Марина зашла в МФЦ за справкой о льготах — и мир словно качнулся.
В списке заявителей на реновацию чёрным по белому: «Крылова Галина Петровна». Свекровь. Адрес: улица Академика Королёва, дом 15, квартира 47.
Её адрес.
— Простите, — обратилась к консультанту, — а можно посмотреть эти документы?
— Конечно. Но только если вы по этому же адресу прописаны.
Марина показала паспорт. Девушка кивнула, протянула папку.
И тут началось.
Галина Петровна подавала заявление на участие в московской программе реновации. Указала адрес: улица Академика Королёва, 15-47 как «место фактического проживания». А в графе «основание для участия» написала: «дом в г. Воронеж снесён по программе реновации, временно проживаю у родственников в Москве».
— Да что же это такое?! — вырвалось у Марины.
Консультант удивлённо подняла голову:
— Что-то не так?
— Всё не так! Эта женщина не живёт по этому адресу!
— А вы кто ей?
— Невестка.
— Понятно, — девушка сочувственно кивнула. — А она прописана у вас?
— НЕТ! И не собираюсь её прописывать!
— Тогда её заявление отклонят. Для участия в программе нужна московская прописка.
Марина выдохнула. Слава богу. Значит, ничего страшного не произошло. Пока.
Но дома её ждал сюрприз.
Сергей сидел на кухне — довольный, расслабленный. Работал он главным инженером, получал семьдесят тысяч, считал жизнь удавшейся.
— Сереж, — Марина положила на стол распечатку документов, — твоя мама подала заявление на реновацию. От нашего адреса.
— Ну да, — он даже не удивился. — Она говорила.
Говорила?!
— Сережа, ты в курсе, что она написала?
— В общих чертах.
— А в частности?
Он пожал плечами:
— Не помню. Какие-то бумаги для получения жилья.
Марина читала строчка за строчкой:
— Слушай сюда. «Прошу рассмотреть мою кандидатуру для участия в программе реновации жилого фонда города Москвы. В настоящее время временно проживаю у родственников по адресу…»
— И что?
— «…до решения жилищного вопроса в рамках программы реновации».
— Марин, ну и что тут такого?
Она подняла глаза:
— Сережа, ты понимаешь, что написано? Она указала наш адрес как место проживания!
— Временного проживания.
— Без разницы! Для участия в программе этого достаточно!
— Ну и хорошо. Пусть участвует.
Марина отложила бумаги. Глубоко вдохнула. Потом ещё раз.
Сергей всегда был… как бы это сказать… доверчивым. Особенно к матери. Галина Петровна могла убедить его в чём угодно. И убеждала. Регулярно.
— Сереж, — проговорила медленно, — а ты знаешь, что означает участие в программе реновации?
— Ну… дают новую квартиру взамен старой.
— Кому дают?
— Тем, кого выселяют.
— А если в квартире несколько человек?
Он задумался:
— Ну… всем дают?
— Всем прописанным. Пропорционально количеству человек.
— И что?
— Сережа! — Марина не выдержала. — Если наш дом попадёт под снос, твоей маме дадут долю в новой квартире!
— Какую долю?
— Треть! Сейчас нас двое — тебе и мне по половине. Станет трое — каждому по трети!
Сергей почесал затылок. Эта привычка выдавала его всегда — когда он начинал что-то соображать.
— Марин, но это же хорошо. Больше людей — больше квартира.
— А если не больше? А если такая же?
— Не может быть.
— Может! По закону дают равнозначную площадь. А равнозначная — это не обязательно большая!
Он помолчал. Почесал затылок ещё раз.
— Ладно, допустим. Но мама же не собирается к нам переезжать.
— А что она собирается делать?
— Получить свою квартиру. И жить отдельно.
— Сережа, — Марина говорила очень спокойно, — для получения квартиры по программе реновации нужна московская прописка.
— Ну да.
— У твоей мамы её нет.
— Нет.
— Значит, ей нужно где-то прописаться.
— Логично.
— У нас.
Пауза. Долгая пауза.
— А… точно, — протянул Сергей.
— Точно. И вот тогда начнётся самое интересное.
На следующий день позвонила Галина Петровна. Голос бодрый, деловой:
— Марина, мне к вам нужно приехать.
— Зачем, Галина Петровна?
