– Ты не женщина, а… Калькулятор. И запустила себя, вот на работе у меня коллеги, – Алексей смотрел, будто ждал, что я немедленно брошусь что-то менять. – Все успевают, за собой следят.
– Очень рада за них, – ответила я устало. – Ты снова к Игорю в гараж уходишь, скучно дома?
***
Интересно, когда именно я превратилась в тень? В какой момент перестала замечать себя в зеркале, проходя мимо? Когда привыкла отвечать на вопрос «как дела» дежурным «нормально», потому что настоящий ответ был бы слишком длинным, а слушать все равно никто не станет?
Мы познакомились с Алексеем десять лет назад на корпоративе моей фирмы. Он пришел с Виталиком из отдела продаж, высокий, плечистый, с хрипловатым смехом и привычкой слегка касаться руки собеседника, когда хотел что-то подчеркнуть. Казалось, что я наконец нашла те отношения, о которых мечтала.
Он звонил по три раза в день, встречал с работы и называл своей «самой умной». Маму мою очаровал с первого дня знакомства.
Мне тогда было двадцать семь, и родня уже начала деликатно интересоваться, не пора ли замуж. У всех подруг давно были мужья и дети, а я все никак не могла найти «того самого». Алексей казался идеальным – надежный, серьезный, с руками, которые умели все починить.
Вскоре он сказал:
– Замучился к тебе мотаться через весь город, давай жить вместе?
Я восприняла это как предложение руки и сердца. Мы расписались через полгода без белого платья и лимузина, просто так сложились обстоятельства.
Мне хотелось верить, что это навсегда. Жизнь, наконец-то, вошла в колею.
Звонок будильника, я встаю в шесть. Тихо, чтобы не разбудить мужа, иду на кухню и ставлю чайник. Пока он закипает, можно вытащить из морозилки фарш на ужин и быстро нарезать салат на завтрак. Алексей не любит есть по утрам, но я все равно готовлю, вдруг захочет.
В ванной стараюсь не смотреть на себя.
При тусклом свете энергосберегающей лампочки (Алексей недавно заменил все лампы в квартире, хоть я и просила этого не делать) любая женщина будет похожа на призрака. У меня десять минут. Не успеешь – опоздаешь. Автобус ходит строго по расписанию. Выйти из дома нужно не позже семи тридцати.
Работа спасает.
В бухгалтерии чисто и спокойно, цифры никогда не обманывают, не придираются, не повышают голос. Они просто есть. Здесь я чувствую себя уверенно. Помню все требования налоговой, никогда не пропускаю сроки отчетности, знаю наизусть все счета и проводки.
Директор часто говорит:
– Не знаю, что бы мы без вас делали, Марина Александровна!
И я каждый раз смущенно улыбаюсь, хотя мне ужасно приятно.
Когда-то я мечтала о карьере, даже хотела пойти учиться дальше, чтобы претендовать на должность финансового директора, но потом мы с Алексеем решили, что это пустая трата денег.
– Ты и так зарабатываешь достаточно, – сказал он тогда. – А я, если что, всегда поддержу.
В обед обычно бегу в магазин. Нужно успеть купить что-нибудь к ужину, Алексей ненавидит, когда я прихожу домой с пустыми руками.
– А что мы есть будем? – спрашивает он, заглядывая в мои пакеты.
Если там только хлеб и молоко, раздраженно заказывает пиццу.
– Ты же знаешь, что я не люблю полуфабрикаты, – мой голос звучит привычно уныло.
– А что остается? – отвечает он. – Зарабатывай больше, сможем нормально питаться.
К пяти вечера я устаю так, что ноги гудят. В автобусе обычно дремлю, привалившись к окну. Иногда думаю, что было бы, если бы я однажды проехала свою остановку. И еще одну, и еще… До самого конечного пункта. Вышла бы в незнакомом районе и пошла куда глаза глядят. Исчезла бы, как героиня дешевого детектива, прихватив только помаду и кошелек.
Но, конечно, я выхожу на нужной остановке. Захожу в магазин и набираю полную корзину – сыр, колбаса, овощи для салата, что-то на завтрак. Домой прихожу в шесть, иногда в половине седьмого, если в магазине очередь.
– Ты опять поздно, – обычно встречает меня Алексей.
Он сидит перед телевизором, на журнальном столике – чашка с недопитым чаем, тарелка с крошками.
– Очередь была, – отвечаю я. – Поможешь с пакетами?
Алексей вздыхает, нехотя поднимается с дивана. Иногда помогает разобрать продукты, но чаще просто уходит обратно к телевизору.
– Что на ужин? – спрашивает он.
