дмитрий замер: — Что? Почему ты молчала?
— А когда мне говорить? Когда ты на вахте или когда деньги считаешь? — она горько усмехнулась. — Он к тебе привязался, а ты… Как и его родной отец – появляешься, исчезаешь…
— Я не исчезаю! — он в отчаянии ударил кулаком по столу. — Я работаю, чтобы обеспечить вас! Чтобы у Мишки было все необходимое!
— Обеспечить? — она схватила телефон. — Вот, смотри! У Ленки муж машину новую купил, у Светки – квартиру. А мы что? В съемной квартире живем, потому что ты не можешь заработать на свою!
— Прекрати сравнивать! — он впервые сорвался на крик. — Я не Ленкин муж и не Светкин! Я – это я, и я делаю все, что могу! Да, помогаю матери, потому что она одна, потому что ей больше не к кому обратиться!
— А мы? Мы тебе кто? — слезы покатились по её щекам. — Я боялась довериться тебе, боялась родить общего ребенка… А ты все равно предал!
В дверях появился испуганный Миша. Кристина резко замолчала, вытирая слезы.
— Мам, пап… — тихо произнес мальчик, переводя взгляд с одного на другого. — Не ругайтесь, пожалуйста. Я не хочу, чтобы папа Дима уходил, как настоящий папа…
Повисла оглушительная тишина. Только где-то вдалеке грохотал гром, и первые капли дождя застучали по карнизу.
В ту ночь никто в квартире не спал. Дмитрий лежал на диване в гостиной, глядя в потолок, где метались тени от проезжающих машин. За окном шумел дождь, где-то вдалеке гудели поезда, увозящие таких же работяг на очередную вахту. Он думал о Мише, о его словах – «папа Дима»… Сколько боли и надежды было в этих простых словах.
В соседней комнате тихо всхлипывала Кристина – она думала, что никто не слышит. Её страхи, годами копившиеся внутри, прорвались как весенний паводок. Страх снова остаться одной, страх довериться, страх потерять еще одного близкого человека.
Утром, когда Кристина проснулась, на кухонном столе лежала записка: «Я устроился на работу в городе. Менеджером в строительную компанию. Зарплата меньше, чем на вахте, но я буду рядом – с вами. Половину буду отдавать маме – ей осталось недолго, прости, но я должен. С квартирой договорился – оплатил на полгода вперед. Буду искать подработку по вечерам, чтобы накопить на первый взнос за ипотеку. Прости, что не стал таким, как ты хотела. Мише скажи… скажи, что папа Дима теперь будет чаще дома, если ты позволишь. Я люблю вас обоих. Дмитрий.»
Кристина долго сидела на кухне, комкая в руках мокрый от слез листок. В голове звучали слова Лены, сказанные вчера по телефону: «Ты совсем с ума сошла? Ну и что, что не олигарх? Зато непьющий, работящий, Мишку любит как родного… А мать? Да я бы первая прокляла мужика, который бы мать бросил в такой момент!»
В комнате послышалось шевеление – проснулся Миша. Он вышел на кухню заспанный, с отпечатком подушки на щеке.
— Мам, а где папа Дима?
Она прижала сына к себе, вдыхая родной детский запах: — Он будет жить теперь рядом, сынок. Будет приходить к нам каждый день после работы.
— Правда? — глаза мальчика загорелись. — И не уедет больше на вахту?
— Не уедет, — она улыбнулась сквозь слезы, доставая телефон. — Сейчас позвоним ему и позовем завтракать.
В кармане завибрировал телефон – пришло сообщение от Дмитрия: «Буду через час. Куплю продукты и приду. Люблю вас.»
Она прочитала сообщение несколько раз, словно пытаясь разглядеть в простых словах какой-то тайный смысл. Потом решительно набрала ответ: «Мы тоже тебя любим. Возвращайся домой.»
