— Ты не понимаешь, Ваня! Эта квартира — твоё будущее! Твоя безопасность! — Антонина Георгиевна нервно постукивала пальцами по столу. — А ты собираешься вот так запросто записать половину на жену?
Иван сидел напротив матери, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Разговор о покупке квартиры снова превращался в допрос.
— Мама, мы с Яной женаты пять лет. Пять лет вместе копили на эту квартиру. Конечно, она будет оформлена на нас обоих.
— А почему квартира будет совместно нажитой, если платит за нее только мой сын? — Антонина Георгиевна повысила голос. — Что твоя Яна вложила в эти накопления? Максимум десять процентов! И то я сомневаюсь!
Иван глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие. Разговоры о деньгах с матерью всегда заканчивались одинаково — она считала, что невестка недостаточно хороша для её сына.
— Мама, у нас общий бюджет. Яна вкладывает столько, сколько может. Мы семья.
— Семья! — фыркнула Антонина Георгиевна. — Эта девочка зарабатывает копейки в своём туристическом агентстве, а ты — ведущий инженер! Где справедливость?
В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась Яна. Она замерла, услышав последние слова свекрови. На её лице промелькнула тень обиды, но она быстро взяла себя в руки.
— Добрый вечер, Антонина Георгиевна, — произнесла она спокойно. — Я не хотела перебивать ваш разговор.
— И правильно! — отрезала свекровь. — Мы как раз обсуждаем ваше финансовое участие в покупке квартиры.
***
Яна помнила, как пять лет назад впервые переступила порог этой квартиры. Тогда Антонина Георгиевна встретила её с натянутой улыбкой и пристальным взглядом, оценивающим каждую деталь её внешности.
— Так ты работаешь в туризме? — спросила она тогда. — Интересно, сколько же платят таким милым девушкам?
С тех пор прошло пять лет, но отношения с матерью Ивана так и остались напряжёнными. Антонина Георгиевна при любой возможности напоминала невестке о разнице в доходах между ней и сыном.
И вот теперь, когда они наконец накопили на первоначальный взнос за квартиру, старые обиды вспыхнули с новой силой.
— Антонина Георгиевна, — Яна старалась говорить спокойно, — мы с Иваном вместе планировали эту покупку. Да, он зарабатывает больше, но я тоже вношу свой вклад.
— Вклад! — Антонина Георгиевна всплеснула руками. — Какой вклад? Десять процентов от стоимости? И за это ты хочешь половину квартиры?
Иван поднялся из-за стола.
— Достаточно, мама. Я не позволю тебе так разговаривать с моей женой.
— Я не позволю ей забрать половину твоего имущества! А если вдруг что-то пойдёт не так? — отрезала Антонина Георгиевна. — Ты хоть представляешь, сколько таких браков распадается? А потом мужчины остаются без крыши над головой!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Яна почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказала она, направляясь к двери.
— Нет, мы уходим вместе, — твёрдо сказал Иван, взяв жену за руку. — Мама, нам нужно остыть. Поговорим позже.
***
Через неделю Антонина Георгиевна настояла на семейном ужине, пригласив родителей Яны – Павла Викторовича и Марину Сергеевну. По её словам, нужно было «обсудить финансовую сторону вопроса как взрослые люди».
Яна нервничала всё утро. Она знала, что свекровь не отступит.
— Не переживай, — успокаивал её Иван. — Твои родители тоже будут там. Они не дадут тебя в обиду.
— Дело не в обиде, Ваня. Твоя мама пытается контролировать наши решения. Это неправильно.
Ужин начался относительно мирно. Антонина Георгиевна даже сделала комплимент новой причёске Яны, что было редкостью. Но как только подали основное блюдо, она перешла к делу.
— Я пригласила вас, чтобы обсудить покупку квартиры, — начала она, обращаясь к родителям Яны. — Вы, наверное, знаете, что наши дети собираются брать ипотеку.
— Конечно, — кивнула Марина Сергеевна. — Мы очень рады за них.
— А вы в курсе, что квартира будет оформлена на обоих? — Антонина Георгиевна сделала акцент на последнем слове. — При том, что основные накопления — это деньги Ивана.
Павел Викторович отложил вилку и внимательно посмотрел на Антонину Георгиевну.
