— И не смей двигать горшки с цветами! Я их специально так расставила, чтобы вам с Ромой было уютнее, — Ульяна Евгеньевна поправила очки и строго посмотрела на невестку.
Ирина стояла в дверях собственной квартиры и не могла поверить своим глазам. Свекровь, без предупреждения, без звонка, просто вошла в их дом и теперь командовала, будто хозяйка.
— Ульяна Евгеньевна, вы как вообще здесь оказались? — только и смогла выдавить из себя Ирина, крепче сжимая в руке сумку.
— Что за вопрос такой? — свекровь неодобрительно покачала головой. — Рома мне ключи дал, так что я буду заходить когда захочу. Мой сын, между прочим. И квартира эта тоже благодаря моей помощи куплена.
Ирина замерла. В голове стучала только одна мысль: «Роман дал ключи от их квартиры своей матери? Без единого слова? Без обсуждения?»
— Вы не предупредили, что придёте, — попыталась она сохранить спокойствие.
— А зачем предупреждать? — Ульяна Евгеньевна махнула рукой. — Я мать, а не чужой человек. Пришла проверить, как вы живёте. Кстати, на кухне у вас беспорядок. Сковородки нужно вешать на крючки, а не складывать в шкаф. И вообще…
Ирина не слушала. Она быстро прошла в спальню, закрыла дверь и набрала номер мужа.
— Рома, ты правда дал своей маме ключи от нашей квартиры? — спросила она, стараясь говорить тихо.
— А что? — в голосе мужа не было ни капли раскаяния. — Она просила для экстренных случаев. Что-то случилось?
— Случилось? Я прихожу домой и вижу твою маму, которая хозяйничает в нашей квартире! Она заявила, что будет приходить когда захочет!
В трубке повисла пауза.
— Ну, она просто хочет помочь, — неуверенно произнёс Роман. — Давай вечером обсудим, ладно? Я на совещании.
Он отключился, а Ирина опустилась на край кровати, пытаясь справиться с эмоциями.
— Мама никогда не приходила к Коле без предупреждения, — Ирина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Почему она решила, что к нам можно?
Роман сидел напротив, виновато опустив глаза. Свекровь ушла час назад, но напряжение в квартире только нарастало.
— Коля всегда умел ставить границы, — вздохнул он. — Я не такой. И потом, маме сейчас тяжело. Ты же видишь, она скучает по внукам. Коля на Камчатке, она осталась одна…
— Рома, я понимаю её чувства, но это не даёт ей права врываться в нашу жизнь. Почему ты не посоветовался со мной перед тем, как дать ей ключи?
Роман неловко поёжился.
— Я не думал, что она будет приходить просто так. Она просила для экстренных случаев.
— И ты поверил? — Ирина покачала головой. — Твоя мама считает, что ты ей что-то должен просто за факт твоего рождения. И она не остановится на ключах, поверь мне.
— Ты преувеличиваешь, — Роман встал и подошёл к окну. — Она вырастила нас с Колей одна…
— Не одна, — возразила Ирина. — У вас был отец. И по твоим же словам, именно он обеспечивал семью все эти годы.
— Да, но они разошлись…
— Десять лет назад, когда вы с Колей были уже взрослыми. И это не повод нарушать наше пространство.
Роман устало вздохнул.
— Я поговорю с ней, хорошо? Объясню, что нужно предупреждать о визитах.
Ирина кивнула, но внутреннее беспокойство не отпускало. Она слишком хорошо знала свою свекровь. Ульяна Евгеньевна не из тех, кто отступает.
Через неделю ситуация повторилась. Ирина вернулась с работы раньше обычного и застала свекровь, перебирающую их вещи в спальне.
— Что вы делаете? — от возмущения у Ирины перехватило дыхание.
Ульяна Евгеньевна даже не вздрогнула.
