— Марина, привези мне таблетки! Я неделю тебя жду, ты обо мне совсем не думаешь! — голос Галины Петровны в телефоне звучал пронзительно и обвиняюще.
Ирина вздохнула, прижимая трубку к уху. Опять свекровь перепутала её с дочерью, которая уже двадцать лет как уехала.
— Галина Петровна, это Ирина. Марина в Германии, помните? Я привезу вам лекарства в субботу, как обычно.
— Знаю я твою субботу! — фыркнула свекровь. — У меня давление, а ты прохлаждаешься! Вот раньше дети родителей уважали. А сейчас? Отмахиваетесь как от надоедливых мух!
Ирина молча отодвинула телефон, глядя на экран. Пятнадцать лет замужем за Александром, пятнадцать лет этих разговоров. Пока был жив свёкор, всё как-то сглаживалось. Он относился к ней тепло, называл дочкой, а Галина Петровна держалась настороженно, будто ждала подвоха. Теперь, когда его не стало, весь груз заботы о свекрови лёг на её плечи.
— Галина Петровна, у меня сегодня отчёт. Я правда не могу вырваться. Но завтра Александр заедет к вам после работы и привезёт всё необходимое. Хорошо?
— Хорошо? — передразнила свекровь. — Ничего хорошего! Сама не едет, сына подсылает. Совсем от меня избавиться хочешь!
Ирина раздражённо нажала кнопку отбоя, выключила телефон и уткнулась лбом в холодное стекло окна. Весенний дождь барабанил по карнизу. В такие моменты казалось, что её терпение вот-вот лопнет.
Рабочий телефон разразился трелью. На экране высветилось имя мужа.
— Да, Саш, — ответила она, пытаясь скрыть раздражение.
— Ирин, ты маме звонила? Она трубку не берёт, я беспокоюсь.
Вот опять. Ирина закрыла глаза и сосчитала до пяти.
— Минуту назад с ней разговаривала. Всё в порядке, просто давление у неё. Ты сможешь завтра заехать к ней с лекарствами? У меня отчёт горит.
— Конечно, заеду, — в голосе мужа звучало облегчение. — Слушай, может, снова попробуем уговорить её к нам переехать? В нашем доме места полно, я ей веранду утеплю, будет как отдельная квартира.
Ирина вздохнула. Сколько раз они уже предлагали свекрови перебраться из своей городской квартиры в их просторный загородный дом. Но та категорически отказывалась.
— Не начинай, Саш. Она не хочет. Говорит, что в городе ей удобнее, магазины рядом, поликлиника. А на самом деле…
— Знаю, хочет независимость. Чтобы мы к ней ездили, а не она к нам, — закончил за неё Александр.
Телефон Ирины снова загудел — на этот раз рабочая линия. Главбух, наверняка из-за отчёта.
— Саш, мне пора. Скоро увидимся, — она быстро попрощалась и переключилась на рабочий звонок.
К вечеру, закончив с отчётом, Ирина включила личный телефон. Сразу посыпались уведомления: три пропущенных от свекрови и сообщение от подруги Нины.
«Привет! Как дела с продажей моего дома? Нашлись покупатели?»
Ирина улыбнулась. Овдовев два года назад, Нина решила продать загородный дом и купить квартиру в городе. Ирина помогала ей с документами и подбором жилья, попутно рекомендуя район поближе к свекрови — так было бы удобнее навещать обеих.
В этот момент телефон снова зазвонил. Галина Петровна.
— Алло? — осторожно ответила Ирина.
— Ты почему телефон выключила? — без приветствия начала свекровь. — Я тут с голода помираю, а она трубку не берёт!
— У меня был рабочий день, Галина Петровна. Разве в холодильнике ничего нет? Я же привозила продукты.
— Какие продукты? Тот ваш магазинный суррогат? — возмутилась та. — В моё время еда была настоящей! А сейчас? Сплошная химия! Я эту колбасу вашу в рот не возьму.
Ирина сжала трубку. Надо было спокойно объяснить, что колбаса вполне приличная, из фермерского магазина. Но вместо этого она сказала:
— Александр заедет к вам завтра после работы, привезёт свежие продукты и ваши лекарства, хорошо?