– Можно сделать пасту с курицей, – предлагаю я. – Или картошку с котлетами.
– Опять? – морщится муж. – Ты бы что-нибудь новенькое приготовила. Вон у Ленки муж говорит, она такие блюда готовит – пальчики оближешь.
Лена – соседка снизу, полная блондинка с тремя детьми. Я иногда встречаю ее на лестнице, всегда при макияже и на каблуках. От Лены пахнет дорогими духами, а не магазином и селедкой. Алексей любит приводить соседку в пример, готовит лучше, дома всегда порядок. И кто бы мог подумать, что у нее трое детей.
– Тогда сам решай, – я устало опускаюсь на стул. – Могу пожарить рыбу.
– Ты в прошлый раз ее пересолила, – он снова утыкается в телевизор.
Я готовлю рыбу и салат, накрываю на стол. Мы ужинаем молча, лишь изредка обмениваясь дежурными фразами. Алексей хрустит огурцом, рассказывает, что на работе завал. Как обычно.
– А что у тебя? – спрашивает он наконец.
– Все обычно, – пожимаю плечами. – Сдали отчет в налоговую, без замечаний.
– Как всегда, – усмехается он. – Сидишь себе в тепле, бумажки перекладываешь. Не то что мне, крути гайки, подныривай под машины… Домой прихожу и еле ноги волочу.
Дома Алексей проводит время на диване. Вечно жалуется на усталость, но бездельничать это ему не мешает. Рабочий день у него заканчивается в четыре, к пяти он уже дома. Моя нога еще не ступила на порог, а он успевает и телевизор посмотреть, и позвонить друзьям, и поиграть в телефоне.
Когда-то Алексей работал в крупном автосервисе, был на хорошем счету. Потом поссорился с начальством, хлопнул дверью. Теперь перебивается мелкими заказами в гаражном кооперативе.
– Временно, – говорит он.
Так уже третий год. Домашний бюджет теперь в основном тяну я.
После ужина я мою посуду, запускаю стирку. Потом глажу рубашки, собираю сумку на завтра. Иногда еще нужно оплатить счета и забежать в магазин внизу за молоком для завтрака, если забыла купить.
– Что ты копаешься так долго? – кричит Алексей из комнаты. – Иди уже сюда, сериал начинается.
Мы смотрим какой-то детектив, я не особо понимаю сюжет, просто сижу рядом, потому что «можно же хоть вечер провести вместе».
– Слушай, ты бы маникюр себе сделала, – вдруг говорит Алексей, глядя на мои руки. – Что за обгрызенные ногти? Ты же женщина.
– Они не обгрызенные, – возражаю я. – Просто короткие, так удобнее на клавиатуре печатать.
– Да ты вечно отговорки ищешь, – отмахивается он. – Просто признай, что на себя давно забила. Вон у той актрисы какие ногти – блеск! А ты когда последний раз в салон ходила?
– В прошлый раз ты сказал, что мы не можем тратить столько денег на ерунду, – напоминаю я.
Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что это бесполезно. Спорить с Алексеем – все равно что плавать в патоке. Увязнешь, измажешься, а толку – ноль. Под конец еще и виноватой останешься.
Ложимся мы обычно поздно. Я в душ иду последней. Когда выхожу, Алексей уже храпит, раскинувшись на всю кровать. Сдвигаю его на его половину, укладываюсь рядом. За день устаешь так, что уже ни о чем не думаешь. Закрываешь глаза и падаешь в темноту.
А утром – новый день. Снова подъем в шесть, чайник, завтрак, бесшумные сборы.
И снова на пороге я мысленно обещаю себе: «Сегодня я с ним поговорю».
Но ничего не делаю. Потому что однажды я уже попыталась, но вместо разговора получила обвинения в неблагодарности:
– Тебе что, плохо живется? Крыша есть, еда есть. Хочешь, как у других? Видела, как Нинка с пятого этажа мыкается? Муж бросил, одна с двумя пацанами. Вот это настоящая беда. А ты что ноешь? Сериалов мелодраматических насмотрелась?
И я замолчала. Потому что да, крыша есть, еда есть. А за окном толпы женщин с детьми, без работы, без перспектив. Мне еще повезло. Правда же?
Знаете, когда я поняла, что что-то не так?
В тот день, когда увидела в ящике стола старую фотографию. На ней я, двадцатисемилетняя, с короткой стрижкой и сияющими глазами. Рядом – подруги с работы, мы празднуем чей-то день рождения. Я смотрю в камеру, на лице улыбка, не вежливый изгиб губ, а настоящая, искренняя. Глаза блестят.
Я долго разглядывала это фото. Потом подошла к зеркалу и попыталась улыбнуться так же. Не получилось.