— Разбираю ваш шкаф. У вас здесь такой беспорядок, Ирочка. Я же учила Рому складывать вещи по цветам. Видимо, ты на него плохо влияешь.
— Это наши вещи, — Ирина старалась говорить твёрдо. — И мы сами решаем, как их хранить. Рома обещал поговорить с вами о визитах без предупреждения.
— Поговорил, — кивнула свекровь. — Только я его мать, а не чужой человек. И имею право приходить к сыну когда захочу.
— Но это наша квартира, — Ирина чувствовала, как начинают дрожать руки.
— И что? — Ульяна Евгеньевна усмехнулась. — Ты что, запретишь мне видеться с сыном?
— Никто не запрещает вам видеться. Но уважайте наше пространство.
— Какие громкие слова, — свекровь демонстративно вздохнула. — В наше время мы уважали старших и не устраивали истерик из-за пустяков.
Спорить было бесполезно. Ирина вышла из комнаты, чтобы позвонить мужу, но в этот момент раздался звонок в дверь.
На пороге стояла соседка, Тамара Петровна, с пакетом яблок.
— Ульяна у вас? — спросила она, протягивая гостинец. — Я видела, как она заходила. Она мне обещала рецепт пирога записать.
— Да, она здесь, — Ирина пропустила соседку в квартиру, радуясь неожиданному перерыву в конфликте.
Тамара Петровна была давней знакомой Ульяны Евгеньевны и часто заходила в гости. Пока две пожилые женщины общались на кухне, Ирина сидела в комнате, просматривая почту на телефоне и краем уха слушая их разговор.
— …а я Николаю звоню, звоню, но сама же настояла, чтобы на Камчатку ехали, там зарплаты выше, — доносился голос свекрови. — Теперь внуков только по видеосвязи вижу. Хорошо хоть Рома рядом. Правда, эта его… — она понизила голос, но Ирина всё равно услышала, — не очень-то рада меня видеть. А я ведь как лучше хочу.
— Да ладно тебе, Уля, — отмахнулась Тамара Петровна. — Молодые сейчас все такие. Им бы только самим по себе. А ты молодец, что ключи взяла. Правильно ты говорила — надо контролировать, а то совсем отобьются от рук.
Ирина застыла. Что значит «ключи взяла»? Роман говорил, что сам дал матери ключи.
— Да уж, — самодовольно хмыкнула Ульяна Евгеньевна. — Нашла их в шкатулке, пока никто не видел. Сыновья слишком самостоятельными стали. Особенно младший — слишком мягкий, всё этой своей потакает.
У Ирины внутри всё оборвалось. Получается, Роман соврал ей? Или свекровь соврала Роману, что потеряла свои ключи и ей нужна запасная копия? В любом случае, ситуация приобретала совсем другой оборот.
— Привет, Ириш, — Галина Сергеевна, ещё одна подруга свекрови, радостно защебетала в трубку. — Какой сюрприз! Конечно, заеду на чай. Через часик можно?
Ирина решила провести небольшое расследование, прежде чем снова поднимать тему ключей с мужем. Галина Сергеевна, бывшая коллега Ульяны Евгеньевны, знала её даже лучше, чем соседка.
За чаем разговор естественным образом зашёл о свекрови.
— Ульяна всегда была… решительной, — дипломатично заметила Галина Сергеевна. — Ещё когда мы вместе работали, все знали: если Ульяна чего-то хочет, она своего добьётся.
— Она всегда так активно участвовала в жизни сыновей? — как можно более невинно спросила Ирина.
— О, — Галина Сергеевна усмехнулась, — ещё как! Особенно после развода с Юрием. Она считала, что мальчики должны быть на её стороне. Николай бунтовал, а вот Рома всегда был маминым сыночком. Она им гордилась — такой послушный, не то что старший.
— А сейчас она часто к вам заходит?