— Опять сына подсылаешь? — процедила свекровь. — Сама, значит, не хочешь старуху видеть. Понятно всё с тобой, невестушка.
Женщина отодвинула телефон от уха, чтобы не слышать продолжения. Перед глазами всплыли полки в холодильнике Галины Петровны, которые она сама заполнила три дня назад. Там было всё, от супа до котлет. Но у свекрови всегда находился повод для звонка и очередной порции претензий.
На следующий день Ирина заехала к Нине. Подруга встретила её радостным объятием на пороге только что купленной квартиры.
— Представляешь, документы уже оформляют! Мой дом почти продан, — сообщила Нина, ведя Ирину на кухню. — К лету буду полноценной горожанкой.
Ирина улыбнулась, рассматривая новое жилище подруги — светлую двушку в пятиэтажке.
— Устраиваешься потихоньку? Вижу, даже занавески повесила.
— Стараюсь, — кивнула Нина. — Только вот соседей пока не знаю совсем. Тут бы мне пригодилась твоя общительность.
Ирина фыркнула, помешивая чай:
— Какая общительность? Я даже со свекровью нормально общаться не могу.
Она пересказала утренний разговор с Галиной Петровной.
— Представляешь, опять мне позвонила с обвинениями! Холодильник ломится от еды, а я, оказывается, её морю голодом. И ты знаешь, что самое обидное? Она меня с Мариной перепутала — с дочерью, которая двадцать лет назад в Германию уехала.
Нина задумчиво постукивала ложечкой по краю чашки.
— А почему ты никогда о ней не рассказывала? О дочери свекрови?
— Потому что это больная тема, — вздохнула Ирина. — Они поссорились, когда Марина решила выйти замуж за немца и уехать. Галина Петровна была против. С тех пор они почти не общаются. Александр говорит, открытки на Новый год — и всё.
— И сколько ей сейчас лет? Свекрови твоей?
— Семьдесят два. Но она крепкая, сама всё делает. Только характер… — Ирина не договорила и махнула рукой.
— Слушай, — вдруг оживилась Нина, — а что если я буду иногда к твоей Галине Петровне заходить? Мы ведь теперь соседки почти. Ей, наверное, одиноко, вот она и цепляется к тебе по любому поводу.
Ирина с сомнением покачала головой:
— Она никого к себе не пускает. Даже соцработника выгнала, когда мы попытались организовать помощь.
— Но я же не соцработник! — Нина подмигнула. — Я просто новая соседка, которая зашла спросить, где тут хороший магазин поблизости.
Идея показалась Ирине безумной, но что-то в ней зацепило. А вдруг получится?
Через неделю Нина позвонила с неожиданной новостью:
— Ты не поверишь! Я была у твоей свекрови, и мы замечательно поговорили. Она мне даже чай предложила.
— Шутишь? — изумилась Ирина. — Галина Петровна? Чай предложила?
— Клянусь! Мы про сорта герани полчаса проболтали. У неё на подоконнике целый сад, ты знала?
Ирина знала. Но никогда не думала, что свекровь станет обсуждать это с посторонним человеком.
С тех пор Нина навещала Галину Петровну пару раз в неделю. И — о чудо! — количество звонков с жалобами заметно сократилось. Свекровь даже как-то поблагодарила Ирину за «хорошую подругу», которая «хоть заходит, в отличие от некоторых».
Александр не верил своим ушам, когда Ирина рассказала ему о перемирии.
— Мама всегда всех посторонних за порог не пускала, — удивлялся он, обнимая жену. — А тут вдруг…
— Нина просто умеет находить подход, — улыбнулась Ирина, впервые за долгое время чувствуя облегчение.
Звонок раздался, когда Ирина варила борщ.
— Ты зачем эту проходимку ко мне подослала? — голос Галины Петровны звенел от ярости.
— Какую проходимку? — Ирина растерянно перевернула половник в кастрюле.
— Эту твою… как её… Нину! Она задумала меня обокрасть!
— Что?! Галина Петровна, вы что такое говорите? — Ирина даже пригасила огонь под кастрюлей.