— А с чего вы взяли, что основные накопления — это деньги Ивана?
— Ну как же, — уверенно продолжила Антонина Георгиевна. — Мой сын — инженер, он зарабатывает в три раза больше вашей дочери.
— И что с того? — спокойно спросил Павел Викторович.
— А то, что при разводе она заберёт половину его квартиры! Это несправедливо!
За столом воцарилась тишина. Яна почувствовала, как горят щёки от стыда и возмущения. Иван сжал кулаки под столом.
— А почему вы уже планируете их развод? — поинтересовалась Марина Сергеевна, сохраняя спокойствие. — Они счастливы вместе.
— Я просто смотрю на вещи реалистично, — отрезала Антонина Георгиевна. — В наше время нужно думать о безопасности.
— Мама, перестань, пожалуйста, — вмешался Иван. — Ты ставишь всех в неловкое положение.
— Я ставлю? — возмутилась Антонина Георгиевна. — Я просто хочу защитить твои интересы! А почему квартира будет совместно нажитой, если платит за неё только мой сын? Что ваша дочь вложила в накопления? Максимум десять процентов!
Павел Викторович аккуратно промокнул губы салфеткой и посмотрел прямо в глаза Антонине Георгиевне.
— Вообще-то, мы с Мариной даём молодым шестьдесят процентов от стоимости квартиры, — произнёс он спокойно. — Так что не гундите.
Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. Антонина Георгиевна застыла с открытым ртом. Яна удивлённо посмотрела на родителей — они не говорили ей о таком щедром подарке.
— Что? Какие ещё шестьдесят процентов? — Антонина Георгиевна явно была сбита с толку. — Вы это сейчас придумали, чтобы меня осадить!
— Нисколько, — Марина Сергеевна достала из сумочки конверт. — Вот выписка из банка. Мы копили эти деньги с тех пор, как Яна вышла замуж. Хотели сделать детям подарок.
Антонина Георгиевна схватила выписку, недоверчиво изучая цифры.
— Этого не может быть, — пробормотала она. — Откуда у вас такие деньги?
— Не все выставляют своё благосостояние напоказ, — заметил Павел Викторович. — У нас с Мариной успешный семейный бизнес, и мы всегда помогаем дочери.
***
Казалось бы, после этого разговора Антонина Георгиевна должна была отступить. Но не тут-то было. Через три дня, когда Яна и Иван просматривали варианты квартир в интернете, раздался звонок.
— Иван, я говорила с Сергеем Николаевичем, — без предисловий начала Антонина Георгиевна, имея в виду своего двоюродного брата-юриста. — Он посоветовал отличный вариант, как обезопасить твои вложения.
— Какой ещё вариант? — устало спросил Иван.
— Развестись, купить квартиру, потом снова пожениться, — заявила Антонина Георгиевна таким тоном, будто предлагала сходить за продуктами. — Так ты будешь единственным собственником!
Иван не мог поверить своим ушам.
— Ты с ума сошла? — воскликнул он. — Предлагаешь нам развестись ради квартиры?
— Это формальность, — настаивала Антонина Георгиевна. — Всего лишь юридическая процедура для твоей же безопасности.
— Нет, мама. Даже не думай об этом больше, — отрезал Иван и повесил трубку.
Когда он рассказал об этом разговоре Яне, она долго молчала, а потом тихо произнесла:
— Твоя мама никогда не примет меня, Ваня. Для неё я всегда буду девушкой, которая охотится за деньгами её сына.
— Это неправда, и она со временем это поймёт, — попытался успокоить её Иван, но в глубине души он начинал сомневаться.
***
Ситуация накалилась ещё больше, когда в дело вмешался старший брат Ивана — Николай. Он всегда был маминым любимчиком и поддерживал все её решения. В один из вечеров он позвонил Ивану.
— Братишка, ты не горячись, — начал он издалека. — Мама хочет как лучше. И, если подумать, в её словах есть смысл.
— Какой смысл? Она предлагает мне развестись с женой!
— Временно, Вань, временно! — подчеркнул Николай. — Подумай головой. Ты вкладываешь большие деньги. А если через год Яна решит, что ты ей больше не нужен? Заберёт половину квартиры и уйдет к другому.