— Документы оформить.
— Какие документы?
— Прописку, конечно! Я же подала заявление на реновацию!
Вот оно. Началось.
— Галина Петровна, а зачем вам наша прописка?
— Как зачем? — удивление в голосе было искренним. — Для программы! Без московской прописки не примут!
— А почему именно у нас?
— А где ещё? У Тани в Воронеже одна комната, там трое живут!
— И ?
— Вот именно! А мне нужна именно Москва!
— Почему?
— Марина, ты что, не понимаешь? — голос стал нетерпеливым. — В Москве условия лучше! И квартиры дают приличные, не какие-то однушки без ремонта!
Ага. Вот в чём дело.
— Галина Петровна, но ведь ваш дом уже снесли в Воронеже. Вам там должны дать новую квартиру.
— Дают! Однушку в панельке без ремонта! Это что, жизнь?
— Но по закону вам обязаны предоставить равнозначное жильё…
— Марина, не говори глупости! В Москве условия совсем другие! Здесь и доплаты больше, и квартиры получше дают!
Это было неправдой. Но спорить сейчас не имело смысла.
— Галина Петровна, мне нужно подумать.
— Что тут думать?! — голос стал резким. — Я же не денег прошу! Просто бумажку поставить!
— Это не просто бумажка.
— А что?
— Это юридический документ, который даёт определённые права.
— Какие права? — рассмеялась свекровь. — Марина, ты фильмов насмотрелась! Я же не собираюсь к вам переезжать!
— А что вы собираетесь делать?
— Получить нормальную квартиру! А не ту однушку, которую предлагают!
— А если наш дом тоже попадёт под реновацию?
Пауза. Короткая, но красноречивая.
— Ну… тогда всем лучше будет.
— Как это — всем?
— Марина, не придумывай проблемы! Больше народу прописано — больше площадь дают!
— А если не дают?
— Обязательно дают! Это же закон!
— Галина Петровна, закон гарантирует равнозначную площадь. А равнозначная может быть такой же, как была.
— Ерунда какая! У Светки из соседнего подъезда дом снесли — дали трёшку вместо двушки!
— А другим дали однушки вместо двушек.
— Не может быть!
— Может. Я работаю юрисконсультом, я знаю.
Снова пауза. Уже подлиннее.
— Марина, — голос стал мягким, почти жалобным, — ну что тебе стоит? Ну подпиши бумажку! Мне шестьдесят восемь лет, я пенсионерка! Дом снесли, жить негде!
Вот она, коронная фраза. «Жить негде — я пенсионерка!». Хотя живёт у дочери уже полгода.
— Галина Петровна, вы же временно живёте у дочери.
— В одной комнате! Втроём с внуком! Как ребёнку уроки делать? А мне в Воронеже предлагают однушку в доме без лифта!
— Но это не значит, что вы можете претендовать на чужую квартиру.
— Чужую?! — голос взлетел вверх. — Сергей тебе кто? Чужой?
— Сергей — мой муж. Но квартира куплена на мои деньги до брака.
— Понятно! — свекровь переключилась в атакующий режим. — Значит, я для тебя ничего не значу! Я не в счет для тебя! Своё дороже!
— Семья — это когда спрашивают разрешения, а не ставят перед фактом.
— Какой факт? Я же ещё ничего не оформила!
— Уже подали документы в департамент.
— Предварительно подала! Без прописки всё равно не примут!
Марина устала от этого разговора. Галина Петровна умела измотать любого — словами, логикой, эмоциями.
— Я подумаю и перезвоню.
— Марина! — свекровь не сдавалась. — Ну что тебе стоит?! Просто разреши прописаться! Ты же ничего не теряешь!
Ничего не теряю.
Если бы она знала.
Вечером Марина открыла ноутбук. Начала изучать тонкости жилищного законодательства. Чем больше читала, тем хуже становилось.
Факт номер один: выселить прописанного пенсионера практически невозможно. Особенно если он докажет, что жить больше негде.
Факт номер два: при реновации жилплощадь распределяется между всеми прописанными. Пропорционально.
Факт номер три: прописанный человек получает определённые права на жильё. Даже если не живёт там постоянно.
Факт номер четыре: эти права сохраняются при продаже, обмене, наследовании квартиры.