— А то и говорю! Пришла, всё разглядывала, про сервиз мой расспрашивала, на ковёр нахваливалась! Думаешь, я не понимаю, зачем она ходит? Присматривается!
Ирина прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Так хорошо всё начиналось…
— Это недоразумение, Галина Петровна. Нина просто делает вам комплименты. Она сама только переехала и…
— Знаю я эти комплименты! — перебила свекровь. — Чтобы её ноги больше у меня не было! И если ты с ней заодно…
— Да как вы можете?! — вскипела Ирина. — Нина — моя давняя подруга! Она порядочный человек! И её муж тоже был…
— Был? — подозрительно переспросила Галина Петровна. — Она что, вдова?
— Да, два года назад овдовела. Поэтому и переехала.
В трубке повисла пауза. Затем свекровь сказала уже без прежней злости:
— Всё равно пусть не приходит. Я ей не верю.
Телефон замолчал. Ирина смотрела на экран, чувствуя, как внутри закипает та же ярость, что и в кастрюле с борщом. И всё начинать сначала.
Вечером позвонила расстроенная Нина.
— Представляешь, Ира, твоя свекровь меня на порог не пустила! Я стучу, а она кричит из-за двери: «Убирайся, воровка!» Что случилось?
— Нин, прости, — виновато ответила Ирина. — Она вбила себе в голову, что ты к её вещам присматриваешься. Сказала, что ты сервиз и ковёр слишком расхваливала.
— Господи, я просто сделала комплимент! Сказала, что у неё красивый сервиз, старинный, такого сейчас не найдёшь. А ковёр… я только заметила, что он похож на тот, что был у моей бабушки.
Ирина устало потёрла переносицу:
— Я знаю, Нин. Это она так… боится. Одинокая, запуганная старушка.
— Скорее злая и подозрительная, — хмыкнула Нина, но тут же смягчилась. — Ладно, не переживай, я не обижаюсь. Просто жаль, что не получилось тебе помочь.
На выходных Ирина, как обычно, отправилась к свекрови с сумками продуктов. Галина Петровна встретила её настороженно, но впустила. Пока Ирина раскладывала покупки по полкам, старушка молча наблюдала.
— Что это? — внезапно спросила она, указывая на пакет с творогом.
— Деревенский творог, как вы любите, — отозвалась Ирина, не оборачиваясь.
— А почему не тот, что обычно?
— Потому что в том магазине сегодня не было. Я взяла в фермерской лавке, он даже лучше.
— Лучше? — Галина Петровна недоверчиво взяла пакет. — Почём брала?
— Немного дороже обычного, — пожала плечами Ирина. — Но качество того стоит.
— Вот! — вдруг оживилась свекровь. — Тратишь мои деньги на всякую ерунду! Я, между прочим, пенсию небольшую получаю!
— Галина Петровна, — медленно проговорила Ирина, чувствуя, как натягивается последняя струна терпения, — мы с Сашей уже много лет покупаем вам продукты на наши деньги. И лекарства тоже.
— Знаю я вас! — фыркнула старушка. — Записываете небось, потом Сашеньке предъявите, когда я помру!
Ирина резко развернулась, собираясь ответить, и вдруг увидела на комоде фотографию в рамке, которой раньше не замечала. Молодая Галина Петровна и девушка лет двадцати, очень похожая на неё — те же зеленые глаза, тот же разворот плеч.
— Это Марина? — тихо спросила Ирина, подходя ближе.
Лицо свекрови дрогнуло. Она быстро подошла и положила рамку лицевой стороной вниз.
— Не твоё дело, — отрезала она. — Лучше скажи, почему эта твоя подружка к моему сервизу так присматривалась? Что вы задумали?
Ирина не ответила. Она смотрела на перевёрнутую рамку и вдруг поняла, что за всей этой сварливостью и подозрительностью скрывается что-то гораздо более глубокое и болезненное.
— Галина Петровна, — Ирина осторожно взяла рамку и перевернула её, — расскажите мне о Марине. Почему вы никогда о ней не говорите?
Лицо свекрови окаменело, глаза сузились.
— А что рассказывать? — сухо ответила она. — Уехала за границу, бросила мать. Конец истории.