— Ты говоришь прямо как мама, — устало ответил Иван. — Почему вы все уверены, что мой брак обречён?
— Я не говорю, что обречён, — возразил Николай. — Но лучше подстраховаться. Вспомни Витьку с работы — жена отсудила у него половину квартиры и машину в придачу.
— Не сравнивай, пожалуйста, — оборвал его Иван. — У Витьки жена гуляла, потому и развелись. А у нас с Яной всё хорошо.
— Сейчас хорошо, а дальше — кто знает? — не унимался Николай. — Мама просто беспокоится за тебя.
После этого разговора Иван чувствовал себя разбитым. Он понимал, что его семья никогда не примет Яну такой, какая она есть. Для них она всегда будет чужой.
***
Тем временем Яна поделилась своими переживаниями с близкой подругой Екатериной, которая недавно пережила развод.
— Ты только посмотри, что творится, — вздохнула Яна. — Свекровь предлагает нам развестись перед покупкой квартиры. Как будто я за деньгами Вани охочусь.
— Не принимай близко к сердцу, — посоветовала Екатерина. — Свекрови всегда так — считают, что невестки недостойны их сыновей. Моя была такой же.
— Но твоя хотя бы не предлагала вам развестись!
— Нет, не предлагала, — согласилась Екатерина. — Но, если честно, иногда брачный контракт — это не такая уж плохая идея.
— Катя!
— Я не о разводе говорю! — поспешила объясниться подруга. — Просто после моего опыта я стала осторожнее с имущественными вопросами. Брачный контракт защищает обе стороны, а не только мужа.
— Но мы с Иваном доверяем друг другу, — возразила Яна. — А контракт — это как подстраховка от развода. Будто мы в него верим.
— Ладно, забудь, — махнула рукой Екатерина. — Просто не позволяй свекрови влезать между вами. Это ваша жизнь, вам решать.
После этого разговора Яна задумалась. Может, действительно стоило обсудить с Иваном какое-то соглашение? Не развод, конечно, а что-то более разумное. Но потом она отбросила эту мысль. Нет, они с Иваном строят семью на доверии, а не на подозрениях.
***
Когда до сделки по покупке квартиры оставалась неделя, Антонина Георгиевна попросила Ивана приехать к ней.
— Сынок, я нашла выход, — сказала она, как только он переступил порог. — Раз уж вы не хотите разводиться, давай хотя бы составим договор, что в случае развода квартира остаётся тебе.
— Мама, это точно так же унизительно для Яны, — возразил Иван. — Я не буду просить её подписывать такие бумаги.
— Но ты подумай! Её родители дают вам деньги — это подарок. А подарки при разводе не делятся. Так что Яна ничего не теряет. Зато твоя доля будет защищена.
— Наша доля, мама. Мы семья, у нас всё общее.
— Ой, не говори глупостей! — отмахнулась Антонина Георгиевна. — В наше время нужно думать головой, а не сердцем. Ты слишком доверчивый, весь в отца.
В этот момент у Антонины Георгиевны зазвонил телефон. Она посмотрела на экран и быстро сбросила вызов, но Иван успел заметить имя: «Сергей Николаевич, юрист».
— Ты что, до сих пор консультируешься с Серёжей насчёт наших с Яной отношений? — спросил он, чувствуя, как внутри закипает гнев.
— А что такого? — невинно пожала плечами Антонина Георгиевна. — Я просто интересуюсь юридической стороной вопроса.
— За моей спиной, — констатировал Иван. — И за спиной Яны.
— Я мать, я имею право беспокоиться о сыне!
— Беспокоиться — да. Вмешиваться в нашу жизнь — нет, — твёрдо сказал Иван.
Телефон снова зазвонил, и на этот раз Антонина Георгиевна решила ответить.
— Да, Серёжа, я перезвоню… Что? Да, с договором дарения. Иван сможет подъехать в четверг… — она бросила быстрый взгляд на сына и поспешно добавила: — Я тебе перезвоню.
— Какой ещё договор дарения? — спросил Иван, когда она повесила трубку.
Антонина Георгиевна замялась, но потом решительно подняла подбородок.
— Я хочу подарить тебе деньги на квартиру, — сказала она. — Но с условием, что они пойдут только на твою долю. Так будет справедливо.
Иван покачал головой.
