С рождением маленькой Маши жизнь Ирины и Андрея кардинально изменилась. Первые дни были наполнены радостью, счастьем и любовью к маленькому чуду. Однако, как только первоначальный азарт понемногу угас, на смену ему пришли бытовые трудности и усталость.
До появления Маши Ирина, умудрялась успешно сочетать работу, домашние дела, бассейн, прогулки с подругами и заботу о муже. Но с появлением ребенка всё стало иначе.
Машенька нуждалась в постоянном внимании и уходе: её нужно было кормить, купать, убаюкивать, менять подгузники. Ирина, полностью погружённая в заботу о дочке, не успевала даже поесть. Бессонные ночи, постоянный плач ребёнка, домашние дела – всё это накапливалось, превращаясь в тяжкий груз. Спала Ира теперь только урывками, дни начали казаться бесконечной чередой рутинных дел.
Андрей же особо не напрягался, в его жизни мало что изменилось. Он работал, вечерами сидел за компьютером, а ночью крепко спал, даже не слыша плача своей дочери. Он считал, что уход за ребёнком – это исключительно женская обязанность, и не видел в этом ничего сложного.
– Побудь с Машенькой, – просила Ирина вечером, – я приберу хоть немного в квартире.
Он соглашался, но уже через несколько минут тащил дочку жене:
– Забери, не могу удержать, вертится во все стороны, вдруг упадёт. А в кроватке ревёт, на руки просится.
– Ещё немного потерпи, сейчас пол домою.
– Специально меня ждала, что ли? Днём мыла бы. Я после работы, отдохнуть хочу.
– Конечно, специально ждала. Как с ней на руках мыть? Сам бы попробовал.
– Она спит весь день, все дела переделать можно.
– Знаешь ведь, как она спит. От каждого шороха просыпается. На цыпочках, не дыша, еле успела ужин приготовить. Вообще плохо спит и днём, и ночью.
Но Андрей считал её слова пустыми жалобами на надуманные проблемы, которые легко можно преодолеть.
– Ничего, женщины справляются, и ты справишься. Ты ведь знала, на что идёшь, сама хотела ребенка, – раздражённо отвечал он. – Я же просил подождать, но ты меня не слушала. А теперь на меня всё свалить хочешь. Хватит того, что работаю, вас содержу, свои обязанности выполняю. А ты выполняй свои. Пока что я не вижу, что ты стараешься.
Однако Ирина действительно не могла справиться одна. Постоянное напряжение и усталость давали о себе знать: её тело буквально ломило, нервы были на пределе и постоянно хотелось спать.
Однажды утром, после ещё одной тяжёлой бессонной ночи, Ирина не выдержала. Глядя на спящую Машу, она расплакалась. Возможно, Андрей был прав, она ещё не готова ни к материнству, ни к семейной жизни, ничего у неё не получается.
Неожиданно в дверь позвонили. Ирина подпрыгнула от резкого звука, испугавшись, что дочка проснется. Выскочила в прихожую, прикрыв дверь в комнату.
– Кто там?
– Ирочка, это я, открой, – услышала она голос свекрови.
Татьяна Леонидовна оказалась не одна. За её спиной маячил Стёпка, племянник мужа.
– Как вы тут поживаете? Что-то выглядишь неважно, глаза красные, похудела, и за собой совсем не следишь.
– Маша по ночам плохо спит. Да и днём не отойти, ничего делать не могу, сразу просыпается.
Словно в подтверждение её слов, в комнате захныкала малышка.
Ирина кинулась её успокаивать.
– Да, квартиру ты запустила, – Татьяна Леонидовна с удивлением озиралась, глядя на беспорядок в комнате. – Андрей совсем, что ли, не помогает? Ну вот, помощника тебе привела, как раз во время.
Ирина взяла на руки дочку, посмотрела с недоумением.
– Шутите, что ли? Что это значит?
– Его из общежития выгнали, окно там разбил. Теперь жить негде, а доучиться в колледже надо, последний год остался. Мать просила его приютить до конца учебного года.
– Мне только этого сейчас не хватает! Окон разбитых. Не нужно мне такого подарка.
– Я не буду ничего бить, правда, – подал голос Степан, – там нечаянно получилось, пришёл поздно, в общагу уже не пускали, полез в окно, ну и… не рассчитал, в общем. А с малышами я умею, матери помогал. Хотите, покажу?
Он протянул руки к Маше, но Ирина испуганно отстранилась.
– На руки свои посмотри, когда ты их мыл? Черные от грязи.
– Да не грязь это, я же на автомеханика учусь, это не отмывается.
– К себе его забирайте, – сказала она свекрови, – даже разговаривать не хочу. И так с ног валюсь, голова кругом. У нас ему даже спать негде.
– На кухне могу, на раскладушке, или вообще на полу, – заявил Стёпа.
– Нет у нас никаких раскладушек.
– У меня возьмёте, – успокоила Татьяна Леонидовна, – Хотела его к себе, даже пообещала, но путевка в санаторий неожиданно подвернулась, не могу же я отказаться. И его одного не оставить. Он парень хороший, но возраст такой, контроль нужен. Пусть хоть до моего возвращения у вас поживёт.
– А Андрей? Он разрешил? Его спросили?
– Я сама с ним поговорю.
Татьяна Леонидовна осталась до вечера, помогла Ирине с уборкой и готовкой, накормила Степана и вернувшегося с работы Андрея, и провела серьёзный разговор с сыном.
