никитаАнтонина Петровна слыла женщиной принципиальной. На работе, в НИИ «Стальпроект», где она тридцать лет руководила лабораторией, коллеги её уважительно называли «железной леди». Дома же единственный сын Игорь окрестил мать «непотопляемым авианосцем». Всё потому, что если Антонина Петровна вбивала себе что-то в голову, не помогали ни доводы разума, ни мольбы, ни даже откровенный шантаж.
— Вам легко жилось с отцом! — восклицал Игорь, когда мать в очередной раз настаивала на своём, не желая слышать никаких возражений. — Покойный Анатолий Степанович был человеком мягким. Но я весь в тебя, мам! И характер такой же железобетонный. И жена у меня под стать.
Антонина Петровна поджимала тонкие губы и гордо вскидывала подбородок. Фраза про жену обычно оставалась без комментариев.
С Алисой, невесткой, отношения у свекрови не задались с самого начала. Год назад, когда Игорь привёл домой невесту, Антонина Петровна сразу решила: не пара. А уж когда услышала, что девушка работает в рекламном агентстве, и вовсе скривилась.
— Игорь, ты — кандидат технических наук, — прошипела она позже на кухне, пока Алиса в гостиной разглядывала семейные фотографии. — На кой тебе эта вертихвостка с её бесполезной работой?
— Мам, во-первых, я поверить не могу, что ты назвала женщину вертихвосткой. Что мы, в девятнадцатом веке? А во-вторых, Алиса — креативный директор крупного агентства. Она талантлива, умна и зарабатывает, между прочим, побольше меня.
Это был ещё один удар по самолюбию Антонины Петровны. Её сын — продолжатель династии инженеров — связался с какой-то пустышкой из мира глянца. И вдобавок эта особа получает больше, чем он!
Свадьбу сыграли через два месяца. Торжество получилось скромным, в кругу самых близких. Антонина Петровна, не сумев отговорить сына от «поспешного решения», решила показать характер и проигнорировала мероприятие, сославшись на плохое самочувствие. Игорь не поверил, но настаивать не стал. Так и остался самый важный день его жизни без благословения матери.
Жизнь молодой семьи потекла своим чередом. Игорь с Алисой сняли квартиру в Сокольниках, рядом с парком. Антонина Петровна, смирившись с неизбежным, иногда звонила сыну, изредка приглашала в гости. Невестку она старалась не замечать, а если та оказывалась рядом, вела себя нарочито холодно.
Алиса сначала пыталась растопить лёд: привозила свекрови домашнюю выпечку, дарила мелкие подарки к праздникам, интересовалась здоровьем и даже пару раз приглашала в ресторан. Антонина Петровна принимала знаки внимания со снисходительной миной, но сама навстречу не шла.
— Она просто пытается купить твоё расположение, — заявляла свекровь сыну. — Чувствует, что не на своём месте. Дорогие рестораны, итальянские духи… Думает, что если у неё есть деньги, то и воспитание появится само собой.
Игорь злился, спорил, убеждал мать, что Алиса искренна в своих порывах, но потом махнул рукой. Если две самые важные женщины в его жизни не могли найти общий язык — что ж, придётся жить в условиях холодной войны.
И вот тут начался настоящий конфликт.
Всё произошло в один из тех редких дней, когда молодые супруги заехали к Антонине Петровне на ужин.
Вечер начался неплохо. Свекровь расщедрилась на свой фирменный рассольник и испекла пирог с яблоками. За столом обсуждали нейтральные темы: последние новости, погоду, работу Игоря. О делах невестки никто не спрашивал.
— Мам, а я забыл сказать, — улыбнулся Игорь, когда они перешли к чаю. — У нас для тебя новость.
Антонина Петровна насторожилась, поправила узел седых волос на затылке.
— Алиса получила повышение на работе. Теперь она исполнительный директор агентства.
— Поздравляю, — сухо отозвалась свекровь, не глядя на невестку. — Видимо, теперь у вас ещё больше денег и ещё меньше времени на создание нормальной семьи.