— Мама, спасибо, но нет. Мы с Яной справимся сами.
— Но я хочу помочь!
— Твоя помощь больше похожа на контроль, — горько заметил Иван. — И я не могу это принять.
***
Когда Иван рассказал обо всём Яне, она долго молчала, а потом решительно сказала:
— Ваня, прости, но я больше не хочу общаться с твоей мамой. Это выше моих сил.
— Я понимаю, — тихо ответил Иван. — И не буду заставлять тебя.
— Дело не в деньгах. Дело в уважении, — продолжила Яна. — Твоя мама не уважает ни меня, ни наш брак. Для неё я — охотница за твоими деньгами. И что бы я ни делала, её мнение не изменится.
Иван обнял жену, чувствуя, как внутри нарастает тяжесть. Он любил маму, но не мог позволить ей разрушить его семью.
— Я поговорю с ней, — пообещал он. — Объясню, что она перешла границы.
***
Но поговорить не удалось. В день подписания документов на ипотеку в банке неожиданно появилась Антонина Георгиевна в сопровождении нотариуса — того самого Сергея Николаевича.
— А мы вас ждём! — радостно сообщила она, будто не замечая шокированных лиц Ивана и Яны. — Я всё-таки решила помочь с первым взносом.
— Мама, мы же обсудили это, — напряжённо сказал Иван. — Мы не нуждаемся в помощи.
— Нонсенс! — отмахнулась Антонина Георгиевна. — Родители всегда помогают детям. Вот я и родители Яны — все помогаем. Только моя помощь пойдёт исключительно на твою долю, Ванечка. Серёжа уже подготовил все документы.
Нотариус кивнул и открыл портфель.
— Позвольте, я объясню процедуру…
— Не позволим, — резко перебил его Иван. — Мама, что ты делаешь? Мы пришли подписывать ипотечный договор, а не какие-то твои бумаги.
— Но я хочу, чтобы всё было по закону, — настаивала Антонина Георгиевна. — Я даю деньги только тебе, а не вам обоим.
— Мы не возьмём эти деньги, — твёрдо сказал Иван. — Ни я, ни мы с Яной.
— Как это не возьмёте? — возмутилась Антонина Георгиевна. — Я специально копила! Я твоя мать!
— А Яна — моя жена, — тихо, но решительно произнёс Иван. — И я не позволю тебе ставить её в унизительное положение. Если ты продолжишь вмешиваться в нашу жизнь, я прерву с тобой общение.
В этот момент дверь переговорной комнаты открылась, и вошли родители Яны с папкой документов.
— Простите за опоздание, — извинился Павел Викторович. — Банк долго готовил выписки.
Он заметил нотариуса и Антонину Георгиевну и удивлённо поднял брови.
— А вы здесь по какому поводу?
— Я хотела помочь сыну, — гордо ответила Антонина Георгиевна. — Но, похоже, он отказывается от моей помощи.
— Помощь и контроль — разные вещи, — заметила Марина Сергеевна. — Мы помогаем детям без условий. Вот документы на перевод денег — чистое дарение, без каких-либо оговорок.
Она положила на стол официальные банковские бумаги. Антонина Георгиевна недоверчиво схватила их и начала изучать.
— Это действительно крупная сумма, — пробормотала она, не в силах скрыть удивление. — Но почему вы просто так отдаёте такие деньги?
— Потому что мы любим нашу дочь, — просто ответил Павел Викторович. — И уважаем её выбор.
***
После этой встречи Иван и Яна оформили ипотеку и купили квартиру, записав её на обоих. Родители Яны официально оформили свою помощь как дарение молодой семье.
Иван временно прекратил общение с матерью, дав ей время осмыслить ситуацию. Но вместо извинений Антонина Георгиевна начала жаловаться всем родственникам, что «сына охмурила корыстная девица».
— Она настроила его против родной матери! — возмущалась она в разговоре с соседкой. — А теперь заполучила половину его квартиры. И ведь это только начало!
Николай тоже не остался в стороне, звоня Ивану почти каждый день с попытками его «образумить».
— Брат, ты не понимаешь, что делаешь, — убеждал он. — Мама места себе не находит. Ты должен с ней помириться.
— Я готов помириться, — отвечал Иван. — Но только если она извинится перед Яной и прекратит вмешиваться в нашу жизнь.