Марина закрыла ноутбук. Картина стала ясной.
Галина Петровна хотела получить московскую прописку, чтобы претендовать на лучшие условия реновации. А заодно — подстраховаться на случай, если с невесткой что-то произойдёт.
Очень хитро. И очень опасно.
Сергей пришёл поздно — задержался на работе. Марина ждала его с готовыми аргументами.
— Сереж, мне звонила твоя мама.
— И что она сказала?
— Требует прописки.
— Требует? — он удивился. — Она же просила.
— Сережа, я изучила вопрос. Если мы её пропишем, могут быть серьёзные последствия.
— Какие последствия?
— Во-первых, выселить её потом будет почти невозможно.
— Зачем выселять? Она же не собирается жить с нами.
— А во-вторых, когда наш дом попадёт под реновацию, ей дадут долю в новой квартире.
— Мар, ну сколько можно об этом говорить! Дадут большую квартиру!
— А если не дадут?
— Дадут!
— Откуда такая уверенность?
Сергей сел на диван, устало потёр лицо:
— Марина, это моя мать. Она не станет нас обманывать.
— А что она УЖЕ делает?
— Что — делает?
— Подала документы без нашего разрешения. Указала наш адрес как место жительства. Это нормально?
— Ну… может, для ускорения процесса…
— Сережа! — Марина не выдержала. — Она нас ОБМАНЫВАЕТ! Говорит одно, а делает другое!
— Не обманывает. Просто… упрощает процедуру.
— Упрощает? За наш счёт!
Сергей встал, прошёлся по комнате:
— Ладно, допустим, ты права. Допустим, есть какие-то риски. Но это же мама! Мне сорок пять лет, а она всё ещё переживает за меня! Неужели я не могу помочь ей в старости?
— Можешь. Но не за счёт моей квартиры.
— Твоей квартиры? — он остановился. — А я тут кто?
— Ты мой муж. Но собственник — я. И решения принимаю тоже я.
Разговор зашёл в тупик. Сергей обиделся, Марина устала объяснять очевидное.
На следующий день Галина Петровна объявилась сама. Позвонила в дверь около двух часов дня — когда Сергей был на работе.
— Здравствуй, Марина! — бодро поздоровалась. — Ну что, будем оформлять?
В руках — тяжёлая сумка и папка документов.
— Галина Петровна, проходите. Нам нужно поговорить.
— О чём говорить? Всё просто — подписываешь согласие, и дело с концом!
Она прошла на кухню, разложила бумаги на столе:
— Вот согласие собственника на регистрацию. Вот заявление в паспортный стол. Вот справка о составе семьи…
— Постойте, — Марина остановила её. — Какая справка о составе семьи?
— Обычная. Что я у вас проживаю.
— Но вы же не проживаете!
— Буду проживать. Временно.
— Как это — временно?
Галина Петровна махнула рукой:
— Ну, пока квартиру не получу. Месяц-два, не больше.
Вот-вот. Истинное лицо.
— Галина Петровна, вы хотите к нам переехать?
— Ненадолго! У Тани совсем тесно, внук же еще в квартире…
— А я вас не приглашала.
— Как не приглашала? — свекровь удивилась. — А прописка на что?
— Прописка не означает проживание!
— Ещё как означает! Марина, ты что, в законах не разбираешься?
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Галина Петровна действовала нагло, открыто, не стесняясь.
— Галина Петровна, я не буду вас прописывать.
— Что?! — свекровь побледнела.
— Не буду. И не буду разрешать здесь жить.
— Как ты смеешь?! Я тебе что, чужая?
— Не чужая. Но и не собственник этой квартиры.
— А Сергей? Он согласен!
— Сергей не собственник.
— Он твой муж!
— И что?
— Как «что»? Муж и жена — одна семья! А семья помогает друг другу!
— Помогает. Но не за счёт обмана.
— Какой обман?! — Галина Петровна вскочила с места. — Я честно прошу помощи!
— Честно? Вы подали документы без нашего ведома!
— Ну и что? Предварительно подала!
— Указали наш адрес как место жительства!
— Временного жительства!
— Без нашего согласия!
— А зачем согласие? Это же семья!
Марина встала тоже:
— Галина Петровна, вы хотите получить московскую прописку, чтобы претендовать на лучшие условия реновации. Это ваша цель.