— Что значит «нормальной семьи»? — нахмурился Игорь.
— То и значит. Когда вы планируете заводить детей? Или карьера важнее?
Алиса слегка побледнела, но промолчала, помешивая чай в чашке.
— Мам, мы уже говорили об этом. Всему своё время.
— Время, время! — махнула рукой Антонина Петровна. — Мне шестьдесят пять. Неужели трудно порадовать мать внуками, пока я ещё жива? Но нет, вашей мадам только бы в офисе сидеть, да указания раздавать!
— Антонина Петровна, — тихо произнесла Алиса, и в голосе её зазвенела сталь, — я понимаю ваше беспокойство. Но решение о детях — это наше с Игорем личное дело. И сроки зависят только от нас.
— Ха! — свекровь резко поставила чашку на блюдце. — Слышал, Игорь? Твоя жена решает, будут у меня внуки или нет! И когда. А мне, значит, нужно сидеть тихо и ждать у моря погоды.
— Ты неправильно поняла, — попытался успокоить мать Игорь.
— Я всё прекрасно поняла! — отрезала Антонина Петровна. — У этой вашей… карьеристки другие планы. И тебя она уже полностью под каблук загнала. Сидишь тут, глазами хлопаешь, как будто тебе медом по губам помазали. А я ведь сразу видела, какая она на самом деле.
— И какая же? — Алиса выпрямилась на стуле, глядя свекрови прямо в глаза.
— Холодная, расчётливая выскочка! — выпалила Антонина Петровна. — Тебе же дети не нужны, тебе муж-подкаблучник нужен, квартира в центре и отдых на Мальдивах.
— Мама! — Игорь стукнул ладонью по столу. — Прекрати сейчас же!
Но Антонину Петровну уже несло.
— А знаешь, что я думаю на самом деле? Что ты бесплодна. И скрываешь это от сына. Потому и тянешь с детьми. А когда правда вскроется, будет поздно, Игорь уже увязнет в этом браке. И останется без наследников.
В комнате повисла мёртвая тишина. Алиса побелела как мел. Игорь резко поднялся, опрокинув чашку.
— Мама, ты перешла все границы, — его голос дрожал от гнева. — Ты не имеешь права говорить такие вещи. Извинись немедленно перед моей женой.
— И не подумаю, — отрезала Антонина Петровна. — Я сказала то, что думаю. И всё, что я сказала — правда. Пусть горькая, но правда.
— Игорь, поехали домой, — тихо сказала Алиса, поднимаясь из-за стола. Руки её слегка дрожали, но голос был твёрд. — Спасибо за ужин, Антонина Петровна. Было познавательно.
— Мы уходим, — Игорь взял жену за руку. — И пока ты не извинишься перед Алисой, мы к тебе не приедем.
— Можно подумать, я в восторге от ваших визитов, — фыркнула свекровь. — Извиняться не за что. Я просто высказала свою точку зрения.
— Нет, мама. Ты оскорбила мою жену безо всякого повода. И пока ты не признаешь, что была неправа, мы с тобой не увидимся.
— Как знаешь, — Антонина Петровна гордо вскинула подбородок. — Только потом не прибегай с повинной, когда поймёшь, что я была права.
Прошло три месяца. Игорь сдержал слово — не звонил и не приезжал к матери. Та первое время тоже гордо молчала. Но к концу первого месяца не выдержала и набрала номер сына.
— Игорь, это глупо, — сказала она вместо приветствия. — Сколько можно дуться? Мать у тебя одна.
— Согласен, — ответил сын. — И поэтому я жду, когда эта единственная мать найдёт в себе силы извиниться перед моей женой.
— За что извиняться? За правду?
— Твоя «правда» — это набор оскорбительных домыслов. Ты обидела Алису до глубины души. И меня тоже.