– Иринка совсем из сил выбилась, похудела, глаза ввалились, смотреть больно. Неужели не замечаешь? Ребенок неспокойный очень. Почему не помогаешь-то? Не ожидала от тебя. У тебя ни совести, ни жалости нет? О любви уж не спрашиваю.
– Люблю я её. И помогаю иногда. Но я тоже не железный, устаю на работе.
– Ну вот пока Стёпа побудет, поможет вам. Он парень толковый.
На лице Андрея явно читалось раздражение и недовольство.
– И что, у нас теперь не квартира, а общежитие будет? Куда мы его должны втиснуть в нашей двухкомнатной?
– Раскладушку у меня возьмите, на кухне поставить можно. Меня заодно отвезёшь.
Андрею вся эта идея совсем не нравилась. Но всё же съездил и привёз раскладушку.
…
Степан старался изо всех сил. Он был полон энергии и готовности помочь.
После занятий в колледже шёл домой почти не задерживаясь, и, едва перекусив, отправлялся в детскую.
– Тёть Ир, давайте я присмотрю за Маруськой. Занимайтесь спокойно своими делами.
– Тебе сколько лет? – недовольно спросила Ирина.
– Девятнадцать…почти.
– А мне двадцать. Чего ты тётькаешь?
– Да? А я думал, лет тридцать.
– Ну спасибо. Нахал какой! Совсем, что ли?
– А Андрюхе сколько?
– Двадцать семь, племянничек.
– Ясно. Ты говори, чем помочь, я ж обещал. Погулять могу с Машкой, или просто поиграть, она ж уже не совсем маленькая.
– Четыре месяца.
– Ну вот, мы с ней договоримся. Я люблю малышей, дома трое младше меня, нянчился.
Он с радостью взял на себя часть забот о малышке: гулял с ней, играл, даже пел колыбельные.
Ирина сначала побаивалась, но вскоре поняла, что ему можно доверять и была очень благодарна за помощь. Впервые за долгое время она почувствовала себя немного отдохнувшей и не пугалась своего отражения в зеркале.
…
Однако, неожиданно для всех, Андрей вдруг приревновал. Он видел, как Степан ласково общается с ребёнком, как Ирина улыбается ему, и это вызывало в нём злость и зависть.
Андрей стал раздражительным и однажды за ужином, обвинил Степана в том, что тот вмешивается в их семейные дела.
– Загостился, смотрю. Давай-ка уже съезжай. Нечего чужой жене глазки строить.
– Не строю я ничего, просто нормально общаемся.
– Вижу, как нормально. Перепихнулись уже, голубки?
– Говори, да не заговаривайся. А то не посмотрю, что родня, накостыляю.
Ситуация вышла из-под контроля. Они чуть не подрались.
Ирина с дочкой на руках кинулась их разнимать.
– Не ожидала от тебя, Андрей, как ты можешь? Поучился бы у Степки жене помогать и с ребенком общаться, вместо того, чтобы драки устраивать.
– Ещё чему я должен у него поучиться? Кажется, я тут уже лишним стал? Да, Стёпушка? – рычал Андрей.
– Чем глупости говорить, лучше спасибо сказал бы ему за помощь. Он делает то, что ты должен.
– А, всё-таки, делает то, что я должен? Я так и понял!
– Ир, брось этого …, выходи за меня замуж! – выпалил раскрасневшийся Степан. – Я всё для тебя и для Маши сделаю. Брось его, зачем он тебе?
– Что?! – Андрей одним рывком вышвырнул племянника из квартиры и уставился на Ирину. – У тебя было с ним? Отвечай, было?
– Ты что, совсем с катушек слетел? – она испуганно прижала к груди дочку, не понимая, чего ожидать от разъярённого мужа. – Нет, конечно, ничего не было. Как тебе в голову такое пришло? И прекрати орать, пугаешь ребенка.
Андрей посмотрел на Машу, которая испуганно моргала глазёнками, готовая вот-вот заплакать, и ушёл в комнату.
…
В это вечер он впервые серьезно задумался о том, что происходит в его доме. Он понял, что рискует потерять семью. Даже Стёпка оказался лучше него, того и гляди, уведет любимую женщину и ребенка.
Андрей с трудом дождался, пока все улягутся, прошел в детскую, где спала Ирина вместе с малышкой, и впервые попросил у неё прощения.
– Я же люблю тебя и Машеньку. Ир, веришь мне? Просто устаю на работе, и не привык ещё. Всё у нас хорошо будет, не сомневайся. Помогать стану, что скажешь, всё сделаю. Ты только говори, не жди, что сам догадаюсь. Я ж мысли читать не умею. И это … давай Стёпка пусть съедет. Снимем ему комнату в общежитии, и пусть катится. А то я за себя не отвечаю. Бесит.
После этого разговора всё стало постепенно меняться.
Степан переселился к Татьяне Леонидовне, которая как раз вернулась из санатория. Андрей стал более внимателен и начал понемногу помогать Ирине. Она не могла нарадоваться, глядя на то, как он весело дурачится с Машей. В семье начала восстанавливаться утраченная гармония.
Их отношения начали восстанавливаться, они стали больше разговаривать и строить планы на будущее.
Когда позвонила Татьяна Леонидовна, интересуясь, нужна ли помощь, Андрей решительно отказался.
– Мы уж как-нибудь сами, без помощников обойдёмся. Главное, квартирантов нам больше не приводи.
– Что, Стёпка плохо помогал?
– Хорошо, даже слишком. Спасибо, мы лучше сами.
