Рита возвращалась домой с испорченным настроением: после работы она заходила в школу, чтобы побеседовать с классной руководительницей единственного сына Егора.
― Понимаете, Маргарита Петровна, ― говорила ей педагог со стажем Валентина Брониславовна, ― Егор никогда не признаётся в том, что сделал. Тем более не просит прощения. Сегодня он сорвал урок математики. Сначала баловался с соседом по парте, потом стащил у одноклассницы дневник и бросил его на пол. На замечания учителя не реагировал. Ни одного задания не выполнил, а когда ему поставили за урок двойку, он начал ругаться с учителем. Я увела его с урока в кабинет директора. А он там всё отрицал, оправдывался, сваливал вину на соседа по парте. Мы будем вынуждены принимать меры, если его поведение не изменится.
― Да, я понимаю, это недопустимо. Просто у Егора сейчас такой возраст….
― Я очень извиняюсь, Маргарита Петровна, ― перебила классная руководительница, ― но у него возраст длится уже с первого класса. Сначала он у вас адаптировался. Потом нервничал из-за новенького ученика в классе. В четвёртом классе он переживал из-за предстоящих перемен в пятом классе, а в пятом классе он снова адаптировался. И каждый раз он ни в чём не был виноват. Я настоятельно прошу вас прийти на школьный совет профилактики вместе с вашим мужем. Вопрос стоит остро.
― Но, к сожалению, мой муж сейчас в командировке, ― поспешила предупредить Рита.
― Ничего, мы подождём его возвращения, ― настаивала Валентина Брониславовна.
― Я вас поняла, ― сухо ответила учительнице Маргарита.
Ей очень хотелось высказать этой чопорной англичанке всё, что она думает о школе и коллективе педагогов, которые никак не могли найти подхода к её Егору. А ведь он никогда не был глупым мальчиком. Более того, Рита была уверена, что её сын намного умнее, чем многие его одноклассники-зубрилы.
Она спешила домой, чтобы поскорее поговорить с сыном. Необходимо было что-нибудь придумать, как-то смягчить ситуацию в глазах мужа. Он точно ей устроит за новую выходку Егора. Матвей давно пытался радикально поменять принципы воспитания. Он считал, что мать сына избаловала и испортила. Самое страшное: муж угрожал, что отдаст их единственного ребёнка в кадетскую школу. Чтобы этого не произошло, Егору необходимо было продержаться ещё полтора года. Тогда будет поздно уходить из школы, и сын останется дома.
* * *
Егор был единственным ребёнком у них с Матвеем. Когда пара поженилась, у них долго не было детей. Рита консультировалась у лучших врачей в городе. Бюджет позволял, поскольку Матвей всегда хорошо зарабатывал. Десять долгих лет молодая жена пробовала разные способы лечения от бесплодия. Она уже почти отчаялась, как вдруг ― токсикоз.
Беременность проходила тяжело. Тошнота мучила будущую маму в течение первых двадцати недель. Она жутко похудела, врачи даже предлагали прервать беременность, но она категорически отказалась. Бледная, с синяками под глазами, она была похожа на привидение.
― У тебя, наверно, будет мальчик, ― шутили её подруги. ― Девочки не могут так вредничать и маму мучить.
― Да пусть кто угодно будет, ― отвечала она, ― лишь бы доносить…
Подруги оказались правы: на УЗИ врач сказал будущей маме:
― У вас будет сын.
― Патологий нет?
― Всё прекрасно, не переживайте. Малыш абсолютно здоров.
Характер Егор стал показывать ещё в утробе. Он постоянно пинался, вертелся, не давая матери ни минуты покоя. Но она была рада его активности: «Раз шевелится, значит, здоров». Рита очень боялась потерять ребёнка. Даже на последних месяцах переживала. Из-за этого она стала очень нервной и раздражительной. Они с Матвеем постоянно ссорились.
Рождение малыша сделало Маргариту самой счастливой женщиной в мире. Она тут же забыла обо всём на свете. Думала лишь о ребёнке. Матвей будто перестал существовать.
Новоиспечённый отец ребёнка тоже обожал. Но ему, как человеку не заслуживающему доверия («криворукому мужлану»), самостоятельно купать малыша, носить на руках, переодевать запрещалось. Отец мог только любоваться сыном и ассистировать жене при всех перечисленных манипуляциях.