— Избавь меня от этих драм, — вздохнула Антонина Петровна. — Хочешь знать, как на самом деле обстоят дела? У тебя просто нет своего мнения. Она тебя накрутила против матери, а ты и рад стараться. Слушай, может, приедешь один? Поговорим спокойно, без истерик.
— Извини, мам, не получится, — голос Игоря звучал устало. — Алиса — моя семья. И я не буду выбирать между вами. Но я и не позволю тебе оскорблять её безнаказанно. Всё очень просто: извинись — и вернёмся к нормальному общению. Не хочешь — твой выбор.
Антонина Петровна поджала губы. Сын явно вообразил себя большим мужчиной, выдвигающим условия. Что ж, она не собиралась потакать этому ребячеству.
— Значит, ты выбрал сторону, — сухо сказала она. — Хорошо. Я всё поняла.
И повесила трубку.
Гордая женщина звонила ещё дважды. Сначала через неделю, затем через две. Разговор каждый раз шёл по одному и тому же кругу: Антонина Петровна требовала, чтобы сын «образумился» и приехал, Игорь настаивал на извинениях перед Алисой. Ни один не желал уступать.
На исходе третьего месяца противостояния случилось непредвиденное. Антонина Петровна, возвращаясь с работы, поскользнулась на обледеневших ступенях и сломала бедро. Соседка вызвала скорую, женщину увезли в больницу. Уже оттуда, после операции, она позвонила сыну и скупо сообщила о случившемся.
— Я приеду, — тут же отозвался Игорь.
— Только ты, — уточнила мать. — Без своей… без Алисы.
— Мам, хватит, — в голосе сына сквозила усталость. — Мы приедем вместе. И лучше бы тебе забыть свою гордость хотя бы на время болезни.
— Игорь, — Алиса взяла мужа за руку, её голос звучал твёрдо, — я знаю, что твоя мама сейчас в сложной ситуации, но я тебе так скажу — пусть твоя мама извинится, если хочет со мной помириться, а я первой на контакт не пойду. Это принципиально.
Игорь тяжело вздохнул.
— Слышала, мам? Алиса права. Ты должна извиниться. Мы приедем, конечно, я не могу оставить тебя в беде, но настоящего примирения не будет, пока ты не признаешь свою неправоту.
В больничной палате Антонина Петровна лежала бледная, осунувшаяся. От былой царственной осанки не осталось и следа. Игорь, увидев мать в таком состоянии, на мгновение растерялся. Алиса тихо вошла следом, неся букет белых хризантем и пакет с фруктами.
— Привет, мам, — Игорь присел на край кровати, взял мать за руку. — Как ты?
— Жить буду, — слабо усмехнулась Антонина Петровна. — Только это будет непросто. Вот, полюбуйся, какая тебе обуза досталась.
— Прекрати, — оборвал её сын. — Какая ты обуза? Что за глупости. Поправишься — и всё будет как прежде.
Антонина Петровна скользнула взглядом по невестке, стоявшей чуть в стороне, но ничего не сказала.
— Врачи говорят, через неделю выпишут, — продолжила она, обращаясь исключительно к сыну. — Только сразу предупреждаю: сиделку не потяну. Пенсия у меня, сам знаешь, не ахти.
— Мам, забудь про сиделку. Ты поедешь к нам.
— Что? — Антонина Петровна удивлённо моргнула. — К вам? Это ещё зачем?
— Затем, что тебе нужен уход. А у нас есть свободная комната. Будешь жить с нами, пока не встанешь на ноги.
— Не говори ерунды! — Антонина Петровна попыталась приподняться, но охнула от боли. — У меня своя квартира. И вообще, жить с невесткой под одной крышей… кто это выдержит?
— Антонина Петровна, — впервые подала голос Алиса, делая шаг вперёд, — мы с Игорем всё обсудили. И я полностью согласна с ним. Вам сейчас нельзя оставаться одной. Вы поживёте у нас, пока не восстановитесь полностью.
— Вот спасибо, осчастливили, — съязвила свекровь, но как-то без прежнего запала. Слишком уж вымотана была болью и лекарствами. — А ты-то сама как это вынесешь? Ведь не питаешь ко мне особой любви.
