— Тебе же станет легче, если операцию сделаешь! — Антон Сергеевич присел на край больничной койки и взял ладонь Светланы в свои руки. — Я всё разузнал, с твоим диагнозом живут долго. Только лечиться надо.
Светлана отвернулась к окну. За стеклом кружили мокрые майские снежинки — весна 2020 года выдалась холодной и неприветливой. Как и вся её жизнь, в общем-то.
— Откуда у меня деньги на операцию? — тихо спросила она. — Ты же знаешь, после сокращения я еле концы с концами свожу. А на больничном и того хуже.
Антон нахмурился, будто решался на что-то важное. На самом деле, он уже всё решил давно — ещё три месяца назад, когда впервые увидел документы на дом Светланы.
— Послушай, — он заговорил тише, наклонившись к самому её уху, — я могу тебе помочь. У меня есть сбережения.
Она резко повернулась, в глазах мелькнула настороженность:
— Я не возьму у тебя деньги. Мы знакомы всего полгода.
— Ты не поняла, — он улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках. — Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
Светлана закашлялась, схватившись за грудь. Врождённый порок сердца не давал ей забыть о себе.
— Ты с ума сошёл? Какой брак? Я же… — она обвела рукой больничную палату.
— Именно поэтому, — твёрдо сказал Антон. — Тебе нужна помощь, а я… я к тебе привязался, Света. Правда.
Он не сказал — «влюбился». Даже лгать об этом было выше его сил. «Привязался» звучало достаточно неопределённо и правдоподобно.
Когда Антон вышел из больницы, майский снег превратился в дождь. Он накинул капюшон и быстро зашагал к машине. Мобильный в кармане завибрировал.
— Да, мам, — буркнул он, открывая дверцу автомобиля.
— Ну как она? — голос Валентины Петровны звучал заинтересованно.
— Нормально, — Антон завёл двигатель. — Я сделал предложение.
— И что она?
— В шоке. Но думаю, согласится. Деваться ей некуда.
Валентина Петровна удовлетворённо хмыкнула.
— Не увлекайся только. Помни, зачем всё это.
— Я помню, — раздражённо ответил Антон. — Дом в пригороде стоит два моих годовых оклада. Не хватало ещё влюбиться в эту… — он осёкся, подбирая слово. — В эту жертву обстоятельств.
— Когда выписывают?
— Через неделю. Я уже всё организовал — расписаться сможем сразу.
В зеркале заднего вида Антон увидел своё лицо — красивое, ухоженное, с лёгкой щетиной. Тридцатипятилетний успешный менеджер среднего звена, неплохие перспективы. И вот уже полгода он добровольно таскается в больницу к полузнакомой женщине с пороком сердца, которая случайно оказалась владелицей симпатичного дома под городом. Дом достался ей от умершей воспитательницы из детдома — единственного близкого человека в жизни Светланы.
«С другой стороны, — успокаивал себя Антон, — дом заброшен, она там почти не бывает. А мне нужно вложение, которое точно не обесценится».
Валентина Петровна расставляла на столе угощения. Сыр, колбасная нарезка, салаты в пластиковых контейнерах. Никакого изыска — на первое совместное чаепитие с будущей невесткой вполне достаточно.
Она поймала своё отражение в полированной дверце шкафа. В свои шестьдесят пять выглядела неплохо — подтянутая, с модной стрижкой. Пенсионный возраст не заставил её опуститься. Единственная проблема — сын до сих пор не устроен.
Антон получал прилично, но половину отдавал за съёмную квартиру. На покупку своей не хватало — цены росли быстрее, чем его зарплата. И тут — такая удача. Одинокая женщина, без родственников, с симпатичным домиком. Дом, правда, требовал ремонта, но это дело наживное.
Когда Светлана переступила порог квартиры, Валентина Петровна окинула её внимательным взглядом. Худенькая, бледная, с тёмными кругами под глазами. Недавняя болезнь оставила следы. «Долго не протянет», — с неожиданным укором совести подумала женщина, но тут же отогнала эту мысль.