— Каждую неделю. Хвастается, как ловко решила проблему с ключами от вашей квартиры, — Галина осеклась, увидев выражение лица Ирины. — Ой, а ты не знала? Она сказала, что сама взяла запасные ключи, когда вы не видели. Говорит, сыновья должны под присмотром быть, а то совсем от рук отбились.
Ирина постаралась сохранить нейтральное выражение лица, но внутри всё кипело. Значит, она была права. Свекровь действительно взяла ключи без разрешения, а Роман… Роман соврал ей. Но почему?
Несколько дней Ирина наблюдала за реакциями мужа на внезапные визиты матери. И стала замечать то, чего не видела раньше. Каждый раз, когда они приходили домой и обнаруживали там Ульяну Евгеньевну, Роман вздрагивал. Его плечи напрягались, голос становился тише. Он старался угодить матери, но при этом явно испытывал дискомфорт.
— Ромочка, я борщ сварила, твой любимый, — Ульяна Евгеньевна встретила их в фартуке. — А то Ирина, наверное, не умеет готовить, как ты любишь.
— Спасибо, мама, — Роман натянуто улыбнулся и бросил виноватый взгляд на жену.
— Я пойду переоденусь, — Ирина направилась в спальню, а когда вернулась, услышала обрывок разговора.
— …как в детстве, Ромочка. Помнишь, ты всегда ко мне бежал, когда отец кричал? Ты был таким хорошим мальчиком. Не то что Коля, весь в отца — упрямый, грубый.
— Папа не был грубым, мама, — тихо возразил Роман. — Он просто…
— Не защищай его, — оборвала Ульяна Евгеньевна. — Ты всегда был на моей стороне. И сейчас должен быть. Я же твоя мать!
Ирина осторожно отступила назад, не желая прерывать разговор. В голове начала складываться картина. Всё это время Роман был буфером между родителями. Мать манипулировала им, используя против отца. А теперь пыталась так же использовать против Ирины.
Вечером, когда свекровь наконец ушла, Ирина заметила, как Роман облегчённо выдохнул.
— Тебе ведь тоже неприятно, когда она приходит без предупреждения, — это был не вопрос, а утверждение.
Роман дёрнулся, будто его поймали на чём-то запретном.
— Нет, что ты. Она же моя мать. Просто немного устал сегодня.
Ирина решила пока не давить. Ей нужно было больше информации.
Звонок от Юрия Александровича, отца Романа, стал неожиданностью.
— Ирочка, я в городе по делам. Хотел бы увидеться с вами, — голос в трубке звучал тепло. — Давно не видел сына.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от работы Ирины. Юрий Александрович, высокий мужчина с проседью в волосах и добрыми глазами, крепко обнял сына и невестку.
— Как вы? Как работа? — стандартные вопросы перетекли в неспешную беседу.
Когда Роман отошёл к стойке за десертом, Юрий Александрович наклонился к Ирине.
— Что-то не так, верно? — он внимательно посмотрел ей в глаза. — У тебя такой же взгляд, как был у меня перед разводом.
Ирина заколебалась, но потом решилась.
— Ульяна Евгеньевна взяла ключи от нашей квартиры без разрешения и теперь приходит когда вздумается. А Рома не может ей отказать.
Юрий Александрович грустно кивнул.
— Это её метод. Она всегда использовала детей как инструмент контроля. Особенно Рому — он был более уступчивым, чем Коля. В детстве она буквально настраивала его против меня, — он потёр виски. — Я много работал, обеспечивал семью, а она… Она работала на лёгких должностях, но при этом считала, что весь мир ей должен. Особенно я и дети.
— Роман солгал мне, что сам дал ей ключи.
— Потому что так проще, — вздохнул Юрий Александрович. — Проще солгать, чем противостоять ей. Я через это прошёл, Ира. И знаю, чем это заканчивается — разрушенными отношениями. Ромка должен научиться говорить матери «нет», иначе она разрушит вашу семью, как разрушила нашу.