— Вы мать моего мужа, — просто ответила Алиса. — Этого достаточно.
— Решено, — Игорь сжал мамину руку. — Готовься, через неделю мы тебя забираем.
Совместная жизнь трёх взрослых людей, два из которых были в состоянии холодной войны, началась непросто. Антонину Петровну поселили в бывшем кабинете Игоря, превратив его в уютную спальню. Первые дни свекровь пребывала в подавленном состоянии — после больницы она очень ослабла и большую часть времени проводила в постели. Алиса в эти дни работала из дома, чтобы присматривать за больной.
— Не нужна мне нянька, — ворчала Антонина Петровна, когда невестка приносила обед или помогала добраться до ванной комнаты.
— Это не нянька, это элементарная забота, — спокойно отвечала Алиса. — Вы бы для Игоря сделали то же самое.
— Не сомневайся, — фыркала свекровь. — Только вот сравнила… Он мой сын. А ты мне кто?
— Жена вашего сына. Этого мало?
На это Антонина Петровна обычно не находила что ответить и раздражённо отворачивалась.
Шли дни. Понемногу свекровь начала возвращаться к жизни. Больше времени проводила в общей комнате, смотрела телевизор, даже пыталась помогать по хозяйству — совала нос во все кастрюли, критиковала выбор продуктов, советовала, как правильно готовить. Алиса терпела, не реагировала на колкости и словно не замечала претензий.
— Я не понимаю, как ты держишься, — признался как-то Игорь, когда они с женой остались одни. — Мама ведёт себя… не очень. А ты терпишь и молчишь.
— А что мне делать? — пожала плечами Алиса. — Устраивать скандалы? Она больной человек. К тому же твоя мать. И потом, — девушка загадочно улыбнулась, — я играю вдолгую.
— Это как?
— Вот увидишь.
Однажды вечером Алиса задержалась на работе. Игорь тоже припозднился — проблемы с проектом требовали его внимания допоздна. Он позвонил матери, предупредил, что они с женой будут поздно, и попросил не волноваться.
— Я тебе что, дитя малое? — проворчала Антонина Петровна. — Не волнуйся, сама себе ужин сделаю.
— Только не напрягайся особо, — попросил сын. — Ты ещё не до конца восстановилась.
— Знаю я, знаю. Давай, работай спокойно.
Вопреки просьбе сына, Антонина Петровна решила не просто поужинать, а приготовить что-нибудь существенное — для всех троих. Хотелось доказать, что она не беспомощная развалина. Пусть невестка увидит, как готовит настоящая хозяйка.
Готовить пришлось, опираясь на ходунки. Дело шло медленно, но работа спорилась. К девяти вечера на столе красовались наваристый борщ, котлеты с пюре и компот из сухофруктов. Антонина Петровна с гордостью оглядела дело рук своих и принялась сервировать стол. Зазвонил телефон — Игорь предупредил, что они с Алисой выехали и будут минут через двадцать.
Свекровь как раз расставляла тарелки, когда случилась беда. Нога подвернулась, ходунки покачнулись — и дорогое блюдо из китайского фарфора, свадебный подарок молодым, выскользнуло из рук Антонины Петровны, упало на пол и разлетелось вдребезги.
Женщина ахнула. Вот так сюрприз! Разбила ценную вещь, да ещё ту, что была подарена на свадьбу. Невестка наверняка закатит скандал.
Антонина Петровна застыла в нерешительности. Нужно было срочно убрать осколки, но наклоняться в её состоянии было рискованно. Пока она размышляла, в замке повернулся ключ.
— Мам, мы дома! — крикнул из прихожей Игорь.
Первой на кухню вошла Алиса. Окинув взглядом картину — растерянную свекровь, осколки на полу и богато накрытый стол — она на мгновение замерла, а потом быстро произнесла:
— Игорь, помоги маме сесть, а я уберу осколки.