— Проходите, Светочка, — улыбнулась она, помогая гостье снять плащ. — Чувствуйте себя как дома.
«Скоро дом будет наш», — пронеслось в голове.
— Спасибо, — тихо ответила Светлана. — Я не ожидала такого тёплого приёма.
— Да бросьте, — всплеснула руками Валентина Петровна. — Мой сын сделал вам предложение. Вы уже почти член семьи!
Светлана смущённо улыбнулась. Антон пристроил её сумку в прихожей и приобнял за плечи — чуть крепче, чем следовало бы.
— Мама всё утро готовилась, — улыбнулся он. — Ты только посмотри, сколько всего!
За столом Валентина Петровна расспрашивала Светлану о детстве, о работе — девушка подрабатывала на удалёнке, обрабатывая тексты для небольшого издательства. Антон молча улыбался, время от времени подкладывая Светлане угощения.
— А домик твой я видела, — как бы между прочим заметила Валентина Петровна. — Антоша возил показать. Хороший дом, крепкий. Только запущенный.
— Да, я редко там бываю, — вздохнула Светлана. — Сил не хватает. Но это единственная память о Марии Павловне, моей воспитательнице из детдома. Она мне как мать была.
— Конечно, дорогая, — участливо покивала Валентина Петровна. — Но теперь у тебя будет семья. Мы поможем с домом. Правда, Антоша?
— Разумеется, — кивнул сын. — Я уже прикинул, что нужно сделать. Крышу подлатать, водопровод наладить…
— Не знаю, стоит ли, — неуверенно произнесла Светлана. — Операция — дорогое удовольствие. Может, лучше дом продать?
Антон и Валентина Петровна обменялись быстрыми взглядами.
— Ни в коем случае! — воскликнула женщина. — Это же память! А с деньгами мы поможем, не переживай.
Когда Светлана ушла, Антон плеснул себе коньяка и молча сел напротив матери.
— Что ты думаешь? — спросила Валентина Петровна, убирая со стола.
— Нормально всё идёт, — он отпил из стакана. — Расписались, теперь нужно ждать.
— Сколько ей врачи дают?
Антон поморщился.
— Мам, ну зачем так? Это не смертельно. С таким пороком живут долго. Но она слабая, лечиться не хочет…
— А ты объясни ей, что лечиться дорого, — Валентина Петровна села напротив. — Что денег нет.
— Я не изверг, — отрезал Антон. — Предлагал ей продать дом — отказалась. Это её дело. План такой: живём вместе год-два, потом развод. По закону я имею право на половину имущества, нажитого в браке.
— Дом не нажит в браке, — покачала головой мать.
— Но после развода можно потребовать продажи совместного жилья с разделом денег, если другого жилья нет, — парировал Антон. — А других вариантов у неё не будет.
Валентина Петровна задумчиво покачала головой.
— Кажется, я вырастила бессердечного сына.
— Не начинай, — поморщился Антон. — Она же нас не любит. И мы её не любим. Деловое соглашение, ничего личного. В худшем случае она получит половину рыночной стоимости дома. В лучшем — мы дождёмся, когда…
Он не договорил, но мать поняла. Слабое сердце Светланы было частью их плана. Не дай бог, конечно, но мало ли что может случиться.
— Не думала, что на старости лет стану соучастницей такой… аферы, — вздохнула Валентина Петровна.
— Какой аферы? — возмутился Антон. — Мы ей помогаем. Я на ней женился, между прочим. У неё крыша над головой, поддержка, помощь по дому. Не мы виноваты, что у неё никого нет.
Валентина Петровна замолчала. В глубине души она понимала, что сын прав. Мир жесток, каждый выживает как может. И всё же что-то неприятно царапало внутри — то ли совесть, то ли страх, что их план раскроется.
