никита– О, ты уже завтра вернешься? А я ждала тебя только к субботе! – ответила я на известие мужа о том, что он приедет раньше.
– Да, так что гони прочь поклонников с жилплощади, к тебе едет законный муж! – шутливо отозвался Павел.
Я улыбнулась:
– Так и сделаю. Что приготовить к твоему приезду?
– Твой фирменный пирог с потрошками, владычица пути к моему сердцу! – Павел рассмеялся в трубку, не выдержав. – Ладно, Ань, я побежал проверю чемодан еще раз. Не хочется что-то забывать в столице, знаешь ли.
– Беги, будет тебе пирог. И борщ с чесночными гренками и сальцом с мясными прожилочками.
– Господи, и за что мне такая женщина, а? Богиня! Целую!
Супруг отключился. Я снова улыбнулась и сделала большой глоток какао. Да, пятнадцать лет брака за плечами, а Пашка все тот же пацан, с которым я вместе в старших классах училась.
Потом мы расстались на время учебы в ВУЗе, но судьба свела нас снова, вспыхнула любовь, мы поженились.
Такие были молодые, такие наивные. Но вот почти вырастили двоих дочек, которые сейчас отгуливают законные летние каникулы у бабушки в деревне.
Завели кокер-спаниэля, уже второго по счету. Старенький Боцман ушел от нас три года назад, и мы взяли веселого шумного Риччи.
В целом мы жили с Павлом хорошо. Ругались иногда, не без того, но замужем я была счастлива.
В муже никогда не сомневалась – он был привязан ко мне и к дочерям. Хороший муж, любящий и заботливый отец.
Павел работал в ВУЗе, преподавал там средневековую литературу нерадивым студентам.
Вокруг него постоянно вились толпы молодых преподавательниц и учениц, муж был со всеми кокетлив и шутлив, но всякий раз возвращался домой.
Если задерживался – предупреждал. В командировках только бывал часто. Гонял его деканат на всякие конференции и публичные лекции в столице.
Семь лет назад был подписан договор между столичным институтом и нашим, где супруг работал о том, что он в Пушкинской московской библиотеке будет читать курс по средневековой литературе для простых людей.
Идея имела большой успех, выступления Павла собирали аншлаги, приносили неплохие деньги.
Я за мужа радовалась, ведь он так горел своей работой. Но и скучала тоже. Утешали дочки-подростки, но, когда они на лето уезжали в деревню к моей маме, становилось особенно одиноко и тоскливо.
– Мам, мы поймали с дедом щуку! – кричала мне по скайпу загорелая раскрасневшаяся Вера, моя младшая. – У нее такие зубы, ууу!
– Там у соседа коза родила двух козлят, мы смотреть ходили. – перебивала ее старшая Маша.
– Весело там у вас! А мне папа звонил, завтра возвращается со своего слета умных мужей. – сообщила я девчонкам.
– Привет ему! У него же отпуск в августе, скажи, чтобы к нам приезжал. Тут круто! – это Вера.
– Скажу, конечно, но, думаю, мы с папой лучше в Египет на пару неделек махнем. Давно не были вдвоем, и не отдыхали. – сказала я дочкам.
Не сомневалась – всем египтам и турциям мои стрекозы предпочтут деревенское раздолье.
С утра я развела бурную деятельность с готовкой. Поставила тесто на пирог, отварила потроха. Купила на базаре свежий ливер, да еще по скидке у проверенного знакомого продавца-армянина.
– Муж возвращается? – подмигнул он.
– Да, вот пирог любимый затребовал.
– Это хорошо, это правильно, это любовь! – широко улыбнулся золотыми зубами смуглый необъятный дядька.
К вечеру поставила варить бульон на борщ с квашеной капустой. Я ее всегда делала с клюквой – она и с кунжутным маслицем под картошку хороша, и в борще от нее любо дорого. Гренки пожарю, когда Паша скажет, что в такси сел.
Мне всегда было очень тревожно, когда муж летал. Самолет такое дело – что случись, шансов у пассажиров меньше, чем ноль.
Это не киносериал «Остаться в живых», это суровая правда жизни. Поэтому во время перелетов, если они на ночь выпали, спать не могла. А если Паша летел днем, то металась и места себе не находила.
Муж вернулся вечером. Темнело сейчас поздно, так что успел засветло.
– Ну, здравствуй, дорогой! – обняла я его крепко-крепко, чувствуя, как сильно соскучилась. – Как долетел?
– С ущербом для ушей. – честно признался муж. – Даже с карамельками закладывало страшно! Скрипел зубами и терпел.
– Бедный. Садись есть, все готово.
– Вижу, что расстаралась, спасибо.
Муж ел, я расспрашивала как прошла поездка.
– Да нормально, как обычно. Пахал, как лошадь. Вечером связки хоть врагу дари. Хрипел, глотал горячий чай и падал спать без задних ног. Считал дни до возвращения к тебе.
Я улыбнулась:
– Веря и Маша привет передают. Щук там с дедом наловили, загорели, такие молодцы!