Егор чувствовал обожание родителей и постоянно требовал внимания. Чтобы сын не был ущемлён в материнской любви, Рита не выходила на работу, пока малышу не исполнилось четыре года. Её жизнь вертелась вокруг Егора. Она постоянно с ним занималась, играла в развивающие игры, водила во всякие секции. Но ни английский, ни танцы, ни математика ему не нравились. Как ни обожала сына Рита, вскоре она устала от его капризов и решила выйти на работу. Егор пошёл в сад, и там сразу начались проблемы. Он конфликтовал с детьми, вёл себя агрессивно, не слушался воспитательниц.
Как-то раз из сада позвонили Матвею и пожаловались на Егора. Отец без лишних разговоров объявил сыну, что тот наказан. Малыша лишили сладкого на целые выходные, а вместо просмотра мультфильмов он выполнял спортивные упражнения: отжимался, приседал, пробовал подтягиваться. Маргарита была против такого наказания:
― Ты слишком строг к нему! Это же всего лишь ребёнок!
― Твой «всего лишь ребёнок» поколотил девочку за то, что она не отдала ему свою игрушку. Нечего ему спускать с рук эту агрессию. Ты хочешь, чтобы он вырос уголовником? Всё твоё воспитание! Он должен понять, что поступил плохо, а за плохие поступки людей наказывают. Ничего, пусть немного потрудится вместо развлечений, ― сказал муж, и ей пришлось подчиниться.
В понедельник Рита привела Егора в сад и попросила воспитательницу:
― Пожалуйста, если с ним будут проблемы, звоните сразу мне.
С тех пор она старалась скрывать от Матвея все шалости сына, а его самого пыталась уговорить вести себя хорошо, не драться.
― Мама, я не дерусь. Они сами первые меня задирают, а потом ябедничают. Ты не знаешь, какие хитрые у меня одноклассники! Они ещё матами ругаются.
― А ты, сынок, не ругаешься?
― Нет! Я же знаю, что это очень плохо, мама! Я только один раз повторил плохое слово за одноклассником, Сенькой. И меня сразу отругали за это. У нашей классной руководительницы я всегда виноват! Она меня недолюбливает.
Именно в таком ключе Маргарита обычно и разговаривала с обожаемым сыном. Стараясь оградить его от строгого отца, она сама сильно отдалилась от Матвея. Когда Егор подрос, Матвей всё чаще стал говорить, что шустрого парня нужно было бы отдать в кадетскую школу, мол, «Там найдут, куда направить его кипящую энергию!». Но она была категорически против.
Из-за разногласий их отношения трещали по всем швам. Атмосфера в семье всегда была накалённой. А тут ещё этот совет профилактики. И ничего не поделать: на этот раз шила в мешке не утаить…
* * *
― Егор, ты что сегодня устроил в школе? ― сразу спросила Рита у сына, едва открыв дверь в квартиру.
― Мам, да они это сами, а на меня сваливают!
― Что сваливают?
― Всё!
― Сын, у нас теперь неприятности. Хуже всего, что отец в любом случае всё узнает.
― Узнает? ― при упоминании об отце лицо Егора изменилось. Улыбка исчезла, в глазах появился страх.
― Не бойся, сынок. Мы ему объясним, что ты не виноват, что к тебе придираются.
― И что будет?
― Я думаю, мы уговорим его перевести тебя в другую школу.
― Ты мне поможешь?
― Конечно, сынок. Нам надо только сейчас с тобой оговорить все детали. Перед походом в школу мы должны всё ему рассказать.
Побеседовав, мама с сыном пришли к выводу, что Егор должен сам сказать отцу о неприятностях в школе. Рита объяснила сыну, что и как ему следует говорить.
Когда Матвей вернулся из командировки, для него уже был готов целый спектакль, по сюжету которого Егор был невинной жертвой.
― Когда нужно быть в школе? ― спросил Матвей.
― Завтра, ― сказала Рита.
― Хорошо.
* * *
На следующий день оба родителя сидели в кабинете директрисы. Там же присутствовали несколько педагогов школы. Матвей был настроен воинственно, но не спешил ничего говорить. Он решил для начала ещё раз услышать версию учителей.
Директор говорила очень вежливо, короткими фразами и без обвинений.