Светлана и не думала, что замужество так изменит её жизнь. Антон оказался заботливым супругом — готовил завтраки, возил по врачам, следил за приёмом лекарств. Ремонт в её доме шёл полным ходом. Валентина Петровна регулярно привозила соленья и варенья, помогала с уборкой.
Впервые за долгие годы Светлана не чувствовала себя одинокой. Даже боль в груди беспокоила реже.
— Я не понимаю, зачем вы со мной возитесь, — однажды сказала она Антону, когда тот принёс ей чай в постель. — Я же… не красавица, не богачка. Дом и тот разваливается.
— Перестань, — он присел рядом и поправил одеяло. — Ты замечательная. И я… я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
«Я просто хочу твой дом», — пронеслось в его голове, но он быстро отогнал эту мысль. Что плохого в том, что он получит выгоду? Ведь и ей хорошо.
Месяцы шли. Осень сменилась зимой, за окном падал снег. Светлане становилось то лучше, то хуже. В особенно тяжёлые дни Антон сидел с ней рядом, держал за руку. Она стала привыкать к его присутствию, к его заботе.
А он всё чаще ловил себя на мысли, что привязался к этой хрупкой женщине. Не полюбил — нет, но она стала частью его жизни. Как домашнее животное, о котором заботишься, не ожидая особой благодарности.
Валентина Петровна заметила эти перемены в сыне.
— Ты слишком вживаешься в роль, — заметила она как-то, когда они остались наедине. — Не забывай, зачем всё это.
— Я помню, — отмахнулся Антон. — Просто… странно это всё. Иногда я забываю, что это спектакль.
— Главное, чтобы она не узнала правду, — нахмурилась мать. — Сколько уже прошло? Пять месяцев? Ещё немного, и можно подавать на развод.
— Подожди, — возразил Антон. — Сейчас не время. Ей хуже стало. Если мы сейчас начнём делить имущество, это будет выглядеть… некрасиво.
— Тебя волнует, как это выглядит? — удивилась Валентина Петровна. — Раньше тебя такие мелочи не беспокоили.
Антон промолчал. Он сам не понимал, что с ним происходит.
В феврале в их размеренную жизнь ворвался ураган по имени Екатерина — подруга Светланы со студенческих времен. Высокая, энергичная, с копной рыжих волос, она приехала из-за границы, где работала переводчиком.
— Светик! — воскликнула она с порога. — Ты замуж вышла и мне не сказала? Я в шоке!
Светлана смущённо улыбалась, представляя подругу мужу. Антон держался настороженно — появление свидетеля из прошлого не входило в его планы.
— Надолго к нам? — как бы между прочим поинтересовался он.
— Пока не знаю, — пожала плечами Катя. — Контракт закончился, новый ещё не подписала. Думаю задержаться. Столько всего пропустила!
Валентина Петровна, заглянувшая вечером с пирогом, окинула гостью подозрительным взглядом.
— Очень приятно, — холодно улыбнулась она. — Вы остановились в гостинице?
— Нет, у Светы буду жить, — отрезала Катя. — Если вы не против, конечно.
Последняя фраза явно относилась к Антону, который вымученно улыбнулся:
— Конечно, не против. Друзья Светы — наши друзья.
Когда Валентина Петровна собралась уходить, Катя вызвалась проводить её до остановки. Они шли молча, потом гостья внезапно заговорила:
— Знаете, я не верю в случайности. Особенно когда здоровый мужик внезапно женится на больной девушке с домом.
Валентина Петровна остановилась, сжимая в руке сумку.
— Что вы хотите сказать?
— Только то, что сказала, — Катя смотрела ей прямо в глаза. — Я хочу знать, какие у вашего сына планы на мою подругу.
— Антон любит Свету, — отрезала Валентина Петровна.
— Антон, может, и любит, — усмехнулась Катя. — А вот сын ваш — вряд ли.