— Ох, что тут у вас? — Игорь подхватил мать под руку и аккуратно усадил на стул. — Мам, ты не поранилась?
— Нет, что ты, — Антонина Петровна покраснела. — Просто выронила эту чёртову тарелку. Неловкая стала на старости лет.
Алиса молча собрала осколки, выбросила их в мусор, а потом подняла глаза на свекровь.
— Антонина Петровна, вы ужин приготовили? — спросила она удивлённо. — Сама? С вашей-то ногой?
— А что такого? — с вызовом ответила свекровь. — Не думала же ты, что я буду сидеть сложа руки и ждать, когда меня накормят?
— Думала, что вы дождётесь нас, и мы вместе что-нибудь приготовим, — спокойно ответила Алиса. — Но, признаюсь, приятно удивлена. Спасибо.
Её искренняя благодарность застала Антонину Петровну врасплох. Она ожидала упрёков за разбитую тарелку, а не слов признательности.
— Ладно, чего там, — неловко буркнула она. — Я вон, тарелку вашу разбила. Дорогая, небось?
— Тарелку? — Алиса на секунду задумалась. — А, это… Да ерунда, обычный сервиз из «Икеи». Мне он никогда особо не нравился.
Это была ложь, и Игорь это знал. Сервиз был дорогим, подарком от коллег Алисы. Но она предпочла сделать вид, что ничего страшного не произошло.
— Давайте ужинать, — предложила невестка, раскладывая по тарелкам борщ. — Пока всё не остыло.
За ужином Антонина Петровна, против обыкновения, была молчалива. Украдкой поглядывала на Алису, которая с аппетитом ела борщ и нахваливала котлеты.
— Антонина Петровна, вы должны дать мне рецепт этих котлет, — сказала она, подкладывая себе добавку. — У меня так не получается.
— Да чего там рецепт, — отмахнулась свекровь. — Обычные котлеты. Фарш, хлеб, лук… Секрет в том, чтобы добавить немного сливок и измельчённый чеснок.
— Надо запомнить, — серьёзно кивнула Алиса.
После ужина Игорь помог матери добраться до её комнаты, а Алиса занялась посудой. Антонина Петровна прилегла на кровать, но сон не шёл. В голове крутились странные мысли. Невестка повела себя… необычно. Не устроила сцену из-за разбитой тарелки, похвалила стряпню, даже рецепт спросила. Что это — новая тактика? Или она действительно такая… не злопамятная?
На следующее утро Антонина Петровна проснулась от аппетитного запаха блинов. На кухне хозяйничала Алиса, ловко переворачивая тонкие блины и складывая их стопкой на большую тарелку.
— Доброе утро, Антонина Петровна, — улыбнулась невестка. — Как спалось?
— Нормально, — свекровь осторожно опустилась на стул. — А где Игорь?
— Убежал пораньше. У него сегодня важная встреча. Просил передать, что вечером придёт пораньше и сводит нас в кино. Если вы, конечно, чувствуете себя достаточно хорошо для такой вылазки.
— В кино? — удивилась Антонина Петровна. — Меня?
— А что такого? — пожала плечами Алиса, ставя перед свекровью тарелку с блинами и чашку чая. — Вы же не собираетесь до конца жизни сидеть в четырёх стенах? К тому же врач сказал, что небольшие прогулки вам только на пользу.
— Да, но…
— Но что?
— Я думала, вы предпочли бы сходить куда-нибудь вдвоём, без старухи.
— Не говорите глупостей, — отрезала Алиса. — Вы не старуха. И Игорь очень хочет провести время с вами. Он скучал, знаете ли.
Антонина Петровна замолчала, размешивая сахар в чае.
Вечером они действительно отправились в кино. Алиса заранее выбрала места так, чтобы Антонине Петровне было удобно сидеть с вытянутой ногой. Фильм оказался неплохим, хотя и не в привычном вкусе свекрови. После киносеанса зашли в кафе, где Игорь непринуждённо болтал, рассказывая забавные истории с работы. Мать впервые за долгое время видела сына таким — расслабленным, весёлым, как будто не было этих трёх месяцев раздора.