Роман вернулся с подносом, и разговор сменил направление. Но Ирина не могла перестать думать о словах свёкра. Время пришло действовать решительно.
— Нам нужно поговорить, — Ирина дождалась, пока они останутся дома одни. — И я хочу, чтобы ты был со мной честен.
Роман напрягся.
— О чём?
— О ключах, — Ирина смотрела прямо ему в глаза. — Ты не давал их своей матери. Она взяла их сама, без разрешения. И ты это знаешь.
Роман побледнел.
— Кто тебе сказал?
— Неважно. Важно то, что ты мне солгал.
Роман опустил голову.
— Я не хотел врать. Просто так проще.
— Проще для кого, Рома? Для тебя? Для твоей матери? Точно не для нас с тобой, — Ирина подошла ближе. — Расскажи, как всё было на самом деле.
Роман глубоко вздохнул.
— Она пришла, когда тебя не было. Сказала, что забыла свои ключи от квартиры и ей нужны запасные. Я искал в ящике стола, а когда вернулся — увидел, что она копается в шкатулке с нашими запасными ключами. Я сказал, что не нужно этого делать, но она… — он замолчал.
— Что она?
— Она начала кричать. Говорила, что я ей не доверяю, что я стал таким же чёрствым, как отец, что я предаю родную мать, — Роман провёл рукой по волосам. — Ты не знаешь, какая она бывает, когда злится. Я просто… не смог ей противостоять.
— И решил солгать мне.
— Я боялся, что ты будешь злиться. Что заставишь меня поговорить с ней. А я не могу, Ира. Не могу с ней спорить.
Ирина молчала, переваривая услышанное. Затем решительно сказала:
— Рома, я ставлю вопрос ребром. Или ты научишься устанавливать границы с матерью, или наш брак под угрозой. Я не требую полного разрыва отношений с ней. Но я требую уважения к нашей семье.
— Ты не понимаешь…
— Я понимаю больше, чем ты думаешь. Я говорила с твоим отцом. Он рассказал, как твоя мать использовала тебя против него. Как манипулировала тобой. И теперь она делает то же самое с нами.
Роман вскинул голову.
— Папа сказал тебе это?
— Да. И он беспокоится за тебя. За нас.
Роман долго молчал, затем решительно кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с ней. По-настоящему поговорю.
Ульяна Евгеньевна сидела на диване в их квартире, поджав губы. Напротив неё стояли Роман и Ирина.
— Мама, мы должны кое-что прояснить, — голос Романа был тверже, чем обычно. — С сегодняшнего дня есть новые правила. Ты не можешь приходить к нам без предварительного звонка и нашего согласия.
— Что за глупости? — возмутилась Ульяна Евгеньевна. — Я твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но это наша с Ириной квартира. И мы имеем право решать, кто и когда в неё входит.
— Это она тебя настроила, да? — Ульяна Евгеньевна обвиняюще ткнула пальцем в Ирину. — Эта твоя…
— Не смей оскорблять мою жену, — Роман повысил голос, чего никогда раньше не делал в разговорах с матерью. — Ирина ни в чём не виновата. Проблема в том, что ты взяла ключи без нашего разрешения и злоупотребляешь ими.
— Ключи? — Ульяна Евгеньевна картинно округлила глаза. — Ты же сам мне их дал!
— Нет, мама. Ты их взяла из шкатулки. Без спроса. И мы оба это знаем.
Ульяна Евгеньевна побагровела.
— Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном! Я тебя родила! Я тебя вырастила!
— И я тебе за это благодарен. Но это не даёт тебе права контролировать мою жизнь. Мы меняем замки, — Роман достал из кармана новый комплект ключей. — Эти от новых замков. И больше никаких визитов без приглашения.
— Ты выгоняешь собственную мать? — Ульяна Евгеньевна перешла на драматический шёпот. — После всего, что я для тебя сделала?