Валентина Петровна побледнела.
— Прекратите немедленно! Что за инсинуации?
— Уже навела справки, — продолжала Катя. — Антон Сергеевич Воронов, 35 лет, менеджер в «Сигма Инвест». Дважды судился с соседями по коммуналке из-за раздела жилплощади. Очень, знаете ли, интересуется недвижимостью.
— Это… не имеет отношения к делу, — пробормотала Валентина Петровна. — У многих бывают споры с соседями.
— Конечно, — кивнула Катя. — Я просто хочу, чтобы вы знали: я всё вижу. И если ваш сын обидит Свету — я не посмотрю, что он ей муж.
С этими словами она развернулась и пошла обратно к дому, оставив Валентину Петровну стоять на остановке с тяжёлым сердцем.
Вернувшись домой, Катя застала Светлану одну — Антон уехал по делам.
— Рассказывай, — потребовала она, устроившись в кресле. — Как ты вообще с ним познакомилась?
— В больнице, — Светлана устало улыбнулась. — Он навещал кого-то, а я… ты же знаешь мои дела с сердцем. Разговорились, потом начал приходить ко мне. Потом предложил пожениться.
— И ты согласилась? — удивилась Катя. — Ты же всегда была такой осторожной.
— А что мне терять? — пожала плечами Светлана. — Одна, больная, с домом, который разваливается. А он предложил помощь.
— И ничего не попросил взамен? — прищурилась Катя.
— Нет, — покачала головой Светлана. — Он очень заботливый. И мать его тоже. Первая семья в моей жизни, понимаешь?
Катя задумчиво смотрела на подругу. Что-то во всей этой истории казалось ей неправильным.
На следующий день Катя проснулась рано и отправилась в магазин за продуктами. По дороге она заметила Антона, выходящего из кафе. Он был не один — рядом сидела Валентина Петровна. Они о чём-то горячо спорили.
Катя незаметно подошла ближе, присев за соседним столиком и раскрыв меню так, чтобы скрыть лицо.
— Мам, перестань, — голос Антона звучал раздражённо. — Эта её подруга ничего не докажет.
— Она наводила справки о тебе, — Валентина Петровна нервно постукивала пальцами по столу. — О судебных тяжбах упомянула.
— И что? Да, были споры с соседями. Это не преступление.
— Она подозревает, что ты женился на Свете из-за дома.
Антон усмехнулся.
— Пусть подозревает. Доказательств у неё нет. А мы скоро получим то, что хотели. Я уже сходил к юристу, всё обговорил. Подождём ещё пару месяцев и подаём на развод. Свете остаётся выбор — либо продать дом и разделить деньги, либо выплатить мне мою долю. А денег у неё нет.
— Мне это всё меньше нравится, — покачала головой Валентина Петровна. — Девочка к тебе привязалась. Она думает, что у неё наконец-то появилась семья.
— Мам, хватит, — оборвал её Антон. — Мы это уже обсуждали. Я не собираюсь всю жизнь нянчиться с больной женщиной ради какой-то там совести. Мне нужен этот дом. Или деньги за него. Всё остальное — сантименты.
Валентина Петровна тяжело вздохнула.
— Делай как знаешь. Я помогла тебе с этой аферой, но на душе у меня неспокойно.
Они ещё что-то говорили, но Катя уже не слушала. Она быстро встала и вышла из кафе, не замеченная ими. Теперь у неё были доказательства — но как рассказать об этом Свете, не разбив её сердце окончательно?
Вечером, когда Антон задержался на работе, Катя присела рядом со Светланой.
— Нам нужно поговорить.
— Что-то случилось? — встревожилась Светлана.
— Случилось то, что твой муж — мошенник, — выпалила Катя. — Он женился на тебе ради дома.
Светлана побледнела.
— Что ты говоришь? Это невозможно…
— Я слышала его разговор с матерью сегодня в кафе, — Катя взяла подругу за руки. — Они обсуждали, как получить твой дом через развод. Это была афера с самого начала.