— Да за что ей извиняться? — искренне удивлялся Николай. — Она хотела как лучше!
Этот период стал настоящим испытанием для молодой семьи. Иван чувствовал себя разрываемым между любовью к жене и привязанностью к матери. Яна старалась поддерживать мужа, не говоря плохо о его родных, хотя внутри всё кипело от обиды.
— Я не хочу, чтобы ты разрывал отношения с мамой из-за меня, — говорила она. — Она всё равно твоя мать, что бы ни случилось.
— Дело не в тебе, — возражал Иван. — А в её неуважении к нашей семье. К нашим решениям.
***
Через три месяца, когда Яна и Иван уже обустроились в новой квартире, Антонина Георгиевна неожиданно пришла к ним в гости. Она принесла торт и выглядела непривычно смиренной.
— Можно войти? — спросила она, впервые за всё время спрашивая разрешения.
Иван молча открыл дверь шире, пропуская мать внутрь. Яна вышла из кухни и замерла, увидев свекровь.
— Проходите, Антонина Георгиевна, — сказала она после паузы.
— Какая красивая квартира, — заметила Антонина Георгиевна, оглядываясь. — Вы хорошо обустроились.
— Спасибо, — сдержанно ответила Яна.
— Я пришла… — Антонина Георгиевна запнулась, подбирая слова. — Я пришла сказать, что скучаю по тебе, Ваня. Три месяца без общения — это слишком долго.
— Я тоже скучаю, мама, — честно признался Иван. — Но ничего не изменилось. Ты по-прежнему считаешь, что была права?
Антонина Георгиевна поджала губы.
— Я хотела как лучше. Защитить тебя.
— От чего? От кого? От моей жены?
— От возможных проблем в будущем, — уклончиво ответила Антонина Георгиевна.
Яна глубоко вздохнула и посмотрела прямо в глаза свекрови.
— Антонина Георгиевна, вы боитесь, что я когда-нибудь уйду от Ивана и заберу половину квартиры?
— Такое случается, — холодно ответила та. — Чаще, чем ты думаешь.
— И поэтому вы предлагали нам развестись?
— Это была просто юридическая формальность, — защищалась Антонина Георгиевна. — Для гарантии.
— Мама, — твёрдо сказал Иван, — ты хоть понимаешь, насколько это оскорбительно? Ты фактически обвинила Яну в корысти.
— Я никого не обвиняла! — возразила Антонина Георгиевна. — Я просто трезво смотрю на жизнь. И до сих пор считаю, что была права. Эта квартира — в основном твоя заслуга, Ваня. И твоих родителей, — она кивнула в сторону Яны. — А она… что она вложила?
— Не меньше, чем я, — твёрдо ответил Иван. — Деньги — не единственный вклад в семью, мама. Но ты этого никогда не поймёшь.
Антонина Георгиевна открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Она явно пришла не для новой ссоры.
— Ладно, — сказала она наконец. — Я не буду спорить. Просто хочу вернуть отношения. Ты мой единственный… — она запнулась, — младший сын. Я скучаю по тебе.
— Я тоже скучаю, мама, — мягче ответил Иван. — Но нам нужны границы. Ты должна уважать мою семью. Мою жену.
Антонина Георгиевна перевела взгляд на Яну, изучая её лицо.
— Ты правда любишь его? — спросила она неожиданно.
— Больше всего на свете, — просто ответила Яна.
— И никогда не оставишь?
— Не планирую, — твёрдо сказала Яна. — Мы семья. И дело не в квартире, не в деньгах. Дело в доверии.
Антонина Георгиевна молчала, обдумывая услышанное. Видно было, что ей трудно принять новую реальность — ту, в которой её сын самостоятельно принимает решения.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я постараюсь… — она с трудом подбирала слова, — я постараюсь не вмешиваться в ваши решения.
Это не было настоящим извинением, и все трое это понимали. Но для Антонины Георгиевны это уже был большой шаг.
— Спасибо, мама, — сказал Иван, обнимая её. — Это важно для меня.
Той ночью, когда Антонина Георгиевна ушла, Яна и Иван долго разговаривали на кухне.
— Она не извинилась, — заметила Яна. — И по-прежнему считает, что была права.