Алиса тоже была оживлена, смеялась над шутками мужа, иногда нежно касалась его руки. И каждый раз включала в разговор свекровь, задавая вопросы, интересуясь её мнением.
Домой вернулись поздно. Антонина Петровна устала, но на душе было легко, как не было уже давно. Привычная горечь и раздражение куда-то испарились.
— Ну, как тебе вечер? — спросил Игорь, помогая матери устроиться в постели.
— Неплохо, — сдержанно ответила та. — Давно не была в кино.
— Завтра у нас с Алисой выходной. Если ты не против, могли бы съездить в твою квартиру, привезти ещё вещей. Всё-таки ты у нас надолго задержишься.
— Вы так думаете? — Антонина Петровна вздохнула. — Может, я и правда задержусь. Что-то нет сил одной бороться со всем этим.
Сын поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты, оставив её наедине с мыслями. Антонина Петровна долго лежала с открытыми глазами, перебирая в памяти события последних дней. Что-то менялось внутри неё, какая-то глыба начинала таять. Но гордость — та самая железная гордость, которая была её верным спутником всю жизнь — не позволяла признать очевидное.
Прошла неделя. Антонина Петровна всё больше осваивалась в квартире сына и невестки. Уже могла самостоятельно передвигаться с тростью, сама принимала душ и даже пыталась помогать по хозяйству. Но самым удивительным был тот факт, что они с Алисой начали… разговаривать. Не перебрасываться дежурными фразами, а именно беседовать — за чаем, за совместным просмотром телевизора, во время приготовления ужина.
Однажды вечером, когда Игорь задержался на работе, женщины остались вдвоём. Алиса колдовала над каким-то замысловатым салатом, а свекровь, сидя за кухонным столом, чистила яблоки для пирога.
— Слушай, — неожиданно для самой себя сказала Антонина Петровна, — а почему ты со мной возишься? После всего, что я тебе наговорила.
Алиса на секунду замерла с ножом в руке, но потом продолжила нарезать овощи.
— Потому что вы — семья, — просто ответила она. — А семью не выбирают. Её принимают.
— Но я ведь… — свекровь запнулась, подбирая слова. — Я ведь обидела тебя. Сильно обидела.
— Да, — кивнула Алиса. — Обидели. Но знаете, что я поняла? Вы испугались.
— Испугалась? — Антонина Петровна удивлённо подняла брови. — Чего же?
— Того, что потеряете сына. Что я увезу его далеко от вас, украду, отберу вашу главную ценность.
— Чепуха, — свекровь опустила взгляд на яблоки. — С чего ты взяла?
— Замечала, как вы смотрите на нас с Игорем, когда думаете, что никто не видит? С такой тоской… Вы не невестку не приняли. Вы не приняли мысль, что Игорь может любить кого-то так же сильно, как вас.
Антонина Петровна на мгновение замерла. Эти слова попали прямо в цель, вскрыли то, что она сама от себя прятала. Да, она боялась. Боялась, что красивая, успешная, независимая Алиса заберёт у неё единственного сына. Уведёт его в свой яркий мир, где не будет места старой матери.
— А если и так, — нехотя призналась она, — разве это не естественно? Мать всегда хочет быть главной женщиной в жизни сына.
— Естественно, — согласилась Алиса. — Но в какой-то момент нужно отпустить. Не чтобы потерять, а чтобы обрести по-новому. Вы ведь не перестанете быть матерью Игоря от того, что он женился. Просто ваши отношения изменились. У вас теперь новая роль.
— И какая же?
— Мудрого наставника. Советчика. Родного человека, к которому всегда можно прийти за поддержкой.
Антонина Петровна задумчиво повертела в руках недочищенное яблоко.
— Знаешь, — произнесла она после паузы, — а ведь мы с тобой похожи. Обе упрямые. Обе любим Игоря. И обе не хотим уступать.