Светлана молчала, переваривая информацию. Потом покачала головой:
— Не верю. Зачем ему это? Дом разваливается, денег он стоит не так уж много…
— Для него это выгодная инвестиция, — объяснила Катя. — Купить такой дом он не может, а получить через брак — запросто. Вложит немного в ремонт, перепродаст в два раза дороже.
— Антон не такой, — упрямо покачала головой Светлана. — Он заботится обо мне. Готовит, лекарства даёт…
— Потому что ждёт, когда можно будет подать на развод, не выглядя мерзавцем! — воскликнула Катя. — Свет, открой глаза! Я знаю, ты хотела семью. Но не такую же, не из лжи!
Светлана закрыла лицо руками.
— Я не знаю, что думать…
— Давай устроим им проверку, — предложила Катя. — У меня есть план.
План был дерзким и немного безумным. Катя нашла в интернете театральный реквизит — муляжи сердец, которые выглядели до жути натурально. Купила упаковку ножей в хозяйственном магазине. А ещё — проектор и колонки.
— Ты с ума сошла, — ужаснулась Светлана, глядя на всё это богатство. — Зачем нам эта жуть?
— Чтобы напугать их и вывести на чистую воду, — объяснила Катя. — Мы устроим им маленький спектакль. Если твой муж невиновен — он просто посмеётся над розыгрышем. А если нет… мы сразу всё поймём по реакции.
Светлана колебалась, но согласилась. В глубине души она надеялась, что Катя ошибается, что Антон действительно заботится о ней. Но семена сомнения уже были посеяны.
В пятницу вечером Антон пригласил мать на ужин. Светлана сказалась нездоровой и рано легла спать. Катя якобы уехала по делам. На самом деле, обе женщины готовились к представлению.
Первыми «ласточками» стали муляжи сердец, в которые были воткнуты ножи. Катя разместила их перед домом так, чтобы Антон и Валентина Петровна обязательно заметили. Внутри дома она установила проектор, направленный на тюлевую занавеску — при выключенном свете на ней появлялся силуэт, похожий на Светлану.
Когда за окнами стемнело, Антон и его мать обнаружили первый «подарок».
— Что за чертовщина? — Антон поднял с земли окровавленный муляж. — Что это вообще такое?
Валентина Петровна побледнела.
— Это… похоже на сердце. С ножом.
— Какая гадость, — поморщился Антон. — Кто-то решил пошутить?
В этот момент в доме погас свет. Антон чертыхнулся и полез за телефоном, чтобы посветить.
— Света! — крикнул он. — У нас электричество накрылось!
Ответа не последовало. Зато на занавеске в гостиной появился силуэт — женская фигура, словно парящая в воздухе.
— Антон Сергеевич Воронов, — раздался замогильный голос из колонок, спрятанных под диваном. — Ты пришёл за моим домом. Но получишь только моё проклятие.
Валентина Петровна вскрикнула и схватилась за сердце. Антон застыл, не веря своим глазам.
— Что за бред? — прошептал он. — Света, ты где? Что происходит?
— Я знаю ваш план, — продолжал голос. — Жениться, потом развестись и отобрать дом. Но я не отдам то, что принадлежит мне по праву.
На пол перед ними упал ещё один муляж сердца — прямо с потолка. Валентина Петровна не выдержала и осела на пол.
— Прекрати! — закричал Антон. — Хватит! Кто здесь? Катя, это ты?
Свет внезапно включился. В дверях стояла Светлана, бледная, но решительная.
— Это мы, — тихо сказала она. — Я всё знаю, Антон. Знаю про ваш план.
Из кухни вышла Катя с телефоном в руках.
— И у меня есть запись вашего разговора в кафе. Очень интересные вещи вы обсуждали.