— Но ведь должна быть причина, — мягко настаивала Ирина. — Вы никогда не пытались…
— Хватит! — Галина Петровна выхватила рамку из рук невестки. — Ты сюда продукты привезла или душу мою наизнанку выворачивать?
В этот момент зазвонил дверной звонок. Свекровь вздрогнула.
— Кто это? Опять твоя подружка-воровка?
— Не знаю, — пожала плечами Ирина. — Может, соседи?
Галина Петровна, подозрительно косясь на невестку, пошла открывать. На пороге стоял Александр с букетом хризантем.
— Мам, привет! — он наклонился и поцеловал мать в щёку. — Решил заехать, проведать вас.
— Сговорились что ли? — проворчала старушка, но сына впустила, приняла цветы и даже улыбнулась краешком губ.
Александр помог Ирине разложить оставшиеся продукты. Втроём сели пить чай на кухне. Разговор не клеился — Галина Петровна отвечала односложно, а Ирина всё время возвращалась мыслями к фотографии.
— Мам, — внезапно сказал Александр, отхлебнув чай, — а помнишь, как мы с Мариной в детстве ходили на рыбалку? Ты ещё пирожки нам с собой давала.
Галина Петровна замерла с чашкой в руках. Ирина напряглась, ожидая взрыва.
— Помню, — неожиданно тихо ответила свекровь. — Ты всегда карасей приносил, а она — только пустое ведро и мокрые штаны.
— Зато сказок наслушается от местных рыбаков — и давай нам пересказывать, — улыбнулся Александр. — Язык у неё всегда хорошо подвешен был.
— В отца, — кивнула Галина Петровна. — Анатолий тоже говорун был.
Ирина не верила своим ушам. Впервые свекровь вот так, спокойно говорила о дочери.
— А почему вы поссорились, мам? — спросил вдруг Александр. — Вы же никогда толком не объясняли.
Галина Петровна резко отставила чашку. Чай выплеснулся на скатерть, оставляя тёмное пятно.
— Потому что она предала свою семью! — голос старушки дрогнул. — Встретила этого… немца! И всё! Всё бросила — страну, язык, меня!
— Но ведь она любила его, — осторожно заметил Александр.
— Любила? — Галина Петровна горько усмехнулась. — Любят родителей, детей! А это… блажь! Я ей говорила, что она пожалеет, но разве она слушала?
Ирина собрала салфеткой разлитый чай.
— И как сложилась её жизнь там? — спросила она тихо. — Вы общаетесь?
— Открытки на Новый год, — покачала головой свекровь. — Больше ничего.
— А вы хотели бы… больше? — осторожно спросила Ирина.
Галина Петровна молчала, сжимая чашку так, что побелели костяшки пальцев. И вдруг — Ирина не поверила своим глазам — по морщинистой щеке покатилась слеза.
— Да какая разница, чего я хочу? — жёстко сказала старушка, смахивая предательскую влагу. — Ей там хорошо. Дом, муж-бизнесмен, дети. Зачем ей мать-пенсионерка?
— Дети? — переспросил Александр. — У меня есть племянники?
— Племянница и племянник, — кивнула Галина Петровна. — Уже большие. По фотографиям только знаю.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Ирина вдруг поняла, глядя на понурые плечи свекрови, что за всей её ворчливостью и подозрительностью все эти годы скрывалась боль брошенной матери и страх остаться совсем одной.
— Вы боитесь, — сказала она, не спрашивая.
Галина Петровна вскинула на неё изумлённый взгляд.
— Боюсь?
— Что и мы вас оставим, — продолжила Ирина. — Как Марина. Поэтому вы нас постоянно проверяете — звонками, претензиями, обвинениями. Проверяете, придём ли, отвернёмся ли, бросим ли, если вы будете… сложной.
Старушка застыла, глядя на невестку широко раскрытыми глазами. Губы её дрогнули.
— Глупости, — прошептала она, но как-то неубедительно.
— Это правда, мам? — тихо спросил Александр.
Галина Петровна обвела взглядом кухню, будто видела её впервые — желтеющие обои, старая мебель, патефон в углу. Вещи, которые помнили другую жизнь — с мужем, с дочерью, когда дом был полон шума и голосов.