В тот же вечер я взяла блокнот и записала фразы, которые Алексей говорил мне за неделю. Просто так, эксперимента ради.
«Что ты так устала, ты в офисе сидишь, а не мешки таскаешь».
«Соседка вон и готовит, и красивая всегда, не ноет».
«Сама виновата, что карьера важнее семьи».
«Конечно, я не помню дату свадьбы, у меня мужские мозги. Это твое дело, женское».
«Нет, я не буду мыть посуду, я устал?»
На второй странице блокнота я на автомате нарисовала колонки «дебет» и «кредит». Смешно, правда? Выходит, всю жизнь до этого я вела бухгалтерию чужих дел и слов, но только не своей души.
Я думала об этом всю неделю. Крутила в голове его фразы, наши разговоры, мои невысказанные обиды. В пятницу задержалась на работе, нужно было доделать важный отчет. Звонила Алексею, предупреждала, что буду поздно. Он сказал, что все понимает.
Возвращаюсь в начале девятого. В подъезде встречаю соседа Игоря, он с Алексеем в гараже иногда пиво пьет. Кивнула, прохожу мимо, но слышу обрывок телефонного разговора:
– Не, я только из гаража. Леха тоже там был, домой не собирается. Говорит, жена у него мозговитая, а толку – ноль. Все начальника своего пытается впечатлить… А у него в гараж сегодня приезжала новая девочка на «Опеле»… Такая, ну ты понимаешь… В общем, он ее ждет, должна забирать машину. Ага, может, я б на месте жены его домой не ждал.
Я замерла, не дойдя до своего этажа. Значит, вот как? Он друзьям такое говорит?
Дома – запах пива и сигарет, скомканное полотенце на полу в ванной, грязная посуда в раковине. На столе записка: «Ушел в гараж, буду поздно. Обед в холодильнике не нашел. Ты в курсе, что у нормальных жен всегда есть еда для мужа?»
В холодильнике – два контейнера с готовыми блюдами. Я готовила их вчера вечером. Овощное рагу и запеканка. Но Алексей даже не посмотрел. Проще написать гадость, чем открыть пластиковый лоток.
Я медленно опустилась на стул и вдруг увидела на столе свое отражение на полированной поверхности. Размытое, нечеткое, но все-таки мое. В серой кофте, с убранными в хвост волосами.
«Мозговитая, а толку – ноль».
И тут меня накрыло осознание. Внезапно, как удар тока. Я ведь и правда умная. У меня два образования, куча сертификатов. Я умею составлять бизнес-планы, разбираюсь в налоговом законодательстве. Меня ценят на работе, доверяют вести бухгалтерию и сметы по сложным проектам.
А рядом с Алексеем я превратилась в служанку, которая вечно что-то должна. Должна готовить, убирать, быть ухоженной, но не тратить на это много денег. А еще понимать, что он устал, но не должна уставать сама.
Я встала, подошла к зеркалу в коридоре. Долго смотрела на себя, будто впервые. Усталые глаза, морщинка между бровей, плечи опущены.
«Я еще живая», – мелькнула мысль. – «Просто рядом с ним этого не видно».
Утром я подала заявление на отпуск.
На целых две недели. Впервые за три года, обычно я брала отгулы только по необходимости, когда нужно было в поликлинику или на родительское собрание к племяннику, сестру подменить. Настоящего отпуска у меня не было целую вечность. Всегда находились причины: то отчеты, то Алексею не с кем было бы ездить на дачу, то просто денег не хватало на путевку, а дома сидеть – какой смысл?
Начальник удивился, но одобрил. Сказал, что я должна была сделать это давно, совсем себя не берегу. Я кивнула и улыбнулась. Впервые за долгое время мне показалось, что поступаю правильно.
Домой пришла раньше обычного. Алексей сидел перед телевизором – пятница, короткий день. Хотя в его гаражах длинных и не бывает.
– Чего так рано? – подозрительно спросил он. – Тебя что, уволили?
– Нет, – спокойно ответила я. – Я взяла отпуск.
– Серьезно? – оживился Алексей. – Отлично! Значит, можем на дачу съездить на все выходные! Я как раз хотел забор подправить, сарай покрасить…
– Я не поеду на дачу, – сказала я, расстегивая пальто. – У тебя будет две недели на то, чтобы пожить без меня. Посмотрим, кто кому нужен. А я… Сняла номер в отеле подальше от города. Не для отдыха, хочу что-то поменять…
Алексей нахмурился, потом фыркнул:
– Это что за бунт? И куда ты собралась? К подружке жаловаться?
– Нет, – я посмотрела на него спокойно. – К себе. Я давно там не была.