— Знаю, — вздохнул Иван. — Но она хотя бы пытается. Для неё это непросто.
— Думаешь, она когда-нибудь примет меня?
— Не знаю, — честно ответил Иван. — Но это не изменит того, что я выбрал тебя. И выберу снова, если придётся.
Яна сжала его руку.
— Я просто хочу, чтобы наша семья была счастливой. Без этого постоянного напряжения.
— Так и будет, — пообещал Иван. — Пусть не сразу, но будет. Мы справимся.
***
Через месяц случилось неожиданное. Антонина Георгиевна пригласила Яну на чай — только её, без Ивана. Яна согласилась, хотя и с опаской.
В квартире свекрови всё было как обычно — идеальный порядок, накрахмаленные салфетки, фарфоровые чашки на столе. Но что-то изменилось — может быть, взгляд Антонины Георгиевны стал чуть мягче.
— Я позвала тебя, потому что хочу кое-что прояснить, — начала она без предисловий. — Я не изменила своего мнения насчёт квартиры. Я по-прежнему считаю, что раз мой сын вложил больше, то и доля его должна быть больше.
Яна напряглась, готовясь к новому конфликту, но Антонина Георгиевна неожиданно продолжила:
— Но я поняла кое-что важное. Мой сын счастлив с тобой. И если цена этого счастья — половина квартиры, то пусть так и будет.
Яна не знала, что ответить. Это не было извинением, скорее — принятием реальности. Но для Антонины Георгиевны даже это было большим шагом.
— Я не претендую на его имущество, — тихо сказала Яна. — Мы просто строим жизнь вместе. Как равные партнёры.
— Партнёры, — задумчиво повторила Антонина Георгиевна. — В моё время жены не были партнёрами. Они были… женами.
— Времена меняются, — заметила Яна.
— Да, меняются, — согласилась Антонина Георгиевна с лёгким вздохом. — И мне, видимо, придётся смириться с этим. Ради Вани.
Они пили чай в странном, но не враждебном молчании. Две женщины, любящие одного мужчину по-разному, но одинаково сильно. И постепенно Яна начала понимать: Антонина Георгиевна никогда полностью не примет её, никогда не признает своей неправоты, никогда не попросит прощения за свои слова. Но она готова терпеть невестку ради счастья сына. И, возможно, это лучшее, на что можно было надеяться.
— Он похож на своего отца, — неожиданно сказала Антонина Георгиевна. — Такой же упрямый. И такой же верный.
— Это хорошие качества, — заметила Яна.
— Да, — неожиданно мягко согласилась свекровь. — Хорошие. Береги его.
Когда Яна вернулась домой, Иван с тревогой встретил её у порога.
— Как всё прошло? О чём вы говорили?
— Мы заключили перемирие, — улыбнулась Яна. — Не совсем мир, но уже что-то.
— Она извинилась? — с надеждой спросил Иван.
— Нет, — честно ответила Яна. — И никогда не извинится. Она по-прежнему считает, что права. Но она готова жить с этим — ради тебя.
Иван обнял жену, чувствуя одновременно облегчение и лёгкую грусть. Он понимал, что идеального примирения не будет. Его мать никогда не признает Яну равной, никогда не поверит в бескорыстность её чувств. Но она хотя бы пытается не разрушать их семью.
— Знаешь, — задумчиво сказала Яна, глядя в окно на город, — мне кажется, я начинаю понимать твою маму. Она просто очень любит тебя. По-своему.
— По-своему, — эхом отозвался Иван. — Жаль, что это «по-своему» так больно ранит других.
— Мы справимся, — уверенно сказала Яна. — Мы уже справились с главным — отстояли границы нашей семьи.
Иван крепче обнял жену. Он знал, что впереди ещё много непростых моментов. Антонина Георгиевна никогда не изменит своего мнения о квартире и никогда не перестанет считать, что защищала интересы сына. Но, может быть, со временем она научится уважать его выбор. А пока им предстояло научиться жить с этим непростым пониманием: иногда любовь проявляется в странных формах, иногда она эгоистична, иногда она ранит. Но важнее всего — уметь защищать то, что дорого, не разрушая отношений с теми, кто тебя любит, пусть даже любит неправильно.
А квартира — это просто стены. Настоящий дом они построят сами.