Валентина Петровна тихо всхлипывала, сидя на полу. Антон выглядел так, будто его ударили под дых.
— Света, это всё не так… — начал он.
— Хватит! — оборвала его Светлана. — Я знаю правду. Вы с матерью планировали отобрать у меня дом. Единственное, что у меня есть!
— Мы не хотели тебя обидеть, — пролепетала Валентина Петровна. — Просто… Антоше нужно было жильё…
— И ради этого вы решили использовать больную женщину? — Катя смотрела на них с презрением. — Как низко нужно пасть?
Антон опустил голову.
— Я… я действительно женился на тебе из-за дома, — признался он. — Но со временем… я привязался к тебе, Света. Правда.
— Привязался? — горько усмехнулась она. — Как к собаке? Или как к вещи?
— Нет, не так, — он сделал шаг вперёд, но Светлана отступила. — Ты стала частью моей жизни. Я заботился о тебе…
— Ради дома! — выкрикнула она. — Всё было ложью с самого начала! Знаешь, что самое страшное? Я поверила. Впервые за всю жизнь поверила, что кому-то нужна.
Валентина Петровна медленно поднялась с пола, держась за сердце.
— Деточка, мы никогда не желали тебе зла, — пробормотала она. — Просто дом пустует, а Антоше…
— Замолчите! — оборвала её Катя. — Вы ещё и оправдываетесь? После всего, что сделали?
Она подняла телефон.
— У меня есть запись вашего разговора. И я не постесняюсь обратиться в полицию. Мошенничество — уголовная статья, между прочим.
Антон побледнел.
— Никакого мошенничества не было, — голос его звучал неуверенно. — Я действительно женился на Свете. Заботился о ней…
— Вот пусть суд и разберётся, — жёстко сказала Катя. — А пока — убирайтесь из этого дома. Оба.
Светлана стояла у стены, обхватив себя руками. Она казалась ещё бледнее обычного, но в глазах горел решительный огонь.
— Я подаю на развод, — тихо сказала она. — И на компенсацию морального вреда. У меня есть свидетель и доказательства твоих намерений.
Антон смотрел на неё, не узнавая. Куда делась тихая, слабая женщина, которой он так ловко манипулировал?
— Света, давай поговорим…
— Вон из моего дома! — впервые в жизни она повысила голос. — Сейчас же!
Валентина Петровна схватила сына за рукав.
— Пойдём, Антоша. Нам здесь делать нечего.
Когда за ними закрылась дверь, Светлана медленно опустилась на диван и разрыдалась. Катя села рядом, обнимая подругу за плечи.
— Всё будет хорошо, — шептала она. — Теперь всё будет хорошо.
Бракоразводный процесс оказался неожиданно быстрым. Запись разговора Антона с матерью, свидетельские показания Кати и доказательства того, что Антон даже не жил в доме Светланы постоянно, а лишь создавал видимость — всё это убедило суд, что брак был фиктивным. Развод оформили без раздела имущества.
Валентина Петровна после того вечера слегла с сердечным приступом. Ей стало стыдно за сына, за себя, за весь их план. Она больше не приходила к Светлане и не звонила.
Антон пытался встретиться со Светланой ещё раз — говорил, что хочет извиниться. Но она не пустила его даже на порог. Через адвоката передала: всё сказано, всё кончено.
Весной Светлана, наконец, решилась на операцию. Катя помогла ей найти хорошую клинику, оформить квоту. Операция прошла успешно — врачи говорили, что теперь Светлана сможет жить полноценной жизнью, если будет соблюдать рекомендации.
Дом постепенно преображался. Они с Катей взялись за ремонт сами — наняли рабочих для сложных работ, а всё остальное делали своими руками. Светлана впервые чувствовала, что у неё есть будущее.
Однажды, перебирая старые вещи на чердаке, она нашла фотоальбом своей воспитательницы, Марии Павловны. На последней странице была надпись: «Дорогой Светочке. Никогда не сдавайся и верь: настоящая семья — это те, кто рядом не ради выгоды, а по зову сердца».