— Есть такое, — усмехнулась Алиса. — Только я давно поняла одну вещь: иногда нужно уступить в малом, чтобы выиграть в большом.
— И что же ты выиграла, уступив мне?
— Семью. Целостную, без трещин и надломов. Вы даже не представляете, как тяжело было Игорю всё это время, когда ему приходилось разрываться между нами.
Антонина Петровна вдруг почувствовала острый укол вины. Действительно, она думала только о своих чувствах, о своей обиде. А сын страдал, вынужденный выбирать между двумя дорогими ему женщинами.
— Я не хотела, чтобы так вышло, — тихо сказала она. — Просто… всё как-то закрутилось.
— Знаю, — кивнула Алиса. — И я, если честно, тоже хороша. Могла быть терпимее, мудрее. Но что сделано, то сделано. Главное — идти дальше.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в квартиру ворвался Игорь, весёлый и запыхавшийся.
— Дамы! — воскликнул он с порога. — У меня сюрприз!
Он влетел на кухню, держа в руках конверт.
— Что там у тебя? — поинтересовалась Алиса.
— Вот! — Игорь торжественно извлёк из конверта три билета. — Путёвки в санаторий! На море! Для всех нас.
— Что? — Антонина Петровна удивлённо приподняла брови. — Какой ещё санаторий?
— Лучший на побережье, — улыбнулся сын. — С реабилитационным центром. Тебе как раз для восстановления самое то. Доктор сказал, через две недели можно будет ехать. Там и грязи, и массажи, и бассейн с морской водой…
— Игорь, с ума сошёл? — перебила его мать. — Это же, наверное, бешеных денег стоит.
— Не волнуйся, мам. У меня премия хорошая вышла. Да и Алиса помогла.
— Ну вот ещё, — проворчала Антонина Петровна. — Буду я на невесткины деньги отдыхать.
— Антонина Петровна, — Алиса подошла ближе и взяла свекровь за руку, — давайте отбросим эту гордость. Мы семья. А в семье не считают, кто сколько вложил. Тем более мы с Игорем хотим, чтобы вы полностью восстановились.
Свекровь молчала, глядя на их счастливые лица. И вдруг поняла, что больше не может. Не может держать эту глупую оборону, не может цепляться за обиды и претензии, не может отталкивать тех, кто искренне заботится о ней.
— Алиса, — глухо произнесла она, — я должна перед тобой извиниться.
В кухне повисла тишина. Игорь замер с билетами в руках, не веря своим ушам. Алиса удивлённо моргнула.
— Мне не следовало говорить те ужасные вещи, — продолжила Антонина Петровна. — Это была неправда. И я… я прошу прощения.
Последние слова дались ей с трудом — за всю жизнь она редко признавала свои ошибки. Но сейчас, глядя в глаза невестки, понимала: это правильно.
— Я принимаю ваши извинения, — тихо сказала Алиса. — И тоже хочу попросить прощения. За свою гордыню, за то, что не пыталась понять вас лучше.
Игорь, растроганный этой сценой, шагнул вперёд и обнял обеих женщин.
— Вот это да, — пробормотал он. — Не верю своим ушам. Мама, ты…
— Да-да, я извинилась, — деланно проворчала Антонина Петровна, но в глазах её стояли слёзы. — Не делай из этого событие вселенского масштаба.
— Но это и есть событие вселенского масштаба! — рассмеялся Игорь. — Железная Антонина признала, что была не права. Можно заносить в календарь красной датой.
— Ой, перестань, — отмахнулась мать, но тоже улыбнулась. — Лучше расскажи подробнее про этот санаторий. Там хоть кормят нормально?
Месяц спустя на берегу моря, под шум прибоя, три фигуры неспешно брели вдоль линии воды. Антонина Петровна уже почти не хромала, лишь слегка опиралась на трость. Море дышало умиротворением, и они наслаждались этим моментом единения.