– А в отпуске мы что с тобой решим? В Египет, как ты и хотела?
– Думаю, да. Сто лет не выбирались никуда вместе.
– А дочки не хотят?
– Ты же знаешь наших дочерей, их из деревни за уши не оттянешь. И я рада, что им там так хорошо, правда. Бабушке с дедом тоже помощь.
– Тогда пусть гостят. Ой, я так наелся, Ань. Спасибо! Безумно вкусно, золотые руки у тебя. Пойду я полежу немного, ладно?
– Да уже двенадцатый час, иди спать, ты ведь с дороги. – предложила я.
– Оу, так поздно уже? В девять ведь приехал-то! Ладно, ты права, пора на боковую.
Муж тяжело поднялся, и пошел в спальню.
Я немного подумала. И решила съесть еще один маленький кусочек пирога. Он и правда удался! Пропекся идеально, был ароматным и просто таял во рту.
Приехав из командировки, муж оставил чемодан в кухне. Решив помочь ему разобрать багаж, я нашла то, что в корне изменило мою жизнь.
Стандартные фото десять на пятнадцать лежало, завернутыми в пашин свитер. Я взяла его, встряхнула, и фотографии в простом прозрачном целлофановом пакетике выпали на пол и рассыпались у моих коленей.
Взяла одну. На ней женщина, что явно лет на десять меня моложе.
На руках у нее маленький мальчик, судя по цвету комбинезончика. Павел держит на руки детей погодок – мальчика лет пяти и девочку лет четырех.
На другом фото нет детей, а вот Павел целуется с их явно матерью, длинноногой молоденькой блондинкой. Характер их отношений ясен даже такой простушке, как я.
Еще одно фото – Павел качает на руках малыша, двое старших детей сидят рядом вместе с мамой. Семейная идиллия видна невооруженным взглядом, вот только…
Только семья-то Павла я и наши дочери, а кто вот это – даже думать страшно. Но надо, потому что теперь просто так сделать вид, мол, ничего не знаю, не получится.
Просмотрела все полтора десятка фотокарточек, поднялась, и решительно отправилась к мужу. Он уже задремывал.
Намеренно громко щелкнула выключателем, и бросила прямо в лицо ошалело моргающему Павду стопку фотографий.
– Потрудись мне честно объяснить, что это за женщина и чьи это дети, м? И даже не пытайся заливать мне про «коллегу» и «случайное знакомство в московском метро». – рявкнула я.
Сон с мужа слетел мгновенно:
– Это Марина. Я давно должен был тебе сказать, но слов подобрать не мог. Все начиналось просто как легкая связь командировочного с красивой моделькой.
– Какая прелесть! От этой, как ты выразился «легкой связи» у тебя трое детей уже, Паша! А как же наши дочери? Как же я? Сколько лет длится это…это… я даже слов подобрать не могу, как «это назвать вообще!
– Это любовь и это моя вторая семья. И, да, в ней трое детей. – сознался муж.
–А мы? Мы как же? Я, Вера, Маша. Мы не про любовь и не про семью для тебя? – не выдержала я.
– Ну, я же не первый в такой ситуации, многие мужчины имеют по две семьи. – огорошил меня Павел ответом.
– И ты считаешь подобное нормальным? Мы что в Османской империи времен Сулеймана Великолепного что ли? В современной России не это ненормально, это оскорбительно для меня и моих дочерей. Им ты как подобное объяснишь?
– Им вообще не надо ничего объяснять, это наши взрослые дела.
– Твои дети от этой женщины им братья и сестры, а их отец…
– Аня, не нужно драмы. Я приношу в семью деньги, и в нашу и во вторую. Никто не обделён вниманием, нам всего хватает.
– Ты понимаешь, что это грязь? И ни я, ни мои дочери к этом отношения иметь вообще не должны.
– И что ты сделаешь? Выгонишь меня? Кому ты нужна с двумя девчонками будешь?
– Выгоню, потому что остатки уважения к себе у меня еще остались, и обращаться так с собой я не позволю. Я нужна себе и моим детям. А ноги вытирай о свою Марину. Она знает про нас?
– Знает, и относится совершенно спокойно, в отличие от тебя, которая сейчас профессионально делает из мухи слона.
– Значит, мы с этой женщиной не одного поля ягоды. Я расскажу дочерям все, как есть. А ты бери свою неразобранную из командировки сумку и катись к своей Мариночке и ее выводку!
Это была точка.
Гнев кипел во мне, бурлил, не давая даже дышать спокойно. Павел взял сумку, фото и ушел. А я сидела и думала, что поступила правильно.
Не смогу я мужа делить, не такой я человек. Жаль только, что столько лет ничего не знала, любила, верила. Но если я соглашусь на двоеженство Павла, это точно буду уже не я. И мои дочери не должны иметь такого ужасного примера перед глазами.
Теперь нужно как-то рассказать им все. Закрыла лицо руками, и расплакалась. Я справлюсь!