― Дорогие родители, у нас с вами серьёзная проблема. Мы можем потерять Егора. Мальчик движется не в ту сторону. Умный, талантливый ребёнок расточает себя на глупости. Разжигает конфликты. Что будет дальше?
Поддерживая директора, в разговор вмешалась классная руководительница, Валентина Брониславовна:
― Не подумайте, что это в наших правилах… просто так получилось, ― стала объяснять она, включая на экране смартфона видео, ― я вас прошу внимательно посмотреть эту запись. Её школьники сделали. Так вышло. Они тоже устали от выходок Егора и от его безнаказанности. Вот… И решили подготовить доказательство.
В кабинете повисла тяжёлая тишина, в которой хорошо было слышно, как Егор звонким уверенным голосом, с матом через слово, уверял одноклассницу, что «перемкнёт ей по носу и выбьет все зубы», если она «не заткнётся». При этом он махал перед её лицом тетрадкой, отобранной в этот же момент у соседа по парте. Видно было, что мальчик не подозревал о направленном на него объективе. Досмотрев сюжет до конца, Матвей заскрипел зубами. Рита онемела. Ей было так стыдно, что она ни слова не могла вымолвить.
Первой заговорила директриса:
― Конечно, при взрослых он бы такого себе не позволил. Но эта выходка не может остаться безнаказанной. Вы обязаны принять меры. И это должны быть меры видимые для всех. Иначе Егор попадёт на учёт в инспекцию по делам несовершеннолетних.
― Мы можем его отправить в кадетскую школу? Это будет приемлемой мерой? ― спросила вдруг Маргарита.
― Да, ― спокойно ответила директриса. ― Если его туда возьмут…
― Возьмут, ― перебил Матвей. ― Спасибо вам за сигнал и за понимание. За всё спасибо. Я обещаю… этого не повторится.
Разговор на этом закончился. Матвей и Маргарита вышли из кабинета. Жена уже была готова выслушивать от мужа поток обвинений, что плохо воспитала сына. Но всё пошло по-другому. Он предложил:
― Давай пока не поедем домой. Нам нужно успокоиться. Я не смогу говорить с ним нормально сейчас.
― Это моя вина, ― вдруг заплакала Рита.
― Нет, перестань. Я тоже хорош. Самоустранился от воспитания ребёнка, сделал вид, что обиделся на твои замечания. Короче, хороши оба. Не плачь, пожалуйста, ― Матвей обнял жену.
― Мне так дико стыдно! Как я могла так испортить Егора! Можно ли его исправить?
― Можно, вот увидишь.
Спустя пару часов Егор, прекрасно понявший, что выхода у него не будет, молча собирал свои вещи. Рита давала ему только советы, что и как складывать.
― Давай, сынок. В кадетской школе за тебя никто этого делать не будет, ― спокойно подбадривала она, когда Егор начинал кривиться.
Уже на следующий день родители увезли единственного сына на другой конец города. Рита очень переживала, но держала себя в руках. Матвей пообещал ей, что вечером позвонит воспитателю группы и узнает, как у сына дела.
Родителям сообщили, что всё хорошо, и попросили не беспокоиться.
В первую неделю сам Егор не звонил. Так было решено на семейном совете. В выходные сын приехал домой, и Рита с радостью увидела, что он ничуть не огорчён.
― Мне нравится, мама! Мы там каждое утро начинаем с построения. И я уже был дежурным. А ещё мне предложили ходить на секцию карате. Можно я запишусь?
― Можно, Егор!
После приезда сына она успокоилась и начала привыкать к новой жизни, в которой появилось много свободного времени. Вечером Рита решила приготовить ужин для них с Матвеем, как это было когда-то раньше. Он, будто чувствуя, что вечер будет особенным, пришёл домой с цветами. У них получились замечательные посиделки.
― А давай завтра в театр сходим, ― предложил Матвей.
― Давай, ― согласилась Рита. Она уже и забыла, как они когда-то были счастливы, как Матвей был к ней внимателен и добр.
А Егору в кадетской школе понравилось. Он её окончил с отличием, а потом ещё благодарил родителей, что не дали ему «профукать жизнь». А у Риты с Матвеем начался новый этап отношений ― гармоничных и нежных. И продлился он до самой их старости.