— Знаешь, — сказала вдруг Антонина Петровна, обращаясь к сыну, — а ведь я только сейчас поняла, как был прав твой отец.
— В чём же? — поинтересовался Игорь.
— Он всегда говорил: «Гордость стоит дорого, но абсолютно бесполезна». Я посмеивалась над ним. А теперь вижу, что из-за своего упрямства чуть не потеряла самое дорогое.
Она перевела взгляд на Алису, которая шла чуть впереди, собирая ракушки.
— Спасибо, что не сдался, — тихо добавила она. — И спасибо, что выбрал именно такую жену.
— Не стоит благодарности, мам, — улыбнулся Игорь. — Но, должен признать, приятно слышать это от тебя.
— Только не думай, что я превратилась в мягкотелое существо, — предупредила Антонина Петровна. — Я по-прежнему буду высказывать своё мнение. И спорить, если что-то не нравится.
— Я бы и не ждал другого, — рассмеялся сын. — Главное, помни: в конфликте семьи не бывает победителей. Можно выиграть бой, но проиграть войну.
— Это точно, — кивнула мать. — И, знаешь, твоя Алиса… В ней стержень есть. Настоящий. Не каждая выдержала бы мой характер.
— В этом вы похожи, — подмигнул Игорь. — Две кремневые женщины.
— Может быть, — задумчиво протянула Антонина Петровна. — А может, она просто мудрее меня. Это я только сейчас начинаю понимать, что иногда сила — в умении уступить.
Она сделала паузу, глядя на невестку, склонившуюся над чем-то в песке.
— Алиса! — окликнула её свекровь. — Иди сюда, хочу тебе кое-что сказать.
Молодая женщина выпрямилась и пошла к ним, зажав в ладони найденные сокровища.
— Что такое, Антонина Петровна?
— Слушай, — свекровь немного замялась, но потом решительно продолжила, — может, хватит уже этого «Антонина Петровна»? Как-то слишком официально. Зови меня просто «мама». Если хочешь, конечно.
Алиса на миг растерялась, а потом широко улыбнулась:
— Хочу. Спасибо… мама.
Антонина Петровна кивнула, пряча смущение. А потом, сменив тон на деловой, спросила:
— И ещё. Когда вернёмся, может, займёмся наконец внуками? А то мне уже шестьдесят пять, знаешь ли. Не молодею.
— Мама! — в один голос воскликнули Игорь и Алиса, а потом рассмеялись.
— Что? — невинно пожала плечами свекровь. — Это же логичный вопрос.
— Вообще-то, — Алиса переглянулась с мужем, — мы как раз хотели с вами об этом поговорить. У нас новость.
— Какая? — насторожилась Антонина Петровна.
— Тест показал две полоски, — улыбнулась Алиса. — Через семь месяцев станете бабушкой.
Антонина Петровна на мгновение застыла, осмысливая услышанное. А потом её лицо озарилось такой счастливой улыбкой, какой Игорь не видел с детства.
— Бабушкой, — прошептала она. — Ох, батюшки… Бабушкой!
И вдруг, отбросив трость, она порывисто обняла невестку, а потом сына.
— Спасибо вам, — сказала она дрогнувшим голосом. — Спасибо.
Море шумело, волны набегали на песок, смывая следы, но создавая новые узоры. Три фигуры медленно шли вдоль берега, и каждый думал о своём. О том, что иногда нужно потерять, чтобы обрести. О том, что семья — это не только кровные узы, но и выбор каждый день прощать, понимать и принимать. О том, что гордость действительно стоит дорого — цена ей одиночество. И о том, что настоящее счастье — это когда близкие рядом, и в их глазах — любовь, а не обида.
А где-то внутри Алисы уже билось маленькое сердечко — новая жизнь, которая соединит их всех навсегда. Будущий человек, для которого слово «семья» не будет пустым звуком. Потому что его мама и бабушка когда-то нашли в себе силы переступить через гордость и сказать простые, но такие важные слова: «Прости меня».