— А вдруг я умру, и никто не заметит? — внезапно прошептала она. — Неделю, месяц буду лежать, пока запах соседям не помешает.
— Мама! — Александр вскочил и обнял мать за плечи. — Как ты можешь такое говорить?
— Но ведь так и бывает, — упрямо сказала Галина Петровна. — У Зинаиды Васильевны с пятого этажа именно так и случилось. Три дня пролежала, пока не нашли.
Ирина смотрела на свекровь и видела не капризную, сварливую старуху, а испуганную женщину, которая боялась забвения.
— Я знаю, вы меня не любите, — сказала вдруг Галина Петровна, глядя на невестку. — За что любить-то? Я же вам всю жизнь порчу.
— Неправда, — Ирина подвинулась ближе и осторожно взяла сухую руку свекрови в свои ладони. — Я не испытываю к вам неприязни. Иногда злюсь, конечно, но…
— Но я же нарочно! — вдруг выпалила старушка. — Я же специально звоню, придираюсь, жалуюсь! Чтобы вы…
— Чтобы мы не забывали о вас, — закончила за неё Ирина. — Я понимаю. Теперь понимаю.
Прошёл месяц. Ирина расставляла тарелки на кухонном столе, когда услышала звонок в дверь.
— Открыто! — крикнула она, не отрываясь от дела.
В дверях показалась Нина с пирогом в руках.
— Привет! Помощь нужна? Ого, сколько всего наготовила! — она обвела взглядом заставленный стол.
— Сама в шоке, — хмыкнула Ирина. — Кто бы мог подумать, что я буду так волноваться из-за визита свекрови.
После того разговора многое изменилось. Галина Петровна больше не звонила с претензиями каждый день. Теперь раз в неделю они созванивались, чтобы обсудить, кто и что приготовит на семейный обед.
— Значит, помирились вы с ней? — Нина поставила пирог на стол. — И как она теперь ко мне относится? Всё ещё считает воровкой?
Дверной звонок не дал Ирине ответить. На пороге стоял Александр, а рядом с ним — его мать с небольшой сумкой в руках.
— Добрый день, — неловко сказала Галина Петровна, глядя на Нину. — А вы, значит, та самая… подруга Ирины.
— Та самая, — улыбнулась Нина. — Вы уж извините, что напугала вас тогда. Я просто восхищалась вашими вещами, а не присматривалась к ним.
— Да я поняла уже, — махнула рукой старушка. — Сашенька мне всё объяснил.
За обедом Галина Петровна была непривычно тихой, но внимательно слушала разговоры. Когда Нина похвалила борщ, старушка вдруг сказала:
— А вы знаете, что у меня внучка в Германии живёт? Юлией зовут. Вот-вот школу закончит.
— Правда? — изумилась Нина. — И вы часто видитесь?
— Никогда, — покачала головой Галина Петровна. — Но… — она замолчала и посмотрела на сына, словно ища поддержки.
— Мы написали Марине электронное письмо, — улыбнулся Александр. — И она ответила. Сказала, что скучает.
Ирина заметила, как свекровь украдкой вытерла глаза салфеткой.
Вечером, когда гости разошлись, Александр обнял жену и прошептал:
— Ты не представляешь, что стало с мамой после того разговора. Она достала все фотографии Марины, альбомы перебирала. А потом попросила помочь ей написать письмо.
— Они помирятся? — тихо спросила Ирина.
— Кто знает, — пожал плечами муж. — Но это начало.
Через неделю раздался звонок. Звонила свекровь.
— Ирочка, — сказала она непривычно мягко, — ты не могла бы мне помочь? Я тут подумала… может, мне компьютер купить? Марина предложила по этому… как его…
— Скайпу? — подсказала Ирина, с трудом сдерживая улыбку.
— Да-да, по нему самому! Чтобы внуков увидеть. Ты поможешь разобраться?
— Конечно, Галина Петровна! — с готовностью ответила Ирина. — В субботу вместе выберем.
Положив трубку, она подошла к окну. Во дворе шёл первый летний дождь, умывая листву и стекая по стёклам прозрачными дорожками. Как слёзы, которые иногда нужно пролить, чтобы начать всё сначала.