Он засмеялся, но как-то неуверенно:
– Брось, Маринка, ты что, сериалов пересмотрела? К себе она собралась… В психушку, что ли?
– Я серьезно, – сказала я. – Утром уеду. На неделю, может, на две. Мне нужно подумать.
– О чем еще думать? – уже с раздражением спросил он. – Что ты себе надумала? Все есть, муж, квартира, работа… Чего тебе не хватает?
– Меня, – тихо ответила я. – Мне не хватает меня.
Я собиралась, хватала только то, что понадобится в первую очередь. Джинсы, футболки, теплый свитер, зарядка для телефона, зубная щетка. Документы, банковская карта. Все поместилось в небольшую спортивную сумку. Из косметики – только тушь и блеск для губ.
Алексей наблюдал за сборами с кухни. Пытался то шутить («Давай, собирайся, только когда соскучишься – звони сразу, я еще подумаю, пускать ли обратно»), то давить («Может, объяснишь, чем я провинился? Или это типа женские штучки – нагнетать драму на ровном месте?»). Я молчала.
Когда я застегнула сумку, он вдруг сказал:
– А ужин?
– Что ужин? – не поняла я.
– Ты уходишь и ничего не приготовила? – в его голосе было искреннее возмущение. – А что я буду есть?
И вот тут я впервые за много лет рассмеялась. По-настоящему, от души, до слез.
– Алексей, тебе сорок лет. Здоровый мужчина с руками и ногами. Как-нибудь разберешься.
Потом я ушла.
В гостинице за городом было тихо и спокойно. Никаких обязательств, только я, книги и долгие прогулки по берегу озера. Первые дни я спала сутками напролет, как будто отсыпалась за все эти годы.
Телефон отключила – не хотела, чтобы что-то мешало. Только иногда включала проверить рабочую почту. Там обнаружились десятки пропущенных от Алексея, я не перезванивала.
На седьмой день я включила телефон и прослушала голосовые сообщения.
Первое:
– Ты что, серьезно ушла? Марин, это не смешно уже. Мне что, самому себе готовить?
Второе:
– Ты где вообще? Я волнуюсь уже! Ты понимаешь, что нормальные люди так не поступают? Бросить все и уйти!
Третье:
– Знаешь что? Мне надоело. Хочешь играть в свои игры – играй. Только учти, я не буду бегать за тобой. Конечно, я всегда знал, что у тебя с головой не все в порядке.
Четвертое:
– Марина, прости, я был неправ. Давай поговорим. Я скучаю. Здесь без тебя все не так. Возвращайся, а?
Пятое:
– Ты бессердечная! Я тут скучаю, волнуюсь, а ты телефон отключила и радуешься! Чему ты радуешься? Что мужа довела?
Будто качели, угрозы-извинения, обвинения-примирения. Тот самый замкнутый круг, по которому я бегала десять лет. И дальше почти два десятка сообщений про одно и то же. От мольбы до агрессии.
Я стерла все сообщения и выключила телефон.
Через две недели я вернулась домой. Не потому, что скучала, нет. Просто нужно было забрать оставшиеся вещи и объясниться.
Квартира выглядела так, будто здесь произошел локальный апокалипсис. Гора немытой посуды в раковине, пивные банки вокруг дивана, скомканные футболки на полу. Типичная холостяцкая берлога.
Алексей развалился в кресле. Когда я вошла, поднял голову, глаза красные, щетина, под ногтями грязь.
– Явилась, – хрипло сказал он. – Нагулялась?
– Я за вещами, – ответила я спокойно.
– Вот, значит, как? – он встал, покачнулся. – Сразу за вещами. Даже поговорить не хочешь? Объяснить, почему ты мужа бросила?
– Хочу, – я положила ключи на стол. – Я ухожу не потому, что у нас были проблемы. А потому что у нас не было ничего, кроме проблем. Я слишком долго играла роль прислуги для мужа. И я устала.
– Ну и давай, – он отвернулся. – Только потом не проси вернуться. Думаешь, кому-то нужна старая бухгалтерша? Да ты без меня пропадешь. Кому ты нужна?
– Себе, – просто ответила я. – Я нужна себе.
Прошло два месяца. Я сменила работу, обновила резюме и неожиданно получила предложение от компании, о которой даже не мечтала. Квартиру сняла, мне одной достаточно студии. Совсем рядом с новой работой.
С Алексеем пересеклись случайно в большом супермаркете, куда я зашла за продуктами. Он выглядел потерянным со своей упаковкой дешевого пива, поздоровался коротко. Спросил, как дела. Я ответила, что хорошо. И я не лгала.