— Ну да! И что тут плохого?
— А ещё вы хотите подстраховаться. На случай, если с моей квартирой что-то произойдёт.
— Не понимаю, о чём ты говоришь!
— Понимаете. Прописка даёт права на жильё. И вы это прекрасно знаете.
Галина Петровна села обратно, сложила руки на груди:
— Марина, ты слишком много думаешь о плохом. Я же не враг вам!
— Не враг. Но и не друг.
— Как это — не друг? Я же мать Сергея!
— Мать Сергея, которая обманывает сына и невестку.
— Не обманываю! Просто… не всё рассказываю.
— А в чём разница?
Свекровь помолчала. Потом тяжело вздохнула:
— Марина, мне шестьдесят восемь лет. Дом снесли. Пенсия — четырнадцать тысяч. У Тани своих проблем хватает. Что мне остаётся?
— Обратиться в социальные службы. Встать на учёт как нуждающаяся в жилье.
— Да там очередь на десять лет!
— Значит, ждать десять лет.
— Легко сказать! А если не доживу?
— Галина Петровна, это не мои проблемы.
— Не твои?! — свекровь вскочила снова. — А чьи? Я же не чужая тебе! Сергей мне сын, а ты — невестка!
— Я не обязана жертвовать своим имуществом ради чужих интересов.
Галина Петровна схватила сумку:
— Хорошо! Всё понятно! Сергей наконец узнает, какая у него жена!
— Пусть узнает.
— Он тебе этого не простит!
— Посмотрим.
— Я пенсионерка! Мне негде жить! А ты… ты…
— Что — я?
— А потом вас не выселишь. Оформляйтесь там, куда пустили жить.
Слова вырвались сами собой. Резко, жёстко, без компромиссов.
Галина Петровна замерла с открытым ртом.
— Что… что ты сказала?
— То, что думаю. Вы хотите использовать мою квартиру для своих целей. А я не позволю.
— Использовать? Я прошу помощи!
— Вы требуете прописки. Без неё ваши планы не сработают.
— Какие планы?
— Получить московские льготы за счёт чужой прописки. Претендовать на долю в чужой квартире — моей квартире. Обеспечить себе юридические права на чужую собственность.
Свекровь стояла, тяжело дыша. Лицо красное, глаза сверкают.
— Ты… ты бесчувственная! Эгоистка! Жадина!
— Может быть.
— Когда тебе понадобится помощь — не жди её от меня!
— Не буду ждать.
— И от Сергея тоже!
— Да конечно.
Галина Петровна схватила документы, запихнула в сумку:
— Запомни этот день! Запомни!
И выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.
Марина осталась одна. Сердце колотилось. Но она чувствовала странное облегчение.
Граница была защищена.
Вечером пришёл Сергей. Лицо мрачное, взгляд тяжёлый.
— Мама рассказала, что ты ей наговорила.
— И что я наговорила?
— Что она хочет отобрать нашу квартиру.
— А разве не хочет?
— Марина! — он не выдержал. — Это моя МАТЬ! Ей негде жить!
— Она живёт у дочери.
— В одной комнате!
— Не моя проблема.
— Как это — не твоя? Мы же семья!
— Семья — это ты и я. А не твоя мама.
Сергей сел на диван, опустил голову:
— Марин, ну неужели тебе так трудно помочь?
— Помочь — не трудно. Жертвовать квартирой — трудно.
— Никто не просит жертвовать квартирой!
— Просят прописку. А прописка ведёт к потере контроля над собственностью.
— Ты слишком всё усложняешь.
— А ты слишком упрощаешь.
Они молчали. Долго молчали.
Потом Сергей поднял голову:
— Ладно. Твоё решение. Но с мамой я ссориться не буду.
— И не надо.
— Буду ей помогать деньгами тогда.
— Это твоё право.
— А отношения между вами испорчены навсегда.
— Значит, так тому и быть.
Через месяц Галина Петровна получила однокомнатную квартиру в Воронеже — ту самую, которую ей предлагали изначально. Тридцать два метра в панельной пятиэтажке без лифта. Зато своя.
Прописалась там. С Мариной больше не разговаривала.
А Марина не жалела о своём решении.
Квартира осталась её собственностью. Границы — защищёнными. А совесть — чистой.