В тот же вечер Светлана показала альбом Кате.
— Знаешь, я наконец-то поняла, что такое настоящая семья, — тихо сказала она. — Это не обязательно муж, жена, дети. Это те, кто рядом в трудную минуту. Кто не предаст.
Катя улыбнулась и сжала её руку.
— Я всегда буду рядом. Обещаю.
Антон так и не нашёл в себе силы признаться матери, что на самом деле его интересовал не столько дом Светланы, сколько деньги, которые он взял в кредит якобы на лечение жены — а на самом деле проиграл на бирже. Теперь ему нечем было платить, и банк грозил отобрать его квартиру.
Валентина Петровна, узнав о долгах сына, решила продать свою квартиру и переехать в деревню, к сестре. Вырученных денег хватило, чтобы погасить часть кредита Антона, но отношения между ними уже не были прежними.
— Я вырастила эгоиста, — горько сказала она ему перед отъездом. — И виновата в этом сама. Прощай, Антоша. Не ищи меня.
Он остался один в съёмной квартире, с долгами и разбитыми мечтами. Иногда, проезжая мимо дома Светланы, он видел, как она работает в саду — похудевшая, но окрепшая, с живым румянцем на щеках. Рядом всегда была Катя, верная, неунывающая.
Однажды он не выдержал, остановил машину и подошёл к забору.
— Света! — окликнул он.
Она медленно выпрямилась, вытирая руки о фартук. Посмотрела на него без улыбки, но и без ненависти.
— Я хотел извиниться, — сказал он тихо. — За всё. Ты… выглядишь хорошо.
— Спасибо, — сухо ответила она. — Мне действительно лучше.
— Я рад, — он переминался с ноги на ногу. — Знаешь, я только сейчас понял, каким дураком был. У меня было всё — заботливая мать, работа, здоровье. А я хотел ещё и твой дом отобрать.
— Зачем ты пришёл, Антон? — спросила она устало. — Что тебе нужно?
— Ничего, — он покачал головой. — Просто хотел, чтобы ты знала: я раскаиваюсь. И если когда-нибудь тебе понадобится помощь…
— Мне не нужна твоя помощь, — перебила она. — Ни сейчас, ни когда-либо ещё. У меня есть Катя. Настоящая семья, понимаешь?
Он кивнул и медленно пошёл к машине. В зеркале заднего вида он увидел, как Катя выходит из дома и обнимает Светлану за плечи. Они стояли так, пока его машина не скрылась за поворотом.
Дома Антон достал бутылку виски и налил себе полный стакан. На столе лежало письмо из банка — очередное напоминание о просрочке платежа. Завтра ему предстоял неприятный разговор с кредитным менеджером. Но сейчас его мысли были далеко.
Он думал о Светлане, о её силе, которую не смогли сломить ни болезнь, ни предательство. О Кате, готовой на всё ради подруги. О матери, которую он разочаровал так глубоко, что она предпочла уехать.
«Я потерял всё, чего не ценил, — подумал он. — И не получил того, на что рассчитывал».
Антон допил виски и долго смотрел в окно, где зажигались вечерние огни города. Где-то там, в маленьком доме на окраине, Светлана и Катя пили чай и строили планы на будущее. Настоящая семья — не по крови, но по зову сердца.
А ему предстояло учиться жить заново. Без дома, на который он так рассчитывал. Без матери, которая всегда его поддерживала. Без иллюзий о лёгкой наживе.
«Может, это и к лучшему, — подумал он, закрывая глаза. — Может, ещё не поздно стать другим человеком».
Но глубоко внутри он знал: некоторые уроки приходят слишком поздно. А некоторые потери невозможно восполнить никакими извинениями.
Потому что настоящий дом — это не стены и крыша. Это доверие, которое он разрушил собственными руками.