— Никто тебя не выгоняет. Ты всегда можешь прийти к нам в гости. По приглашению. Как все нормальные люди.
— А, понятно, — Ульяна Евгеньевна встала. — Теперь я не нормальная? Ты совсем как твой отец стал. Такой же чёрствый и бессердечный. Я не удивлена, что он тебя настроил против меня. Всегда пытался отнять моих детей!
— Папа тут ни при чём, — твёрдо сказал Роман. — Это моё решение. И Ирино.
— Прекрасно, — Ульяна Евгеньевна схватила свою сумку. — Тогда я ухожу. И можешь не звонить мне больше. Раз уж ты выбрал… эту… вместо родной матери.
Она демонстративно бросила свои ключи на столик в прихожей и хлопнула дверью.
Роман и Ирина переглянулись.
— Ты в порядке? — тихо спросила Ирина.
— Не уверен, — честно ответил Роман. — Но я знаю, что поступил правильно.
Прошёл месяц. Ульяна Евгеньевна не отвечала на звонки сына и демонстративно игнорировала невестку, если они случайно встречались на улице. Зато она активно звонила Николаю на Камчатку, жалуясь на «неблагодарного» младшего брата.
Однажды вечером Роману позвонил старший брат.
— Колян! Как Камчатка? — обрадовался Роман.
— Нормально. Работы много, но платят хорошо, — Николай помолчал. — Слушай, мать мне все уши прожужжала о ваших «новых порядках». Это правда, что ты забрал у неё ключи?
Роман напрягся.
— Да. Она приходила без предупреждения, рылась в наших вещах, критиковала Иру.
— И правильно сделал, — неожиданно поддержал брат. — Давно пора было. Я когда женился, сразу сказал — никаких ключей, никаких незапланированных визитов. Мать психовала пару месяцев, потом успокоилась.
— Правда? — Роман был удивлён. — А мне она говорила, что вы с Алевтиной всегда были ей рады.
Николай рассмеялся.
— Ну да, конечно. Алька бы с ума сошла, если бы мать заявлялась без предупреждения. Нет, братишка, я сразу границы обозначил. Потому и отношения нормальные были… до нашего отъезда, по крайней мере. Теперь вот на тебя всех собак вешает.
— И что делать?
— Да ничего. Пусть перебесится. Она же понимает, что кроме нас у неё никого нет. Не будет же она до конца жизни в обиде сидеть. Дай ей время остыть и осознать, что её поведение неприемлемо.
После разговора с братом Роман почувствовал облегчение. Он не был предателем. Просто наконец-то поступил как взрослый человек.
— Как думаешь, она когда-нибудь смирится? — спросила Ирина, когда они сидели на балконе и смотрели на закат.
— Не знаю, — честно ответил Роман. — Может быть, может быть нет. Но я больше не позволю ей разрушать наши отношения.
Ирина улыбнулась и сжала его руку.
— Я горжусь тобой. Знаю, как тебе было тяжело пойти против неё.
— Тяжело, — согласился Роман. — Но правильно. Она всегда говорила, что я должен ей всем, потому что она дала мне жизнь. Но я вдруг понял, что это была её родительская обязанность, а не одолжение мне. И я не должен жертвовать нашим счастьем из-за её прихотей.
Ирина молча кивнула. Она знала, что это не конец истории. Ульяна Евгеньевна не из тех, кто легко сдаётся. Возможно, однажды она придёт с извинениями. Возможно, нет. Но что бы ни случилось, теперь они с Романом были на одной стороне. И это было самым важным.
А где-то на другом конце города Ульяна Евгеньевна сидела у телефона, раздумывая, не позвонить ли сыну. Гордость не позволяла ей сделать первый шаг. Но в глубине души она начинала понимать, что, возможно, немного перегнула палку. В конце концов, ей нужны были оба сына в её жизни. Даже если это означало играть по их правилам… хотя бы иногда.
